Владыка Германии, премьер-министр Адольф Гитлер Ержи Эйнхорн
Через сорок лет после войны* мне стало легче справляться с отчаянием, охватывавшим меня каждый раз, когда я вспоминал события военных лет, и я начал пытаться объяснить поразительное поведение немецкого народа в этот период – те не укладывающиесч в нормальные представления поступки, что я имел возможность наблюдать в микромире ченстоховского гетто. Я пытался найти причину того, что случилось с одним из самых культурных народов Европы. Кто и как мог подтолкнуть этих образованных добропорядочных людей в середине ХХ века систематически уничтожать евреев, цыган, да и своих соотечественников, которых они по каким-то причинам посчитали неполноценными? То, что я пишу – это мое личное представление и моя личная попытка объяснить происшедшее. Другие могут из тех же самых источников почерпнуть иные факты и сделать иные выводы.
Создание в 962 году германо-римской империи во главе с немецким королем Отто Великим подтвердило господствующее положение Германии в Европе, но тридцатилетняя война в ХVII веке привела к падению этой империи. Большие регионы с немецким населением перешли во власть соседних держав, а то, что осталось от Германии, было раздробленно на множество мелких княжеств, число которых периодически достигало 400. В течение следующих двух столетий постоянные войны привели к полному уничтожению раздробленного и ослабленного государства; в 1806 году император был вынужден сложить с себя корону.
Бисмарку в 1867 году удалось заложить основы для воссоединения Германии путем создания Северогерманского сообщества. Франция, аннексировавшая к тому времени большие области с немецкоговорящим населением, почувствовала, что воссоединение Германии ничего хорошего ей не сулит, и попыталась этому помешать. Результатом этой политики, как всегда, стала война. Впервые за несколько сотен лет Германия выступила более или менее единым фронтом... и победила. Франко-немецкая война 1870-1871 годов вернула немецкому народу утраченное национальное чувство, но потребовалось немало лет, чтобы довольно рыхлое объединение 25 немецких княжеств стало монолитным государством, даже с собственными колониями – и все без единого выстрела.
Воссоединившаяся Германия стремилась к признанию и к получению своей доли мирового рынка. Вильгельм II, император Германии и король Пруссии, был весьма скромно одаренным человеком, – но зато весьма воинственным, а немецкие полководцы отличались самонадеянностью. Но самонадеянность, как известно, присуща не только немецким военным, к тому же был еще целый ряд факторов, приведших к развязыванию в 1914 году Первой мировой войны. Запальный шнур, правда, держала в руках не Германия. Прямым поводом к войне был ультиматум, направленный австрийским императором Францем-Иосифом сербам по поводу убийства в Сараеве наследника престола, эрцгерцога Фердинанда. Вместе с Австро-Венгрией Германия проиграла войну.
Версальский договор 1918 года – на удивление наивный документ, созданный победившими державами. Заключенный мир – глубоко несправедливый результат переговоров нескольких господ – там были только господа. Каждый из них ставил собственные требования, которые удовлетворялись без малейшего внимания к последствиям.
Немецкий военный флот передавался победившим державам, армия сокращалась до 100 000 человек, немецкие оборонительные сооружения на Рейне подлежали уничтожению, Германия теряла все свои колонии. Кроме того, победители унизили немецкий народ, заставив его правителей подписать признание в том, что Германия несет всю ответственность за развязывание войны – на самом деле это было не так. Мало этого, Германия должна была платить репарации не только за те рвзрушения, виной которых она была, но и за то, что натворили сами союзники в своих собственных и в других странах. Именно эти неразумные выплаты привели к неизбежному. Германия просто физически не могла выплатить такой гигантский долг.
Немецкий народ был унижен до предела, чувство национального самоуважения подорвано, Германия фактически была приговорена к нищете и разрухе. Несправедливый Версальский мир привел к образованию пороховой бочки, которая раньше или позже должна была взорваться.
Версальский мир был построен на ряде принципов, но Германии они как бы не касались. Самым важным был национальный принцип. Согласно этому принципу язык является главным признаком наций и должен определять границы между ними, но с одним исключением: Германия. Огромные немецкоговорящие меньшинства оказались отрезанными от своей родины – в Чехословакии, Польше, Румынии, Франции и других странах. Император отправился в изгнание, оставшиеся курфюрсты отреклись от власти, было введено республиканское правление. Демократия внедрялась насильно.
