Я справляю юбилей:
Завтра будет ровно месяц
Неписанья новых песен.
Ни строки, ну хоть убей!
Завтра будет юбилей.
О нетворчестве моем,
Напряженном и тернистом,
Над коньячною канистрой
Аллилуйю пропоем:
Ах, нетворчество мое!
Клуб "Восток", газета "Труд"
И издательство "Планета"
Мне за неписанье это
По три премии дадут.
Будет праздничный салют.
Будут речи, адреса,
Для журналов репортажи,
И, возможно, даже вражьи
Бибисикнут голоса –
Завтра, в двадцать два часа.
Будут водка и елей,
Мне присвоят к этой дате
Званье "Лучший неписатель".
Кончен месячник. Налей!
Завтра будет юбилей.
Песенка о милом муже
Пусть он врет, как сивый мерин,
И в портвейне неумерен,
Да и мне не очень верен,
Да и мной не так любим,
Но зато по пьянке – смирный,
Не нахальный, не настырный,
Он доволен коркой сырной
И экраном голубым.
Что ему мои печали?
По плечу ли? Да сплеча ли?
Он, как яхта на причале,
Проживет без парусов,
Но зато не лезет в душу,
Тихо курит, мирно дышит,
Он удобен, прост и дёшев,
Только сердце – на засов...
Пусть ни блата, ни зарплаты,
Только ладь ему заплаты,
Ну а сам – ума палата,
Все-то валится из рук,
Но зато не пусто в доме,
Но зато – мужчина в доме,
Но зато – хозяин в доме,
Разлюбезный мой супруг!
* * *
То ли сказка, то ли быль...
Жил да был один бобыль.
Отродясь у бобыля
не водилось ни рубля,
вечно в доме неуют,
вечно бабы не дают.
Ну, да он не унывал:
уходил на сеновал,
сладко спал, а на рассвете
шел рыбачить, ставил сети...
Но стряслася с ним беда:
вынул рыбку из пруда,
а она сказала: Чу!
Отпусти – озолочу!
Он в ответ: не надо платы!
Мол, плыви, куда плыла ты,
я тебя, мол, не держу! –
ну а рыбка: награжу!
Вот пришел мужик домой.
Что он видит! Боже мой!
Отчего труба дымит,
а в избе ухват гремит?
Что за баба у крыльца,
неприветлива с лица?
Молвит: я – твоя награда!
Он: спасибо, мне не надо!
Только в сказках, рад-не рад,
не берут назад наград...
Что там дальше по сюжету?
Ублажая бабу эту,
к рыбке он ходил не раз
(ну, про это – долгий сказ:
начиналось-то с корыта,
ну а после – что добыто,
то и отнято потом...)
Впрочем, сказка не о том.
В общем, наш бобыль женился,
отгулял, остепенился,
на обед – и щи, и квас,
баба пилит всякий раз:
вымой руки, вытри ноги,
ты – в избе, а не в берлоге...
Загуляет – скалкой в лоб:
где шатался, остолоп?
почему разит сивухой? –
и повторно скалкой – в ухо...
В общем, счастлив, спору нет!
Доброй рыбке шлет привет.
* * *
Не верь, не верь поэту, дева!
Федор Тютчев
Не верь, не верь поэту, дева!
Все то, что в рифму – не всерьез.
Ты ради рифмы – Королева!..
Созвучьям в жертву он принес
всю честность истинного чувства,
словами подменил дела.
Созвучны чувство и искусство,
но пропасть промеж них легла!
Ах, сладкострунные напевы –
преддверье горя и потерь.
Не верь, не верь поэту, дева!
...да и прозаику не верь.
Юбилейное
Мне настучало пятьдесят.
Отмотано две трети срока
И в двух отечествах подряд
Не вышло из меня пророка.
. . .
Пускай бреду во тьме кромешной,
Но, может, это не финал?
Подайте, граждане, надежду –
Как я вам прежде подавал!
(Мих. Козловский, Darmstadt)
Что ж, не востребован пока
ни в рифму, ни, пожалуй, в прозе,
а все богатство языка
вмещается успешно в «прозит»...
В краю румяных лорелей
по-прежнему не гейнеален,
и здесь, вблизи заморских спален,
«ихь либе» реже, чем «налей»...
Увы, уже не по годам
надежды подавать... однако
за неимением дензнаков
я вам и вовсе не подам!
* * *
И чай остыл. И слава запоздала
(Мих. Бриф)
Весь мир – слова, а люди в нем... наверно,
помарки и заметки на полях.
Есть Слово. Остальное – эфемерно.
Все, кто не Муза – на вторых ролях.
Ты веруешь: вначале будет слово,
а послесловьем – славы медный грош,
и значит, слово повторится снова,
и, безусловно, весь ты не умрешь.
Когда уже поэзия некстати,
нелеп и неуместен прежний пыл,
ты, склонный к раскавыченной цитате,
произнесешь: Ich sterbe. Чай остыл.
_________________________________________
"чай остыл" - последние слова Ахматовой, так же как знаменитое последнее чеховское Ich sterbe
Размышления с циататами
Что, сочинил стишок? Теперь ты сам
свой высший суд, читатель свой и критик.
Поэзия умеет много гитик,
но в основном мед-пиво – по усам.
И даже суть не в том, что ни рубля
не накопили строчки – это б ладно!
Перо с бумагой – в целом не накладно:
скрипи себе, цитаткой шевеля,
строчи! Толпа не плюнет на алтарь,
где твой огонь: пройдет – и не заметит.
Но ты твори! Хотя тебе не светит
ни впредь, ни ныне (впрочем, как и встарь).
Допустим, ты труды свои издашь:
поверь, они не встретят интереса!
Два экземпляра – правильный тираж:
один – тебе. Второй – в архив Конгресса.
И все-таки поэт – всегда Поэт,
неважно, что поклонников немного.
Твори, Творец! Ведь ты творишь для Бога!
И в этом смысле жаль, что бога нет.
* * *
Купи мне шаль, отцу купи порты.
У нас в дому большие недостатки...
(Сергей Есенин)
У поэтов - рифмы да мечты...
А мамаша пишет: жить несладко,
мол, купи мне шаль, отцу - порты,
мол, в дому - большие недостатки...
Ну а он заботами семьи
занят мало. Носится по свету.
Что сказать? У каждого свои
недостатки, даже у поэта.
Но проблема нынешних-то в чем:
наш певец рифмованной баланды
недостатком славы удручен
больше, чем нехваткою таланта...
