№2/2, февраль, 2009 - НЕКРУГЛАЯ ДАТА
172-летию со дня гибели А.С. Пушкина посвящается
О бедном Дантесе замолвите слово... Валентин Домиль
Дуэль Пушкина с Дантесом 27-го января 1837 г. С картины Коверзнева, писанной по словесной передаче академика Волкова.
Гравюра Герасимова.
В толковом словаре русского языка Ожегова убийством именуется преступное, умышленное или по неосторожности лишение жизни. Ну, а убийца – это тот, кто совершил убийство. С формальной точки зрения правильно. В действительности же, всё не столь однозначно.
Существует своя оценочная шкала. Свой эмоциональный подтекст. Одно дело, бандитские разборки, киллеры с их фирменным контрольным выстрелом в голову, нападение в темном переулке.
Другое – убийство в порядке самозащиты, убийство по неосторожности. Убийство преступника во время задержания. Разумеется, в том случае, если он вооружен и особо опасен. Боевые действия. Дуэль, наконец.
Важно, кто кого. И с чьей стороны смотреть. Язык не поворачивается назвать убийцей героя-солдата или отважного опера. А вот их оппонентов, тех, кто противостоит; и можно и должно.
Барон Жорж-Карл Дантес-Геккерн Акварель Т. Райта. 1830-e гг
Дантес появился в России осенью 1833 года. Его привез голландский посланник барон Луи Геккерн. В дороге, в какой-то европейской гостинице, барон встретил Дантеса. Проникся сочувствием к оказавшемуся на мели молодому аристократу. И, как говорили, не только сочувствием. Взял его с собой в Петербург. Ввёл в свет и устроил на службу.
В Петербурге Дантес пришелся ко двору. Сослуживцы по кавалергардскому полку, куда он был определен корнетом, любили Дантеса за весёлый нрав. Дамы, по воспоминаниям современников, «вырывали его одна у другой». Красавец, «душка-военый». Потом пресловутый французский шарм.
Встреча неотразимого Дантеса с одной из самых ярких дам петербургских гостиных Натальей Николаевной Пушкиной, была предопределена.
Существовали и другие благоприятствующие обстоятельства. С годами страсть Пушкина к жене заметно остыла. И его потянуло на подвиги. Наталья Николаевна, по утверждению друга семьи княгини Вяземской, «сначала страшно ревновала, потом стала равнодушной и привыкла к неверностям мужа».
Наталья Пушкина Портрет А.П.Брюллова (1799 – 1877)
Ухаживания Дантеса за Натальей Николаевной, как говорили, «не нарушали никаких великосветских приличий». Хотя обращали на себя внимание. И служили поводом для пересудов.
Переломный момент наступил 4 ноября 1836 года. В этот день появился и начал гулять по петербургским гостиным анонимный «Диплом». В нём сообщалось об избрании Пушкина коадъютором (заместителем) «Великого магистра Ордена Рогоносцев».
Оскорбленный Пушкин вызвал Дантеса на дуэль. Дуэль казалась неизбежной, как вдруг Дантес объявил, что женится на сестре Натальи Николаевны Екатерине. Пушкина уговорили забрать вызов.
В глазах общества брак Дантеса с Екатериной Гончаровой выглядел двусмысленным. Слухи не улеглись. Напротив они ширились.
И тогда Пушкин направил Геккерну, усыновившему Дантеса, и, как говорили, руководившему действиями пасынка, письмо. Письмо и по стилю, и по содержанию было оскорбительным. И послужило поводом для дуэли.
Баронесса Екатерина Николаевна де-Геккерен-Дантес, рожденная Гончарова С портрета работы Н. Вельца, 1840 г. (Собственность баронессы де-Геккерен-Дантес)
Это канва событий. Трагические вехи. Общественное мнение, и до дуэли; и какое-то время после неё, было неоднозначным. Недоброжелатели злословили. И во всём винили Пушкина. Серьезного повода, как они считали, для дуэли не было. И Пушкин сам, что называется, нарвался.
Многие, напротив, сочувствовали. Николай, беседуя с кем-то из приближенных, обозвал Геккерна «гнусной канальей». Друзья поэта пытались его успокоить и отговорить. Они полагали, что после женитьбы Дантеса на Екатерине Гончаровой инцидент исчерпан.
