№11/1, 2010 - 3 ноября 1887 родился Самуил Яковлевич Маршак, поэт, драматург, переводчик, литературный критик

Мирон Петровский
Заочная гастроль доктора Фрикена

В разгар лета 1910 года в газете "Киевские вести" наряду со стихотворными фельетонами, подписанными самыми экзотическими, но уже привычными для киевлян псевдонимами, стали появляться сатирические стихотворения за подписью некоего д-ра Фрикена.

Этот д-р Фрикен, судя по его стихам, был человеком одновременно и очень веселым, и очень грустным. Он блестяще владел русским стихом и, по-видимому, был импровизатором. В его смехе отчетливо слышалась нота печали, безысходности, даже безнадежности - вот, дескать, пишешь и пишешь о пороках российского бытия, а ему хоть бы хны, все как было, так и остается. Но д-р Фрикен продолжал смеяться - по-сатириконски, надо всем, в том числе - над самим собой и своим странным именем. По поводу эпидемии юбилеев, когда каждый маленький литераторчик спешил попышнее отметить маленькую годовщинку своей маленькой литературной деятельности, д-р Фрикен поместил в "Киевских вестях" разухабистые стишки, где были такие строчки:

Да-с, у нас и за границей
В свистопляске годовщин,
В этой дикой веренице
Юбилейных именин -
Только старый Боборыкин
Отклоняет торжество...
Я же, скромный доктор Фрикен,
Не отвергну своего!1

Смешна была даже рифма, связывающая маститого беллетриста Боборыкина, человека XIX века, с безвестным доктором Фрикеном, собирающимся отметить свой юбилей. Не вполне внятная, но несомненная ирония этих строк заключалась, между прочим, в том, что под псевдонимом "Д-р Фрикен" скрывался совсем юный, 23-летний поэт Самуил Маршак, а его псевдониму едва ли исполнилось два-три года от роду. Правда, несмотря на столь короткий век, у псевдонима была своя история.

Неистовый ревнитель пушкинской поэзии, от младых ногтей влюбленный пушкинианец, Маршак считал, что его псевдоним идет от Пушкина. "Мой псевдоним придумал Пушкин!" - гордо отвечал он на антисемитские выпады суворинского "Нового времени". Действительно, у Пушкина есть наброски неоконченного драматического произведения, где фигурирует некто "доктор Ф.", и П.В. Анненков, первый биограф поэта, высказал осторожное предположение, что здесь подразумевается доктор Фрикен, кишиневский знакомец Пушкина. Это прочтение без проверки было подхвачено пушкинистами. Так и писалось в тогдашних изданиях Пушкина, - конечно, оттуда, из комментариев, извлек Маршак это имя, присвоив его себе в качестве литературного псевдонима. Со временем выяснилось, что "доктор Ф." - это доктор Фауст, что прежнее прочтение было неправильным и что с маршаковским псевдонимом вышел конфуз. Это был, так сказать, псевдопушкинский псевдоним. Он восходит не к Пушкину, а к изгибам и петлям отечественного пушкиноведения.

Д-р Фрикен предстал перед читателями "Киевских вестей" как газетный поэт-фельетонист, фигура вполне привычная для того времени. Но этот поэт-газетчик весьма скептически оценивал русские газеты, возмущался их гражданской робостью, их культурным уровнем, а "читателя газет" (если воспользоваться словцом Марины Цветаевой) и вовсе ставил ни во что. Ущербность робкой прессы делает загадочным само ее существование: зачем издавать газеты, если не писать о самом главном и насущном? В то же время д-р Фрикен показывал читателям "Киевских вестей" сатирический собирательный портрет "читателя газет" - человека, как говорится, без бога в сердце и без царя в голове, лишенного устоев и твердого мировоззрения, не знающего, что и о чем думать, пока очередная газета не подкинет ему материальца для размышлений:

Я без газет,
Как без манжет,
Интеллигент российский, -
Куда меня не посылай,
В какой угодно дальний край,
Хотя бы в Уссурийский!

