№11/3-12/3, 2010 - Проза

Анна Русских

Учитель
Рассказ


Владлен Вениаминович, бывший тренер по вольной борьбе, отметил 75-летний юбилей и уже проводил последних гостей до ворот своей дачи. Выдохнул с облегчением: наконец-то не надо бодриться, расправлять плечи, изображая прежнего бравого спортсмена. Постоял недолго, глядя на ночное небо с прячущимся в белесых тучках огрызком луны, отметил, что на сухом клене, отчаянно сопротивляясь порывам ветра, все еще цепляются за ветку несколько бледно-желтых листьев, - и по тропинке, прихрамывая, вернулся в дом. В комнате первым делом выключил яркий свет, который пришлось терпеть с самого утра, от которого у него пульсировало в затылке и рябило в глазах, задвинул все портьеры, опустил все жалюзи. Слишком безжизненно было за окнами, еще темнее и безнадежнее, чем в его доме после ухода учеников. Осталось придвинуть кресло к камину, а низенький столик, заваленный старыми фотографиями, - к креслу. Вот так. Праздник окончен, свечи погашены, теперь можно спокойно поразмышлять, соединить все части в одно целое, отдохнуть от суетного дня, в котором ему пришлось играть двойную роль.

Обе роли дались с трудом. Одна заключалась в том, чтоб искренне радоваться встрече с учениками, пить, есть, не без самолюбования слушать торжественные речи. Другая, менее завидная, - была не столько ролью, сколько им сегодняшним, тем, что осталось от него прежнего, и заключалась в постоянном контроле над старчески-мнительной, искореженной временем, сущностью, представлявшей собой жалкий, разваливающийся на части организм, то и дело подающий тревожные сигналы. Некстати вспомнилось, как после восторженного тоста, когда веселая компания, выпив, дружно грянула:
«Не могу я тебе в день рождения дорогие подарки дарить,
Но зато в эти ночи весенние я могу о любви говорить….», - под ногами вдруг поплыл пол, картины на стенах и лица гостей начали выпукло искажаться, как в кривом зеркале, - и на мгновение комнату накрыли сумерки. Хорошо, если в суматохе не заметили, как он покачнулся, едва не опрокинув бокал с недопитым шампанским, - но могли. Главное, эта нездоровая сущность все время была настороже, все время прислушивалась, не звонит ли телефон, не стучат ли в дверь, - и от этого не могла наслаждаться всеобщим весельем сама и отравляла самочувствие другой, лучшей половине.

Учитель распотрошил щипцами догорающие в камине поленья, и они запылали, задышали, обдавая лицо волнами жара. Протянул руку к пачке разбросанных фотографий, вынул первый попавший, черно-белый, невнятно-матовый снимок. Прищурился, разглядывая группу загорелых парней, весело и беззаботно смотревших в объектив камеры. Глаза учителя влажно заблестели. Вот они, его верные ученики: Антон, Пашка, Сергей, Коля. Щуплые, с ободранными коленками, с выгоревшими вихрами. В пионерском лагере под Лугой, куда они ездили почти каждое лето, - их спортивная команда всегда обитала на отшибе, у самой кромки леса. Жили как отшельники, не подчиняясь общему распорядку. Работали в совхозе, питались у костра, гоняли мяч, пока не стемнеет, купались в озере в любую погоду. А ночью слушали шум ветра, трепавшего ветви гигантских елей, рассказывали небылицы, то замирая от страха, то сотрясая хлипкие стены летнего корпуса взрывами хохота. Так до самой осени.
Великих спортсменов он из них не сделал, но вырастил настоящих мужиков, волевых, работящих. Много ли сейчас таких? Они – его семья, фамилия, его клан, его гордость. Антон сейчас владелец охранного бизнеса, помощник депутата. У Паши - сеть тренажерных залов, надежная сеть, раскинулась по всему городу, еще и область прихватила. Коля преподает в Лесгафта, доцент, вальяжный стал: строгий костюм, очки, виски, припорошенные благородной сединой. «Ботаник, пан-спортсмен-теоретик» – зовут его парни. Вот Сергей пошел по его, Владлена, стопам: тренер по вольной борьбе, живет в Америке, он единственный сегодня не позвонил, но поздравление в виде посылки с целым ворохом подарков, пришло из Бостона еще накануне.