По прошествии времени, и в общественном мнении, и в литературоведении возобладала точка зрения князя Петра Вяземского.
«…адские сети, адские козни были устроены против Пушкина и жены его. Супружеское счастье и согласие Пушкиных было целью развратнейших и коварнейших покушений двух людей, готовых на всё, чтобы опозорить Пушкина»
Речь идет о голландском после бароне Геккерне и Дантесе. Это они спровоцировали Пушкина. Это они приставили к его груди пистолет. В течение многих лет виновность Геккерна и Дантеса не подвергалась сомнению. Менялись лишь акценты.
Портрет А.С. Пушкина Б.М. Кустодиев, 1915 г. Бумага, итальянский карандаш
Одни превозносили жену поэта Наталью Николаевну. Другие полагали, что она, вольно или невольно, спровоцировала трагедию, пагубно влияла и способствовала. Наталья Николаевна, по утверждению одного из друзей дома, не смогла проявить должного такта, и вела себя «как набитая дура». Эта точка зрения нашла своё развитие в работах известного пушкиноведа Щеголева.
Щеголеву вторит Ахматова. Анна Андреевна именует Наталью Николаевну «агенткой Дантеса». И искренне негодует.
Любопытная деталь. Влияние эпохи. Стилистика Ахматовой перекликается со стилистикой газетных публикаций того времени, (статья была написана во второй половине 30-х годов). Здесь и, «провести операцию», и «типичная дезинформация», и «подозрительный барон», и «предатель», и «передатчица», и «задание» и т.д.
Представления об обстоятельствах гибели Пушкина были поколеблены относительно недавно. Итальянская исследовательница Серена Витале получила доступ к парижскому архиву Дантеса, хранившемуся в доме его правнука Клода.
Барон Луи де-Геккерен Рисунок Крихубера, 1843 г.
В этом же тоне выдержано письмо от 2 февраля 1836 года:
– …Теперь мне кажется, что я люблю её больше чем две недели назад! …могу бывать в её доме, но видеться с неё наедине…почти невозможно, все же совершенно необходимо…нет человеческой силы, способной этому помешать…
Сказано более чем определенно. И тут осечка. Дантес настаивает на близости, и получает отказ. Изысканный, с изъявлением чувств. И, тем не менее…
Судя по письму от 14 февраля 1835 года, Наталья Николаевна сказала ему:
Я люблю вас, как никогда не любила, но не просите большего, чем мое сердце, ибо всё остальное мне не принадлежит, …пощадите же меня и любите всегда так, как теперь, моя любовь будет вам наградой...
Как Татьяна Онегину: – «Я вас люблю (к чему лукавить?). Но я другому отдана, и буду век ему верна».
Получив отказ, Дантес ведет себя более чем благородно. Он восхищен Натальей Николаевной. Превозносит её.
… от безудержной страсти, что пожирала меня, –пишет Дантес 6 марта 1836 года, – осталось лишь преклонение…
И восторженно констатирует:…она осталась чиста перед целым светом, она может не опускать головы. Нет такой женщины, которая повела бы себя так же.
Это версия Дантеса.
Что же до Наталии Николаевны? Наталья Николаевна слыла отчаянной кокеткой. И могла как-то обнадежить. Дать повод рассчитывать. И ограничиться этим.
Существовало ещё одно обстоятельство. Очень серьёзное препятствие. Наталья Николаевна была на шестом месяце беременности. Тут уж не до адъюльтера.
Дантес и Наталья Николаевна не виделись несколько месяцев. Сначала из-за траура. 29 марта умерла мать Пушкина Надежда Осиповна. Потом роды.
За время вынужденной разлуки Дантес завёл роман с княжной Марией Барятинской и, что весьма пикантно, влюбил в себя сестру Натальи Николаевны Екатерину.
Летом 1836 года Дантес посетил Наталью Николаевну на каменно-островской даче поэта. От несколько отстраненного благоговения и сдержанности тоже благородной не осталось и следа. Дантес настаивал на развитии отношений. Наталья Николаевна не соглашалась.
