Абсолютно правдивая история, или антиреклама
Одна моя подруга давно мечтала отдохнуть недельку на море. И поехать ей хотелось непременно поездом: она плохо переносит многочасовой автобус.
– Давай! – уговаривала она меня. – Представь: не трясет, спокойно обозреваем красоты за окном, ночью можно лечь поспать, – короче, едем, как белые люди. В Лидо ди Езоло двинем, под Венецией, там говорят, чудно.
И я соблазнилась. Хотя понимала, что не зря, наверное, большинство отправляется к морю автобусом: без пересадок и прямиком к отелю.
– У меня, – продолжала свой натиск подруга, – хороший знакомый в турбюро, шеф, он все и устроит.
На следующий день мы двинулись в бюро оформлять путевки. Знакомый шеф отбыл уже, к сожалению, в отпуск, и нас обслуживала молодая строгая девушка, которой он оставил наш заказ. Она долго сидела за компьютером. – Прямой поезд в два раза дороже. Сколько времени вы хотите на пересадки?
– Ну, минут 10-15, – ответили мы, польщенные своей властью над железнодорожным расписанием.
Она снова долго искала что-то в компьютере, потом решительно произнесла:
– Сегодня я не смогу дать вам ответ.
– Но приблизительно...
– Приблизительно вы выезжаете ночью, и с двумя пересадками прибываете в Венецию в 11 утра, а там – автобус, это уже совсем близко.
– Годится. Так нам прийти в понедельник (дело было в пятницу)?
– Да. Но вы можете потерять эти номера, если не забронируете.
Она о чем-то еще переговорила с подругой, которая, в отличие от меня, неплохо говорит по-немецки, и мы забронировали номера.
На обратном пути Зоя, – так зовут мою приятельницу, – разъяснила мне, что при бронировании, как правило, уже берутся с клиентов деньги, но поскольку мы оформляем путевки по знакомству, турбюро само сейчас переводит деньги, а в понедельник мы рассчитываемся уже за все.
– ?!Что же ты мне там об этом не сказала? А если дорога не подойдет нам? Давай сейчас съездим на вокзал и возьмем расписание поездки.
– Зачем? – удивленно вскинула Зоя свои красивые брови. – В понедельник они всё здесь сами сделают, и – оформим.
Пора все же коротко представить действующих лиц моего рассказа.
Моя приятельница – привлекательная пышноволосая шатенка сорока с небольшим лет, музыкант по профессии. Несмотря на не очень крепкое здоровье и не слишком счастливо сложившуюся семейную жизнь, она легко и, я бы даже сказала, как-то радостно воспринимает жизнь. «Я – оптимистка!» – любит она повторять в ответ на какие-то мои предостережения. Я на 20 лет старше, и олицетворяю в нашем тандеме, как вы уже, верно, сами догадались, трезвое, критическое начало.
Итак, в понедельник оказалось, что, выезжая в час ночи и потеряв при двух пересадках 4,5 (!) часа, мы прибываем в Венецию в 5 вечера; лежачих мест в таких поездах вообще не бывает, вагоны нам достаются «для курящих» (других уже нет); учитывая же всяческие доплаты, путевки с дорогой обходятся нам значительно дороже.
– Но вы же прошлый раз говорили нечто другое! – вскипела я.
– Я говорила то же самое, – ровным голосом ответила «бераторша».
– А если мы отказываемся от этой поездки?
– Вы теряете 80% стоимости отеля, – так же ровно, как автомат, ответила она.
Мы с Зоей были почти в шоке. Она первая пришла в себя.
– Ну чтo-о уже сейчас?! – обреченно протянула она. – Давай поедем. К морю же!
Во мне же все негодовало. От некомпетентности и наплевательства чиновницы, от «оптимизма» подруги и своей мягкотелости.
... Конечно мы поехали – что оставалось делать?
