№3/2, 2011 - Проза

Родион Тунинский
Переезд на новую квартиру

Переезд на новую квартиру давался тяжело. Несмотря на то, что жилище находилось буквально в ста метрах от старой съемной коммуналки, вещи никак не хотели перекочевывать в багажник старого Ландровера. Наконец после четвертой попытки, раздался уверенный хлопок и крышка , словно довольный сытным обедом кашалот, захлопнулась. Можно ехать…

Новая квартира оживает лишь после того как в ней появляются старые фотографии. Первый вечер в однокомнатной холостяцкой квартире прошел под знаком «Триумфальной арки», бокала Кальвадоса и Лайонелла Риччи рыдающего в кассетном Филипсе, доставшемся мне от родителей. Апофеозом самоуничижения и боли что все меня предали, стал альбом снимков, где на титульном листе было четко прописано одно слово- Прага…..
За Прагой лучше всего наблюдать из окна кафе, что на Вацлавской площади. Слева от собора, уютное место где жаренный кофе пахнет грубым пледом из верблюжьей шерсти, где чизкейки нужно не есть , а лишь делать вид, замедляя таким образом ход времени, ведь в Праге давно уже отказались от минутных стрелок.
Вот первый снимок, мой сын превратился в маленького медвежонка, и плюхнулся на газон, сидит и улыбается, абсолютно довольный ощущением вседозволенности и хулиганства. Случайное место и случайная фотка. Прошло уже несколько лет, а этот кадр по-прежнему один из моих любимых. Прага –город, где все становится близким и дорогим, но только как-то ненавязчиво, по-простому что -ли.

