№9/1, 2010 - 08/09/10 Владимиру Орлову, известному детскому поэту и драматургу исполнилось бы 80 лет (умер в 1999 году)
Михаил Лезинский Вова, Вовочка, Володя...
Мои друзья из севастопольского издательства "ЭКОСИ-Гидрофизика", руководимого талантливым человеком, лауреатом Государственной премии СССР в области космических исследований Юрием Терёхиным решили, - посоветовшись сами с собою! - ко дню моего шестидесятипятилетия преподнести подарок. А что может быть лучшим подарком для человека пишущего, чем его собственная книга, изданная, - как в лучшие советские времена! - бесплатно для автора! Да ещё такая, за которую гонорар можно получить!
И такая книга "ИСТОРИИ СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ" появилась вскорости.
В этой книге, помимо моих "севастопольских рассказов", были и поздравления в стихах и прозе. И среди них я вдруг увидел знакомую подпись:
"Владимир Орлов. Жму руку. 5.04.96 г. г. Симферополь".
А за подписью - стихи:
МИХАИЛУ ЛЕЗИНСКОМУ
Люблю я Мишу выше крыши,
А, может быть, ещё повыше.
Хоть он разбойник и бродяга,
А по годам, - совсем салага!
Девчатам русским по душе,
Земляк по имени Моше.
Перед самым отъездом в Израиль, я приехал из Севастополя в Симферополь к Владимиру Орлову, чтобы поблагодарить за поздравление и сказать прощальное " прости-прощай "...
С Вовкой дружить было сложно, - такой уж у него был характер скрипучий, и мы с ним часто сорились, сходились и расходились... и так в течении многих-многих лет...
Нонны, - его, жены, выдерживающий с внутренним достоинством проделки мужа! - дома не было, она гостила у сына в Израиле! - а была какая-то молоденькая девочка, которую Нонна попросила ухаживать за больным мужем.
- Старик! - обрадовался Володя, будто не было десятилетней размолвки. - Радуйся! У меня вышла книжка с очень раздражающим для некоторых названием "Еврейское счастье". Я тебе надпишу!
И он, волоча больные ноги и своё грузное тело, вдавливая костыль и ноги в ворсистый ковёр, прошкандыбал к книжной полке.
Я отвернулся. Мне хотелось плакать. Я не думал, что он ТАК болен и Так беспомощен. Я тоже не помолодел, но я старился медленно, наблюдая своё лицо в различных зеркалах, а он - мы не виделись с ним очень и очень долго, - в один день.
Володя достал с книжной полки "Еврейское счастье" и надписал:
Мише Лезинскому:
Последний кусок колбасы
Я в старости отдал бы смело
- Лишь только бы наши часы
Затикали справа налево.
А потом мы на кухне пили чай, - словно не было десяти лет разлуки! - и ударились в воспоминания: в сегодня, в завтра, в двухтысячный год. Хотя мы и не встречались, но друг о друге знали всё. Говорили и о наших детях, ставшими неожиданно взрослыми. Рассказывал о Юрке, как тяжело ему приходится в Израиле.. Вспомнили и о том времени, когда он слушал "вражьи голоса" и делился со мною - тогда об Израиле он, да и я, были лучшего мнения...
Вспомнил он и мою дочку Олю, которой когда-то в Севастополе, - он приезжал вместе с Нонной ко мне в гости, - и, которая ему очень понравилась. Оля спросила у него: "Что ты ешь во рту?" И он тут же, восхитившись этой фразой, надписал свою очередную книжку, изданную в Москве только что "Чудеса приходят на рассвете"
"Желаю Оле
Счастливой доли!
Вл. Орлов. 28. У!!!. 71".
А потом дарил ей свои детские книжки, которые она и привезла в Израиль.
Володя поинтересовался, как ей живётся? И я честно сказал: трудно,
-Я хочу, - сказал Володя, - надписать и ей книжку, девочке, которую я видел маленькой. И написал на "Еврейском счастье":
"Трудно мне без Оли,
Как Орлу в неволе!
От автора и друга."
И расписался, не забыв поставить дату: 29.V. 95
- Прощай! сказал Володя и обнял меня. - Больше не увидимся в этой жизни.
- Ну что ты, Вова, я приеду...
