№12/1, 2011 - 6 декабря 1932 года родился Юрий Влодов, поэт
В этой подборке предлагаем вашему вниманию некоторые стихи из знаменитой книги Юрия Влодова «Люди и боги». Целиком малую версию этой книги можно скачать в разделе «Электронные книги», здесь же в «Зарубежных задворках».
Юрий Влодов «ЛЮДИ И БОГИ»
«Люди и боги» – основная книга Юрия Влодова. Он начал писать стихи для нее в середине 70-х и продолжал потом всю оставшуюся жизнь, пополняя ее несчетным количеством стихотворений.
В предлагаемой подборке лишь часть творений из этой книги.
О чем она? О вечных вопросах. О Боге и Дьяволе, о Христе и Иуде, а также о евангельской блуднице Марии-Магдалине. О любви и ненависти, о преданности и предательстве, о жизни и смерти. О взаимоотношениях Бога и человека, Бога и Дьявола, различных коллизиях и перипетиях судеб земных и судеб небесных.
Это грандиозная эпопея, некое досье на человечество, а также, как ни странно, и на Бога. Это своеобразная Библия, Евангелие от Влодова. Может, по этим стихам и будут судить человечество на Страшном суде. А может, это некое новое Евангелие для новой жизни?
* * *
Явился Бог средь бела дня:
«Пойдешь ли, краля, за меня?!
Смотри: я – молод! я – пригож!
На кузнеца лицом похож.
А что в глазах не тот привет,
Так это, краля, лунный свет!
Ну как?!..»
«Пошла бы я шутя-любя,
Да ласка рыбья у тебя!
Не замилуешь у ворот,
Не уведешь за огород…
Ведь ты не парень, ты – Господь!
А нам нужна живая плоть,
Вот так…»
Слегка нахмурился Творец:
«Давай брататься! Эй, кузнец!
Смотри: я – молод! я – пригож!
И на тебя, заметь, похож!
А что в руках не тот привет,
Так мне ведь черт-те сколько лет!..
Ну как?!..»
«Сбратался б я, шутя-любя! –
Порода рыбья у тебя.
Ухватки нет, смекалки нет,
Как за тебя держать ответ?!
Ты – не товарищ, ты – Господь,
А мне нужна мужичья плоть,
Вот так…»
Бог неба, суши и морей
Пришел к худой избе:
«Стань, бабка, матерью моей, –
Возьми меня к себе!..»
Старуха выдохнула: «Ох!..»
Старуха вымолвила: «Бог!
Твоя святая власть…
А я к тебе, мой голубок,
Почти что собралась…»
В кювет присел усталый Бог,
Как старый инвалид,
И начал щупать левый бок –
Не сердце ли болит?!
Но не нащупал ничего.
И понял он тогда,
Что нету сердца у него,
И в том его беда.
Тут впору б душу опростать –
А где слезу добыть?!..
Да, человеком трудно стать!
Уж проще Богом быть!
* * *
В глуши веков какой-то Бог,
Душа загадочного неба,
Сошел в селенье – нищ, убог,
И попросил питья и хлеба.
«Ха-ха!!» – затопал круг мирской, –
Добоговался! Догрозился!!..»
И непристойный жест мужской
В глазах пришельца отразился.
«Всё так», – подумал Бог в ответ, –
«Зря херувим принес тревогу.
Очеловечен белый свет,
И – слава Богу!»
Но понял Бог вторым нутром,
Что сам попал в свои же сети,
И хмыкнул, явно не с добром:
«Сочтемся, дети!..»
Но третий голос тут как тут:
«Пусть божьи молнии не реют!
Прости землян – они растут! –
Авось – дозреют…»
Господь смиренно взор скосил,
И встал в своей одежке жалкой,
И приказал, как попросил:
«Не бейте палкой!..»
И заскучал – внезапно, вдруг,
И на глазах землян разросся,
И – как рассек, раздвинул круг!..
И – воспарил! Исчез! Вознесся!..
* * *
Дьявол хмыкнул и уперся в два бока:
«Ты пошто, Поэт, расспросами неволишь?!
Я – дурное настроение Бога!
И не Господа, а Боженьки всего лишь!
Эх, Поэтишка! Слезливое око!…
Душу рабскую нытьем не обезболишь!
Ты – дурное настроеньице Бога,
И не Господа, а Боженьки всего лишь!..»
* * *
Когда всосала водяная яма
Весь белый свет, все тяготы его,
Последний ангел захлебнулся: «Ма-ма!..»
Последний демон задохнулся: «Ма-ма!..»
И – на земле не стало никого…
И только лучик нынешней звезды
Коснулся той, ниспосланной воды…
* * *
Гром возревел: «Постигни, но умри!!..»