Отсутствие парламентских традиций привело к свирепому соперничеству между десятью «большими» и несчетным количеством маленьких политических партий, что, по сути, довершило разгром Германии. Правительства формировались и уходили в отставку, не выдерживая свар постоянно меняющихся коалиций.
Когда оказалось, что Германия не в состоянии выплатить назначенные ей военные долги, немецкий народ был унижен еще раз. В 1923 году французские войска оккупировали один из важнейших промышленных районов Германии – Рур. Французы конфисковали все, что представляло хоть какую-то ценность. Эта глупая жадность окогчательно подорвала возможности Германии хоть как-то рассчитаться с военными долгами. Немецкий народ прибег к единственному оставшемуся у него способу обороны – пассивному сопротивлению. Промышленность Рура была парализована.
У Германии остался единственный источник дохода – печатный станок. Ассигнации печатались непрерывно, номинал их все возрастал. За то, что три года назад стоило десять марок, надо было платить 1247 миллиардов; почтовая марка стоила 20 миллиардов. Сбережения потеряли всякую ценность, пенсионеры остались без средств к существованию, средний класс, который после исчезновения с политической сцены дворянства отвечал за стабильность в стране, обнищал до крайности. Инфляция, как это обычно бывает, сопровождалась лавинообразно растущей безработицей, заработная плата тех, кто умудрился сохранить работу, не превышала исчезающе малого прожиточного минимума – экономика рухнула.
Когда страны-победительницы начали соображать, что они сделали что-то не то, в требования о репарациях были введены определенные изменения, и французские войска оставили Рур в 1929 году. Но тогда начавшаяся было стабилизация немецкой финансовой системы была опрокинута навзничь мировым экономическим кризисом.
Тяжелейшая нужда, постигшая и без того обедневший народ, естественным образом подготовила почву для рацвета крайних партий и политических переворотов. Введенное чрезвычайное положение не смогло остановить возрастающее недовольство; правительство, назначенное президентом Гинденбургом, оказалось абсолютно не способным собрать большинство в рейхстаге; пошли в ход чрезвычайные меры и указы. Когда рейхстаг начал протестовать, он был распущен.
Немцы – их можно понять – были совершенно разочарованы во всех политических альтернативах, которые им до сих пор предлагались. Демократическое правление себя дискредитировало. Совершенно естественно, что в этом положении люди мечтали о сильном, едином руководстве. К сожалению, этой сильной личностью стал Адольф Гитлер.
Адольф Гитлер родился и вырос в Австрии. Он оставался австрийцем до тех пор, пока в тридцатилетнем возрасте не принял немецкое подданство.
Юный Гитлер был в очень плохих отношениях со своим отцом, чиновником австрийской таможни, и в прекрасных с матерью. В семье было много детей, из которых выжили только он и сестра. Он скверно учился – как считали учителя, из-за плохой самодисциплины – и был вынужден сменить школу. Но и в новой школе он получал удовлетворительные отметки лишь по нескольким предметам, и окончил ее, не получив диплома.
Гитлер мечтал стать художником, в 1907 году пытался поступить в Художественную Академию в Вене, но не был принят. Через какое-то время он хотел поступать в высшую архитектурную школу и вновь не прошел конкурс. Удар был тяжелым, он считал, что с ним обошлись несправедливо, но не оставил мечты реализовать себя в искусстве – стать художником, архитектором или композитором. Он строил величественные планы, которым никогда не было суждено сбыться. В частности, от разработал проект тотальной перестройки близлежащего города Линца. Картин его никто не хотел покупать. Он сочинял музыку, написал даже пышную музыкальную драму, но никто не пожелал ни поставить ее, ни даже издать. Он никогда не работал ни на какой постоянной работе. В основном Адольф жил на средства матери и иногда подрабатывал, рисуя почтовые открытки и выставляя свои картины для продажи в комиссионных магазинах.
После смерти матери он потерял не только опору в жизни, но и всякие средства к существованию. Его выселили из квартиры, за которую он не платил, он ночевал на скамейках в парках, завшивевший и оборванный, пока, наконец, не попал в приют для бездомных в Вене. Гитлер несколько раз попадал в списки венской полиции, австрийские военные организации сочли его непригодным к военной службе. Вместе с приятелем-соседом он уехал в 1913 году в Мюнхен. Там он сумел более или менее наладить жизнь, но свои мечты о художественном будущем не оставил.
Судьба человечества была бы иной, и много жизней было бы спасено, если б юный Адольф Гитлер сумел добиться того, чего он так горячо желал. Возможно, это не помогло бы ему лично – по своей натуре он всегда был обречен на страдания, вызванные несовпадением его амбиций с его же скромными возможностями. Но все равно, наверное, он был бы более счастливым человеком, если б ему удалось воплотить в жизнь хоть одну свою мечту раньше, чем в сорокалетнем возрасте. Впрочем, кто знает.
