Солнце играло со свежеокрашенной крышей. Константин полюбовался результатом своей работы и пошёл отмывать с рук пятна краски. Мимо прошла жена Надежда и как бы случайно задела его бедром. Он повернулся, а она с нарочитой строгостью сказала:
– Котик, умывайся быстрее, обед готов.
– А после обеда? – поинтересовался он.
– А после обеда, солнце мое, мы будем красить ворота, – глаза Надежды невинно улыбались.
Константин вздохнул и пошел к столу. Он был счастлив. Работа в новом доме – новый, не потому что недавно построен, а потому что недавно, по случаю и с помощью друзей и родственников, купили – приносила удовольствие.
Уже третий выходной подряд Константин то ремонтировал что-нибудь, то красил, а Надежда белила, мыла, разбирала вещи. Маленькую Марию, чтобы не отвлекала, отправляли к бабушке. По этому поводу дочка каждый раз закатывала истерики. Оно и понятно, играть с краской интереснее, чем с бабушкой, но родители были единодушны и непреклонны.
Константин вспомнил, как он, словно какого-то чуда, ждал, когда же, наконец, Надежда скажет, что беременна. И всё равно оказался не готов. Точно так же оказался не готов к появлению на свет маленькой Марии. И скакал от счастья, услышав по телефону: «Поздравляю, папаша. У вас девочка». Однако всё изменилось, едва Надежда с дочкой приехали домой. Мария была маленькая и такая… настоящая. Константин боялся подойти к дочке, а про то, чтобы взять её на руки, и слышать не хотел. Он бегал в магазин, помогал с приборкой, иногда даже полоскал пелёнки… только бы не оставаться с ней наедине. Он погрузился в работу. И первые два года жизни дочери прошли мимо Константина.
Однажды Мария подошла к обедающему отцу и спросила: «Папа, посему свет?» – и показала на окно.
Ложка застыла на полпути, и ошеломлённый Константин спросил: «Что?».
С тех пор он старался отвечать на вопросы дочери, пока хватало сил. И частенько, не выдержав, говорил: «От твоих вопросов, Машка, у меня скоро мозги закипят». На что сразу же следовало: «Посему?». Константин отвечал: «Потому», – после чего она забиралась к нему на руки, и они шли смотреть телевизор…
Константин любовался женой, пока она хлопотала у плиты, и думал о том, как начать разговор о новоселье.
С одной стороны ему хотелось показать сотрудникам, как у него всё хорошо: и дом, и жена, и дочка. А с другой, сполна вкусив квартирантской жизни, он научился ценить тихие семейные вечера.
Разрешить сомнения помогла Надежда, когда спросила:
– Котик, новоселье-то отмечать будем?
– Меня на работе об этом постоянно спрашивают. Если быть точным, то спрашивают: «Когда?».
– Может, в следующую субботу? – и она поставила перед Константином тарелку с борщом.
– Договорились, – улыбнулся он, вдыхая аромат.
К новоселью начали готовиться загодя. Дело предстояло нешуточное – столько гостей! Ремонт пришлось заканчивать в ускоренном темпе. Ложились заполночь. А утром, не выспавшиеся, спешили на работу. Мария жила у бабушки, и Константин скучал по её бесконечным «почемучкам». Он уже привык соотносить все свои действия с её вопросами, а тут… собирать шкаф в полной тишине… наверняка что-нибудь сделаешь не так. И тем не менее к назначенному часу все было готово.
Гости – люди вежливые – опоздали на полчаса, и хозяева встретили их, как говорится, при полном параде. Поздравления были прочувствованно краткими. Сели за стол.
Тосты сыпались один за другим. Пили за фундамент, за стены, за крышу. И когда компания была уже прилично разогрета, слова попросил старый бухгалтер дядя Ваня.
В тишине, насколько это было возможно, он достал из кармана небольшой футляр.
– У меня для вашей замечательной и гостеприимной семьи есть подарок. – Дядя Ваня открыл футляр и достал стилизованный якорь. – Это не просто вам побрякушка. Это якорь для крыши. Чтобы каким-нибудь там ветром перемен крышу не снесло.
– Ну вы, дядя Ваня, и шутник. У нас уже никаких ветров перемен быть не может.
Маленькая Маша внимательно посмотрела на отца и спросила:
– Посему?
