№6/2, 2010 - 12 июня 1997 года умер Булат Шалвович Окуджава, советский и российский поэт, композитор, прозаик и сценарист
Михаил Лезинский О Булате Окуджаве замолвить словечко хочу...
Аркадий Арканов и Александр Ткаченко. Тот самый Саша Ткаченко, который поднял "бунт на корабле", то есть, поднял гвалт в журнале "Юность", расколол "споенный" коллектив, руководимый безоблачным во все времена Андреем Дементьевым, отколол часть сотрудников и создал новую "Новую юность". Сейчас Саша какой-то начальник в российском Международном ПЕН-клубе.
В театре им. Анатолия Луначарского Булат с единомышленниками давал единственный, необъявленный афишами, концерт, - Севастопольский горком КПУ хотел проверить Окуджаву "на вшивость". Уж больно много чего этакого донеслось до ушей высших коммунистов!
Начальники-коммунисты сами распределяли пригласительные билеты и неожиданно столкнулись с проблемой: пригласительных билетов не хватило!
Стоит ли говорить, что на легендарного Булата Окуджаву пришли все крупные партийные работники + вся горисполкомовская рать со своими жёнами, чадами и тайными любовницами, - впрочем, какие они были тайными, если о них знал весь Севастополь!?..Ну, - пол Севастополя!.. Согласен - четверть!.. А рядовым коммунистам - билетов не хватило!..Но это я так, между прочим.
Нас - Севастопольское литературное объединение, - провёл на булатово-аркановский концерт Саша Ткаченко, которого я знал давно, и Аркадий Арканов, с которым меня познакомил тот же Саша несколько дней тому...
- Это со мною, - величественно-холодно произнёс Аркан билетёрше (Так его называл Саша Ткаченко) .
Но та ни за что не хотела пропускать - а набралось нас членов и не членов человек пятнадцать-двадцать! ..
Аркан не стал спорить, прошёл на сцену, на которой уже "колдовал" прекрасный во все времена Булат Окуджава и шепнул тому на ухо. Булат тут же прекратил петь и сказал со сцены:
- Попрошу пропустить моих друзей-писателей! - Булат отыскал глазами свободные места в третьем ряду - первых два ряда заняли крупные и ответственные, а третий ряд никто не занимал, дабы не дышали черничкиным и ермаковым в затылок, да не принюхивались к Первому, от которого постоянно пахло водкой и табачищем.
- Попрошу моих друзей пройти на третий ряд!
Ринулись занимать центр третьего ряда...А впереди нас маячили затылки Самих Слуг Народа. А среди них - самый первый партийный бос, Первый секретарь Севастопольского горкома Украины Виктор Черничкин. И он только поморщился, но ничего не сказал. Не сказали и другие партийные начальнички, косясь на своего шефа. Но потому как лицо его пропойное посерело ещё больше, демарш Булата Окуджавы ему явно был не в дугу...
А Булат со сцены исполнил не один десяток своих песен и уже разбирал записки..
Подменяя его - у Поэта с сердцем было нелады, - Аркадий Арканов впервые испробовал на нас, - сегодня известных всему белу свету! - "баранов" - заходишь к начальнику человеком и не замечаешь, как начинаешь блекать, - бля, бля, бля! - и попадаешь прямо в стадо. Очень смешной был рассказ, прочитанный на полном серьёзе, что всегда отличало этого неулыбчивого человека.
И опять зашевелился Виктор Черничкин и , забыв, что мы, пишущий люд, дышим им в затылки, наклонился к одному из своих заместителей Виктору Ермаку:
- Злопыхательский рассказ. Надо делать оргвыводы!
- Целиком и полностью с вами согласен!Сделаем....
А Булат уже читает записки. Множество записок. И из этого множества извлекает и такую: "Почему вас не видно на севастопольских улицах, разве вам не нравится наш город-герой?" - В любом городе найдётся человек, который задаст подобный вопрос!
Булат Окуджава усмехнулся, оглядел залу и ответил:
- Я, надеюсь, очень бы понравился, но я...три дня не выходил из гостиницы, - взгляд его направился на первых два ряда, - из-за воды. Точнее, из-за отсутствия воды.
Передние два ряда зашевелились, передние два ряда пришли в движение, передние два ряда напряглись.С первых двух рядов донеслось:
- Вода во всём городе подаётся по графику!
Но Окуджава продолжал.
- Как я такой небритый и грязный мог показаться на улицах вашего славного города!?. И кто за эти, мягко говоря, безобразия ответственный в вашем городе? Теперь вы понимаете, почему я не появился на ваших прекрасных улицах?!.
В зале - рев. В зале - аплодисменты, как говорится, переходящие в овацию. В залу всегда проберутся "крикуны", хоть отбор и производился через мелкое ситечко. Как всегда, Булат угадал главную проблему Севастополя. Из-за безответственности - трубы, по которым идёт вода из Чернореченского водохранилища поступала в город, были ржавыми и вода, проходящая через это "решето" по пути терялась - в город попадала только малая часть.
