Живую страсть - пожрать, украсть,
Жестоким хлебом смять.
Железный зуб,
слепая пасть,
А счастья - не видать.
Все только спать и жрать хотят,
Когтями душу рвут.
... А тех, любви слепых котят, -
Не помнят, как зовут.
БЕРЕГ МОРЯ
... Овидий, я тебя так слепо вижу -
Так: лысым камнем сквозь стекло воды.
Телега скриплая. И бык кроваво-рыжий
Тебя везет, вывозит из беды.
Ну ты и влип. Лоб белым терном крупка
Ледяная обвила. Кровь течет.
Ты - кости-кожа. Шаг по снегу хрупкий.
Наст выдержит. Не танец, не полет.
Сшил кожаный колпак себе иголкой,
Похищенной в избе, где под себя
Скифянки ходят. Песнь заводят волки.
Уж ведаешь в рыбалке, мукомолке.
Снег лепит в грудь. Судьба. Опять судьба.
Веселая судьба!.. - скрипи зубами.
Завидная судьба!.. - достань из губ
Застывших - свист. Соленый, меж снегами
Зверь моря спит. И дышит.
Вот изгиб
Зеленой кожи дрогнул - и брезгливо
Пошел, поплыл, смарагдом над стопой
Босой - завис... Да, хлебом люди живы.
И ты, старик, изгой, - пока живой,
Пошарь за пазухой, за кожаной подкладкой,
Достань кусок, слежал, колюч, тяжел, -
О, хлеб Любви!.. - ешь, плачь, с ладони, сладко... -
... хлеб Родины!.. - дух в ноздри не вошел -
Копьем вонзился - под ребро - навылет:
Язык, зачуй, - шершавая рука, -
Старик, твой лоб Борей пилою пилит,
А снеговые лохмы - близ виска
Трясутся на ветру, - глотай свободу,
Грызи и нюхай счастия ломоть!
Настанет ночь. В заливе нету брода.
И лед. И грязь. И тьму не побороть.
И ты один, в плаще, что сгрызли мыши,
Стоишь на мерзлом, бычьем берегу,
Хлеб в рот пихаешь, плачешь и не дышишь,
И слезы замерзают на бегу
В руслах морщин, в оврагах щек голодных, -
Ты отираешь голой их рукой,
Седой мужик, Овидий, раб свободный, -
Хлеб на зубах, посыпанный тоской,
Скрипит; скрипит, заснежена, телега;
Скрипит больной, изношенный хребет.
О, ешь свой хлеб любви под кровом снега.
О, пей из моря соль, пока - поэт.
Пока твой гроб не волокут по брегу.
Пока не сыплют в яму горсть монет.
СУЛАМИФЬ
Вот так я хотела: ворваться и смять,
И царскую голову крепко прижать
К изрытой и мертвой Луне живота.
Приблизить кирпичные - срамом - уста.
Вот так я желала! - босячкой - к царю:
Мороз ты ночной, обними же зарю!.. -
...... Скат крыши. Кирпич до хребтины сожжен.
Меня возлюбил ты сильнее всех жен -
Во бедности черной, средь духа скотин,
Во смраде угла, где, себе господин,
Ты знал: я везде за тобою пойду,
И нынче с тобою я буду в Аду.
И будут подземные крылья гореть.
И будут чудовища, плача, смотреть
На нищенку в крепком объятье с царем:
Коль любим по смерти - нигде не умрем.
ВАВИЛОН
Камни. Ночи. Масло. Пламя.
Грязь. Вонища - нос зажми.
Проституки с кошельками;
камни, бывшие людьми.
Кирпичи кладут и возят.
Из подвалов - крик и смрад.
Небосвод тяжел и грозен.
Звезды камнями гремят.
Плоть огней ожжет подмышки.
Танец - доски сцены жжет.
Друг на друге - до одышки.
Скоморохи. Чернь. Народ.
Пьянь. Несутся с факелами.
Червь волос ползет вдоль щек.
Мыши. Хлам. Печное пламя.
Где очаг?.. - украсть пирог.
В мочках страшные алмазы.
В цирк - там режут - поспеши.
Вонь и гарь. Уж лучше сразу
умереть. Хоть за гроши.
Тел раззявлены ухваты.
Руки-ноги - кочерги.
Глянь ты, публика, космата,
как сношаются враги.
Как живой вопит под пыткой.
Как, могилу разрыхля,
Мертвая ползет улитка -
содрогается земля.
А тела! - липучки, сахар.
Грудь на грудь.
Живот в живот.
Бездною - зрачки - от страха.
По сосцам - сребро плывет.
Золото - вокруг запястий.
Камни. Камни. Слепь-и-блеск.
Дым-и-гарь. И кровь династий,
Факелов горячий плеск.
Их подъяв, куда - на гибель?!