Первый поезд оказался уютным и полупустым, и вовсе незачем было тратить добавочные деньги на бронирование мест. Нам удалось даже чуть вздремнуть, вытянув ноги на соседнее незанятое место.
... Мюнхен. Холодный полутемный вокзал; даже и не вокзал вовсе в нашем, российском понимании (теплое светлое помещение с широкими деревянными скамьями, на которых вполне можно устроиться на ночь), а забетонированная площадь с множеством железнодорожных путей, забранная стеклянной крышей и населенная многочисленными службами, киосками и кафе-стойками, где в ночное время можно лишь стоя выпить чашку кофе и съесть бутерброд или булочку. Не более того. Маленькая деталь: туалет (стоимостью 1.10 €) открывается лишь в 6 утра, а мы приехали в 4.30! Вдоль путей, – редко и не везде, – железные холодные скамьи – не рассидишься.
... Долгожданный (почти два часа) поезд на Верону был, в отличие от комфортабельного мюнхенского, каким-то допотопным: длинные, унылые вагоны, плотно утрамбованные посадочными местами, что даже сбило нас с толку (впрочем, после бессонной ночи это было, наверное, извинительно): проходя вдоль огромного состава в поисках своего 259-го, вагона (что за дикая нумерация?), мы увидели на одном из них обозначение: места 100-117, у нас же как раз последние места.
– Давай войдем! – устало предложила Зоя.
– Но вагон-то не наш, а 256-й.
– Я думаю, это все равно. Пошли.
В некоторой растерянности, но доверяя подруге, – она не раз уже ездила поездами по своим музыкальным делам, – я поднялась по ступенькам, подняв вначале свой чемоданчик, а потом подтянув Зоину сумку.
Маленькое отступление о нашем багаже. У меня был небольшой, но все же увесистый, чемодан на колесиках плюс сумка через плечо, у Зои – особая высокая сумка на трех колесах с каждой стороны, которая сама съезжала со ступенек, – подруге нельзя носить тяжелое. Сумка, однако, довольно громоздкая, видимо, старой конструкции (подарок сердобольных немецких друзей), и подтягивать ее наверх было тяжеловато.
Пристроив кладь в нише у входа, мы заняли «свои» места у самых дверей. А пассажиры все шли и шли, рассаживаясь впереди.
– Какой-то безразмерный вагон, – заметила я.
– Да... – откликнулась Зоя. – Без бронирования тут уж не обойтись.
– Угу. И как ты думаешь, что это может значить?
Подруга взглянула на меня и махнула рукой.
– А! Ничего это не значит. Давай, наконец поедим. Знаешь, что я приготовила, – засуетилась она. – Кабачки тушеные! Целая коробка, на двоих! И котлетки...
– Ты что?! Зачем? У меня тоже кабачки и тоже на двоих. И еще кое-что... Почему мы не созвонились, идиотки?
Зоя между тем вытащила из сумки большую пластмассовую коробку и вилки.
– Давай! Посмотри, какая прелесть! – Вкусный запах распространился по вагону. Она зацепила вилкой что-то пышное и румяное и протянула мне.
– Послушай, я не могу еще есть. Смотри, люди идут. Пусть хотя бы рассядутся.
– Да брось, чего там! Бери давай!..
Проходящие пассажиры с любопытством косили на нас глаза: в 6 утра такой аппетит у дамочек!
Однако нам не удалось продолжить свое пиршество: около Зои остановилась женщина и, протянув свой билет, сухо и четко сказала по-немецки, что это ее место.
– Почему? Как это? – стала было возмущаться подруга и искать билеты. – Вот, посмотрите, это наши места!
Возле нас образовалась пробка. Кто-то позвал проводницу... Конечно же мы сели не в тот вагон. Судорожно свернув свое гастрономическое великолепие, мы двинулись со всеми пожитками через длиннющий вагон, – и еще через два! – идущего уже на всех парах состава, цепляя своими чемоданами и сумками за чьи-то ноги, локти, сумки, придерживая руками в тамбурах тяжелые, непослушные, какие-то совершенно озверевшие двери...
