Мы прощаемся с Беллой Ахмадулиной. Он умерла в понедельник 29 ноября, по дороге в больницу.
Один за другим уходят от нас шестидесятники. Светлая память Белле Ахатовне.
Фотография Беллы Ахмадулиной (1990) публикуется впервые.
Автор Николай Рогачев
Вспомним великую четверку – Р.Рождественского, А. Вознесенского, Б.Ахмадулину, послушаем их выступление. Как молоды они были! И как это было недавно...
Последнему из «могикан», Евгению Александровичу Евтушенко желаем здоровья и долголетия!
Феликс Ветров In memoriam
Первый день на земле - без Беллы...
Я утешаю себя только тем, что они сейчас сидят все вместе, в какой-то безмерной небесной гостиной - сидят за большим круглым и низким столиком, на столике стоят приятные глазу бутылочки и любимые чревом закусочки, потрескивают веселенькие свечи, тут же навалены растрепанные книжки... а они, дружески приобнявшись, треплются о том, о сем... смеются, острят, печалятся и улыбаются, вспоминают, рассказывают нечто неведомое миру и смотрят в глаза друг другу - как наконец-то встретившиеся влюбленные. И не важно - кто и куда прописан Наивысшим Начальством, куда направлен на вечное жительство из тамошнего "накопителя" - как эти длинные пустые и гулкие помещенья называются в аэропортах. У них - своя духосфера, своя логосфера... сама по себе и в отдельности от бездн Рая, Чистилища, Ада.
Душа-Ахматова своей изысканной мраморной рукой поднимает граненый стакан дешевой ташкентской водки, Душа-Данте горделиво запахивается в темный плащ и медленно тянет из серебряного кубка золотое флорентийское № 118, Душа-Рембо принюхивается к бокалу с абсентом... Пушкин с Лермонтовым и Боратынским, понятное дело, с хрусталем, в котором пенится "Клико"... а сидящий несколько поодаль мрачноватый Маяковский со своим неизменным "Абрау" почтительно кланяется Федору Тютчеву... Душа-Бродский легко и свободно прохаживается с маленькой рюмочкой французского коньяку, глубоко затягивается горьким дымом "Guitanes" и бормочет под нос новые строфы... Душа-Марина, крепко-крепко судорожно прижав к себе Алю, Ирочку и Мура, просто сидит безмолвно, впивая мгновенья несбыточного часа, Душа-Есенин ерошит растрепанные золотые волосы и торопливо, дрожащей рукой смешивает чужеродный джин с рязанской самогонкой... Душа-Осип Эмильевич, не отпуская руки своей Нади, мечется вкруг столика и, воздев горе библейские глаза, сомнамбулически считывает с облаков Восьмого Неба новые стихи... О, мир!.. Им есть что вспомнить, есть что поведать и рассказать... И в этот час их истерзанные души просветлены и светонаполнены, как целостно светоносен Сам Логос... Они радостно приветствуют и встречают прекрасную новоприбывшую и празднуют ее приход и слияние с ними... И никому не рассечь, никому не разомкнуть в веках их круг...
Борис Кушнер ПАМЯТИ БЕЛЛЫ АХМАДУЛИНОЙ (СОНЕТ)
Смущаюсь и робею пред листом
Белла Ахмадулина
Смущаюсь и робею пред листом.
Такой беде пристало бы молчанье.
А мы – слова – пустое о пустом,
Под Маятника вечное качанье.
Уходят все. Друзья и не-друзья.
Почтенный старец. Юная невеста.
И ждёт Харон, смущаясь и грозя,
На том конце замедленного жеста.
В осколки свет! На тысячи лучей!
Умолк Поэт. Но остаются строки
Свидетельством разрывов и ночей,
Когда в губах сплетаются упрёки.
Ты – навсегда. А тот, кто нынче моден,
Лишь темноте за окнами угоден.