Камень. Спотыкаясь, конь
Так кричит! И тухлой рыбы
Блеск чешуй - монет - и вонь.
Пыль. Пыланье. Колесница
режет колесом толпу.
Ты, Великая Блудница, -
ты с парчою на горбу.
Груди - дыни: режьте, в глотку
навтыкайте, - до нутра!
Ты, имперская селедка.
Золоченая дыра.
Нос крючком. Кто выткал тряпки
солью, звездами, Луной?!
Ухо - в виде острой тяпки.
Зверь бугристый под спиной.
То ли бык. А то ль волчица.
Зубы. Ноздри. Чад и смрад.
Что, Великая Блудница?!
Не воротимся назад?!
Камни, камни под ногами,
а в руках огни, огни... -
Боже! Мы бежим кругами!
Боже! Грешных сохрани!
Боже!..
Кажет зверь зубищи.
И красотка - хохотать.
Боже, пусть я буду нищий.
Но не кат. Не волк. Не тать.
Боже, отыми всю пищу.
Мне не страшно умирать.
Умереть - то сладко, просто.
Разруби. Махни мечом.
Только в Башни Дикой остов
не клади мя кирпичом.
Только не бросай
под когти.
Под копыта не кидай.
Землю дай царапать ногтем.
Ветер пить последний дай.
РАБЫНЯ
Я так вонзать любила ногти в спину
Твою, когда бугрился надо мной.
Я так родить тебе хотела сына.
Живот мой помнишь?!
Толстый и смешной,
Мешал он нам, когда верхом садилась
Я на тебя, - здоровый ли, больной,
Мне было наплевать. А я годилась
К любви всегда. Мне было наплевать,
Сколь женщин у тебя! Ведь я родилась
Лишь для тебя! То мне блазнилось: мать
Твоя: кормлю младенца сладкой грудью.
То чудилось: я дочь. А ты старик.
Ты плачешь нагишом. Ты на безлюдье.
И ты к еде из рук моих привык.
Я твой таган, чугун. Твое орудье.
...... Твое отродье?! Песенка твоя,
Сквозь зубы сцеженная?!..
Твой мешочек,
Что пялил ты под кучею белья,
Потом сдирал - и плоть твоя в комочек
Сбиралась на морозе бытия?!
Я! Это я! Всех матерей - всех дочек -
Всех шлюх - цариц - собою подожгу.
Тебя сослали?! - вдоль мерзлот и кочек,
К тебе - в пустоты белой мглы - бегу.
Несчастная, забитая рабыня, -
Вся потная, увязшая в снегу,
С поклажей на горбу, тяжеле скиний,
В дыму снегов, со взором ярко-синим,
Как море на дикарском берегу, -
О, доползти на брюхе... о, врагу
Не сдаться... - вон, твоя избенка стынет... -
Дошла... дотла... - твоя жена отныне,
Последняя твоя жена отныне:
Не плачь, не плачь, - я слезы берегу:
Над толстым животом своим, над дыней,
Я без тебя смеяться не могу.
ПАЛАТКА, СШИТАЯ ИЗ ШКУР РЫБЬЕЙ ИГЛОЙ
Какая жажда... Пить - скорей!.. кувшин... глоток... - и в глотке -
Застыло серебро зверей, клыки скифянской водки...
Ногою отпихнуть казан: там спит овес безрогий...
И рот прижать - к слепым глазам Табити-Змееногой...
Изогнут воздух кочергой. Земля - горшком разбита.
Постель из шкур. И он, нагой, - всего лишь след копыта
Быка Небесного. Возьми,
возьми, скифянка, в руку
Огонь и стыд, что меж людьми слывет за бабью муку;
Ты погрузи в кусты волос и лоб, и лик, и губы -
Пусь золотым браслетом слез тебя охватит грубо
Твой зверь с тяжелым животом; пусть обовьет ногами
Тебя, встающую крестом над дикими снегами!
Возьми его, всади в сугроб, что меч, до рукояти, -
И треснет короб или гроб, и вырвется проклятье
Последним хрипом, - и, сплетясь угрюмыми телами,
Корова-скифка, козий князь, вы вспыхнете огнями
Над нищим миром,
над пургой,
над сгиблою телегой,
Над свежесодранной, нагой, расшитой перлом снега,
Распятой шкурой зверя... - о!.. - любились на шерстинах:
Познали зверье торжество о двух дрожащих спинах!
Познали пот, и кровь, и мед меж животов слепленных!
Укуса звонкий, жгучий лед - как виноград зеленый!
Познали дрожь копья - в кости! Огня - в пустой пещере!
...И шепот губ: прощай; прости.
...И острый запах зверя
От шкур палатки кочевой, - ты их освежевала
И сшила рыбьею иглой - для пьяной страсти малой,
Для зверьей, заячьей любви, минутной и убогой, -
В виду ножа в густой крови Табити-Змееногой.