Виктор Черничкин, который и был Первым Хозяином Города, наклонился к Ермаку - своему заместителю по каким-то там вопросам и зло прошипел:
- Что б его ноги... Что б их ног... с сегодняшнего дня в моём городе небыло!
- Это я вам обещаю! - таков был ответ Ермака...
Ох, как хочется забежать вперёд. Всего на несколько лет вперёд! Аж палец, лежащий на клавише, раскалился...
Ладно, договариваюсь сам с собою, " если нельзя, но очень хочется, то можно!"..
В самом начале горбачёвской перестройки, Ермак ( запамятовал как его звали!) , закрывшись в своём персональном кабинете, опасной бритвой перерезал себе горло.Нашли Ермака по крови, которая стала просачиваться снизу из-под двери.
Немедленно всех попросили покинуть свои рабочие места, вызвали сотрудников госбезопасности и медицинского эксперта - им оказался мой друг Эдуард Угулава! Так что мне известно всё из первых рук! - взломали дверь и... прежде всего, бросились не к трупу, а стали искать записки, которые мог бы оставить после себя Ермак, - таково было задание Виктора Черничкина.
Нашли множество с одним и тем же текстом: "Этот чёрненький Черничкин.." а дальше шла сплошная абракадабра, разобрать которую сходу было невозможно...Сами записки тут же были забраны кэгэбэшниками и их больше никогда и никто не увидел.
Поползли слухи, что Ермака, как много знающего, просто зарезали , - порез был настолько велик, что голова чуть не отвалилась от туловища и держалась на каких-то сухожилиях, - нет, определенно, так зарезаться невозможно, так возможно только зарезать!
Но Эдуард Угулава, показывая мне по секрету фотографию, объяснил:
- Не верь тому, кто говорит "зарезали". Зарезался и сомнений нет. Смотри, если б зарезали, то не было бы этих многочисленных малых порезов, а что они значат: рука Ермака дрожала, и прежде чем зарезать себя, примеривался много раз, судорожно прикасаясь к горлу, оставляя многочисленные порезы. И - наконец! - чиркнул опасной бритвой настолько сильно, что чуть ли голова не отвалилась...
А Виктор Черничкин...Виктора Черничкина просто сняли со всех партийных должностей...Перевели инженером на завод - на нём он начинал свою работу инженером, и вскорости он - умер...
Но - вернёмся в залу - там на сцене Булат Окуджава и Аркадий Арканов...
Зал продолжал внимать песням Булата Окуджавы, зал продолжал хохотать, дивясь смелости Аркадия Арканова, изредка посматривая на первых два ряда...
Врать не буду, Булат больше не приезжал в Севастополь, а Аркадий-Аркан был. И не однажды, но за окном уже стояли другие времена. Не лучше этих и не хуже, но - другие...
Пишу сейчас эти строки в Израиле, а по всем каналам радио и телевидения звучат скорбные слова, - сто дней прошло со дня смерти Булата Окуджавы! - и звучат его песни.
А я вспоминаю Севастополь, Херсонес Таврический. А у самого уреза воды, на бревне "Великолепная тройка" как надписал на фото его автор фотокорреспондент Слава Горбачёв, сделавший много - много разнообразных снимков: Аркадий Арканов, Саша Ткаченко и автор этих строк, а на херсонесском редком песочке, почти у наших ног - лежит с волосатой впалой грудью Булат Окуджава, изредка подавая шутливые реплики и, жалуясь на больное сердце.
Все булатовские слова, сказанные на полном серьёзе, смешны и все они записаны в моём блокноте. Но приводить их не хочу - для меня ОН ещё не стал историей.
* * *
О БУЛАТЕ ОКУДЖАВЕ - дополнительные сведения .
Один единственный раз вышел на сцену театра им . А. Луначарского в Севастополе Булат Шалвович Окуджава , - случился этот праздник души 21 октября 1984 года . А с ним вышли на сцену – Аркадий Арканов и Наталья Горленко .
Об этой встрече я написал более менее подробно ( читайте выше ! ) в документальном рассказе … В Севастополе ещё тогда не было своего городского телевидения , чтобы запечатлеть эту замечательную встречу а пригласить областное, не то что не догадались, но и не хотели, как я понимаю
Почему я так думаю ? Прочитайте рассказ об этом и вам станет ясно … Не написал о Наталье Горленко, но только потому что напечатал свой рассказ по следам событий, а Булат в то время ушёл от своей жены Ольги к Наталье, вот и не хотелось «сыпать соль на раны» … Во всяком случае, Саша Ткаченко, который приехал вместе с Булатом Окуджавой и Аркадием Аркановым, советовал мне не касаться этой темы …
И я не касался, - этого нет в моём воспоминательном рассказе! - но недавно Наталья Горленко сама об этом написала . И – опубликовала, а Интернет сделал их отношения доступными всем .
Не публиковались и записки.
