Не знал, что камни, пена, облака
Здесь, в Грузии, заговорят по-русски,
Что воздух, будто женская рука,
Вдруг станет тёплым, гладящим и узким.
Я был любим. И ты была со мной,
Знакомые сочувствовали: "Поздно!"
Я б им поверил, если б не дурной,
Свихнувшийся на вечных чувствах воздух.
Росли деревья в заточеньи башен,
Как барс, на плечи прыгала река.
А воздух был не то что ошарашен,
А заражён тревогой на века.
Все моралисты мира никогда
Не выдумают воздуха такого,
В котором издыхает ерунда
И дух, освобождаясь, рвёт оковы!
...Был этот воздух кован, как металл,
Он жаждал дать всему весомость бронзы,
Он словно дьявол, плакал и летал
Над миром равнодушия и прозы.
Он запрещал стареть и умирать,
Он обещал слиянье рек и судеб.
А быт? А ревность? Это всё мура,
Когда о них с высот Кавказа судят.
* * *
Повествовать? Нет, выплакаться, выпеть,
Изъять из сердца тяжесть и тепло
И говорить и выдыхать во имя
Мучения, что ум заволокло.
Я стал старик. Я сделал из беды
Достоинство. В моих коленях слабость,-
Но лепечу, страдальчески осклабясь,
Что я ушёл в духовные труды.
Любимая! Я не ушёл, - а брошен.
Сестра моя! В моих сосудах мел.
А пир кипит. И пар идёт от брашен,
И женский жест так трогательно смел.
Не потому ль вся эта ложь двужильна,
Что, старцами однажды становясь,
Мы смотрим жизнь, как смотрят кинофильмы
Или читают древних литер вязь.
Тела давно живут от душ отдельно.
Ум, занятый житейской суетой,
Жужжит весь день, как некая прядильня,
Вращаемая резвою водой.
* * *
В эпическом спокойствии всегда
Есть примесь боли, горечи и страха.
На ветке тихо всхлипывает птаха,
Работает, как старый вол, вода.
И ходит конь, не знающий седла,
Задумчивый и важный, как философ,
Неся свои огромные глаза
С туманностями мировых вопросов.
Что выбирать? Судьбу или свободу?
А разве есть свобода без судьбы?
Но безысходность требует исхода,
И, если мне невыносимо худо,
Встаёт моя свобода на дыбы.
Мы истлеваем, оставляя вам
Столбы страстей и дуги размышлений,
Из коих завтра будут строить храм
Для счастия грядущих поколений.
Молчат живые. Говорят покойники.
Мясисты губы. Бел оскал зубов.
Сердца стучат, как в старой хате ходики.
Пружина – боль.
Тебе и мне
Те женщины, чьи пальцы шелковисты,
Чья кожа излучает лунный свет,
Чьи голоса, как эхо вечных истин, -
Они вне сплетен и земных сует.
Когда вокруг, как бесенята, пляшут,
Кривляются, гримасничают и
Нас угощают смертоносным ядом
Нахальные и злые пустяки,
Житейскую отряхивая пыль
С подолов платьев,
с ног своих божественных,
Не сходят с ими избранной тропы
Идущие над бездной быта женщины.
В грехах по горло, внутренне чисты,
Несут они застенчивую тайну
Своей высокой женственной мечты,
И души их прозрачны и хрустальны.
Вы обращайтесь с этим хрусталём
И бережно и трепетно – иначе
Достанется вам лишь хрустальный лом:
Осколки фантастической удачи.
ЛАНДЫШИ
Давно в меня вселился бес,
Зовущий в лес, влекущий в лес.
Здесь через пень-колоду
То - йодом, то - мёдом.
Здесь даже в тень заходишь,
Как будто лезешь в воду.
С моими мозгами
Я лешему сдам с блеском
Труднейший экзамен
По шелестам и трескам.
Лесная пропаганда
Хитрей, чем человечья.
Вы слышали, как ландыш
Свои лепечет речи?
Беззвучию обучен он,
Но на кошачьих лапах
Пряный, могучий
Лезет в душу запах.
Не смешивает с грязью
И молнии не мечет, -
Но всё тебе доказано
И крыть тебе нечем.
ПАМЯТИ ДРУЗЕЙ
Где Юлик Даниэль? Где Леня Тёмин?
Я свёл их. И они сидят и пьют.
Свет не включали. Но совсем не тёмен
Высоким трепом созданный уют.
Кто даст нам персональное бессмертье?
Каприз судьбы? Нет, верные друзья!
Те, что любовью вечной нас отметят
И прокричат забвению: "Нельзя!"
Нельзя, чтоб меркли голоса и лица!
Чтоб, сдерживая огорченный вздох,
Искала с вдовьей нежностью столица
Живые тени канувших эпох!
И ты, чья лира из воловьих жил –
Как скрипка нежный, буйный, словно бубен –
Куда ты канул, Боря Чичибабин,
С которым я воинственно дружил?
Я жив. И вы живите! Пейте водку,
Рубите правду весело и зло!
Бессмертны ваши жесты и повадки –
Не вам, а мне безумно повезло.
Я принят был в ваш неподкупный круг,
Где Лёха Пугачев бывал в ударе,
Где песня, вырываясь из-под рук,
Сулила гибель старенькой гитаре.
За пять минут до вечного причала,
Забыв сказать прощальные слова,
Кого из Вас вчера поцеловала
История - печальная вдова?
Сегодня трепачи и выпивохи,
Вы завтра вступите в разряд мессий
И станете лицом своей эпохи
И гордостью России…