Гитлер пишет, что когда в 1914 году началась война, он упал на колени и взблагодарил Господа. Он записался добровольцем в немецкую армию и был вне себя от счастья, когда его зачислили. Он начал рядовым, был ранен, получил два отличия, в том числе Железный Крест, и был произведен в капралы. Несмотря на то, что он, если судить по наградам, был храбрым солдатом, товарищи его не особенно любили. Войну Гитлер закончил в госпитале, находясь на излечении после отравления газами. Потом он писал, что война была счастливейшим периодом в его жизни. Верный своей привычке, Гитлер утверждал, что война была проиграна из-зи социалистов, евреев, политиков и трусливого руководства. Он всем сердцем принял теорию «удара кинжалом в спину», который якобы нанесли немецкой армии социалистические агитаторы в тылу.
Гитлер старался как можно дольше оттянуть демобилизацию и стал, наконец, одним из плохо оплачиваемых информаторов службы безопасности. В его задачу входило посещать политические собрания и докладывать об их характере.
Событие, перевернувшее жизнь Гитлера и судьбу мира, произошло 12 сентября 1919 года. Он получил задание посетить собрание Немецкой партии, происходившее в прокуренной пивной. Несмотря на то, что по замыслу он должен был оставаться наблюдателем, Гитлер не смог удержаться и, в ответ на агитацию за самоуправление Баварии, произнес прочувствованную речь за объединение Германии. Среди пары десятков участников собрания случайно оказался Антон Дрекстер – первый человек, сообразивший, что у Гитлера незаурядный талант агитатора. Дрекстер пригласил его на закрытое собрание партии, где Гитлер получил партийный билет за номером 7, был назначен ответственным за пропаганду в партии и превратил одну из сотен крошечных партий в тогдашней Баварии в массовое движение. Он изменил название – партия стала теперь называться Национал-социалистическая рабочая партия Германии – и был избран в 1921 году ее председателем. Он требовал для себя, как лидера партии, неограниченной власти. НСРПГ за пару лет стала серьезным политическим фактором Баварии. Тогда же, в 1923 году, он совершил свою первую политическую ошибку.
Ошибка произошла из-за обычной у Гитлера переоценки возможностей – своих и своей партии. Попытка захватить власть переворотом с помощью пятнадцати тысяч товарищей по партии была обречена на провал несмотря на то, что Гитлеру удалось уговорить национального героя, генерала Людендорфа, идти во главе колонны демонстрантов. Гитлер был совершенно потрясен, когда полиция, пропустив вперед маленькую группу во главе с Людендорфом, загородила дорогу бунтовщикам и, когда те отказались остановиться, открыла огонь. Именно тогда он принял решение изменить тактику, необходимую ему для завоевания власти в Германии.
Во время суда он ловко использовал присутствие на процессе свободной прессы; его речь с изложением политических взглядов принесла ему известность по всей Германии. Его осудили на пять лет тюрьмы, но отсидел он только год. В тюрьме ему, как известной личности, были созданы приличные условия, к тому же ему разрешили пользоваться помощью преданного секретаря, Рудольфа Гесса, чтобы написать книгу «Mein Kampf» – «Моя борьба». У меня есть эта книга – 637 страниц печатного текста, заполненные его идеями, со многими верными, хотя и не слишком глубокими наблюдениями, множеством субъективных толкований, полуправдой, полной чушью и простенькой, но ловкой пропагандой. В этой книге Гитлер, как и в своих более поздних публичных выступленияз, открыто пишет о том, к чему он стремится и какие средства собирается при этом использовать. Он придет к власти демократическим путем, чтобы потом отменить всякую демократию, он собирается основать «тысячелетнюю империю страха» и исправить все несправедливости, допущенные по отношению к Германии.
Гитлер был ловким демагогом, как и, вообще-то говоря, многие политики, но он был более ловким, чем другие. У него была способость, присущая одаренным фанатикам, – зажигать массы; он обладал неизменным чутьем, что люди хотят услышать и как ему следует преподнести то, что они хотят услышать. И массы ликовали – как они ликовали! У него была также сособность привлекать и убеждать отдельных личностей, возможно, не интеллектуалов, но многих из так называемых сливок общества – банкиров, предпринимателей, промышленников. Альфред Гутенберг был не единственным в ряду банкиров, кто финансировал дорогостоящие массовые сборища и музыкальные парады, флаги на высоченных флагштоках, самые лучшие и дорогие микрофоны и усилители.