И сегодня, через много-много лет, на исходе века, стараюсь припомнить, о чём же мы вели разговоры в те далёкие годы, когда были здоровы и полны творческих планов?..
Естественно для пишущих, да ещё для евреев, о женщинах: кто? где? когда? - мы были несколько моложе и эта тема явно преобладала в наших разговорах.
Но не только об этом шла речь. Это было время, когда детский поэт Сергей Баруздин "перекрыл кислород" Владимиру Орлову, поэту, пишущему для детей - он выступил в "Литературной газете" со статьёй, где, - цитирую по памяти, - Баруздин писал: отчего это Новосибирское краевое издательсво печатает и извещает о своих намерениях и в дальнейшем печатать, стихи смферопольца Владимира Орлова!?. Что им, в краевом издательстве, - "краевом" было подчёркнуто, недостаточно своих поэтов с сибирской пропиской!?..
После такой постановки вопроса, Орлова не только Новосибирское издательство перестало печатать, но и родное - симферополльское
Да что там - Симферопольское! В Москве тоже печатать перестали, несмотря на заступничество Самуила Маршака и Агнии Барто. Несмотря на доброжелательность всех редакторов,- кроме крымских! - с коим соприкасался Володя Орлов.
Плохим поэтом был Баруздин, но крупным начальником в Союзе писателей СССР, могущим позвонить в ЦК КПСС! Последнее считалось большим приимуществом.
Но не с бухты же барахты он выступил в солидной газете, серьёзные мотивы должны присутствовать.
Высказываю свою мысль: да, мотивы были! Серьёзные-несерьёзные это как на это посмотреть!
Дело в том, что детские стихи Сергея Баруздина и стихи для детей Владимира Орлова появились на одной странице в русском журнале, выходящем на Украине, "РАДУГА". Одновременно. Бок о бок. Заканчиваются Володины стихи, начинаются Баруздина. Талантливые - Орлова, бездарные - Баруздина. Кто-то явно хотел щёлкнуть по носу Сергея Баруздина стихами Владимира Орлова - на фоне орловских стихов, бездарность баруздинских рифмосплетений особенно чётко просматривалась.
Хотели "щёлкнуть по носу Баруздина", но тот увернулся и выпад срикошировал по еврейскому носу Владимира Орлова...
Уже отсюда, из Израиля, я попытался продолжить наш давний разговор о Баруздине, написал ему об этом в письме. Получил ответ:
"... а вот с Баруздиным посложней. Я до сих пор не знаю, какая сука его натравила на меня. Ведь именно в то время он очень заботливо ко мне относился: дал рекомендацию в СП ( Союз писателей - М.Л.), в трудную минуту беспрекословно одалживал деньги, пытался устроить меня на Высшие курсы Литинститута. Сдаётся мне, что он вдруг узнал о моей пятой графе (Пятая графа - национальность - М.Л.) Другой причины я найти не могу до сих пор.
Дело это в моей памяти заглохло, но ты разбудил эхо и оно до меня из того времени донесло какие-то воспоминания, связанные с душевной болезнью Баруздина. Сейчас эта история меня не трогает..."
Это из письма мне от Владимира Орлова от 15. 05.97 года!..
И ещё в те далёкие дни, перераставшие в вечер и ночь, Нона стелила нам в "вовкином" кабинете! Прокуренном насквозь, - и Володя, и я ещё курили тогда, пили водку и ухаживали за женщинами! - мы с ним беседовали о земле обетованной, - Володя регулярно ловил "вражеские голоса" и мы обменивались впечатлениями.
С кем он ещё мог поделиться!? Только с друзьями!
Вот тогда-то он и сказал, что написал два новых стихотворения. И - прочитал. Я заставил его переписать свежеиспечённые стихи в мой блокнот. Вот эти стихи для детей, навеянные исторической родиной:
Очень грустно
Пароходу -
Привязали
Пароход.
Пароходу
Нету ходу
Ни назад
И не вперёд.
Пароход
Повесил нос:
- Я не лошадь
И не пёс!
Почему же
Я привязан?
Почему же
Я наказан?
Почему меня
В портах
Держат люди
На цепях?
А вот второе плач-стихотворение!
Глядит на море
Пристально
Встречающий народ:
К своей родимой
Пристани
Подходит пароход.
