№11/2, 2009 - Проза

Москва
Виктория Гетманова

Всяк знает, гулевище - место дурное. На гулевище токмо ежели праздник людно – тут тебе сразу и фейерверки, и блины, и пёстрого народу с разных мест – шебуршатся, гульбанят до денницы. А в будни, да ночью, да в погодье и слякоть, яко сёдни, на Ходынке и зверя пархатого не сыщешь. Хоронятся в такую пору по домам. Ан не про неё это – таиться. Не-е-ет, эта усядется в карету, растопырится, точно бородавчата жаба на подушках, да катится, выставя в оконце рожу. Тьфу. Точию и слыхать: «Гони, дурак!», ажно куревa из-под колёс. Ввечеру вези её по гостям, ресторациям, а потом на ляду какую или глухмень, тамо-ка мокрым ртом лобызать примется. Ну, ничаво, он и не то стерпливал. Владетельная купчиха. У ней и лавки мануфактурные и земли. За то, что с ней любится, купчую на лавку обещала. «Не отрини от себя, - грит - а к зиме, соколик, купчей тебе отплачу». Эх, уж год с того обещания минул! Вон, пузырь пузырём раздулась на сидении насупротив запряжных, ждёт, абы он по сторонам огляделся и к ней, сальной. Тьфу! Все жилы вытянула! Он за тройкой ходить должон, а не с купчихой дебелой тютькаться. Давно уж пора купчую продавать, гостинцев невесте справить, да по весне в деревню, с города подальше. Нет больше мочи, сёдни вырвет, что обещано было.

Подкрался изничком, коренник – мерин ласковый игреневый, узнал, молча закивал, подбадривая. Утопил пятерню в растрепавшейся светлой гриве, морду лошадиную к себе притянул, лбом ко лбу ткнулся на прощание. Затем на ступеньки привстал, тихо, что даже рессоры хрустнуть не успели, нож вытащил – острый, он обычно им коренья каки лошадям зачищает, в карету заглянул: сидит мешком, задремала с обжорства. Руки в жемчугах, одёжа с бархата, шёлка, отделана кружевом челночным, бисером во множестве. С ума выжила на бисере. Тут на Масленицу молва прошла, что в покоях царицы Натальи Кирилловны стены обиты полотном, выгрунтованы мелом и насыпаны стеклярусом. Так и эта заставила его стены клейстеровать мукой и по тому грунту насыпать стеклярусом. Сколько тыщ выложила! За такие тыщи жениха можно прикупить с титулом. Ан нет, его, конюха, при себе всё одно держит, отпустить не желает. Зубами заскрипел, подлез к ней поближе, вырвал из рук пыжистый кошель и суму с бумагами – сёдня в трактир на сделку возил её, и, глухо хыкнув, утопил нож где-то под рыхлым бабьим брюхом.

Купчиха сползла, запутавшись в тяжёлых длинных юбках, хотела было крикнуть, да сил не хватило. Осела, позволяя закатиться глазам за веки, за красную пелену, из которой проступил невиданный ею прежде стеклянный терем, уставленный диковинными цветами, и склонилось лицо молодое, испуганное, говорящее вроде понятно, да чудно
______________

Главное - успеть к ней до обеда. А то и уйти может. Найди потом. С тех пор как на Ходынском поле одних только пирожковых с десяток понастроили, вычислить, где она решила перекусить, просто невозможно. Проще, разумеется, обедать на рабочем месте, но хозяин магазинчик стеклянным сделал – чтобы было лучше видно выставленные цветы. Тот - что называется «без окон, без дверей» - незаметная дверка с обратной стороны «Только для персонала!» и окно с широким подоконником-прилавком, в котором она – свет светом. И её видно, и цветы видно, но вот чайник не вскипятишь и плитку не включишь – оштрафуют, и посетителей, из тех, что не по делу, как он, тоже видно. Поэтому и вовнутрь зайти к ней надолго нельзя – с работы выгонят. Одну студентку заменить другой хозяину – раз плюнуть. А работу сдельную, да чтобы заработок приличный выходил, найти нелегко. Холодно зимой, конечно, в стеклянной-то будке, но как бульвар пешеходный здесь, на Ходынке, выстроили, парочек хоть отбавляй. Каждый за букетиком. Приличные деньги выходят – и на оплату учёбы хватает и домой отсылать получается. Учиться разве что в таком режиме сложно. Но для этого он и есть. В перерыв между парами к ней заскочил, лекционную тетрадь закинул и обратно в Университет. А она в течение дня потихоньку лекции перепишет. После занятий он снова к ней – бидоны с цветами плёнкой прикрыть и у задней стенки магазина составить, пол вымести, пока она по дневной выручке отчитается, и порядок. Это по чётным дням, а по нечётным он работает курьером, а она за них обоих лекции строчит. Успевают. И отлично. Просто отлично. Ещё четыре года и всё. А там уже вместе.

