Кричала замерзшая птица в груди:
Я вновь запою, только не уходи.
Но рифмы размыты, и нот логарифмы
Разбросаны мною на строчки, на рифмы,
На песню, застрявшую комом в груди
С извечным вопросом: «Что там впереди?»
Когда ж перестала кричать и молиться
В распахнутой клетке душа моя-птица,
Я сам, как замерзшая птица в груди
Взмолился: «Прости, только не уходи.»
Я ночь пересилю, чтоб песню, вот эту ,
С ожившей надеждой исполнить к рассвету.
* * *
Нет ни покаянья, ни прощенья.
В дебрях чувств живу я, как в лесу.
На росистой травке искушенья
Я свои желания пасу.
Пью рассвет, смакую шорох ночи,
Муравьиной тропкою брожу.
И глядят спасительные очи
Неба, как живу я и дышу.
Никому не предъявляю счета.
Не сужу, не славлю и порой
В зеркалах я вижу облик черта
С нимбом над моею головой.
НОЧНОЙ ТАНЕЦ
Он не искал ни славы, ни оваций.
Не жаждал обустроенных вершин.
Он танцевал под свист сигнализаций
Чечеткой ливня пуганых машин.
То было моря дальнего изнанка...
От страха фонари воспалены.
Шторм, как брелок, раскручивал стоянку
На пальце обезумевшей волны.
С галерки окон полуночный зритель
Гримасничал, как поздний Пикассо.
А он то ли гонимый, то ль гонитель
На ночь и шторм накидывал лассо.
Лассо прозрачных рук, прилипшей майки,
Волос бегущих с тела, как ручьи.
Лассо движений ног, крутящих гайки,
Созвездий, разболтавшихся в ночи.
* * *
Живу я, где ночи
рассорились с днями,
Размолвку смакуя и празднуя,
Где ветер в заливе
картавит камнями,
Как будто меня передразнивая,
Где звук отражается
от перламутра
Ракушек, предела не зная,
Где падает лето в объятия утра,
Меня соблазняя.
А в доме моём,
заточенные в раме
Под шорохи ночи,
Ожившие, словно
на киноэкране
О чем-то пророчат
Картины. Там огненный кот загляделся
На парус неброский.
И в раму уперся
летящий по рельсам
Трамвайчик московский.
Пророчат о чём-то
неведомом даже,
О странствиях странных,
О странах, куда возвращусь я однажды
Средь самых желанных.
Там звонкая стая
цветистых мгновений
Меняет наряды.
И выйдут на встречу мне
из-под корений
Лесные Дриады.
И жизнь моя снова
наполнится днями,
Размолвку не празднуя,
И ветер в заливе
картавит камнями,
Меня передразнивая.
Я УСЛЫХАЛ
Тела в истоме.
Ночь ласкалась праздно.
Свечами звезд
Мигал вселенский зал.
Творец не спал.
Он куполообразно
Восход живописал.
Моей рукой.
Как будто я навечно
На поводок посажен в колыбель
Писать Восход
С утра, весь день, до вечера.
Но за ночь холст
Был вновь невинно бел.
Творец не спал...
И я писал сначала -
Бежал мураш, соломинкой качая,
Взвалив Зарю на хрупкий пьедестал.
Она мой холст лучами проточала.
А утром вновь её я не застал
На полотне.
О Боже мой. Доколе
Я буду у вселенной на приколе.
В неволе на коротком поводке.
И услыхал:
Пока со мной ты в доле
Я дам тебе мгновения глоток.
Один глоток всего лишь,
но не более.
И отпущу немного поводок.
ПЕЧАЛЬ МОЯ СВЕТЛА
Светало медленно,
Свистел рожок луны...
Туманы таяли,
Трава из пелены
Пробилась
Неожиданно и звонко.
Деревьев образы
Причудливы и тонки,
Дыханием росы окроплены.
Но сон еще нагуливает вес,
Так, не спеша,
Хотя прошло мгновенье
И даже не прошло еще , и лес
наращивает кольца безвременья.
В тот лунный час уже прозрачна ночь
На взлете век,
когда в века иные
Уходит время царственное прочь,
Перетекая в кольца годовые
Никто живой
Не уловил тот миг...
Ни крыльев взмах,
Ни эха нервный крик,
Ни в озеро
Глядящая ветла,
Ни этот стих...
...печаль моя светла.