А вот снимок его любимца, Стаса Егорова. Стас был самым младшим в группе, очень способным, задиристым. Рос без присмотра, и прибился к ним случайно, как прибивается брошенный на произвол судьбы щенок к стае матерых псов. Впрочем, были ли у кого-то из парней благополучные семьи? Не пьет мать, кормит вовремя, - вот тебе и благополучие! Стаса приходилось не раз вытаскивать из милиции, куда он попадал то за драку, то за воровство, - словно бес его туда тащил; отчитывать за двойки, грозить лишением поездок в спортивный лагерь, ну, когда и подзатыльник дать, не без этого. Стас взбрыкивал от такого давления, начинал бунтовать, и…пропадал. Но ненадолго.
- Учитель, Стас объявился, вокруг школы слоняется. Позвать? – спросит, бывало, кто-нибудь из подопечных. И на полученное «добро», - пулей летел за нерадивым отщепенцем.
Тот появлялся на пороге с виноватым выражением, насупленный, зализывал ссадины и раны, как побитый кутенок. А Владлен, не показывая вида, - ликуя в душе не меньше, чем отец из евангельской притчи, - радовался возвращению блудного сына.
Сейчас Стас импозантный красавец-мужчина, покоритель женских сердец, создает красивые торсы телохранителям, женат на известной актрисе. Купить учителю новенькую Ауди, взамен потрепанного и потускневшего от времени Рено, - конечно же, была его идея, и думать нечего.

Как будто послышался прерывистый звон. Или ему показалось? Владлен насторожился, схватился за подлокотники, взглянул с надеждой на телефон. Нет, это чужой мобильник за окном звонит, а может, далекий трамвай, покидая трамвайное кольцо, вещает об окончании рабочей смены. Учитель расслабился, прикрыл веки.
Суета и шум длинного, неспокойного дня, никак не могли рассеяться, зависнув в пространстве неясными, приглушенными звуками: женским смехом, эхом голосов его воспитанников. Последними уходили Паша с Надей. Паша, на голову ниже учителя, плотно сбитый, жизнерадостный добряк, обнял, похлопал по спине: «Держись отец!»
Очаровательная у Павла жена. Очаровательная.. Не то, чтобы красавица, но такая домашняя, уютная. Как ловко и быстро навела порядок, перемыла посуду, расставила по вазам цветы. Какой чудный смех, кокетливые завитки, прозрачный шарфик… Общего подарка в виде дорогого авто ей показалось мало, решила от себя вручить набор кастрюль, в которых, говорят, и еда вкуснее, и кипяток круче. Прощаясь, расцеловала Владлена, обняла, опьянила облаком духов с запахом скошенной травы после дождя. Счастливый Павел. Помнится, в девятом классе, (или в десятом?) был влюблен в учительницу географии. Замкнулся, забросил спорт. Не сразу, но вытащили, загрузив тренировками, бассейном, летними работами в спортивном лагере... Ну, и пылкими спорами на тему: воля управляет телом или тело диктует твоей воле, кто всадник, а кто лошадь?
О том, что Владлен ходил в школу и пару раз беседовал с этой фифой в короткой юбке и ярким макияжем, географичкой, (третий раз идти не пришлось, понятливой оказалась барышня, сама уволилась), – Пашка не знает до сих пор.
Но почему не отпускает и тревожит это колкое «держись, отец!»? Неужели догадываются парни? Впрочем, догадаться не сложно. Владлен давно чувствовал, что с некоторых пор начал не то, чтобы худеть, - но высыхать, как тот самый клен под окном, словно из него уходят жизненные соки, а с ними вся сила и энергия. Лицо, с обтянутыми скулами, стало неестественно белым, похожим на мятый лист пергамента, а из-за нудно-свербящих болей за грудиной, приходилось пить то валидол, то нитроглицерин, крадучись, боясь, как бы его не застигли врасплох и стыдясь самого себя.
Нет в мире ничего нечестивее и омерзительнее старости. Если б можно было взять, и вот так, тихо провалившись в небытие, - уйти совсем, не дожидаясь, когда тебя охватит старческий, немощный паралич?! Уйти в 75, в день своего юбилея, безболезненно, с миром в душе, сразу после шумного застолья, поздравлений, лобызаний и пожеланий здоровья и долгих лет, - это ли не счастье?!

