Борис Левит-Броун Обращение к Ю. Нестеренко в связи с его статьей о патриотизме
Уважаемый Юрий,
Только совершенно безнадежные мозгопромытые совки назовут вас предателем и похуже. Но эти даже упоминания не стоят.
Цель мира – наслаждение. И пуст разговор о высоких идеалах и моральных обязательствах. "Человек создан для счастья, как птица для полета"...– эту каббалистическую глубину проинтуичил, как видите, и г-н Короленко. Жизнь знает мало чистого наслаждения, но много «наслаждений» мазохистских, связанных с силой и остротой понесенных страданий. Вы должны допустить это, Юрий, ну... хотя бы вероятностно. Большинство людей в этом мире живут не наслаждениями истинными, а сладким осадком страданий, очень похожим на наслажденье. Вот вам и любовь к родному пепелищу. И к отеческим гробам. Пушкин, с ранних лет постигнувший людей, это знал. Ну нет, Юрий... нет и не предвидится для абсолютного большинства в жизни ничего равного теплу и первому давнему счастью детства, когда папа... когда мама... когда бабушка с дедушкой... А они в земле. Все. И на этой земле хочется остаться сидеть навсегда... да поближе к оградке. Эта боль навсегда утраченного и всё равно живого связана с жестоким ощущением, что отдалившись, убьёшь вдругорядь то, что вроде бы уже и мертво, а всё ж ещё выжило в твоей собственной боли-наслажденьи. Вот и моральные обязательства. Хм... некрофилия!? Некрофилия, Юрий, есть по крайней мере уж какая-никакая филия... не правда ли? А ведь человек в статистическом большинстве обречен иссыхать вообще без всяких филий. Вы за чистые наслаждения, Юрий? Я тоже. Но немочи... немочи человеческие необходимо учитывать. Помните, мы с вами тоже только люди!
Ну правда, правда – растут березки в Баварии. И зелена она чрезвычайно, и улыбчива в лето нежаркое, и даже, вообразите, ничего в ней нацистского не видно (как в музыке Вагнера не слышно!) – и вояжируя сверху вниз (с севера на юг) через баварскую зелень, я всегда вспоминаю «рідну неньку Україну». «А як закине мене у місто моє понад Дніпром», так прямо тут же сразу и уехать хочется. И березки в киевских парках ничему не способствуют и ничего не возвращают... ну разве что – на какие-то секунды совсем уже утробно-пуповинных натяжений. Но нельзя – и я солидарен с вами, Юрий – нельзя вечно оставаться на коротком поводке пуповины в строгом ошейнике «высоких идеалов». Значит родина определяется не природой. Теперь ваш этюд о языке, Юрий! Ну тут вы вовсе далеки от идеи наслаждения (да она, думается, и не ваша магистральная, не так ли?) Ну не есть язык только средство передачи информации. Уж это, вы верьте мне, хотите или нет – совсем не так. Язык нам дарит музыку родства с собственным нашим воплощением, с тем духовным облаком, которое висело, чуть касаясь земли, над нами и вокруг нас, когда рождались мы и заводили первые контакты с жизнью. Вокруг кого-то смрадно кипело облако мата цвета гноя... – его проблема, его беда. Мироздание навсегда останется для него немножко этого гнусного цвета и чуть-чуть этого гнусного звука, и быть может (едва ли, впрочем!), он захочет отвергнуть собственный язык. Но тем, кто впитал языковые облака чистых, насыщенных, глубоких тонов... им язык всегда будет благо душевное, тропинка в мир чувств и лесенка в мир духовный, т.е. больше, чем просто информационная морзянка. Ведь и счастливая «сукинсыновность» Александра Сергеевича открывается нам в совершенной музыке именно этого – и никакого другого – языка. Любовь к языку может иметь последствия в смысле чувствительного отношения к краю, где на этом языке говорят, Юрий... может! Но безумий на этой почве – и тут я с вами согласен – надо сторониться. Никакие выводы о хорошести или плохости из любви делать нельзя. Любовь есть личное сокровище или личное несчастье. Абсолютно ценное (или неотвратимое) для индивида, абсолютно необязательное для других. В остальном вам, Юрий, моё согласие! Подлая байка патриотов про ностальгию развенчана временем и нашим личным опытом, давно наступившим крепкой ногой свободных на дистрофическую бредь рабов. Не знаю, может быть, и были основания для ностальгии у тех, кого выгнали из разорённых родовых гнёзд. Но нам patria не оставила повода ностальгировать и культивировать патриотизм. В стране тотальной лжи патриотизм – одна из лжей первейших, подлейших, самых провокационных. Ксенофобия? Да, пожалуй что и причина... для тех, кто очень плох в языках... кто шарахается непривычного – для таких да!.. патриотический взрыд-запевчик: «Ой, мама – дома лучше, ой, так, как дома, мама, – нигде!», возможно, и актуальна. Из тех немногих, кто вкусил кроме мазохистского осадка страданий от наслаждений истинных, чистых (да-да, себя, в частности, в виду имею!) – для тех с выходом в большой мир приоткрывается и тайна идеальной родины. Места новые делаются своими, как если б желанны и жданны были всегда и вот, наконец, воплотились: в камне древнем, гибнущем и бессмертном; в каналах медленных зеленоватых вод с тонким запахом обольстительной гнильцы; в шумных площадях, где баснословные по красоте и величию церкви – Дзаннипаоло или Санта Мария Формоза – улыбаются детям, играющим в мяч на камнях среди переполненных кафе, в тишайших улочках, которые ты научился отыскивать, обходя десятой дорогой караванные пути всемирного туризма, в старинном гетто, где еврейская молодёжь со всего мира штудирует вечные книги человечества, столь позорно неблагодарного нороду, который передал ему – человечеству – эти книги от Бога. Да, я знаю, Юрий, вы ateo! Но не беда, у вас есть ещё время пережить молодую трогательную самоуверенность. Желаю вам, чтоб ваш пытливый ум долистал книгу жизни до раздела «ответы» и понял, что их нет... а есть вера, как пушкинский ум познал, что «счастья нет, но есть покой и воля».
Нет никакого патриотизма. Есть patria и наши чувства к ней.
Правы вы и относительно крови. По кровному родству стоят спина к спине и защищают себя и друг друга, ну, скажем, от антисемитской падали... патриотизм тут никак.Тут братство кровное, общее несчастье племени.
Относительно предпочтительности родства русского профессора с германским своим коллегой или единокровным алкашиком... ну, допустим, профессор и сам изрядно поддаёт? Тогда ему алкашик-то поближе встанет... а коллега-немец – тот разве что в модуляцию третьей степени родства.
Вы правы в главном, Юрий – не существует сегодня типического (тем более архетипического!) явления под названием патриотизм. Нет, повторяю, никакого патриотизма. Есть провокационная болтовня о нём, а ещё есть patria и чувства к ней каждого из нас. И эти чувства проверяются в час беды. Любима она тобою?.. дом она тебе родной?.. – и пойдёшь за неё на смерть, не витийствуя. А мерзавцы, которые «оформляют» эти чувства в долговые векселя, а потом пытаются укладывать на фиктивный цемент подобной «тех.документации» кирпичи придуманных единств – ну, нам ли, в поганом этом вертепе взращенным, не узнать их в лицо? Нам ли не знать, чего они стоят?!