Уселись. После еды стало клонить ко сну. Но вагон «для курящих» скоро дал о себе знать, вызвав у Зои длительный кашель, а у меня – легкое подташнивание. Это был, к слову сказать, самый длинный отрезок нашего пути – почти пять часов езды. Пейзажи за окном наверняка были хороши, но нам это было почему-то все равно.
В Вероне, нас ждала, наконец, удача: в расписании обнаружился поезд, отправлявшийся в Венецию не через 2,5 часа, как в нашем расписании, а через 20 минут.
– Как здорово! – радовалась Зоя. – Ты подумай, у нас будет уйма времени. Успеем устроиться и пойти на пляж – до самого ужина. Представляешь?
–Пока не очень, – остужала я ее.
Тем не менее мы благополучно (к слову, в Италии в поездах не курят, – запрещено) прибыли в Венецию на станцию Санта Лючия (одни названия чего стоят!) Ах, Венеция, ох, Венеция! (Впрочем, самой Венеции мы так и не увидели). Ставшая вдруг необычайно деловитой и важной, подруга («мы почти на месте!», – то и дело повторяла она), пошла в информацию узнать про автобус, – она немного говорит по-английски.
– Тут всего ничего! – бодро провозгласила она, вернувшись. – Перейти через мостик, потом направо до пьяцца ди Рома, там и автобус.
Мы вышли из вокзала. Панорама открылась довольно привлекательная. Канал, на другой стороне которого светлые высокие здания, и мост, – не «мостик», а довольно большой дугообразный мост через канал; его перила и резная белая ограда красиво отражаются в воде... Но нам пока не до красот.
– Подожди-ка, – говорю я, – мне придется отойти, поискать место общего пользования.
В глазах у Зои возмущение, смешанное с презрением.
– Ты что?! Мы же вот-вот приедем, через пять минут! Потерпеть не можешь?!
Во что вылились эти «пять минут», мы увидим позже, а подруге я прощаю ее экспрессивность и страсть к преувеличениям, свойство художественной натуры.
– Мостик-то, посмотри, порядочный, метров восемьдесят, не меньше, – говорю я.
– Ничего! Прогуляемся, долго сидели. Не ступеньки же там!
«Не ступеньки»... А почему, собственно, не быть ступенькам? Потому что ей так хочется? Ах, да, я же забыла – она «оптимистка».
– Пойду посмотрю, – говорю... Увы, так и есть.
– Мост весь – ступенчатый, – докладываю. – Нам с тобой на радость.
Вздохнув, трогаемся. Солнце вовсю припекает, – середина дня, – а шляпки и темные очки, конечно, в чемоданах. Особенно тяжело ползти наверх. Иногда какой-нибудь жалостливый прохожий подхватывал необыкновенную Зоину сумку. Дошли до середины, спускаемся, это уже полегче. Мой чемоданчик, однако, так грозно клацает при спусках, что кажется – вот-вот треснут и разлетятся в разные стороны его колесики. Зоина сумка слегка повизгивает. Одолели мост, чуть прошли, а впереди, –свят! свят! – еще один, правда, поменьше. Пытаемся спросить кого-нибудь, правильно ли идем, – нас же оповещали об одном мосте, – увы, никто нас не понимает. Наконец пожилой вежливый господин (немец, слава Богу!) очень доброжелательно разъяснил мне, что мы идем правильно и что впереди еще два (!) моста. Я, конечно, пока придерживаю при себе эту «приятную» информацию. Оборачиваюсь и жду подругу. Вид у нее, мягко говоря, «не очень», бледная, осунувшаяся.
– Не могут сделать по бокам гладкие дорожки! – возмущается Зоя. Здесь же все приезжие, все с чемоданами! – прорезается у нее вдруг гражданское негодование.
– Оторви очи от ступенек и посмотри вокруг себя, – советую я. – Кроме нас с тобой, двух дур, все порожняком двигаются.