17 октября 1836 года, дежуря в казарме, Дантес написал Геккерну отчаянное письмо
– … вчера я случайно провел весь вечер … с известной тебе дамой… До 11 вечера …хорошо исполнил свою роль и даже был довольно весел…
Затем, продолжает Дантес:
– силы оставили меня… оказавшись на улице принялся плакать …оказалось, что у меня страшная лихорадка…ночью я глаз не сомкнул и испытывал безумное нравственное страдание…
Дантес просит Геккерна поговорить с Натальей Николаевной, внушить ей что-то (что именно в письме зачеркнуто и расшифровке не подлежит - В.Д.), припугнуть, наконец. Он оговаривает детали встречи Геккерна с Натальей Николаевной. Разрабатывает сценарий.
Свою просьбу Дантес объясняет нестерпимыми переживаниями, грядущим сумасшествием, ощущением безысходности.
…если эта история будет продолжаться,– жалуется Дантес, – а я не буду знать, куда она меня заведет, я сойду с ума… я потерял голову, она горит, точно в огне … и мне дьявольски скверно…
Откуда такой накал страстей, откуда необузданность, у человека досель весьма деликатного и сдержанного? Сказать трудно. Возможно, сыграло свою роль пресловутое мужское самолюбие, уязвленное и оскорблённое. Возможно, повлияли новые обстоятельства. Одно дело женщина на сносях; другое – свободная. Может быть, Наталья Николаевна в очередной раз повела себя неосторожно. Как-то обнадежила, чем-то подтолкнула.
А.С.Пушкин Автопортрет, исполненный в период ссылки в Михайловское 1824 г.
Испуганная напором Дантеса, его весьма вероятными последствиями Наталья Николаевна совершает отчаянный и, как говорят, необдуманный, чреватый последствиями поступок. Знакомит мужа с письмами Дантеса. И Пушкин требует сатисфакции.
21 ноября 1836 года он пишет Геккерну письмо, в котором обвиняет его в сводничестве
… подобно бесстыжей старухе, – писал Пушкин, – вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить её о вашем сыне, а когда, заболев сифилисом (не подтвержденное предположение – В.Д.) он должен был сидеть дома из-за лекарств, вы говорили… что умирает от любви к ней, вы бормотали ей: верните мне моего сына…
Графу Соллогубу удается отговорить Пушкина. Но ненадолго. Через некоторое время Пушкин написал ещё одно письмо, почти аналогичное первому. Геккерн обратился к знатоку дуэльного кодекса и признанному обществом авторитету престарелому графу Строганову. Граф Строганов изучил письмо и вынес вердикт, окончательный и бесповоротный.
Последняя дуэль А.С.Пушкина Алексей Наумов, 1884 г.
В связке Дантес-Геккерн, Геккерну отводили роль коренного. Он руководил, он направлял и всячески способствовал. Судя по письмам, Геккерн, всего лишь, следовал просьбам потерявшего голову названного сына. Более того, Геккерн делал всё от него зависящее, чтобы как-то разрядить ситуацию, замять её. Здесь и переговоры с друзьями Пушкина. И скороспелый брак Дантеса с Екатериной Гончаровой
Дуэль была наказуема. И посланник голландского короля здорово рисковал. В целом, поведение Геккерна не вполне укладывается в отведенные ему традицией рамки. И его роль до конца не выяснена. Восторженные письма Дантеса, равно как и его отчаянные просьбы могут быть адресованы отцу, старшему брату, другу, но никак не любовнику.
А Геккерна и Дантеса связывали, как говорили, любовные отношения. Потом сводничество. Судя по письму Дантеса, Геккерн должен был припугнуть Наталью Николаевну, что-то внушить ей. И Геккерн встречается с Натальей Николаевной. Беседует с ней. Более того, по версии Пушкина, преследует её.
Что именно ей внушал Геккерн, чем мог припугнуть! И пугал ли вообще. Бог весть. Позиция отца понятна, хоть не слишком почтенна («…верните мне моего сына».) Позиция любовника более чем странная.
После дуэли Геккерн был вынужден оставить Россию. Царь передал ему положенную в таких случаях «прощальную» табакерку, но в аудиенции отказал. Что являлось проявлением монаршего неудовольствия.
Впрочем, на дипломатической карьере Геккерна это не отразилось. В течение многих лет он представлял голландского короля в Вене и был дуайеном тамошнего дипломатического корпуса.
Дантеса предполагалось лишить «чинов и приобретенного им российского дворянского достоинства» и определить на солдатскую службу. Но потом наказание было смягчено. И «как не русского подданного» Дантеса в сопровождении жандарма выслали заграницу.
