Туда, где Днепр тяжелою водой
Границы раздвигал береговые,
И, напоенные его водой,
Врастали в небо сосны голубые,
Где косно* натирали облака
Висевшую большой монетой медной
луну, и где прелепотно* река
Крутых холмов украшена обедной*,
Где помыслы чисты и высоки,
И сила порождается землею,
Туда пришел, гласит легенда, Кий,
Двух братьев и сестру ведя с собою.
Зело красна* девица и умна,
И не напрасно скальд* про Лыбедь бает*,
Да расхворалась, бедная, она,
И огневица* все не отпускает.
Простер десницу* Кий - привычный знак,
Чтоб спешиться и высушить поняву*.
Здесь край особый, убедится всяк:
И ловище*, и трапеза на славу.
"Камо грядеши*, Лыбедь?" - "Я - к Днепру.
Опаки мнится*: стоит окунуться -
Перун* мороки* заберет к утру,
И на ланиты* сможет лал* вернуться".
Поверил Кий и город заложил,
Найти родней какого не берусь я.
И только время добавляет сил
Земле, с любовью названною Русью.
__________________________
Словарь старинных слов
косно - медленно
прелепотно - красиво
обедна - ожерелье
зело красна - очень красива
скальд - сказитель, бард
бает - говорит
огневица - лихорадка
десница - правая рука
понява - род грубой льняной одежды
ловище - охота
камо грядеши - куда идешь
опаки мнится - снова кажется
Перун - самое почитаемое божество древних славян
мороки - виденния, бред
ланиты - щеки
лал - рубин, красный яхонт
Венчание Руси
Была напуганно-убога
Она в те юные года,
Когда насильно с верой в Бога
Ее венчали навсегда.
А византийское наследство
Судьбу опутало, как нить.
И про языческое детство
Теперь придется позабыть.
Идя от отчего порога,
Она вносила в новый дом
То дорогое, что немного
Напоминало о былом.
Но, примирясь с тоскою, вскоре
Благие множила дела.
И вот от моря и до моря
Навзрыд поют колокола.
И перед будущим в ответе,
На эпохальном рубеже,
Передавала веру детям,
Чтоб ощущали мир в душе.
А защемит под сердцем где-то,
И в ночь купальскую опять
Она уходит до рассвета
Цвет папоротника искать
Туда, где густотой отрадна
Архаика исконных слов.
А храмы светятся нарядно
Венчальным златом куполов...
Густо кровью пропитано время
Густо кровью пропитано время на сивой реке,
Резкий воздух насыщен горчинкой шальных изотопов.
Потому-то страну невозможно постичь вдалеке,
Попивая шартрез в ресторанчиках старой Европы.
А прикрою глаза, и взволнует: из центра земли
С диким храпом и гиканьем где-то на киевском склоне
Мне навстречу летят, подминая собой ковыли,
Под чубатыми хлопцами серые сильные кони.
И сжимается в точку планеты воинственный шар,
Постигается Русью свободы великая школа:
Печенегов набеги, разгульные пляски хазар,
И пропахшие лошадью дикие души монголов.
Приоткрою глаза - двадцать первый стремительный век.
Снова кровь и усобицы рвут эту землю на части.
Изменилась эпоха, но не изменен человек,
И затравленно мечется в поисках денег и власти.
А Европа торенный торопится путь указать.
Но напрасны надежды, что Русь можно взять на поруки.
Видно, каменным бабам вовек на курганах стоять
И в молитвах за землю по-скифски заламывать руки.
Мать и сын
1. Мать
А за окошком черным зверем
Металась раненая ночь.
Княгиня обходила терем
И отгоняла думы прочь.
Потом прислушалась немного,
Внимая сонным голосам,
Но постоянная тревога
Ее тянула к образам.
"Недавнее - тягарь на вые,
А будущность - не по плечу.
В который раз тебе, Мария,
Свечой икону золочу.
Древлянам Игоря отмстила,
Но не утешилась, увы.
И совершенно не по силам
Мне участь княжеской вдовы.
Но не о том теперь пекусь я.
Мария, ты ведь тоже мать!
Скажи, Владычица, как с Русью
Мне сыну веру передать?
Пусть он поймет, что вера - посох,
И с ней сподручнее в пути,
Она - спасение для россов,
Возможность истину найти.
И, княжа в Киеве по праву,
Не убоявшись никого,
Пусть славит русскую державу
Да имя сына твоего".
Умолкла Ольга утомленно,
Приникла к лику, трепеща.
И задрожала пред иконой
Живым дыханием свеча.
2. Сын
"Опять гонца прислала мать
И снова говорит о вере.
А я не стал бы открывать
Пред Византией наши двери.
И суть не в том, что бог один
Куда сильней и лучше многих,
А в том, что в доме господин
Лишь тот, кому подвластны боги.
И, прикрывая эту суть,
Чтоб веру выказать святыней,
Желают россов обмануть
И гордость объявить гордыней.
Я не хочу, чтоб чей-то бог
Давался нам, как подаянье,
Не допущу, чтоб кто-то смог
На Русь оказывать влиянье,
И потому не уступлю
Словам достойнейшей из женщин,
Хотя безмерно мать люблю,
Но ведь и Русь люблю не меньше.
Я, не жалея живота,
Готов, покуда носят ноги,
Доказывать, что Русь свята
Без веры о едином боге.
Но мать зачем-то до утра
Его о милости молила.
А, может, каяться пора,
Взывая: "Господи, помилуй!?"
Гетман
Литва, Россия, Польша, хан Гирей -
И земли Украины в вечном плаче.
Соседям не по нраву дух казачий,
Который извести хотят скорей.
Но этой ночью, гетман, твой черед,
Ведь не сложней, чем на Сечи рубиться,
Понять: лишь православная столица
От поруганья веру сбережет.
И невозможно прекратить борьбу,
Когда душа корежится от боли.
А не отнимет ли Россия воли
За право разделить ее судьбу?
Устала от сомнений голова,
Приемля неспеленутой свободу,
Раздумывая, чем помочь народу,
Пока в руке резвится булава.
Ворочается гетман и не спит,
Прислушивается к дыханью сына.
А за окном притихла Украина,
И время, цепью звякая, дрожит...
Это чувство страны
Это чувство страны прорастало сквозь строфы,
Загрудинною болью рождаясь внутри,
Словно гибельный, тягостный путь на Голгофу
Шел по самому краешку русской земли
С бесконечной борьбою, раздольем и пьянством,
Но умением свет обнаружить во мгле,
И с завидным и горьким ее постоянством,
Обожая стихи, их душить на земле.
