Душа, разрушенная миром
И мир, возвышенный душой –
Романтик, лирик и задира,
Друг Маркса, скептик, не святой…
Смешно, но эллин не по крови
Назаретян ведёт на тракт, *
А Дюссельдорф туристов ловит
На Гипнотический Ландшафт.**
И почему-то, Чаадаев:
Эстет, семёновец, масон,
Слегка безумен, сострадает,
Мистичен, бледен, утончён…
Нет сходства – две слепые силы.
Год смерти?.. Так, совпало вдруг.
Две столь несхожие могилы…
Читаю
Ваши
Тексты
вслух…
* В 1840 год – закончена и издана книга «О Берне»,
вызвавшая очень неоднозначную реакцию читателей.
В книге Гейне делит всех людей на «назаритян»
(относит к ним христиан и евреев) и «эллинов»
– людей со свободным от каких-либо религиозных
ограничений мировоззрением.
** Гипнотический Ландшафт, работа скульптора
Берта Герресхайма в Дюссельдорфе ,
отражающая "Разрушенную душу" Гейне.
Если спать, то…
Я стоял на перекрестке,
Ждал вердикта светофора.
Увозила ночь в повозке
Припозднившегося вора.
Он в плаще на голом теле
Вымогал к себе почтенья,
Утро сумрачно потело,
Розовея от смущенья.
Цвет зелёный, красный, желтый…
Но идти когда-то надо,
А на шее след нестёртый
Перламутровой помады.
Я шагнул, смотря направо,
Из беспечного «налево»,
Не обидно за державу –
Если есть в ней королевы.
Миллион – какая планка?..
Мисс Вселенная богаче,
Из монет возьму сто франков
И подброшу наудачу.
Император с блеском сгинет,
И орёл Николе в пику
Прояснит, что быть отныне
Окольцованным владыке…
* - русские 100 франков". В 1902 году в Российской Империи появилась интересная золотая монета - 37 рублей 50 копеек. Ныне на аукционе стоит ок. 100 тыс. долларов.
Я принял всё…
Я принял всё: себя и мир,
Вдаль уходящую дорогу,
Реальность, стёртую до дыр,
И злую непредвзятость Бога.
Я принял всё: холодный пот,
Болезни близких, состраданье …
И смерть приму, когда придёт,
Без сожалений и стенаний.
Пока я – есть, а раньше – был:
Ежесекундно и впервые.
К тому же мир я «посетил
В его мгновенья роковые».
А значит – счастлив! Если так,
То я хандру не привечаю.
Январь несёт пургу, чудак.
Приму, послушаю за чаем…
Небу (акмеистический этюд)
Спой, древнее чудовище:
О жизни до пришествия,
О ветре до безветрия,
О брошенной луне;
Излей в словах симметрию,
И выдай за сокровище –
Индифферентность к бедствиям
Без истины в вине.
Спой песню, невозможное!
Спой песню, синеглазое!
Сынишка-император
Предложит, как всегда,
Для подданных – фарватер
От грешного до должного,
А для борцов со стразами –
Дорогу в никуда.
В город
Суров мой Бог и справедлив мой друг,
Но недосуг оправдываться, Отче.
Лубочный жанр расхваливает вслух
Тот самый круг, в котором я был зодчим.
Не радует итогом разговор –
Выносит сор из комнаты старуха…
Я очень сухо завершаю спор,
На руку скорую, банально – оплеухой.
Всё отмирает – и добро и зло.
Скрипя, весло ломается о волны.
Игорный мир, в который занесло,
Кричит ослом испуганным, но вздорным.
Ослица где-то радостно вторит.
Мне льстит напоминанье о мессии.
Спесивым – гордость ставится на вид…
Под стук копыт
Въезжаю.
Небо синее…
Обзор
Что там вверху – мечта,
Справа – бездонный ноль.
Буду считать до ста,
Чтобы уснула боль,
Чтобы свернулась мгла
И не связалась нить,
Чтобы молва смогла
Тихо похоронить.
Что там внизу – земля,
Слева – никто чужой.
Я – это точно я?
Или старик с лозой –
Вертит неспешно прут,
Ищет в наклоне суть.
И небеса не лгут,
Если водица – путь…
Что впереди – тупик.
Что позади – порог.
Благообразный лик
Неумолимо строг,
Неукротимо зол
Раскрепощённый дух.
Сын. Вечереет. Стол…
И Повелитель мух.
Только горы…
«Лучше гор могут быть только горы…»
В. Высоцкий
Холод разума, пламя веры,
Пепел тризны, кураж науки…
Конквистадором в Кордильеры
Или семечки грызть от скуки?..
Так ли важно, смеясь и плача,
По вигвамам развесить скальпы –
Чирокезом из Аппалачей
Или мчаться на лыжах в Альпах…
И что лучше: хрипеть абреком,
Подрывая хребет Кавказа
Или в хадже к далёкой Мекке
Связки рвать поутру намазом.
Если ваты два фунта в уши
И повыше, поближе к богу –
К обитателям Гиндукуша,
Или к шерпам, а может к йогам?..
И как пики разнятся вкусы,
И как волны стихают споры,
Если взять и убрать весь мусор
Мне останутся только горы…
В чертогах (Ледяное озеро)
Метели стены возвели,
А вьюги – залы.
Вошли свирепые ветра
Через порталы.
Стоят из льдинок корабли,
В холодных доках,
Сосулька времени остра –
Пронзает роком.
Зерцало разума несёт
Геометричность.
И королева похвалить
Изволит лично –
За глубину и твёрдый лёд,
За чёткость граней.
Как хорошо лишённым быть
Воспоминаний.
В сиянье северном искрюсь –
Сверкаю чисто.
Сюда добраться бы не смог
И сам Нечистый.
А мальчик ползает и пусть…
Смеюсь беспечно.
Пока он тёплый и не бог,
Но строит «вечность»…
После потопа
Какое извращение: пьём пиво после виски,
В кунсткамеру сдаём потрёпанных тузов,
И вычислить пытаемся коммерческие риски –
От хаоса закрывшись на временной засов.
Но кажется – всё верно, рассчитано толково:
Испытано веками, истоптано толпой –
Всё те же буквы в книге и подтверждая Слово
Не прячет наготу изрядно пьяный Ной.
Быть может, не смотреть, а пятясь, бросить бегед
И получить в награду племянников-рабов.
Похвалит, протрезвев, в себя пришедший регент,
А хамов поглотит работа и любовь.
Но что-то здесь не так: от скромности не плачут,
От верности – не льстят, и не прощают – вдруг.
А на плоту, как прежде, большая недостача
Неукротимых душ, сердец и чистых рук…