Булату Шалвовичу было направлено много записок, - в своём рассказе я упоминаю о них по памяти! – но оказалось, они сохранились до сих пор, да и аудиозаписи сохранились - об этом мне сообщил недавно руководитель Клуба авторской песни в Севастополе, Володя Губанов .
Вот они подлинные вопросы Булату Шалвовичу и ответы на них:
— Навеял ли вам Севастополь какие-нибудь мысли, идеи, которые со временем прозвучат в ваших песнях?
— Насчет того, прозвучат ли они — я не знаю, но некоторые мысли навеял. Потому что живу в замечательной гостинице, без воды (смех в зале)... Но я — человек приезжий, помоюсь в Москве (смех), а как же вы? (смех, аплодисменты)
— Мы знаем, что в огненном сорок втором вы, будучи восемнадцатилетним, ушли на фронт. Близится сорокалетие Победы. Как отразится эта дата на вашем творчестве?
— Я думаю, что самым лучшим подарком к этой большой дате будет произведение, которое в наибольшей степени выразит мои литературные способности. Но о чем оно будет — это не играет роли, потому что если все мы будем писать к этому дню только об одном — жить будет невозможно! Может быть, я напишу о розах... Но я постараюсь сделать хорошо! И это будет хороший подарок.
— Какие из ваших книг вам больше всего нравятся?
— Путь от рукописи до книги столь долог, что она успевает разонравиться. Мне не нравится ни одна из моих книг. Я считало, что лучшая моя книга еще не написана. Я ее буду стараться написать.
— Как вы относитесь к Валентину Пикулю?
— Я считаю, что существует большая мировая литература. Кроме того, существует литература вторичная, побочная, иллюстративная. Вот я думаю, что Пикуль относится именно к этой категории. Его можно читать, иногда даже с увлечением, но это не большая литература. Потому что, большая литература — это когда перед художником стоит единственная задача — имеющимися в распоряжении средствами рассказать о себе, выразить себя, поделиться своими впечатлениями об окружающем мире. Так писал Пушкин, так писали Толстой, Достоевский, Тургенев, Чехов — все великие наши писатели. К этому должен стремиться каждый... А бывает такая литература… иллюстративного характера... «Вот знаю историю. Сейчас я ее в реалистической форме проиллюстрирую для читателя…». Это тоже, наверное, интересно, люди узнают много любопытного. Но эта литература не делает нашу душу выше, возвышеннее, прекраснее!..
(аплодисменты)
— Почему так популярен Высоцкий?
— Ну, прежде всего потому, что это человек очень большого таланта, очень яркое явление в нашей отечественной культуре и, кроме того, потому, видимо, что его творчество соответствовало настроениям, потребностям его слушателей, читателей.
— Откуда неудовлетворенность у многих творческих личностей?
— Я думаю, что неудовлетворенность — это естественное состояние человека, вообще любого, не только творческого. Любого, потому, что действительность никогда не бывает идеально совершенной. И наличие всех несовершенств приводит к тому, что человек и чувствует себя неудовлетворенным. И писатель — тоже.
Я думаю, что чувствовать себя полностью удовлетворенным может только круглый идиот.
— Скажите, пожалуйста, как вы понимаете свободу творчества?
— Ну, если говорить о свободе творчества, то она, как и все, не может быть идеальной. Я думаю, что это — свобода личности от конъюнктурных соображений, прежде всего. Потому, что только время определяет, что есть хорошо и что — плохо. Я вспоминаю сейчас, как очень давно, в пятьдесят девятом году меня пригласили в одну инстанцию и потребовали, чтобы я не пел одну из своих ранних песен «О Леньке Королеве». «Почему?» — спросил я.
«Да потому что вы не правильно ориентируете молодежь».
«Чем же?».
«Ну, вот у вас там есть строчка «он не вернулся и некому оплакать его жизнь». Как, то есть, некому?! А ведь страна осталась, народ — понимаете?». Ну, я после этого разговора упрямо продолжал с этой песней выступать... Прошло года три, и я написал «Песню о дураках».
Ну, у меня опять там было свидание... Мне сказали: «Слушайте! Ну, есть же у вас замечательная песня «О Леньке Королеве»! Зачем вам о дураках петь?»... (Смех) Я понял, что время — самый лучший, главный судья. Он оставляет лучшие вещи, отбрасывает слабые вещи. Поэтому нам не стоит самим суетиться.
— О вас говорят, как о создателе фольклора городской интеллигенции. Как вы сами относитесь к этому определению?
— Ну, это дело литературоведов. Меня это мало интересует.
— Булат Шалвович, кого вы считаете своими литературными учителями?
— В прозе — Гофман, Пушкин, Толстой, Набоков. В поэзии — Пушкин, Пастернак.
— Какие качества кажутся вам главными в человеке?
— Много качеств очень важных, но самым главным я считаю — это строить свое благополучие не за счет благополучия других ... У писателей, я думаю, то же самое...
- Не изменяется ли этот критерий с возрастом у вас?