При необходимости Гитлер был ловким аферистом и превосходным актером, умеющим в критических ситуациях использовать эти свои способности, чтобы запугать или переубедить собеседника. Иногда он, напротив, бывал невероятно, просто пугающе искренним.
Все его речи изобилуют откровенно предвзятыми мнениями. Он много читал, но толковал прочитанное довольно свободно – так, как ему было нужно. Он охотно ссылался в своих выступлениях на псевдонаучные публикации, принимаемые им крайне серьезно – лишь бы они работали на него, лишь бы выводы вписывались в придуманное им мироустройство.
До того, как он пришел к власти, многие пытались представить его, как некоего потешного демагога в сапогах и кожаных брюках, одного из быстро возникающих и исчезающих политических клоунов на обочине подвижной, как ртуть, истории Европы в период между двумя войнами. Но это было грубой недооценкой. Когда он научился в полной мере использовать свои скромные способности, он уже не был смешон. Он использовал их на все сто и даже больше процентов, его вопиющая ординарность позволяла ему правильно угадывать реакции массы, состоящей из таких же, как он, не особенно образованных и напичканных предрассудками, людей. С того дня, как Адольф Гитлер прочно занял место на политической арене Германии, следовало бы воспринимать его идеи и призывы, как серьезную опасность – когда он фанатически целеустремленно, со своим хриплым гортанным голосом и хорошо отрепетированной жестикуляцией соблазнял готовых к соблазну людей.
Он сказал немецкому народу как раз то, что тот, нищий и униженный, хотел услышать:
«Вы не хуже, вы лучше других. На вас лежит историческая миссия указать миру дорогу к новому времени; и я, Адольф Гитлер, поведу вас.»
Бедный немецкий народ. В тех обстоятельствах, в которые он был поставлен, вполне естественно, что он принял Гитлера, как посланного небом спасителя.
Адольф Гитлер пришел к власти демократическим путем. Когда его партия на двух выборах подряд завоевала большинство в рейхстаге, президент назначил его канцлером Германии. Остальное понять не трудно. Гитлер поступил так, как и обещал – отбросил демократию и основал «Третью империю страха». Свободной прессе быстро заткнули рот; для тех, кто протестовал и не был убит, построили концентрационные лагеря. Безработица была побеждена. Германия покрылась сетью автомобильных дорог, тяжелая промышленность была засыпана заказами. Он дал безработным работу, в которой они видели смысл жизни, зарплату – невысокую, но намного выше прожиточного минимума. Он превратил низкую коньюнктуру в высокую, он предложил немцам грандиозный спектакль, вернул народу самоуважение и дал ему козлов отпущения, чтобы было кого ненавидеть. И к тому же ему повезло. Экономика ожила во всем мире, в окружающих странах у власти были до смешного наивные лидеры, и он мастерски это использовал.
Но у него всегда сохранялась одна доминирующая черта, наложившая отпечаток на все его действия: его безграничные амбиции всегда превышали его возможности. Именно это, а также отсутствие какой бы то ни было объективности и полная неспособность выслушивать другие мнения способствовали тому, что Гитлер в основе своей был глубоко деструктивной личностью. Именно потому он потерпел фиаско во всем, что предпринимал; не сумел он и правильно использовать то доверие, которое оказал ему немецкий народ.
Он действительно пользовался подддержкой всего народа – и масс, и влиятельных предпринимательских кругов. Многие – те, кто по началу отнесся к нему с брезгливостью – были убеждены его впечатляющими начальными успехами и тоже поддержали его.
Когда он пришел к власти, огромные массы людей с песнями вышли на улицу в спонтанном победном марше. В этой демонстрации участвовали многие интеллектуалы, военные, среди которых был, в частности, граф фон Штауффенберг – сегодня он как бы олицетворяет сопротивление нацизму. Да, Штауффенберг пытался организовать со своими друзьями покушение на Гитлера – но одиннадцатью годами позже, когда война уже была проиграна и они это знали.