Вот кадр пражского дома, открытое окно и звуки музыки, надрывно поет Пиаф- « Падам, падам, падам….», скрип, ветер гуляющий по этажам, Пиаф затихает, и слышно как старый еврей с третьего этажа читает Тору, а его внук тискает струны скрипки, инструмента который принесет ему в будущем славу Давида Ойстраха или на худой конец Мойши Либерзона играющего то на свадьбах то на похоронах, и как каждый стоящий еврейский мальчик, предпочитая последнее. На похоронах как, известно платят больше….
Пражское гетто и еврейский квартал ювелирных украшений, находятся совсем рядом. Но, разделяет их столько слез, что ой-ей-ей…. Вы говорите, что это можно забыть, забыть как бабушка ведет своего внука на расстрел, пряча его последние минуты жизни старой и вздрагивающей спиной. Что она может сказать любимому дитяти, что его вина лишь в том, что зовут его Юзеф, а не Ганс, и что его профиль очень не понравился немецкому офицеру… будет больно. Умирать от автоматной очереди очень больно, и нет такой силы на небе и на земле что ответят на главный еврейский вопрос ЗА ЧТО?...
А вот еще одна фотка, синяя шапка, внутри которой маленькие бумажки, вытяни и узнаешь свою судьбу….
Прага это мозаика, играющая всеми цветами, однако, главный или если угодно доминирующий цвет здесь красный. Вы просто пройдите по старому городу, высоко подняв голову так примерно после шести вечера, желательно в ноябре-декабре. Смотрите не на достопримечательности, а на фонари. Они будут жить огненным цветом, а в них будет жить, история города … Глаза немного устанут, все поплывет, появится ощущение нереальности, вот именно этого я добиваюсь от Вас, вот именно сейчас Вы увидите настоящую Прагу…
Базарный день в центре чешской столицы, воскресенье. Со всей страны спешат повозки со снедью и напитками, одеждой и обувью, Иржи везет целый лоток со сладостями, вчера он наделал детских петушков, надеясь сегодня на хорошую торговлю. Дети любят сладости Иржи, всего две кроны и можно сосать целый день. Старый чех делает вид, что не замечает как местные мальчишки, тайком таскают из его лазей сладости, что поделаешь, у Иржи доброе сердце и плохое зрение. А вот пан Прженек, он везет огромный окорок, такого размера и такого аромата, что его повозку сопровождает стайка зевак с открытыми ртами и большой как Влтава слюной. Досточтимый пан тот едет с двумя сыновьями, похожими на тот самый окорок. Выручка будет сегодня отменная. Старое доброе чешское и кусок окорока, ну какой базарный день обойдется без этого. И не знает Прженек, не видит он того что мне видно в мой красный горячий фонарь. Не узнает чех, что оба его сына будут убиты в пьяной драке с американскими подгулявшими матросами, и последнее что увидят два его сына, это будет тот самый окорок, вставший поперек между ними. И замрет на их лицах немой вопрос. Не узнает об этом их отец, а поэтому весело едет вся семья на чешский базар, мостовая вымощенная булыжником, лишь она могла рассказать нам об этом, да может, еще я увидавший все это в своем воображение глядя на вечернюю Прагу…
Темнеет… белый город становится черным, но совершенно не мрачным, стены домов оживают и начинается свистопляска сомнений и собственных страхов. Рука с мелкой монеткой протянутая нищему, превращается в огромный черпак землемашины, носовой платок вытянутый из кармана похож на огромного дракона бьющегося в конвульсиях , а звуки твоей носоглотки, кажутся тебе стонами чешских развалин, на месте которых Зигфрид пытал свою возлюбленную… Прага –театр теней и черно-белого цвета. Теней гуляющих по простыням и лицам проституток, надо лишь только услышать свой собственный звук, прислушаться к своим собственным шагам и своему эху, и успеть испугаться и вскрикнуть, ведь очень часто твои шаги не имеют продолжения, а твое эхо умирает еще не родившись. Искусство черно-белого цвета возведено в этом городе в вакханалию измен и смеха распутной девицы писающей прямо в ведро под пристальным взглядом все того же еврейского мальчика, чья музыка звучит то форте то пьяно в зависимости от звуков воды бьющих набат по медному ведру. Старая чешка с беззубым ртом смеется на удивление звонко , и даже как-то по- детски, видно дама вспоминает лучшие годы в балагане где она играла травести. Я тоже протягиваю руку и подхожу к дому, я тоже хочу нагадать себе на этой стене буйную молодость и безбедную старость, пальцы сжимаются, в одно мгновение, превратившись в крепость и солдатиков охраняющих мои редуты. Вдруг все в один момент рушится, я закрываю глаза и вижу, отчетливо вижу, деревянное колесо, огромных размеров, бегущую по нему воду, колесо крутится все сильней, дерево стареет на глазах, вода превращается в морщины, я не успеваю считать круги водоворота, пальцы судорожно прижимаются к стене, это вовсе не пальцы, это стрелы, это прутья, живые прутья, идущие на костер, от которых на главной Пражской площади загорится огонь, и будет сожжена ведьма, и снег…… вместо дождя падает снег, очень похожий на ежей, и я уже в больничной палате, и вместо пиявок доктор Пароубенок прописывает ежей, он кладет меня на сотни ежей и вскрикиваю и открываю глаза и понимаю, что все мне это привиделось, и я жалею об этом…..Тени уходят, заползают как змеи в мои пальцы, прячутся в спицы зонта, и закрываются, надеясь затащить меня в свои сети в другой раз…..