И Ной увидел в треснувшей волне,
Как в искаженном зеркале времен,
Иной потоп!.. Совсем иного Ноя!..
Хотел подумать: «Боже! Это – круг!!..»
И – захлебнулся…
* * *
Ной поджался…Уподобился лисе…
Повозился и забылся…И увидел
Человечка на летучем колесе
И заплакал, словно Бог его обидел…
И поплыл он по планете водяной…
И отдался от и холоду и зною…
«Слышал, видел и – молчу!!!» – взмолился Ной.
«Слышал, видел и – молчи!» – сказали Ною.
* * *
И душу, и тело недугом свело! –
Лицо уподобилось роже!..
И стало в глазах от страданий светло!
И крикнул несчастный: «О Боже!..»
Но грохот сорвался в немереной мгле,
И эхо взревело сиреной!..
«Хо-хо!..» – пронеслось по родимой земле…
«Ха-ха!..» – понеслось по Вселенной…
* * *
Я думаю, Исус писал стихи.
Плел сети из волшебной чепухи…
А жизнь Христа – была душа поэта…
Иначе, как? откуда бы все это?..
В кругу слепых, болезненных племен
Он, как слепец, питал себя обманом…
И не был ли Иуда – графоманом? –
Неузнанным Сальери тех времен?..
* * *
Переплелись пути добра и зла.
Святой продаст святейшего под мукой.
Пастух, и тот, вонючего козла
С пахучим агнцем спутает «под мухой»…
Над Иудеей – огненный клубок,
Вокруг пески, шипящие, как щелочь…
И черт-те знает, кто там – полубог,
А кто, простите! – завтрашняя сволочь!..
* * *
Иуда взял бездарно – серебром.
Сбил цену на предательство людское.
И праведный над ним разверзся гром!
А взял бы золотом – хоть помер бы в покое.
ИНОМИРЕЦ триптих-гипотеза
I.
Над Иудеей, прокаженной и святой,
Над человечьей срамотой и суетой,
Провисло корабля мерцающее дно
И тучей грозовой окуталось оно.
И псевдобога тяжеленная рука
В миг расставанья по-отечески легка.
И псевдочеловек, прекрасный и нагой,
На огненный песок ступил босой ногой…
И хлынул ливень…
II.
«Я – сын Господен! – что тебе во мне?!»
«Нет, погоди. Однажды на войне
(Когда еще у кесаря в опале
Я не был). Мы в шатре походном спали.
И я спросил: как долог римский век?
Ответил кесарь: «Мир стоит на страхе!
Но помни: розы не растут на прахе!..»
Мне жаль его… Он слабый человек…
А я живуч, коварен и силен.
Мой череп слишком густо заселен
Идеями, угодными судьбе.
Моя удача – кроется в тебе!
Смирись, мой сероглазый пьедестал!..»
«Прости, Пилат! – я так от вас устал!..»
«О, мудрый плут! Я верю в наш венец!
Легенда есть, но надобен конец! –
Эй, стража!..»
III.
Что видел Ирод? – только молнию в пыли…
Что слышал Понтий? – только бабий стон земли…
Взглянул с креста Христос на космолетный след,
И сам закрыл глаза. На много тысяч лет.
* * *
Из песков – жара утробья
Смертной тяготой томит.
И ледовые загробья
Чужемирных пирамид.
Над загадочным Египтом
Солнца сплющенный вопрос.
И божественный постскриптум:
Ослик, Дева и Христос.
* * *
Сохнут простиранных тучек простыни…
Божий безумец уходит в пустыни…
А по следам боголепного сына
Вяло хромает приблудная псина.
Ищет безумец блаженное место,
Месит ногами песчаное тесто.
Псина натертую лапу замоет,
В спину Мессии по-бабьи завоет.
Ветры взывают: «Ах, дети вы, дети!
Дети вы, дети! – куда же вас дети?!..
Все мы срамны в этом мире убогом,
Все мы равны перед Господом Богом…»
Ветры по-бесьи пески подвевают…
Да в занебесье свищи подвывают…
Так и бредут – обреченные, в паре,
Две сироты…Две безумные твари…
* * *
Листва в Иудее опала…
Бездомье пришло и опала…
Вся крыша судьбы протекла…
Он молвил: «Послушай, Иуда! –
Теперь мне действительно худо, –
Рискни, приюти до тепла…
Мне худо, ты слышишь, Иуда?
Что далее – голод, простуда,
И может быть, даже – арест!..»
Иуда взмолился: «Учитель!
Ты – мученик наш и мучитель!
Спасенье для гения – крест!..»
Без лишних упреков и прений
Ушел успокоенный гений,
Убрел от людского тепла…
А зимней природы опала
Дождями и снегом опала…
Вся крыша судьбы протекла!..