Листка, единого листка -
Мне мало, мало... О тоска!
Подай мне все газеты!
Несет мне каждая строка
Готовые ответы.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Свободна русская печать...
(Но только штрафы, штрафы!)
В печати можно все пробрать -
Князья, бароны, графы...
И вас, о статс-
Секретари,
Ваш целибат-с,
Монастыри
И всякие злодейства
Чиновного семейства.

Но я живу, но я живу.
Но я живу в Одессе.
Здесь городского голову
Ругнуть боятся в прессе.
Пред генералом - все во фрунт,
Насчет чумы не пишут
И в продолженье трех секунд
Одну иль две не дышут.

У нас достать газету "Речь"
Весьма и очень трудно.
За это могут здесь упечь,
Хоть дело неподсудно.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Родная Русь!
Я откажусь
Совсем читать газеты...
Я без газет,
Как без манжет...
Но для чего манжеты?

Ирония д-ра Фрикена понятна: манжеты - общепринятое у "порядочных людей", но совершенно бесполезное украшение мужского костюма. Зачем же он сам, д-р Фрикен, залез в эти манжеты, то бишь в эту газету?

Литературная судьба Маршака началась необыкновенно рано и необыкновенно счастливо. Ему только что исполнилось четырнадцать лет, когда его поэтический талант, владение родным языком и дар импровизации были замечены и оценены самыми выдающимися современниками. Читая свои стихи, щуплый подросток покорял титанов. О его здоровье и образовании заботился Максим Горький - устроил его в ялтинскую гимназию и поселил в доме своей жены Е.П. Пешковой. Его стихи клали на музыку Лядов и Глазунов. Ему сочувствовал Шаляпин. Им восхищался, словно чудом, старик Стасов - брал его с собой в концерты, водил по мастерским лучших петербургских художников, рассказывал о нем Льву Толстому и, достав из бумажника фотографическую карточку своего любимца, просил "Великого Льва" взглядом передать благословение "маленькому Саму".

Толстой высказался в том смысле, что из вундеркиндов редко выходит что-нибудь путное - вундеркинды похожи на фейерверк, на миг вспыхнут - и все... Но просьбу Стасова Толстой выполнил: долго и внимательно смотрел на круглое, совсем детское лицо юного поэта. Было ли это благословением? Или безмолвным вопросом: а выйдет ли из тебя что-либо путное? Стасов осторожно, словно боясь стряхнуть с фотографии почиющий на ней взгляд Толстого, уложил ее обратно в бумажник...

Но кончился праздник ранней юности, умер Стасов, уехал в эмиграцию Горький, и Маршак, окажись он банальным вундеркиндом, несомненно растерялся бы, впал в отчаяние или в обиду на судьбу, которая сначала так щедро забаловала его, а потом оставила один на один с суровой, далеко не праздничной действительностью. Но тут проявился, быть может, главный дар Маршака: несокрушимость его воли. Он не растерялся, не обиделся на жизнь, не ушел в запой или богему. Он стал учиться и работать, не давая себе никаких поблажек. Он стал, как говорят англичане, делать сам себя, ориентируясь на ценности, доставшиеся ему в наследство от замечательных наставников его ранней юности. Ему нужно было стать серьезным профессионалом - или исчезнуть, как фейерверк.

"У поэта не бывает карьеры, - говаривал он впоследствии.- У поэта бывает только судьба".

За год до смерти, в 1963 году, Маршак вспомнил и недолгий эпизод сотрудничества в киевской газете, и свои тогдашние обстоятельства: "Печатался я с 1908 года в "Сатириконе", в альманахе "Жизнь" и еще в нескольких еженедельниках. Но постоянный заработок, - хоть и довольно скудный, - давала работа в газетах ("Всеобщая газета" Брокгауза и Ефрона, "Киевские вести" и др.). И все же я продолжал писать стихи и не для заработка. Гораздо больше писал, чем отдавал в печать"2.