А в самом деле, отчего так? Все-таки загадка... Одолеваем третий мост.
– Ну ско-о-лько их еще там? – слышу позади себя стон.
– Один остался, – мрачно подбадриваю я подругу.
«Бамс!» – грузно клацает мой чемодан со ступеньки на ступеньку. («Нет, все-таки они отвалятся!») «Иу, иу, иу!» – жалобно выпевают позади шесть колес Зоиной сумки.
... Однако мы уже почти у цели («почти на месте», вспоминаю я Зоину припевку). На площадь, правда, не очень похоже, но это, видимо, из-за обилия машин: небольшой участок тверди буквально обтекает со всех сторон движущийся транспорт. Автобусов же что-то не видно. Мы останавливаемся, размышляя вслух, куда идти дальше. На наше счастье, два русских паренька услышали родную речь и приходят нам на помощь.
– Вам надо на ту сторону перейти. Во-он там, подальше, видите, наверху карабинёры стоят? Там и кассу найдете на свой автобус.
Довольно далеко, на высокой площадке углового дома действительно маячат две мужские фигуры в форменных белых фуражках. Но пока мы ждем возможности перейти (никаких светофоров или указателей!), пока переходим на другую сторону, фигуры словно растворяются в воздухе, и – никаких признаков кассы. Пытаемся спросить кого-нибудь – бесполезно: «моя твоя не понимай». Решаем вернуться, так как на той стороне видели кассы на другие направления. Нас отправляют назад, и мы снова тщательно обследуем фасады домов, вглядываясь в надписи. Наконец находим-таки два маленьких окошечка, чуть не вровень с тротуаром, двух невзрачных контор, одно из которых – карабинёрское, другое – билетная касса на наше недосягаемое Езоло. Автобус уходит в четыре часа, сейчас три. Покупаем билеты и с риском для жизни снова пробираемся через несколько стихийных переходов, чтобы попасть на тот клочок земли, который гордо именуется Римской площадью.
Жара. Находим какое-то укрытие от солнца, где по очереди дежурим: одна у чемоданов, другая у подъезжающих автобусов, – надеемся уехать раньше. Духота, грохот и треск окружающих нас машин и мотоциклов. «Влипли, что называется, – угрюмо думаю я. – Где моя терраска-пятачок за кухонным окном с тремя кустиками, которую я презирала за открытость всем взорам?!»
Наконец показывается наш автобус, которого ждут уже многие (большинство без дорожного груза!). Водитель ставит наши вещи в багажник, и мы поднимаемся, наконец, в салон, счастливые оттого, что усаживаемся на удобные кожаные сиденья, что палящее солнце и площадной гул и суета остались снаружи, что мы, кажется, «почти на месте».
– Еще целых полчаса... – неуверенно подает голос Зоя. – можно бы еще... погулять.
– «Погулять», это ты, конечно, здорово заметила, – ехидничаю я, – а вот поесть давно не мешает.
Я достаю из сумки свою баночку, и мы по очереди черпаем из нее каким-то образом еще прохладные, пахнущие домом и покоем «мои» кабачки...
Спустя часа полтора (!) мы наконец на автостанции курорта нашей мечты. Покупаем билеты теперь уже на местный автобус, развозящий по отелям. Его ждем недолго, минут 10-15, садимся. Но... – что бы это значило? – выходят один за другим на своих остановках пассажиры, вот уже никого, кроме нас двоих не осталось, автобус объезжает городок по второму, потом по третьему кругу, мелькают одни и те же названия... Молодой водитель не знает, оказывается, где находится наш отель, а адреса на путевках нет. Никакого беспокойства он, однако, не проявляет, из автобуса, чтобы выяснить где-нибудь адрес, не выходит, а телефонной связи с автостанцией у него тоже естественно, нет... Ну, словно мы где-нибудь среди диких африканских племен очутились на заре цивилизации, а не в центре Европы в XXI веке на широко известном курорте!