Однажды, по просьбе жены, он отстоял на ногах всю литургию и был сражен пронзительной просьбой православной братии: Христианская кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и Добраго ответа на страшном судищи Христово, - просим!!!
Эх, кабы так-то, с миром в душе... Вот чему нужно было учиться всю жизнь и учить других.
Жена гасла после родов болезненно, в мучениях, то обретая слабую, как соломинка, надежду, то теряя ее, и вовсе не мирно, плача и повторяя: за что?
- Скажи, Владик, сколько лет живет человек, по-настоящему, полной жизнью? В детстве я существовала как кукла, от которой требуется строгое повиновение и полное подчинение. Дальше – родители, учителя, то же бесправие, унижение, зависимость. Учеба, экзамены, страх завалить.. наконец, долгожданная самостоятельность, и… работа, работа.. Вот, только вздохнула, ощутила себя личностью, казалось так будет вечно.. Скажи, сколько лет живет человек?
Владлен приставал к врачам, хватал их за рукава, совал в карманы крупные купюры. Те пожимали плечами и, безнадежно качая головой, констатировали: «В возрасте за сорок, да еще с больным сердцем.. Не боги мы».
Поленья догорали. Камин уже начал остывать, и к учителю начал возвращаться прежний озноб, но вставать не хотелось. Хотелось сидеть все так же неподвижно, смотреть, как тлевшие головешки, вспыхивая, с шипением разваливались и медленно гасли, рассыпаясь золой. Не будет ему «доброго ответа на страшном судищи», нет ему прощения. Ни здесь, ни там. Не уберег он жену, а сейчас теряет дочь. Уже потерял. Раньше она изредка, но давала о себе знать. Звонила в день рождения или просто так, появлялась непонятно откуда, на бегу, «съесть вкусненького», попросить денег, примерить купленные для нее обновки. В ответ на его «останься» - отвечала смеясь: «Ты, папка, ничего не смыслишь в жизни. Знаешь только свою работу, спорт, учеников. Ты нашел себя, а я – нет. Не держи меня, я тоже хочу найти свое счастье, пусть даже ценой ошибок. Разве это не правильно?» И снова ускользала. Где она сейчас, с кем? Снова в Турции, а быть может, в Египте? Страшно представить.
А как хорошо и весело им было вдвоем, пока она не повзрослела. Маленькую, он таскал с собой повсюду в необъятном, походном рюкзаке. Лялька смотрела на мир с высоты его плеч, теребила мягкими лапками за волосы, хватала за колючие щеки. Спиной он чувствовал ее тепло, возню, слышал ее неразборчивые восклицания, - и ему казалось, что он заново вместе с ней открывает этот мир: впервые видит белку и стрекозу, и удивляется треску, нахально увязавшейся за ними, сороки. Дочь взрослела, становилась все более непонятной и загадочной. Закатывала истерики, ябедничала («А мальчишки тебя Веве дразнят). А когда запретила называть Лялькой, - Владлен начал ее бояться, становясь перед ней слабым и растерянным. Не смел ни прикрикнуть, ни отшлепать. Спешил выполнить ее малейшие прихоти, хотя бы для этого пришлось поднять на ноги всех друзей и знакомых, - лишь бы не видеть ни слезинки. Исполнение всех капризов и желаний, – нечего сказать, легкий он выбрал путь, необременительный, но ведущий в тупик. Встретиться бы, попросить у дочери прощения, - все бы за это отдал.
«Безболезненно, непостыдно, мирно».. Тонкая, сверлящая боль то впивается под лопатку, то отпускает. Куда же он спрятал валидол? За окном крикнула птица, хрустнула ветка под ногами запоздалого путника. Ухнув, порыв ветра сорвал с клена и ударил в стекло пригоршней последних сухих листьев. С соседней дачи послышались заунывные звуки, - не понять, то ли музыка, то ли плач ребенка. Нет, это вовсе не музыка и не плач, это вой собаки. Или все же музыка.. Представились неясные образы, двигающиеся как будто в танце. Среди них - его жена. Редко она ему снится и всегда смутно. А сейчас приснилась отчетливо, даже ее розоватые, тяжелые веки, чистый лоб, скорбный взгляд, словно она на что-то обиделась. Пожалуй, пора подняться с этого дурацкого кресла, тем более что звонит телефон. Нет, конечно же, ему все снится и звонок телефонный тоже. Слишком это невероятно, невозможно, слишком .. Да! Звонит телефон!
Вздрогнув, Владлен распахнул глаза, но светлее почему-то не стало. «Только бы успеть, только бы не опоздать!» Телефон звонил настойчиво, резко. Учитель рывком поднялся с кресла, кинулся, запнулся за что-то, схватил трубку..
- Алло, учитель! Вы меня слышите?! Простите, что поздно, никак не привыкну к разнице во времени.. Алло! Я это, Сергей, звоню прямо из Америки. Поздравляю с юбилеем, учитель! Алло! Владлен Вениаминович!... Батя.. Отец.. Отец..

28. 11. 09


>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"