№12/1, 2011 - Проза

Константин Гофман
Нимфа

«Сколько же лет, интересно, я хожу  этой дорогой? – подумал однажды Сергеев.  -  Школа, институт, работа…» Сергеев  даже остановился. Огляделся по сторонам, словно искал кого-то. «Боже мой, товарищи дорогие, - это ж подумать страшно! Это ж лет тридцать получается! Или тридцать пять?»
Сергеев стал считать: «Гм,..  когда же, ну да, в семь лет, стало быть, как и все. Так…  Какой год у нас сегодня?  Господи, как время летит? Куда все делось? Кажется, сосна вот здесь раньше росла, кривая такая, куда делась, спрашивается? Вот черт! Ну так вот… Ага, восемьдесят второй, минус, значит, десять, это…  Так. А сегодня вы говорите две тысячи какой? Матушки мои! Это что? Тридцать восемь лет? Тридцать восемь?! Это же целая жизнь!..»

…Сергеев сидел в кабинете и смотрел в окно. Ему не работалось. Он никак не мог успокоиться. Целая жизнь! Прошла! И назад не вернуть!  Где она, где? Чего он добился? Чем жил? Что оставил после себя?.. Скворечник на даче?
Привычно заныло под левой лопаткой. Боль проникла в руку. Сергеев сжал пальцы в кулак. Помассировал плечо. «Вот ведь, - подумал он. - так чего доброго еще и инфаркт можно заработать…  Все, все, к черту, к дьяволу всю эту ерунду. Работать, работать…»
 
Вечером, лежа на диване, Сергеев вновь ощутил тупую боль под лопаткой. Настроение было так себе. Утреннее открытие не шло у него из головы. «Где я был все это время? Чем занимался? Господи, господи… Сколько там осталось-то? Чуть…»
- Валя! – Сергеев  почти крикнул. На кухне работал телевизор, что-то жарилось,  и гремели тарелки. Жена не слышала его.
Сергеев закрыл глаза. «…И Нимфы что-то давно не видно… Где это она, интересно? Болит что-то сегодня не так как-то…  Наверное недели две уже ее нет. В отпуске, что ли?» 
- Ва-ля!
Жена тяжелыми шагами шла по коридору. «Опять она надела эти дурацкие тапки. - с раздражением подумал Сергеев. - Как можно носить тапки с каблуками?» Он их терпеть не мог…
- Чего, Вань? Пошли ужинать…
- Валидол есть у нас? Что-то сердце побаливает… - Сергеев пощупал себя за грудь.
- Вроде был где-то, - ответила жена, уходя обратно на кухню и гремя каблуками - посмотри там, в коробке…
«Так сдохну вот тут, и никто не заметит…»
Сергеев не злился. Он уже привык. Прикрыл ладонью глаза – люстра слепила, повернул голову к стенке.


***

Нимфа появилась в его жизни году в девяностом. Сергеев шел в институт, она шла навстречу. Очевидно, в школу. Прошли мимо друг друга. Но перед этим что-то случилось между ними… Глазами встретились. Что еще могло случиться? Взгляд был какой-то не совсем обычный, особенный какой-то был… Хотя… Черт его знает. Трудно сказать. Взаимный интерес, одновременно возникший вдруг… Было ему лет двадцать, а ей на вид двенадцать – тринадцать. В этом дурацком возрасте она отличалась от своих сверстниц. Не было у нее этой длинноногости и длиннорукости, разболтанности, неуклюжести подростковой. Возможно, этот период она миновала раньше. Была она чуть полновата, но не критически, и через год буквально это прошло. Они встречались теперь почти каждый день. Проходили в разные стороны, в течение секунды глядя друг другу в глаза. Это превратилось для Сергеева в веселую утреннюю игру. Он заранее мысленно намечал точку встречи на узкой асфальтовой дорожке между девятиэтажкой и оградой поликлиники, и когда все сходилось, Сергеев почему-то радовался. Хотя, через минуту забывал и о девушке, и о своей игре. Он прозвал ее «Нимфа», и прозвище это, по мнению Сергеева, очень ей подходило…
- Ваня, ужинать…
«Черт побери!» - Сергеев очнулся. Он как будто задремал. Сердце по-прежнему ныло.