В сравнительно спокойное время – в 1929 году – за Гитлера голосовало всего 800 000, меньше трех процентов избирателей. Но когда времена стали тяжелее, их стало уже 14 миллионов; 37 процентов немецкого народа отдали ему свои голоса, обеспечив 210 мандатов в демократически избранном рейхстаге. Через несколько месяцев, в ноябре 1932 года, кое-кто опомнился, но 12 миллионов голосов хватило, чтобы обеспечить его партии 196 мандатов, после чего президенту ничего не оставалось, как назначить Гитлера рейхсканцлером – премьер-министром, главой правительства. И когда он уже получил власть, то не отдал ее добровольно – только через трупы миллионов немецких солдат, своей жены и свой собственный. Он не выпустил власть до тех пор, пока вся Германия не полегла в руинах, и вражеские войска не встали у входа в его бункер.
Он был, как игрок в казино, который, независимо от того, сколько он выиграл, продолжает и продолжает игру, пока не спустит последний грош; и когда это случилось, совершает самоубийство. Этот неугомонный, одинокий человек потерпел неудачу даже в самом большом деле своей жизни – не смог использовать тот невероятный шанс, который дал ему немецкий народ.
Немцы... Неужели они ничего не поняли, когда в один-единственный день, 27 июля 1932 года он выступил перед 60 000 слушателей в Бранденбурге, 60 000 – в Потсдаме и 220 000 в Берлине; когда они поднимали руки и кричали: „Sieg Heil, Heil Hitler“? Неужели они не чувствовали унижения и не понимали, что их фюрер одержим манией величия, когда приветствовали дуг друга поднятием руки и восклицанием „Heil Hitler“?
Гордый, многочисленный, хорошо образованный немецкий народ много лет подвергался унижеиям со стороны геополитических соседей, бессовестно использовавших слабость Германии после тридцатилетней войны. Когда им удалось воссоединиться, пришло новое военное поражение, и Германия вновь была унижена – и психологически, и экономически. Стране было навязано государственное устройство, которое для нее не годилось. И было естественно, что немецкий народ страстно желал иметь деятельное и умное правительство. Но нельзя забывать и то, что немцы проголосовали за нацистских штурмовиков, вселявших ужас на улицах по всей стране. Они выбрали партию, организовавшую всего за три недели 461 уличную потасовку – в счет идут только зарегистрированные полицией столкновения – в результате которых были убиты около ста человек и тысячи получили ранения. Лидеры других политических партий были вынуждены искать защиту у полиции. Вся страна знала про это, и все же немцы привели партию Гитлера к власти.
Гитлер был врожденным пропагандистом, окружившим себя не менее ловкими пропагандистами и администраторами; он ловко использовал врожденную любовь людей к флагам, униформам, маршам и начищенным сапогам; он один из первых в мире использовал кино в целях политической пропаганды, первым использовал грамофонную запись для того, чтобы установленные на машинах громкоговорители транслировали его речи в записи по всей стране.
Но вслушивались ли немцы в то, что он говорил? Верили ли они, что их миссия – стать народом-господином, что их призвание – поработить все остальные народы? Хотели ли они в самом деле освободить свой народ от «слабых элементов» – душевнобольных, недоразвитых и инвалидов? Хотели ли они взять на себя ответственность за создаваемую Гитлером «Тысячелетнюю империю страха»? Неужели они не понимали, что те речи, которые он обрушивал на них через тысячи громкоговорителей – всего лишь смесь правды, полуправды и пропаганды – собственно говоря, на удивление наивной пропаганды? Неужели они не понимали, насколько дикими были его заклинания «поставить волю впереди мудрости и действия впереди мыслей», что это был прямой призыв к ничем не сдерживаемому насилию? И если они и в самом деле верили в ту лесть, которой он их так ловко окружил, то верили они и в то, что мир станет лучше, если мы – евреи – будем уничтожены? Что, они и в самом деле считали, что целый народ может состоять из злобных паразитов?
Почему государственные чиновники не читали его книгу и не слушали его речей? Или они не верили, что Гитлер собирается воплотить в жизнь то, о чем говорит? Он же был фанатиком, а у фанатиков слова обычно не расходятся с поступками.
Как это стало возможно, чтобы демократически выбранный лидер государства убил только что вышедшую за него замуж женщину, сам совершил самоубийство пятидесяти шести лет от роду, чтобы большинство из его приближенных тоже покончили с собой, а один из них уничтожил девять своих горячо любимых детей? Эти люди, управлявшие Германией все последние годы, должно быть, хорошо понимали, какие страшные преступления они совершили.
Адольф Гитлер был одиноким, часто неудовлетворенным человеком с грандиозными, но совершенно нереальными планами, ни одного из которых ему не удалось воплотить в жизнь. Ему была нужна война, чтобы как-то унять грызущее его беспокойство. Если забыть о том, что он совершил, его можно было бы пожалеть.