Каждого нового пассажира мы с Зоей сразу же огорошиваем одним и тем же вопросом, не знает ли он, где находится отель «Херон» (это чудное названьице нам на всю жизнь запомнится!). Вначале пассажиры пожимали плечами, отрицательно мотали головой, потом стали пятиться от нас, входить в другую дверь, вообще избегали входить при виде нас в автобус... Вероятно, вид у нас был уже полубезумный...
Наконец незадачливый водитель решает вернуться на автовокзал, чтобы там спросить адрес. И мы едем в обратном направлении... Возвращается он из бюро веселый, делает нам ободряющий знак рукой, – все, мол, в ажуре, родненькие, – и мы снова едем через весь городок не менее получаса...
... Вот он, наконец, и «Хер-рон» вожделенный (ни дна ему ни покрышки!) – многоэтажное светлое здание на берегу моря.
Что-то напевающая себе под нос разбитная дежурная за стойкой регистрации (чуть-чуть, слава Богу, понимающая немецкий), дает нам ключи от комнат, на выбор, ничего при этом не объясняя, – одной в макси-Херон, другой – в мини. Я, конечно, сами понимаете, уступаю Зое макси. Мы направляемся к лифту, который тут же, неподалеку, но дежурная делает нам запрещающий знак рукой и показывает на входную дверь и налево. Выходим, поворачиваем налево, но никаких других дверей в это здание не обнаруживаем. «Мини» и «макси», – в моей голове, во всяком случае, воспринимаются как отделы, отсеки этого же большого корпуса. Возвращаемся назад, снова поднимаюсь к дежурной. Она выходит вместе со мной из отеля, опять же делает нам знак ручкой (здесь, как оказалось, вся обслуга, словно глухонемая, объясняется таким образом с постояльцами), поворачивает налево, переходит на другую сторону улицы и указывает на два небольших здания невдалеке, – это и есть макси и мини Хероны, близнецы-братья. А тот, где мы были, видать, – отец или мать их...
Вот такое веселенькое путешествие. Мы успели... на ужин (хорошо, что не в гости к Богу, как пел Высоцкий). В девятом часу мы сели на свои места в столовой. И это был единственный светлый миг нашего первого дня отдыха.
... – Ну, а море? – спросите вы.
Море было великолепно. Все последующие дни мы, можно сказать, не вылезали из воды, бесконечно наслаждаясь и смывая с себя все «налипшее» в дороге. Погода была тоже прекрасная. Через пару дней, однако, обнаружилось, что я как-то незаметно обгорела, а Зоя стала чихать и кашлять, – перекупалась. Помогли соседи – по пляжу и по столу – надавали нам всяких таблеток и натираний. К слову, вокруг было так много русскоговорящих, ну будто мы в Сочи или где-нибудь в Крыму... Откуда только ни наприехало – из Сибири, чуть ли не с Камчатки, не говоря уже о Москве и Петербурге.
Вечерами мы выходили на «променад»: пешеходная прогулочная артерия тянулась через весь городок. Благополучные, спокойные и ухоженные люди, много молодых, в том числе с детьми в колясках, гуляют по улице, с двух сторон которой – террасы ресторанов, кафе и пиццерий, увитые зеленью и цветами, – в некоторых играет «живая» музыка – маленькие джаз-оркестры. Разнообразят и украшают пешеходный поток маленькие «веломобили» – четырех- или шестиместные открытые вагончики, самоуправляемые с помощью педалей, – радость для детей, да и для взрослых. Второй прогулочный «проспект», а точнее – мощеная дорожка со скамейками и деревьями по бокам, – для любителей более уединенных гуляний, тянется вдоль самого моря, между пляжем и отелями.
Однако наша «неделя» подходила к концу, и мы с некоторым страхом думали о возвращении тем же путем.
– Может, поищем автобус от какого-нибудь отеля? – спросила я подругу. – Ну, еще потратимся...