***

Лежа в постели, Сергеев мял грудь, плечо, крутил головой. Жена повернулась к нему:
- Вань, спи.
- Не могу что-то уснуть, - хрипло сказал Сергеев, - пойду на кухню.
Сергеев поднялся, вставил ноги в старые шлепанцы, захватил халат и поплелся на кухню. Слышал, как жена ему в спину выразительно вздохнула. Включил чайник, плотно прикрыл дверь. Закурил…

…Иногда она пропадала. Сначала Сергеев волновался, а потом обнаружил, что время ее отсутствия соответствует школьным каникулам.  Ждал. Дожидался. Шел мимо, смотрел секунду в глаза. И она смотрела. Но не зацепляло его, не казалось все это важным… Просто такая игра…

Вдруг резануло так, что Сергеев согнулся над столом, схватился за грудь. Дыхание сбилось. Сердце запрыгало где-то в горле. Сергеев попробовал шевельнуть плечом. Ох ты ж ведь, японский городовой…  Сергеев даже испугался.  Левую руку прожгло электричеством. Полную грудь воздуха набрать не получалось – в какой-то момент  что-то заклинивало там. Не шло дальше… Ух, кажется отпускает помаленьку…  «Ничего себе дела», -  подумал Сергеев и стал осторожно вдыхать побольше воздуха. Постепенно острая боль ушла, осталось только давешнее ощущение под лопаткой и в руке, как будто иголку загнали в спину…  Сергеев обнаружил, что покрылся испариной. Чайник кипел. Сергеев разогнулся, кое-как налил чай, с неудовольствием отметил, что руки противно дрожат…

…Женился он рано. Молодая жена была на третьем месяце. Свадьбу гуляли в кафе «Три богатыря». Сергеев помнил, что ему хотелось уйти из этого кафе и посидеть где-нибудь в тишине. Все, что происходило на свадьбе, казалось ему идиотизмом. Какие-то прыжки в подъезде в доме у тещи, какие-то банки с медяками, которые он должен был разбрасывать вокруг, лучший друг, мгновенно напившийся и уснувший в подсобке,  кислое шампанское в туфле, незнакомые люди, которые от души веселились... Сергеев в ужасе думал: «Кто все это устроил?» М-да…

…Нимфа вытянулась, повзрослела, обзавелась двумя симпатичными холмиками под кофтой. Игра продолжалась. Сергеев иногда уезжал куда-нибудь, и когда возвращался, ловил в ее взгляде вопрос…  Потом родилась Катька и режим у Сергеева поменялся. Он бегал на молочную кухню чуть ли не в шесть утра, стоял, как зомби, в очереди таких же зомби, сдавал какие-то пустые банки, получал взамен полные, бежал домой и спал еще час-полтора до работы, если удавалось. Потом в беспамятстве шел на работу, досыпая на ходу. Нимфа помнилась ему в этот период смутно… Через год или два Сергеев неожиданно для себя понял, что Нимфа превратилась из подростка в весьма и весьма привлекательную девушку. Сергеев невольно любовался ею. И даже считал, что он к этому каким-то образом причастен. Ее одежда нравилась ему. Зимой это была короткая заячья шубка, летом джинсовый костюм или что-то еще. Впрочем, время шло, одежда менялась, но всегда Сергеев отмечал, что у нее хороший вкус, опять на ней что-то особенное, несмотря на лихое время и отсутствие в магазинах вообще чего бы то ни было…
Потом исчезла на год она. Сергеев не особенно переживал. А вскоре и вовсе забыл. Только проходя по их дорожке между девятиэтажкой и поликлиникой, ощущал на миг смутное ежедневное беспокойство.

С Катькой у Сергеева с младенчества установился близкий контакт. Жена по этому поводу бесилась. Сергеев недоумевал: какая разница? И еще: зачем на Катьку орать, если она ни в чем не виновата? В чем вообще может быть виноват маленький ребенок? Когда она болела, Сергеев использовал отгулы. Им было так хорошо…

«Все-таки было ведь что-то, Катька вот…  Не помнит, конечно,  ни черта уже».  В прошлом году она вышла замуж и уехала далеко – в Ноябрьск. «Декабристка-ноябристка, тоже мне, вслед за мужем понеслась - газ добывать…»
«Ну что, что?  - Сергеев закурил снова. - Квартира, машина, дача, - хлам, груда железа. Все сгниет моментально. Картины в молодости писал – где они эти картины? Две, три, сколько их было-то? И что там на них? Сам-то помнишь? Ну, бог с ним, ладно, три картины, и все? Стол у матери починил…   Да… Ремонт бесконечный. Воробья убил в детстве – минус в биографии. Так, о чем это я? Ах, да. Катька – все, своя жизнь, Ноябрьск, блин, -  это не Сочи тебе, по пять стекол в окнах, минус сорок – обычное дело». В сердце опять начались какие-то странности… Как будто остановилось секунд на пять. Сергеев прислушался. Да нет, вроде, пронесло… Он докурил и пошел спать.


