Историк и Художник шли по высохшему дну солёного озера, и каждый их шаг сопровождался облачками белоснежной пыли. Мелкие кристаллики соли взмывали вверх, превращая одежды путников в белые. Казавшиеся бесплотными фигуры, плыли в дрожащем мареве раскалённого воздуха, переливавшегося за линию горизонта.
В самом начале лета неугомонный Художник, бродяжничая в поисках подходящей натуры, совершенно случайно наткнулся на совершеннейшее чудо: идеальный круг изумрудной травы в самом центре безжизненной соленой пустыни. При очередной встрече он случайно обмолвился о совершенно странном состоянии, пережитом в дивном месте, и его друг - Историк загорелся желанием попасть туда, где совершенно бесплатно и безо всяких на то усилий можно впасть в состояние нирваны…
Они шли один за другим, и взгляд Историка неизменно натыкался на черные пятна пота на несвежей рубашке Художника. Как и всех предыдущих гениев, его признают только после смерти, наверное, потому Художник легко расставался со своими работами, раздаривая их направо и налево друзьям и случайным знакомым. Созданные им полотна настораживали, завораживали, удивляли, и все, кто их видел, признавали за Художником дар необычайного восприятия окружающего мира.
Вторым шел Историк. Настоящее его имя знали немногие, а фамилию так вообще единицы. Он был не особенно силен в исторической науке, хотя изрядно преуспел в раскопках античных захоронений, и был еще жив, а не валялся в одном из раскопов с пулей в башке или с ножом в спине…
- Скоро уже!?..
- Больше половины прошли… - успокоил добрый Художник. – На! Развлекись. - Он обернулся и на ходу передал Историку довольно толстый металлический кружок выпукло-вогнутой формы, около двух сантиметров в диаметре.
- … Видел я как-то серию подобных монет…, фотки конечно, в каталоге..., очень на них похожа…, называются: «Коммеморативные монеты Агафокла»…, правителя Бактрии…
- А это еще что за зверь?
- Дурак ты, ваше благородие, и не лечишься… Греко-Бактрийское царство занимало территорию нынешних Средней Азии, Афганистана, Ирана, Пакистана и Индии. Было создано после распада державы Александра Македонского наместником Диодотом, а потом распалось на собственно Греко-Бактрию и Греко-Индию… Агафокл – царь этой самой Греко-Индии… «коммеративные» означает – памятные… по аглицки: «pedigree coins», то бишь - «династические монеты»… Видимо Агафокл оказался на престоле… не совсем законно, оттого и чеканил на монетах портреты великих предков, как своих, так и чужих… Кстати! Все, известные на сегодня, памятные монеты отчеканены из благородных металлов, а эта… Похоже на медь. Стиль изображения – плоский, египетский… А теперь смотри вот сюда… Видишь этого бородатого нудиста!?.. Знаешь кто это?
- Да почем мне…
- Это – Зевс! В правой руке он держит пучок молний, под левым локтём сидит орел. Текст, идущий сверху-вниз, гласит: «Агафоклюс - Властелин Сущего»…
Теперь аверс… На коммеративных монетах чеканили профили правителей из прошлого, с образованием было у них – не очень, оттого подписывали… Александр - там… Диодот… А здесь!?.. Профиль мужской головы, кудрявые волосы, стянутые широкой лентой, но… Имени нет – это раз, а два… Уж больно идеальная сохранность…
- Ты думаешь, что!? Я её отлил!?.. Нашёл! Выхожу как-то ночью во двор, а небо!.. Словно чёрным лаком намазано! Звёзды - низкие, яркие! Луна - наглая… Сажусь на скамейку, закуриваю… и тут… Боковым зрением улавливаю блик. Встаю, подхожу… Ничего! Возвращаюсь к скамейке… блестит!.. Короче, только на третий раз она мне далась!.. Собрался утром съездить в антикварный магазин, там мой одноклассник работает. Приехал… Приятель - на месте, а монеты - нет! Точно знаю с собой брал, из автобуса выходил, проверил… Вернулся домой, три дня работал. Все получалось, как никогда... Закончил очередной холст за полночь, вышел во двор покурить...
- Чего ржешь? Так всё и было! На той же грядке её и нашел. Так же из земли торчала, словно оттуда и не вынимали. Подумал, подумал… подобрал. Вернулся в дом, положил на стол. Понимаю, что нечисто, а что, не соображу… То ли в церковь сходить, то ли обратно в землю закопать… И тут видится мне, будто ухожу я в эту монету, как вода в песок…
Стою на берегу моря босиком, песок – горячий, ноги жжёт. Жара!.. А прямо на меня скачут всадники... Сёдла покрыты звериными шкурами; рубахи навыпуск; штаны..., ну точно казацкие шаровары! заправлены в короткие сапожки; луки в широких колчанах к седлам приторочены; копья короткие, мечи прямые... Прикинь! Ощущения абсолютно натуральные: яркие, четкие, словно свежерастёртые краски... И звуки... Было слышно как ветерок песчинки сдувал... У самой воды воины спрыгнули с коней и, сбрасывая на ходу одежду, побежали в море… Смеются, друг на друга водой брызгают… Ну прямо как дети...
Хлопнула форточка… Смотрю!.. На улице - уже ночь, а монетка так же лежит передо мной…
- До или после «косяка»?..
- Чего?..
- Я спрашиваю, с каких это пор ты стал «мультики» за реальность принимать?
- Бросил я эту дрянь…
- Давно? - не унимался Историк.
- С тех самых пор, как из зала на кухню через стенку прошел... Я что? тебе не рассказывал!?..