– Что ты! – возмутилась она. – Мы всё уже знаем, ничего страшного. Да у меня и денег мало.
– В том-то и дело, что мы все уже хорошо знаем, – вздохнула я.
В последний день мы, как и полагалось, освободили номера в 10 утра. Городской автобус курсировал каждые полчаса, это мы выяснили заранее, посмотрели и остановку, и подходы к ней.
– Пошли еще на пляж сходим! – предложила вдруг Зоя, с тоской оглядываясь на море, когда мы, сдав ключи, вышли из отеля со всей поклажей. – У нас ведь еще уйма времени! (Наш поезд отправлялся из Венеции по расписанию в 14.40).
– С чемоданами? – удивилась я. – И нет у нас никакой «уймы времени». Мы же не знаем, что там ещё впереди (это, естественно, моя постоянная «возрастная» позиция). Лучше посидим потом в Лючии где-нибудь у канала, после мостиков, – с нажимом уточняю я.
«Приятное» воспоминание мигом сдвигает Зою с места.
Неожиданное препятствие обнаружилось, едва мы пришли на остановку: на расписании крупно по-итальянски и по-немецки, (как это мы раньше не заметили?), сообщается, что проездные билеты в автобусе не продаются. А где продаются – не сказано. И никаких будок или магазинов на этой улице нет, она – шоссе для транспорта. Оставляю Зою на остановке и бегу назад, к центральной пешеходной зоне, откуда мы пришли. Встретив пожилую пару, спрашиваю, не знают ли они, где купить билеты на автобус. Они разводят руками, не понимая, однако немного погодя, поравнявшись, видимо с подругой, в окружении чемоданов, соображают и кричат мне вслед: «Табако!», «Табако!». «Ага, надо искать, значит, табачный киоск. Только где? Вот и лавчонка, где я на днях покупала сливы. Спрашиваю продавца. Он что-то объясняет, тоже произносит «табако» и еще «росо», – красный, – и показывает вправо. Я бегу в этом направлении, ничего похожего не вижу, спрашиваю еще кого-то, возвращаюсь назад... Короче, мимо нужного мне магазинчика я, оказывается, пробегала несколько раз, в упор не видя ярко-красное вертикально висящее полотнище с изображением дымящейся сигары... Уфф! – билетики в руках, бегу назад... Уезжаем в 11.15.
На автобусной станции замечаем, что большинство пассажиров берут билеты почему-то до Местры, (эта станция – немного ближе), а не до нашей прекрасной Санты Лючии. Может, и нам так сделать? – размышляем. – Зачем нам, собственно, эта Венеция с ее мостиками!? Зоя решительно подходит к кассе и спрашивает сначала по-немецки, потом по-английски (я тихо радуюсь её образованности), насколько близко подходит там автобус к железнодорожной станции (вопрос жизни, можно сказать!). Оказывается, совсем близко, и мы берем билеты. Ура! Мы перехитрили все же четыре мостика и незабываемую Римскую площадь, – едем в Местру.
В автобусе слышна разноязыкая речь, в том числе русская; проясняем для себя еще что-то. У кого-то билеты на поезд на 13.40, и Зоя начинает «зудить»: вот, мол, как люди едут, и зачем мы так рано выехали, у нас теперь уйма времени (второе ее любимое выражение после «мы почти на месте»).
Автовокзал здесь, действительно, почти у самых путей. ...Так вот почему мы одни тогда тащились с чемоданами по бесконечным ступенькам в Лючии! (Хвала и слава работнице нашего турбюро, которая ничего толком не разузнала!). Изучая расписание, увидели, что поезда, выходящего из Венеции в 14.40, вообще не существует (еще раз хвала и слава!), зато есть другой, отправляющийся на полчаса раньше. И мы на него успеваем.
...Снова Верона. Прошлый раз мы проскочили ее, не выходя из вокзала. Сейчас у нас целый час времени. Мы вышли из вокзала, обошли его в поисках тени и скамейки, любуясь примыкающими к привокзальной площади зданиями. Примостились на каменном бордюрчике большого цветника и наслаждались, наконец, тишиной и предзакатным очарованием краешка города, овеянного романтическими легендами.