До этого мгновения
Прошёл он сто дорог,
Наверно, от волнения
Охрип его гудок.
В его иллюминаторы
Заглядывали скалы,
И солнышкр экватора
Борта его ласкало.
Моря его качали,
Ветра над ним рычали,
Но чёрными ночами
За тридевять морей
Он думал о причале
На Родине своей.
И вот на море
Пристально
В порту глядит народ -
К своей
Родимой пристании
Подходит пароход.
Огромный
И железный,
он тихо заурчал
И нежно,
Нежно,
Нежно
Потёрся о причал.
Мы на кухне пили чай, - словно не было десяти лет разлуки! - и ударились в воспоминания: в сегодня, в завтра, в двухтысячный год. Хотя мы и не встречались, но друг о друге знали всё. Говорили и о наших детях, ставшими неожиданно взрослыми. Рассказывал о Юрке, как тяжело ему приходится в Израиле.. Вспомнили и о том времени, когда он слушал "вражьи голоса" и делился со мною ...
- Прощай! сказал Володя и обнял меня. - больше не увидимся в этой жизни.
- Ну что ты, Вова, я приеду...
- Мужики, а плачут, - произнесла девушка, которую Нонна оставила вместо себя, - и ... заплакала...
Поэт, драматург, острословец Владимир Натанович Орлов скончался в конце ноября ХХ уходящего века, не дожив до 2 000 года всего ничего, оставив нам сотни своих замечательных книг, переведённые на многие языки мира. Почитайте его стихи, дышащие жизнью.
* * *
ЕСЛИ Б Я ИГРАЛ НА СКРИПКЕ
Я тропою
К лесу вышел,
На опушке отдыхал,
Сколько песен
Я услышал!
Сколько звуков
Услыхал!
Я пытался осторожно
Всё в тетрадку
Записать,
Но словами невозможно
Вам об этом
Рассказать:
Бормоча
У старой ели,
Пел родник на все лады,
На ветру
Дубы гудели,
Как огромные шмели.
В ручейке
Плескались рыбки,
Зяблик что-то
Распевал ...
Если б я играл
На скрипке,
Я бы это вам сыграл!
СКАЗКА О СТЕКЛЯННОМ ЧЕЛОВЕЧКЕ
Маленький,
Не больше,
Чем кузнечик,
Не боясь на свете
Ничего,
Жил да был
Стеклянный человечек
В доме у мальчишки
Одного.
За мальчишкой
Бегал он
Вприпрыжку,
От беды
Хранил его, любя.
И представьте,
Знал он про мальчишку
Всё, что знал
Мальчишка про себя.
Был он
При мальчишке,
Как советчик,
Но его мальчишка
Не любил,
Потому что,
Этот человечек,
То, что думал, -
То и говорил.
И за это
Днями и ночами
Тот мальчишка
На него кричал,
Запирал в буфете
И в чулане,
Чтобы человечек
Замолчал.
Но чулан
Без воздуха и света,
С крысами,
Шуршащими в пыли,
И любые сладости
Буфета
Ничего с с ним сделать
Не могли.
Так и жил он,
Никогда не пряча
Правды
От мальчишки своего,
Потому что,
Если ты прозрачен,
Ты не можешь спрятать
Ничего.
И схватил мальчишка
Человечка
И со злостью
Сбросил со стола,
И разбилось
Хрупкое сердечко
Из простого,
Чистого стекла.
А когда осколки
Отзвенели,
То глаза у мальчика
Тотчас
Потускнели
И остекленели
Холодом повеяло
Из глаз.
Он живёт и ходит
Рядом с нами,
Дома и на улице
Грубя.
Он глядит
Стеклянными глазами,
На меня глядит
И на тебя.
Он глядит на звёзды
И на речку,
На деревья, травы
И цветы.
Только, кто живёт
Без человечка, -
Тот не замечает
Красоты ...
В сказке нет
Намёка и подсказки,
Но возьмите сказку
Про запас,
Потому что
В этой самой сказке
Ничего не спрятано
От вас.
Для того,
Советом помогая,
Человечек
Рядышком живёт,
Чтобы жили вы,
Оберегая
Тех, кто любит вас
И бережёт.
