Все стояли тогда на обломках империи,
в рот смотрели Ежову, Ягоде и Берии.
Были расстреляны те, кто не верили,
им по делянке могильной отмерили.
«А Рафаэля забыли?
Забыли Растрелли вы?» 1) Врагов не забыли,
и рвы им отрыли,
и рты им заткнули,
их срезали пули.
Убить Гумилёва,
для нас дело плёво.
Сгноить Мандельштама в тюремной больнице?
А что им спокойно, как всем, не сидится?
Места, где врагов закопали –
не знали,
страна вся, как в братской могиле –
забыли.
Мы тысячи трупов матросов Кронштадта,
закинули в ямы, - ни строчки, ни даты.
Есенин, Цветаева – головы в петли, -
приказ есть приказ, а буржуй ли, поэт ли?
Какое всё это имеет значенье,
в истории бурном, бравурном теченье.
Отравлен ли Горький?
Не знают потомки,
свидетели – тихи, политики – громки.
И сам ли нажал на курок Маяковский?
Вопросы – ответы, то остры, то плоски.
Рубите отростки!
Нужны только доски!
Страна велика, скоро будут готовы
в науке – лысенки, в творцах - михалковы.
И в каждой шеренге шагает - стукач,
А рядом стучит каблуками палач.
Команда на первый, второй рассчитаться,
нам с третьим, четвёртым придётся расстаться.
Руки пожали, до завтра, пока,
ночью донос настрочили в чека.
Тюрем безмолвие, крик лагерей…
Нет, мы не хуже голодных зверей,
есть те, кто похуже: Адольф, Муссолини,
а мы - слуги верные сталинских линий.
Как долго пустым поклонялись кумирам.
И вороном чёрным парили над миром
наши отцы командиры -
звёзды, портреты, мундиры!
Каждой семье обещали квартиру,
дружно врагов чтоб мочили в сортирах.
Но обманули, квартиры не дали,
зря так терпели, напрасно страдали.
Сколько впивается в тело осколков?
Самые острые – режутся колко,
больно царапают голову мысли,
все разошлись по углам и закисли…
Вот мы опять на руинах державы:
кровью отцов наших политы травы,
всё что веками творили, слагали, -
вмиг разгундосили и промотали.
Заняли кресла, отлично сидим:
вор - олигарх, депутат – подхалим,
властный чиновник и наглый бандит, -
все под пятой у гаранта, он бдит.
Знает законы,
построил в колонны,
били поклоны,
слюнявя иконы,
слуги короны,
похожи, как клоны!
Челядь таскает с хозяйского блюда -
валюту;
Вождь знает точно, что много не надо -
для стада;
Кинет он кость, чтобы жизнь не обрыдла -
для быдла.
Не по зубам травоядным породам -
свобода.
Из Ленина града пришли пастухи,
кто в старых погонах, а кто от сохи.
Как дети орды,
как голодные рты,
прорыли ходы,
как кроты,
и всё, что увидят - всё брали,
и сколько поднимут - всё крали.
Слёзы текут, говорим, что смеёмся,
выпьем стакан, рукавом оботрёмся.
Нет, без хлыста, без мучений, без дыбы,
все, распластались, как глупые рыбы.
Лежим на земле потихонечку дохнем,
а всем говорим, что сознательно сохнем.
Сушёная рыба, она стоит больше,
вот так и лежим от Китая до Польши.
И всем наплевать на забытого Бога,
Ведь он не страшнее Сибири острога.
Ударили в бубен, опять перекличка
в краю, где мешками гуляет наличка.
На первый, второй, как всегда, рассчитались:
на родине слуги народа остались.
Плодится Москва, и беременен Питер,
а вся остальная страна, – извините.
Куда исчезает её населенье?
Как в чёрные дыры, бредут поколенья.
А где же учёные, где же врачи?
С экранов ушли хохмачи, скрипачи.
Все в землях иных проживают теперь,
приходит пора невозвратных потерь.
Кто третий в шеренге? Петров
без штанов,
и с ним Иванов,
как и прежде - без дров.
Все лжепатриоты -
построены в роты,
шагают шеренгами искариоты,
сомкнули зады бюрократы -
в бригады,
Эзопов язык и награды
– все рады.
Им так не хватает победной войны,
Что вновь, созван фронт из элитной шпаны.
Пусть общероссийский, пусть даже гражданский, -
Чиновники сменят названье на «ханский».
Искрится шампанское, крики «ура»!
*
Но красен закат, словно кровь с топора.
___________________________________
1) «А Рафаэля… - из В. Маяковского «Радоваться рано» 1918.