...Знакомый уже нам невзрачный поезд с длинными вагонами был на этот раз не так плотно утрамбован, в нем пока что не курили (Италия!), и мы, заняв свои на этот раз места, стали любоваться из окон Альпийскими горами с их причудливыми вершинами и склонами, местами скалистыми, местами густо-зелеными, игрушечными домиками и церквями у подножий...
Вот и закончился наш «морской сезон». ...И что же такое, в конце концов, это море? Вода соленая. Ну, много соленой воды. Приятно, конечно, окунуться и поплавать жарким летним днем. Но почему все же так рвутся к нему люди, мечтают весь год, потом вспоминают, закатывая глаза: «Ах, море!»? Может быть, потому, что оно – вечное? Омывались его водой наши пра-прадеды, торопятся к нему наши дети и внуки... И эта беспредельность, и ровный, умиротворяющий шорох волн или пусть даже рокот штормящего моря, – они словно возвращают нас к первородности, мы чувствуем себя частью какого-то общего круга, и это – успокаивает... И еще море – это свободная вольная стихия, с которой надо держать ухо востро: то приласкает, то опрокинет и накроет волной... А мы так уже привыкли в нашей городской цивилизованной жизни к упорядоченности и предсказуемости, так забиты всяческими «надо»... И как с берега смывается морской волной всё лишнее, наносное, так и с души смываются суетливость и усталость, всё мелкое, и возвращаешься домой какой-то обновленный, даже как будто более мудрый, ибо, как сказал один философ, (а если не сказал, то еще наверняка скажет), истинная мудрость заключается в осознании себя частью Вселенной и неизбежности и закономерности всего, что с тобой происходит...
Но вот и Мюнхен – снова ночной неуютный вокзал и двухчасовое ожидание. Мы вытащили из чемоданов и натянули на себя всё теплое, – разница температур была ощутимой.
Здесь, в Мюнхене, произошло одно небольшое событие, как бы дополняющее облик одного из персонажей этого рассказа. Пока мы с подругой, слегка поднадоев друг другу, что вполне естественно, вышагивали в разных концах перрона, к ней приклеилась, как я заметила издали, какая-то мужская фигура. «Ну, вот, – ворчливо подумала я, – вышла на полчаса из-под моего контроля «оптимистка»... Подойдя, я увидела солидного немолодого человека с огромным чемоданом на колесах, – он стоял с протянутой рукой, в которую Зоя отсчитывала из своего кошелька деньги, потом протянула ему свою визитную карточку. В ответ мужчина долго благодарил ее, прикладывая руку к груди, пытался даже обнять, – и удалился.
Встретив мой вопросительный взгляд, подруга пояснила:
– Заговорил со мной по-английски, обрадовался, что я понимаю. Не хватает, говорит, 18 евро на поезд, в отчаянном положении, сам из Детройта. На попрошайку или жулика не похож. Говорит, вышлет при первой возможности.
– И ты этому веришь?
– Ну, не знаю, не очень, правда. Посмотрим...
Нет, не выслал незнакомец долг, прошел год, но это уже «детали».
Мы приехали в Гейдельберг на рассвете, в начале шестого. У меня был талон на ночное женское такси, Зоя сказала, что успевает на первый трамвай, и мы разошлись в разные стороны.
Назавтра, когда я позвонила ей, оказалось, что такого раннего трамвая в воскресенье не существует, и ей пришлось идти пешком.
– Далеко ведь! – воскликнула я. – Сколько же ты шла?
– Что-то около часа.
Но я почувствовала, что она привирает, – шла дольше.
– Взяла бы такси, в конце концов!
– Я подумала. Но у меня уже и денег мало было. Ничего, прогулялась...
Вот такая у нас вышла незабываемая поездка к морю.