Так, проживая в Петербурге, он оказался сотрудником киевской газеты, чем-то вроде "вашего сатирического корреспондента". Выразительны в этом смысле название одного из стихотворений д-ра Фрикена - "Из Петербурга", означающее скорее рубрику, и первая строчка этого стихотворения: "Что волнует Петербург?" Д-р Фрикен оказался даже не сатирическим, а "сатириконским" корреспондентом киевской газеты, потому что, связавшись с "Сатириконом", Маршак воспринял многое из стиля и духа этого журнала, все значение которого для дальнейшего развития русской поэзии еще далеко не определено. Прежде всего, было воспринято брезгливо-брюзгливое отношение к российскому мещанину, обитателю родимого болота. Подобно другим поэтам-сатириконцам, Маршак писал о ненавистном персонаже, воплощаясь в него самого, от его имени и его "голосом". Другой постоянной маской, разрабатываемой в "Сатириконе", был современный интеллигент или полуинтеллигент - неприкаянный, растерянный, дезориентированный. В этом деле непревзойденным мастером был Саша Черный, с которым Маршак в те годы приятельствовал, и неудивительно, что в сатирах д-ра Фрикена то и дело звучали "черные" нотки. Ни в коем случае не следует считать "я" этих стихов авторским, - перед нами "я" персонажа-маски:

Я только, только скромный обыватель.
Не воин я, не муж-законодатель...
Но как тоску гражданскую убить?
Как мне чуму одесскую забыть?
Рассеять гнет томительных предчувствий?
В игре? В науке? В пьянстве иль в искусстве?
                  Лото?
                  Не то!
                  Шато?
                  Не то!
За что, о боже мой, за что?

Киевская тема, понятно, занимала скромное место в стихах петербургского поэта, но все же присутствовала. В нескольких стихотворениях на киевские темы уровень сатиры заметно снижен: трудно было на расстоянии связать узкоместную тему с общесатирической проблематикой. В одном случае был высмеян подрядчик, взявшийся перемостить улицу и только разрывший ее, в другом - то, что "в Киеве была землечерпалка", черпавшая не столько землю, сколько сомнительные доходы для обслуживающих ее инженеров. В третьем случае - снова мостовая...

Самым острым выступлением на местные темы было, пожалуй, стихотворение "Потешные". Повод сатиры д-ра Фрикена ясен из инструкции о милитаризации школы, которая была утверждена попечителем Киевского учебного округа П.А. Зиловым и разослана в низшие учебные заведения (в том числе, например, в начальную школу при заводе "Арсенал"). Местная газета сообщала: "Школа, - говорится в инструкции, - должна воспитывать подрастающее поколение в принципах горячей любви и преданности царю и родине... Попутно с прохождением военного строя необходимо, чтобы дети усвоили себе некоторые общие сведения, а именно: 1. Кто Государь Император и Наследник престола. 2. Малый титул Государя Императора. 3. Когда и какие высокоторжественные дни... 8. Как титуловать из строя своих начальников, попечителя учебного округа, командующего войсками и генерал-губернатора... Песни выбирать преимущественно патриотические, как, например: "Мы дружно на врагов...", "Взвейтесь, соколы, орлами...", "Станем, братцы, вкруговую..." 3.

Инструкция рекомендовала создавать в начальных учебных заведениях "потешные" войска, чтобы с малолетства приучить детей к строю, чинопочитанию и казенному патриотизму. Строй, чинопочитание и казенный имперский патриотизм были отвратительны Фрикену, и он дал волю своему сарказму:

Надеждой ли бедна великая Россия?
О нет! Заря надежд победна и близка...
Промчится год-другой. Мы заведем лихие
                                    Потешные войска.
_____

Не фриштык утренний, а штык вручу малютке.
Пошлю не в детский сад, а в милитарный строй.
Малютку отвести я поручу Анютке
                                    Рассветною порой.