Дантес уехал во Францию, разбогател, стал сенатором. Судя по всему, Дантес не знал «… в сей миг кровавый, на что он руку поднимал».
А.С.Пушкин в Царском Селе Илья Репин, 1911 г.
О содеянном особо не сожалел. Ни сразу после дуэли, ни позднее. Пушкину, изначально, была отведена роль жертвы. («Погиб поэт невольник чести, паль оклеветанный молвой…»). И это снимает многие вопросы, нивелирует их. Правда, не вполне.
В юриспруденции существует, взятое из римского права, понятие – виктимное поведение. Это когда жертва провоцирует, подталкивает, вызывает огонь на себя. К Пушкину это применимо в полной мере.
У него был отвратительный характер. Это общеизвестно. Пушкин получил его в наследство от заводных, психически нездоровых, в части своей, предков. О прадеде Пушкина по линии отца в «Родословной Пушкиных и Ганнибалов» написано кратко, но многозначительно:
– … умер весьма молод, в припадке сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах.
Прадед А.C Пушкина, Абрам Петрович Ганнибал
«Арапа» обвиняли в свирепости, и не только по отношению к подчиненным. Свою жену Евдокию Диопер, дались им эти жены, он «бил и мучил… смертельными побоями необычно», добиваясь от неё признания, что она с неким Шишковым «блуд чинила» и хотела «его Ганнибала отравить».
Деда – Осипа Абрамовича – «пылкие страсти с …легкомыслием вовлекли …в ужасные заблуждения». Он женился повторно при живой жене. Подписывал долговые обязательства, не вникая в их суть, и не думая о последствиях. Постоянно судился. И умер «от следствий невоздержанной жизни».
Конечно, волочиться за чужими женами дурно. Но в этом смысле Пушкин мало чем отличался от Дантеса. Скорее даже, превосходил его. О любви Пушкина к прекрасному полу написано много.
Князь Вяземский утверждал, что в отношениях Пушкина к женщинам «преобладали вовсе не чувственность, а скорее поэтическое увлечение». Может быть, это и справедливо. Но лишь отчасти. Пушкин влюблялся во всех более или менее привлекательных светских дам, как приличествует гусару в душе и поэту.
Особенным успехом у них он не пользовался. Частично из-за непривлекательной внешности. А главное, даже склонные к адъюдьтеру дамы боялись иметь дело с вздорным, взбалмошным, трудно управляемым человеком, от которого можно было ожидать всего, что угодно.
Вроде письма к приятелю, по поводу отношений с А.П. Керн – «гением чистой красоты».
Ты ничего не пишешь мне о 2100 р. мною тебе должных, а пишешь о
М-mе Керн, которую я с помощью Божьей на днях /…/.
Что же до удовлетворения рано проснувшейся плоти, то для этого существовали девицы легкого поведения и дамы полусвета. Судя по письму отправленному Пушкиным незадолго до женитьбы княгине Вяземской, Наталья Николаевна Гончарова числилась в его донжуановском списке под номером 113. И этот список имел продолжение.
Формально инициатором дуэли был Дантес. Но у Дантеса не было выбора. Письмо Пушкина направленное Геккерну было более чем серьёзным поводом. Геккерн, как посол, драться не мог. И Дантес взял эту миссию на себя.
Сам Пушкин был записным дуэлянтом. В числе тех, кого уязвленный Пушкин вызвал на смертный бой, состояли и дядя полковник Ганнибал из-за девицы Лошаковой.
И друг детства Кюхельбекер. Кюхле не понравилось, в общем-то, неприличное использование его фамилии в одной из пушкинских эпиграмм, где было «кюхельбекерно и тошно». Самое неприятное, что это выражение вошло в обиход. И те, у кого возникали проблемы с желудком, говорили: – «что-то мне сегодня кюхельбекерно».
Потом Модест Корф пытавшийся унять пьяного лакея Пушкина.
Какой-то майор Денисевич. Пушкин по своему обыкновению после начала спектакля наступал сидящим на ноги, не взирая на чины и звания, а степенному майору это не понравилось.
Полковник Старов из-за мазурки.
Граф Соллогуб из-за превратно истолкованных слов.
Князь Репнин по аналогичному поводу.
И прочие, прочие, прочие.
Пушкин всякий раз имеет дуэли, – писала Карамзина, жена историка. –Благодаря Богу они не смертоносны, бойцы остаются невредимыми.