Ну вот - стоит, ждёт, не ушла. В горле, как всегда, когда её видит, запершило. Прокашлялся незаметно, улыбнулся. Так разве что скроешь – заметила, нахмурилась, решила, видимо, что простудился. Не дожидаясь пока он подойдёт ближе, скрылась под прилавком, а потом, оглядываясь по сторонам, украдкой показала ему термос и тут же спрятала. Рассмеялись. Сейчас кофе нальёт, он выпьет, согреется, произнесёт что-нибудь, может, про то, что ещё четыре года и всё. Она ответит - смеясь и по привычке неуклюже размахивая руками.

Стараясь остаться незамеченным, обошёл магазинчик, протиснулся сквозь «Только для персонала!», рюкзак расстегнул, достал тетрадь. Хотел сказать, что сегодня почти ничего не писали, как вдруг увидел нож. Тонкий стальной для разрезания обёрточной бумаги. Наверное, если в руку его вложить – вот так – очень удобно в ней поместится. Точно. И надо же какой острый! Хозяин, видимо, специально подобрал, чтобы даже девушка без усилий могла с ним управляться. Холодный. Невесомый. Приятно. Руку будто кто-то повёл. Подошёл со спины, её, ту, что свет светом, за плечи приобнял, крепко к себе притянув и, почти не нажимая, провел ножом вдоль горла. Кто-то будто, кто-то, не он. Легко. И только из глаз от ужаса слёзы.

Напротив двое патрульных, жуя блинчики – «Блины горячие! Мальчики, берём! С мясцом!» – остолбенело замерли на мгновенье, а потом бросились к цветочному ларьку.
Деловито ломая юнцу пальцы, оттащили к машине. Встряхнули. По-отечески поприкладывали масляные – «Кислые оладья! Бери, угощайся!» - кулаки к юношескому нерадивому носу и губам. Повалив на землю, ласково, для того разве, чтобы привести в чувство, пару раз поддели сапогами и так разорванные уже его ноздри – потому как очнись, эй, чего же ты, парень, наделал?! И потом, от большего ещё удивления, надбавили пару раз, обнаружив, что нет инцидента-то, нет, юнец-то руку себе порезал, просто руку, видно девице помогал. Какой? – а которая вон, там, лежит. Скорую надо бы.

Она лежала на опрокинутых баках с цветами, стараясь не вдыхать запах размашистых бурых пятен, напитавших болоньевую куртку. Снова и снова родная рука прикладывала нож к её шее, оставляла маленькую красную точку, а потом, побелев и мелко дрожа от напряжения, отводила лезвие, утыкаясь им в другую, родную, обнимающую её за плечи руку и вела по ней продольно и глубоко, так глубоко, словно старалась увязнуть, остановится.
Силясь избавиться от видения, она зажмурилась, и тут же лошадь полуобёрнулась, фырча, уставившись умным блестящим глазом с припорошенными инеем ресницами. И стало хорошо. Она лежала, вдруг, посреди большой пустоши, лицом в небо. Темно. Какие-то люди бежали. Особо визгливо кто-то вскрикивал «Ино что учинилося! Ино что учинилося-а-а!» Невдалеке пели песню. Томно и протяжно. Попыталась повторить.

Тем временем подъехали машины «Скорой помощи». Патрульные с облегчением сдали юнца на поруки крепко сбитой женщине в белом халате. Из хлорированного нагрудного кармана той тяжело свисал удавившийся фонендоскоп. Его длинная безжизненная шея болталась туда-сюда в такт твёрдому неженскому шагу. Врач помогла раненому забраться в машину, усадила напротив и стала водить по располосованной руке быстрыми стежками. Ближе к запястью стежки помельчали, отчего резиновая фонендоскопья шея принялась болтаться всё скорее туда-сюда, туда-сюда и замерла только лишь, когда юноша по-товарищески положил здоровую руку на плечо белому халату и, глядя в утомленные подведённые густо глаза, уверенно, словно обещая, произнес: “Отлично. Что бы такого ни случилось. Всё будет отлично».

А снаружи несколько человек вынесли потерявшую сознание девушку из ларька и аккуратно положили на ворох скинутой кем-то второпях одежды. Было тихо. И только взволнованный молодой врач, бормоча что-то успокаивающее, поднося ватку с нашатырем, услышал надломленное: «…высо-о-ко сокол поднялся и о сыру матеру землю уши-и-и-ибся…».




>>> все работы aвтора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"