Как воин сумрачный, вернувшийся с похода,
Как славный гренадер двенадцатого года,
Мой сын придет домой - и ночью в тишине
Все будет грезить он о пушечном огне.

Но зачем останавливаться на этом, - вопрошает сатирик, - не пойти ли дальше и не завести ли нам, например, потешный парламент? Потешных государственных деятелей? Потешную прессу и органы министерства? Вот будет потеха! Куражась и издеваясь, сатирик едва ли обратил внимание, что сочинил чуть ли не первое в своей жизни стихотворение на "детскую" тему, едва ли догадывался, какое место эта тема - и стихи для детей - займут в его поэтической судьбе.

Но не странно ли: инструкция о милитаризации школы была опубликована в киевских газетах летом 1911 года, а сатирический отклик д-ра Фрикена по этому поводу - годом раньше, летом 1910-го? Следствие как бы опережает причину, что противоречит законам природы (но не сатиры). Странность объясняется просто: Маршак откликался не на саму инструкцию, а на слухи о ней, распространившиеся в обществе. Это была, так сказать, опережающая сатира.

И все же главными в сатире д-ра Фрикена были общероссийские проблемы. Тут он позволял себе гораздо больше. Тут главным врагом оказывалась царская бюрократия и ее террористический режим. Д-р Фрикен с удовольствием смеялся над самыми громкими именами империи, воплощающими собою имперское политическое устройство. Над черносотенными депутатами Думы, ублюдочными парламентариями, ведущими борьбу с самой идеей парламентаризма. Над министром Шварцем, потрудившимся без отпуска, чтобы сделать университеты еще недоступней для демократических слоев населения и так называемых "инородцев". Над ялтинским градоначальником Думбадзе, трусливо бежавшим из города при первых слухах о возможной эпидемии; в этом бегстве поэт, надо полагать, видел некий реванш - незадолго до того Маршак, ялтинский гимназист, вынужден был поспешно скрыться из города, получив предупреждение об аресте. И над одесским градоначальником Толмачевым - в связи с теми же слухами о чуме - он тоже смеялся, утверждая, что социальные бедствия страшнее стихийных. В этих строчках уже узнается будущий блестящий мастер эпиграмматического жанра:

Газеты врут: "Чума, чума!"
Зачем, когда и где?
Давно печать сошла с ума
В Одессе и везде.
Напрасно в шуме городов
Волнуются умы.
Нет, где правитель Толмачев,
Там нет иной чумы.

Он смеялся над цинизмом и лицемерием всероссийской администрации. Когда в официальных кругах стали поговаривать о необходимости вернуть в сельские школы учителей, изгнанных за подлинную или мнимую поддержку крестьянских волнений, д-р Фрикен перевоплотился в одного из таких учителей и предложил посмотреть, как дело выглядит с другой, неофициальной стороны. Написанное в форме монолога народного учителя, стихотворение "Частичная амнистия" разоблачает именно частичность, межеумочность этой меры, ничего не решающей и никого не удовлетворяющей. Вновь призванный к преподаванию учитель простодушно и горько рассуждает над неким листом, который ему следует подписать в знак того, что он ни "со", ни "цы", ни "лист":

Ну, все равно! Я, слава богу,
Опять при доле. Что ж, я рад...

А на железную дорогу
Ты будешь принят, младший брат?
А ты, мой дядюшка почтовый,
Не возвратишься ли туда,
Где ты служил, как жрец суровый,
Когда-то в прежние года?
А ты, сестрица-фельдшерица, -
Когда настанет твой черед?
Когда тебя твоя больница
Опять на службу призовет?
Отныне все дадим подписку,
Успокоенье подтвердим,
И вновь отеческому сыску
Себя всецело предадим...

Это настроение - следствие проигрыша демократических сил, общественного упадка, краха конституционных иллюзий - пронизывает едва ли не все стихи д-ра Фрикена. Здесь причина горечи его смеха: веселость шла от характера, горечь - от эпохи. В стихотворении "Счастливая прогулка" он сравнивает конституционные обещания с потемкинскими деревнями, заканчивая веселые стишки нотой разочарования:

Во дни Екатерины
Весь двор поехал в Крым.
Чудесные картины
Мелькали - будто дым.