***

…Какая-то сволочь уселась Сергееву на грудь и не давала дышать. Он размахивал руками, бил по кровати, шарил в складках - все искал, где же конец той веревки, которой ему замотали горло. Жена металась в ночной рубашке, то проявляясь, то исчезая на экране. Вот протягивает стакан воды, господи, что это с ней? И причем тут вода, убери воду, веревку, веревку ищи, дура… Звонит кто-то в домофон, какого черта, ночь на дворе… Экран все кто-то выключал, и никак не мог выключить. Слабый сигнал пробивался. Хоть изображение и стало черно-белым… Мужик какой-то небритый. Облака тут что делают? Окно закрой, мужик, видишь, облака залетают. Да не туда смотришь, идиот… Врачи? Что-то их больно много… Включите, включите, ну-ка, что это они мне…

…Нимфа появилась. Она стала настоящей красавицей. У Сергеева аж екнуло что-то. Как он мог ее забыть? «Боже, какая ты стала… Мать моя, мать моя… Взгляд, вот сейчас, черт, ноги что-то ватные. Так… Загадка прямо. Загадочный взгляд. Где ты была-то? Нимфа. Моя. Ох ты, надо же как пробрало»… Сергеев вдруг оглянулся. Первый раз за все эти годы… Нарушил правила. Нимфа шла уверенно и спокойно. Сергеев застыл, не в силах оторвать взгляд. «А походка какая… Вот ведь, понимаешь…»


***

- Сергеев, на ужин, – медсестра даже в палату не заглянула, крикнула из предбанника.
Сергеев поморщился. Представилась ему зеленая гороховая каша и бесформенная котлета, сделанная из капусты.
- Иди ты на хер, - сказал он потолку.
Здесь, в больнице, он много чего передумал. Времени было навалом. Приходила жена, Сашка приходил, Андреич с работы. Катька звонила каждый день. Таскали фрукты, которые Сергеев, вопреки запрету, тайно запихивал в общественный холодильник. На следующий день они оттуда исчезали. Сергеев подозревал, что они попадают обратно в ларек у входа в больницу.  Два раза ему принесли одно и то же огромное яблоко… Он думал обо всем, а Нимфу приберегал на вечер, когда переставали шаркать по коридору чьи-то вялые ноги, не гремел железной крашеной дверью лифт, не кричала медсестра через все отделение: «Таааня! Из восьмой палаты Гаврилова давай на процедуры!»

…Время ускорялось. Сергеев продвинулся по службе, занял ответственный пост. Отрастил небольшой, вполне уместный животик. Теперь он ходил по их дорожке на стоянку за машиной. Нимфа цвела. Сергеев и не заметил, как он стала матерью. Пару раз встретил ее с сыном. Игра все продолжалась. Пересеченье оптических трасс… Секунда вместе и разошлись. Она по своим делам, он по своим… Все чаще то он, то она куда-то пропадали. На месяц, на два, а то и больше. Командировки, поездки, отпуск…

С женой всегда как-то все было спокойно.  Без особых эмоций и приключений. Сергеев по молодости бунтовал, а потом смирился. Жили как все. Нормально жили…

Здесь в больнице Сергееву впервые пришла в голову эта страшная в своей очевидности мысль. Проснулся он посреди ночи. За высоким окном лупил дождь. Фонарь освещал неровный конус, заполненный косыми движущимися линиями. Сергеев сел на кровати и уставился в окно.
«А вдруг, – подумал он, - вдруг, это моя женщина ходила мимо меня всю жизнь? Вернее, это я ходил мимо нее… Моя половина? Тридцать восемь лет?! Может быть все неспроста? Когда он женился, родители напряглись и подарили ему новую однокомнатную на окраине, а потом подумали. и сами же в нее переехали… А Сергеев с женой остался здесь. Неспроста… Неспроста».  Сергеев ощутил, что плачет. Этого давно с ним не случалось. «Сколько раз была возможность переехать? Нет ведь, всегда что-то…» Слезы ползли по лицу, и было щекотно. Потом они скапливались где-то на подбородке и прыгали вниз, на облупленный дощатый пол. «Неужели, все? - думал Сергеев, массируя плечо, - неужели, все? Всю жизнь играл, старый козел, глазки строил, доигрался вот…»

Сергеева выписали через три недели. Он осунулся, глаза запали. Его левая бровь почти полностью стала седой. Жена прильнула, устроила встречу, праздничный обед, правда без мяса и спиртного – салаты, суп куриный, овощное рагу…
Он вышел на работу. Сердце побаливало, но еле слышно. Все постепенно налаживалось. Только вот теперь, после инфаркта, Сергеев стал замкнутым и неразговорчивым. В глазах его основательно засела и никак не хотела вылезать наружу печаль.