Сижу как-то в зале, кемарю. Пить хочется невмоготу, а сил подняться нет. Ломает. Жажда – прямо-таки адская... И тут - бац!.. Стою на кухне, а дверца холодильника – прямо передо мной. Открываю, достаю воду, натурально пью… «Стоп, - думаю, - не дурак ли я»? Ведь только что в зале сидел...
Собрался с силами и побрел, значица, обратно в зал, ноги - ватные, мотыляет из стороны в сторону... В коридоре, качнуло. Упал… Лежу смотрю… Опа! А я снова - в зале!
- Так ты что… пол стены снёс?
- Да ничего я не снес! Русским языком повторяю: ПРОВАЛИЛСЯ сквозь каменную кладку. Прикинь! Я такой, весь обалдевший, лежу, да сдуру возьми, да и ткни кулаком в стену... Руку вижу, обои тоже, а свою кисть - уже нет. Рука входит глубже, а сопротивления - никакого! Субстанция сухая, пористая, словно пенопласт, только помягче. Пошевелил пальцами - классно... И тут я запаниковал. «А, что если эта хрень вдруг затвердеет»? И не успел я так подумать, как стенка и в самом деле начала уплотняться. Еле успел руку выдернуть! Костяшки до крови ободрал. Переборка за доли секунды опять каменной стала...
- У тебя сместилась точка сборки…
- Какой еще сборки? Что я, робот что ли?
- Несколько лет назад умер один американец, звали его Карлос Кастанеда. Этот Карлос был профессором антропологии, искал древности, раскопки проводил... Почти как я… Но не это главное! Кастанеда был учеником очень сильного мага из племени яки, а эти самые яки учат, что у каждого человека имеется «точка сборки», и если её сдвинуть, то можно улететь на другую планету или уйти в параллельный мир…
- Так что же это получается! Если псих поймал «шизу», то он и не дурак вовсе, а турист, заблудившийся во времени?
- Ну… В какой-то степени да. Только в отличие от магов психи не умеют возвращать точку сборки на место…
Невысокий Историк ткнулся лбом в пышущую влажным жаром широкую спину товарища. Тот стоял как вкопанный. Историк обошел приятеля и увидел перед собой весьма древнего бородатого старика, невесть откуда взявшегося на их дороге. В правой руке дедуган держал пучок высохших веточек, а одет он был в выгоревшую армейскую рубашку, когда-то бывшую зеленого цвета и спортивные штаны, которые отечественная промышленность уже лет двадцать как прекратила выпускать. Раньше такие брюки назывались «трико» окрашивались в ядовито-фиолетовый цвет, а после недолгой носки «пузырями» вытягивались на коленях. Несмотря на пекло, будто с неба свалившийся дедуган совершенно не вспотел и преспокойно стоял босыми ногами на раскаленной на солнце соли…
Такого виртуозного мата Историк ещё не слышал за всю свою некороткую и очень непростую жизнь. С помощью идиоматических выражений и в оригинальной форме старик посоветовал друзьям не совать свой нос туда, куда... Исчез он так же внезапно, как и появился…
- Чёрт его забрал. – прервал затянувшееся молчание Художник. - А может, это он и был… за все время и рта не раскрыл, а я преотлично слышал мат… Всё! Ты как хочешь, а я дальше не пойду!
- Подожди… - перебил друга рассудительный Историк. - Ты обещал меня к месту доставить? Обещал. Так что, будь любезен... А потом уже иди на все четыре стороны. Тут такое происходит! А ты хочешь, чтобы я развернулся и пошел домой!?..
- Иди один… Ещё метров тридцать прямо и аккурат выйдешь на лужайку.
- Так впереди же ничего не видно!
- Видно!.. Не видно!?.. - Художник обречённо махнул рукой, развернулся и, не оглядываясь, быстро зашагал прочь.
***
P.S. 28 августа 1554 года в госпиталь небольшого французского городка Салон-де-Кро стражники приволокли странно одетого молодого господина, покрытого налётом белой пыли. Чужестранец пребывал в полуобморочном состоянии: плохо держался на ногах, закатывал глаза и изъяснялся на каком-то тарабарском языке. В правом кулаке у него была зажата необычная медная монета. (1) - безапелляционно утверждала надпись.
Врач - невысокий крещенный еврей приятной внешности - открыл потрепанный фолиант и, пригладив аккуратную бородку, тщательно выписывая буквы, сделал запись о поступившем безымянном пациенте. Обмакнув перо в киноварь, он стряхнул лишнюю капельку на пол и в графе «подпись» нацарапал: «Мишель де Нотрдам». А менее чем через год были опубликованы первые четыре части «Центурий»(2).
Вот уже более пятисот лет, комментаторы и переводчики, историки и философы, все кому не лень с пеной у рта спорят о том, к какой стране и к какому времени следует отнести тот или иной катрен. Рифмованные четверостишия туманны по содержанию, в них отсутствует хронология и почти не встречаются даты…
Но мы-то теперь с вами знаем истинную причину неточностей Великого Предсказателя… Ибо «если дано следствие и ряд возможных причин, то наиболее вероятной, истинной причиной, будет простейшая», потому что так гласит:
Принцип Оккама(3)
(1)– «Агафокл властелин Сущего».
(2) - Уильям Оккам (1285-1349) - английский философ и религиозный деятель, монах-францисканец.
(3) В 1554 году Нострадамус приступил к составлению десяти так называемых «Центурий» (в буквальном переводе - сотен, или столетий) по сотне катренов в каждой. Первая серия предсказаний была опубликована в 1555 году. Катрен [франц. quatrain] - законченная по смыслу отдельная строфа из четырех строк.