Грех так говорить о человеке, погибшем на дуэли, но пушкинские поединки, за исключением последнего, и по развитию событий и по результату, были неосновательны. В части случаев, благодаря усилию секундантов и нежеланию, попавших как кур в ощип, людей участвовать в опасном для жизни и репутации мероприятии, достигались приемлемые компромиссы. Там, где договориться не удавалось, противники по понятным причинам, избегали крайностей.
Справедливости ради, чаще всего Пушкин либо стрелял в воздух, либо отказывался от выстрела.
Потом были кутежи, дерзкие эпатирующие окружающих выходки. Злые эпиграммы. Оскорбительные высказывания. Войдя в раж, Пушкин терял представление о реалиях, и не считался с обстоятельствами. И всё это сочеталось и сосуществовало с глубоким умом, тонким вкусом, искренней расположенностью к тем, кто Пушкину был дорог. Недюжинной силой духа и величественным поведением в критические моменты.
И, наконец, само творчество. Удивительно цельное и не суетное.
Фрейд пишет об организованных и неорганизованных частях психического аппарата. Об «Оно» и «Эго».
«Оно» – «этот, – по выражения Фрейда, – котёл полный бурлящих страстей» провоцировало Пушкина на проступки и… питало своей энергией его творчество. Ну, а «Эго», другими словами ум, здравый смысл; пыталось придать происходящим в подсознании процессам, приемлемое направление. Приспособить их к общественным стандартам.
В творчестве это получалось. В жизни не очень… За исключением безусловных литературных успехов, во всем остальном Пушкину не слишком везло.
В глазах света, во всяком случае, большей части его, а Пушкин считал себя светским человеком по преимуществу, он был всего лишь дурно воспитанным поэтом с раздутой литературной репутацией, мужем красавицы жены и пожилым камер-юнкером. А рассчитывал он на большее. Куда как на большее.
Последние годы жизни положение Пушкина стало отчаянным. Огромные неподъёмные долги, отсутствие адекватных источников дохода, снижение интереса читающей публики, нападки недоброжелателей, спад творческой активности, какие-то проблемы со здоровьем.
В силу этого Пушкин стал ещё более уязвимым, ещё более конфликтным и несдержанным. Отсюда частые дуэли. Эпатажные поступки, выходки.
Наталья Николаевна Пушкина С акварельного портрета, сделанного во время вдовства. Собственность А. И. Араповой
И тут Дантес. И само ухаживание, бесцеремонное, привлекшее к себе пристальное внимание общества служило поводом. Пушкин звал обидчиков к барьеру по куда менее значительному поводу.
Потом Наталья Николаевна. В её верности Пушкин был уверен. Но она любила Дантеса, пускай лишь какое-то время, пускай платонически, но тем не менее.
И это было ещё одним ударом, ещё одним звеном в цепи нестерпимых оскорбительных обстоятельств. Пушкин утверждал, что люди выдающиеся не подсудны мирскому суду. Они выше его.
В письме к Вяземскому касаясь «Записок» далеко не безупречного Байрона Пушкин, апеллируя к толпе, провозглашает:
Толпа… в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могучего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, мерзок, как мы! Врёте, подлецы: он и мал, и мерзок – не так, как вы – иначе!
Это справедливо, в исторической перспективе. Людям выдающимся исследователи прощают многое из того, что людям обыденным ставится в вину.
Дантес тоже был жертвою обстоятельств, далеко не однозначных; и, что немаловажно, не вполне выясненных. Дантес не был дураком и пустозвоном, как считали. Последующая блестящая карьера противоречит этому.
Он увлекся красивой женщиной, которая его поощряла. И добивался её расположения. Ситуация достаточно банальная. Но, как говорится:
– Quod licet Jovi, non licet bovi.
– Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку.
Пушкин на смертном одре Рисунок с натуры А. А. Козлова. Пушкинский Музей
Барон Жорж-Карл Дантес-Геккерн
Наталья Пушкина
Баронесса Екатерина Николаевна де-Геккерен-Дантес, рожденная Гончарова
Портрет А.С. Пушкина 
Барон Луи де-Геккерен
А.С.Пушкин 
Прадед А.C Пушкина, Абрам Петрович Ганнибал 
Наталья Николаевна Пушкина