***

…Нимфы опять не было уже почти неделю, второй раз в этом месяце. Сергеев стал часто думать о ней. Последнее время что-то прервалось у них, разладилось… Ведь любая игра когда-нибудь надоедает… Сергеев не хотел в это верить. Он ждал.
Она появилась только в мае. Вокруг хлопотала весна. Пробовали крыло свежие летающие насекомые. Соседская кошка целыми днями сидела на балконной перегородке и смотрела вниз… 

Сергеев загородил Нимфе дорогу. Она остановилась, нерешительно подняла глаза. Было в них что-то новое, нехорошее, что-то случилось за это время, пока ее не было. Отчаяние какое-то, страх, неуверенность. «Плакала много», - тут же определил Сергеев.
- Вы много плакали, – сказал он.
Она кивнула. Потом сказала:
- Мама умерла.
Они помолчали. Через минуту Сергеев спокойно сказал:
- Мне кажется, нам надо поговорить.
Она отвернулась, прикрыла ладонью глаза, прошептала:
- Боже… Наконец-то…
- Только вы не смейтесь, - сказал Сергеев. Голос его не слушался. Стал вдруг чужим. -  Мне кажется, я люблю вас… Да… Я люблю Вас. И все остальное не имеет значения…
Она еще пыталась улыбаться:
- И давно ли вы? Меня любите?
Сергеев отвел глаза:
- Боюсь, что давно…
- Что же вы. Такой… нерешительный?..  Ведь все могло быть иначе…
Сергеев ощущал ее запах. Впитывал ее легкие светлые волосы, глаза, губы, еле заметные веснушки. Все, каждая черточка ее образа ложилась в его больное сердце на свое место. Теперь, когда он сказал главное, у него вдруг обострилось восприятие: он смотрел, слушал, вдыхал, чувствовал… Прохожие обходили их. Некоторые оглядывались.
Слезы хлынули из ее глаз неожиданно. Она достала из сумки платок. Еле выговорила:
- Вообще-то я замужем…
- Я же говорю – не важно.
Они стояли рядом и смотрели друг на друга. Они были знакомы кучу лет, но разговаривали впервые. Голос ее оказался волшебным. Сергеев другого и не ожидал. Она плакала безостановочно и улыбалась.
- А на нас ваша жена в окно смотрит…
- Пусть. – Он даже не обернулся.
Она взяла себя в руки. Вытерла слезы. Спросила:
- Где это вы были так долго? В больнице лежали?
- Да.
- Сердце?
Сергеев виновато кивнул. Она посмотрела ему в глаза. Одними губами сказала:
- Бедный…
Сергеева стало потряхивать. Он не знал, что еще говорить. Весь продуманный до мелочей монолог сделался глупым и улетучился, как и не было его. В голове толчками бился пульс. Она смотрела на него во все глаза – слезы опять текли по щекам:
- Я все-все про вас знаю…
Сергеев чувствовал, что сейчас разрыдается, как мальчишка. Он отвернулся:
- Давайте вечером…
- Давайте… Я буду ждать возле вашей машины.
- Договорились.  – Сергеев быстро пошел вперед, она постояла немного, потом пошла тоже. Она улыбалась. Он никак не мог задушить в себе слезы. Они лезли из него, как будто их кто-то выдавливал…


***

Через час его секретарша вызвала «скорую». Позвонила его жене. Жена приехала раньше. На ней были разные туфли. Сергеев лежал на диване для посетителей и слабо мотал головой из стороны в сторону. Рубашка была расстегнута, галстук валялся рядом. Губы его были серыми. Глаза прикрыты. Он мычал что-то нечленораздельное…
…Каталка не пролезала в какую-то узкую дверь, другая половина двери была заколочена. Санитар вышиб ее ногой…
В машине Сергеев открыл глаза и сказал:
- Все могло быть иначе…
Санитар не расслышал, засуетился, наклонился к нему:
- Что?
- Все могло быть иначе…
- Успокойтесь. Вам нельзя говорить.
- Я спокоен, - сказал Сергеев, - Как мало… только скворечник… Имя, имя так и не узнал, идиот… Нимфа…
Врачиха обернулась с переднего сидения:
- Что там? Бредит?
Санитар посмотрел на Сергеева. Кивнул.  А Сергеева уже не было.



>>> все работы автора здесь!







О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"