В ущельях и на скалах
Являлись вензеля.
Крестьянки в платьях алых
Носили кренделя.

"Пейзаны" и пейзажи
Ласкали каждый взгляд.
Дороги были глаже,
Чем мраморы палат...
Проехала царица,
Промчался пышный двор:

Исчезла небылица,
И беден стал простор...
Овраги - как овраги.
Луга - опять - луга.
И вновь на Чатырдаге
Не розы, а снега...

Оппозиционность д-ра Фрикена не следует преувеличивать: его сатира - не революционная, конечно, а либерально-демократическая. И. Куценко, исследователь другого - екатеринодарского - периода д-ра Фрикена, заметил: "При всех колебаниях в нем неизбежно побеждал демократ"4. Эта формула полностью применима к "киевскому" периоду Фрикена-Маршака. Демократический - и несколько наивно-патриархальный - идеал д-ра Фрикена отчетливо просматривается в стихотворении "Финляндская эпопея". Поэт обрушивается на шовинистов и, заступаясь за права маленького сопредельного народа, рисует идиллию народного бытия, - своего рода аналог шевченковского стихотворения "Садок вишневий коло хати", только на северный, финский лад:

Вокруг да около
Куоккала,
А дальше, - там, где Гельсингфорс,
Жил-был народ вольнее сокола,
Всегда трудился, вечно мерз.
Рубил леса свои сосновые,
Тесал седеющий гранит...
Его сыны, всегда суровые,
Таили холод горных плит.
Учились в школах дети малые,
Трудилась тихая семья...
По вечерам семья усталая
Читала книгу "Бытия".
Края печальные, пустынные
Не оглашал веселый гам,
Но лыжи острые и длинные
Скользили резво по снегам...

Петербургский корреспондент киевской газеты присылал и поэтические отклики на события столичной культурной жизни - вплоть до окололитературных бытовых происшествий, - и на новинки науки и техники. В один из таких петербургских обзоров попал отклик на бескровную дуэль Николая Гумилева и Максимилиана Волошина - поэтов из круга журнала "Аполлон":

Литераторы в столицах,
"Аполлоновы" сыны,
С хризантемами в петлицах
Пострелялись в дни весны.
Оба живы, оба целы.
Ни один не поражен.
Очевидно, их прицелы
Передвинул Аполлон.

"В дни весны" поставлено тут явно для рифмы - трагикомическая дуэль поэтов состоялась как раз осенью, а насмешка д-ра Фрикена вызвана совсем не бескровностью дуэли и не жаждой кровопролития. Просто демократу Маршаку казался бесконечно неуместным этот архаический дворянский способ сведения счетов. И уж конечно, Маршаку и в голову не приходило, что тайная "героиня" этой дуэли - поэтесса Е.И. Дмитриева (она же - создательница одной из самых эффектных мистификаций в русской поэзии Черубина де Габриак) через десяток лет станет его ближайшей сподвижницей и соавтором книги "Театр для детей" (Краснодар, 1922).

Стихотворение д-ра Фрикена "Из Петербурга" - одно из первых в русской поэзии произведений, посвященных авиации. Оно опубликовано за два года до знаменитого трагического "Авиатора" ("Летун отпущен на свободу") Александра Блока. Стихотворение интересно своей "репортажной" точностью, изящной иронией, свидетельством очевидца о технической и языковой новинке:

В Петербурге - мало неба,
Но большой аэродром,
Где летают вчетвером,
Не считая даже кэба
Путешественника Феба.

_____

"Летчик"... "Летчик"... Каково
Это новое названье?
Так как будто ничего...
Есть в нем удаль и дерзанье!

Раньше были "летуны" -
Ничего себе летали.
Так же в небе грохотали
В Петербурге в дни весны...
Но "летун" бывал из штатских.
Новый "летчик" - офицер,
Офицер из высших сфер,
Из кругов "аристократских".