И они затаскивают меня, не понимая, что я уже давно стал в Праге гуттаперчевым мальчиком, согласным как весенний кораблик плыть по лужицам подталкиваемый криками ребятни, у которых карманы полны крошек и дырок, а ботинки напоминают о юности их отцов браво марширующих по плацу, еще в первую мировую. Мой маршрут пролегает по каналам и речкам, я заплываю в пивоварни и лазни( бани на русский манер), я слушаю музыку улиц и говор местного населения, смех чешского портного, который очень часто граничит с горечью, я наслаждаюсь знакомыми названиями, подаренными мне Ярославом Гашеком, и я как бравый солдат Швейк торжественно иду направо , хотя все думают что я иду налево. Для всех я кажусь странником и пилигримом, наверное, в этом есть доля правды, ведь я давно уже не смотрю вперед, мои глаза выучили четкий маршрут , а мозг словно хорошо обученный генерал дает им команды, сначала смотрим на верх, на башни домов с уникальной архитектурой, потом смотрим вниз , на пешеходные дорожки, бегущие как ящерицы в разные стороны, и снова наверх к колокольням и чешским костницам, снова вниз к шершавой бумаге выброшенной туристом из Америки. Будь я немного романтик, не поленился поднять этот код отношений, расправил кусочек папира в котором смог бы узнать и радости и печали его бывшего хозяина. Но я и так все знаю, вернее, догадываюсь о многом. Утро застает меня уже засветло, я на секунду снова становлюсь человеком, благо мой телефон трезвонит с напоминанием, что сегодня 20 число и пора звонить своему адвокату, дабы уладить все спорные вопросы с бывшей женой. А что их улаживать, мои карманы полны историй, ее карманы полны обид….
Надо возвращаться в гостиницу, но я не спешу идти, хочется надышаться Прагой, но это вряд ли возможно, легкие здесь требуют особенного внимания, ты дышишь, а кислорода все не хватает и не хватает. Наверное, все дело в этой фотографии, да именно в ней. Карлов мост, абсолютно обезличен. Нельзя определить какое время года и какой это год, может фото сделано сто лет назад, а может пару мгновений. А может это не фото, а рисунок застенчивого художника ищущего себя, но нашедшего любовь к родному городу. Середина моста, абсолютно безлюдно по обе стороны, Речка зевает с неохотой знакомясь с новым днем. Ни одной живой души нет на этой фотографии. Абсолютно немой город, словно вымерший, после чумы и нехотя рожденный заново. Ты кладешь эту фотку в папку, не понимая, почему она вообще оказалась в твоем альбоме. И в тот момент когда кончик нелепого снимка уйдет в вечность, ты замечаешь что на реке что-то происходит, и ты видишь совсем иное чем еще минуту назад, и ты не присматриваешься , а отчетливо видишь, на реке маленькую лодку и рыбака кемарищего в ней. И удочку еще более сонную чем ее хозяин, и рыбу довольную еще одним днем свободы. Ты берешь эту фотку и понимаешь за что любишь этот город, оказывается все очень просто, здесь в Праге в само центре Европы, отсутствуют законы, право на право жить добились лишь законы природы и человеческого сердца. Здесь каждый живет сам по себе давая наслаждаться творением мира другому. Рыбак ловит . не нанося вред самой рыбе, лодка тихо плывет, стараясь не обидеть реку, река плавно дышит, боясь разбудить старика, и лишь тот самый еврейский мальчик обижает струны нетерпеливым пиччикато. Но годы идут и этот ребенок взрослеет, уже умер его дедушка, а в их квартире давно открыли аптеку. Мальчик этот не бросил свои пальцы , он продолжал ими работать, только вместо смычка у него карандаш, а вместо скрипки листок бумаги. Еврейский мальчик пишет гениальные рассказы, но о! ужас и проклятие всей семьи, он пишет их на немецком и они у него выходят гораздо красивей, чем на родном чешском и нелюбимом идише. Писатель, а он становится именно Писателем с большой буквы, никому не нужен, внимание он привлекает лишь своим кашлем, от которого и умрет через несколько лет. Умрет, но только на мгновение, став абсолютно бессмертным. Вот только не поняв, кто он на самом деле. Похороненный на Новом еврейском кладбище в Праге, на его могиле на иврите будет написано сын Геныха и Этл. В чешском переводе его фамилия летит высоко над морем, и звучит как Чайка, но мир узнает его не по еврейским корням и не чешской фамилии. О нем заговорят как о немецком писателе. Франц Кафка подарит себя Праге, Прага ответит взаимностью. Вот только я не обращающий внимание на даты и годы его жизни почему-то вижу его совсем ребенком, и вижу его идущим босиком, а в вдогонку ему кричат Жид, маленький жид, и он оборачиваясь улыбается своему убийце и автоматная очередь, и бабушка гладящая его по голове, из которой текут кровавые слезы, которые потом слижут идущие через сто лет по этому поле коровы. И их молоко однажды станет красным, и люди испугаются этого и долго еще будут судачить об этом явлении…. Мрачная Прага получилась на моих фотографиях, наверное это так, вот только на полке стоит тот первый снимок, где мой ребенок сидит на лужайке абсолютно счастливый с игрушкой в руках, это маленький великан Голем ( и такое бывает) зорко поглядывает за ним. И я улыбаюсь и моя квартира не так и плоха. И я снова хочу в Прагу, ведь новая квартира оживает, оказывается когда старые снимки заменяют свежими впечатлениями…..


>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"