Что сказать им? Удальцы!
Так летают на фарманах,
Как не ездили отцы
На майорских шарабанах...
А бывали - молодцы!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Где Поданы и Латамы
И Фарманы (ай-люли!)
До небес, гиппопотамы,
Дотянуться не могли,
Лишь один поручик русский
Задевает облака
И гусарские рейтузки
Кажет миру свысока!

Стихи д-ра Фрикена появлялись в "Киевских вестях" регулярно и довольно плотно - в среднем еженедельно - до конца октября 1910 года. Затем, после двухмесячного перерыва, они вновь появились на страницах газеты в январе 1911 года. В архиве Маршака отыскался один-единственный документ, относящийся к "киевским гастролям", и он осмысляет эту паузу. Маршак писал известной пианистке С.Г. Крайндель в декабре 1910 года: "...Сообщить ли Вам кой-какие свои новости? "Киевские вести" объявили в газете, что к Новому году они переходят в другие руки. Неожиданно получил телеграмму: "Просим новогодний фельетон, писать вообще, деньги высылаем". Итак, я понадобился этим мерзавцам к Новому году. Не знаю, посылать ли фельетон, не надуют ли опять..." 5.

У д-ра Фрикена, следовательно, был конфликт с редакцией "Киевских вестей", связанный, надо полагать, с гонорарными обстоятельствами. Тем не менее новогодний фельетон газете, перешедшей в другие руки, он послал. Фельетонист изобразил "Встречу Нового года у Фамусова", где грибоедовские героини ведут такой современный разговор:

                                    Княжна Зизи
Ах, конституция, mon ange, теперь не в моде!
                                    Княжна Мими
Зато реакция... вот пышный туалет!
                                    Графиня-внучка
А провокация... Представьте, в этом роде:
Вот здесь - азефчики... А складок больше нет.

Одновременно с д-ром Фрикеном в киевской прессе появился и С. Маршак: свои иронические и сатирические вещи поэт публиковал под псевдонимом в "Киевских вестях", лирику - под собственным именем в еженедельном иллюстрированном приложении к этой газете - "Киевские искры". Всего там было напечатано пять лирических стихотворений, частично воспроизведенных в посмертных изданиях сочинений С. Маршака.

Но из трех десятков сатир д-ра Фрикена, появившихся в "Киевских вестях" в 1910-1911 годах, ни одно никогда не перепечатывалось, ни одно не входило в сборники стихотворений С. Маршака. Ни один биограф, ни один исследователь творчества поэта и словом не обмолвился о киевской гастроли д-ра Фрикена. Эти стихи оказались вне поля зрения специалистов и читателей - как бы и вовсе не существующими...

Правда, эти тридцать "киевских" стихотворений далеко не дотягивают до уровня произведений зрелого Маршака. Тем не менее и в них порой чувствуется сильная маршаковская рука, а отдельные строфы и строки приближаются к вещам, которые были написаны потом и вошли в классический фонд советской поэзии. И тем больше смысла виделось в том, чтобы с доступной щедростью перенести сюда, в этот очерк, забытые и совершенно не известные нашим современникам стихи д-ра Фрикена.

Не перепечатывая эти стихи, С. Маршак все же не выпускал их из виду: в его архиве сохранился исчерпывающий библиографический перечень киевских публикаций. Он-то и вывел нас на забытые стихи С. Маршака и на эпизод "заочной гастроли" доктора Фрикена в киевской прессе.



Примечания:

1 Киевские вести. - 1910. - 24 окт. Все стихи воспроизводятся по этой газете конца 1910 - начала 1911 года.
2 Цит. по кн.: Жизнь и творчество С.Я. Маршака. - М., 1975. - С. 407.
3 Киевская мысль. - 1911. - 10 июня.
4 Кубань (Краснодар). - 1967. - № 4. - С. 99.
5 Архив С. Маршака.



>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"