– Здравствуй, коли не шутишь, – отзывается река Волга.
– И куда это ты, мать, течёшь ни свет, ни заря, если не секрет? – интересуется Лена.
– Да никакой не секрет! – говорит ей Волга. – А теку я, как обычно – в Каспийское море.
– Да?! И что ж ты там, в море, в такую рань собираешься делать?
– А ничего не собираюсь, – отвечает Волга – впадаю я туда, вот и всё.
– Знамо дело, впадаешь. – Продолжает Лена, – А откуда течёшь, – хотелось бы знать?!
– С Валдайской возвышенности.
– Ну, так уж прямо – с Валдайской! – не верит река Лена, – А если без булды?
– Ой, брось ты, Ленка, свои штучки! – начинает бурлить река Волга. – Сама не знаешь – любого школьника спроси.
– Ну, мать, спросить-то я спрошу – базару нет. Только если ты так уж прямо в Каспийское море со своих Валдаев собралась, то каким ветром тебя аж сюда, за океан, занесло?
– За океан?!
– Ясное дело, за океан. Смотри: вон Гудзон, вон остров Манхэттэн, вон статуя Свободы, вон штаб-квартира ООН, вон аэропорт им. Джона Кеннеди, вон Аркаша Подольский, мэнээс бывший, на Брайтон-Бич хот-догами торгует. Нью-Йорк это, мать, Америка… А ты мне рассказываешь...
Вот сучка эта Ленка! – думает река Волга. – Всё ей надо. Вечно суёт нос, куда не нужно. Я ж не прошу её отчитываться, как она сама сюда попала. Сидела бы в своей Сибири, впадала бы в своё море Лаптевых... И кому какое дело – куда и кто сейчас течёт? И откуда эта привычка жлобская – вечно выпытывать да вынюхивать?!
ЕНИСЕЙ И АНГАРА
Течёт себе как-то старик Енисей, видит: рядом Ангара волны вздымает. Аппетитно так вздымает, соблазнительно. Засмотрелся Енисей на красу её таёжную и говорит: «А не слиться ли нам, милейшая Ангара, в экстазе?».
Взяла Ангара и слилась с Енисеем. По сей день разлиться не может.
Только какой уж там экстаз? Кавалеру поди-сосчитай – сколько столетий уж стукнуло! Да и, как выяснилось, у Енисея таких, как она – целый гарем. Он ещё, оказывается, и с Тунгусками всякими сливается. С Нижней, с Подкаменной, с другими...
Стала Ангара по сторонам поглядывать. А толку? Из молодых – разве что Беломорканал. Да и тот не такой уж юный. Девятый десяток скоро. Никакого тебе выбора. А ей бы сейчас кого-нибудь такого… юного…
«Эхма, – думает себе Ангара – сейчас бы Сталина, Иосифа Виссарионовича! Ужо настрогал бы народ каналов под его чутким руководством – молодых да свеженьких. Вот была бы житуха – хоть кажный день сливайся! Сегодня с одним, завтра с другим, послезавтра – с третьим!».
И с грешною этой мыслью влилась она в объятия мужа свово постылого, внося разброд и смуту в воды его говорливые, племя Енисеево.
СПЛЕТАЙ-ВЕНОК
Завязали Дунаю глаза платочком, в игру с ним начали играть.
Вышла сначала на берег Дуная –
как вы думаете, кто?
Правильно, мадьярка.
В воду цветок бросила.
Поток его принял и дальше почесал.
Увидали этот поток словаки – стали алые маки бросать.
От Украины до самой России – дети советской страны столько цветов понакидали, что просто не продохнуть. Тяжко Дунаю, муторно.
А дети – они и есть дети. Известно, кто: русские, армяне, украинцы, белорусы, молдаване… И другие национальности, населяющие нашу необъятную Родину...
Короче – завалили бедную речку растениями так, что не вздохнуть, не охнуть, да ещё и спрашивают:
– Дунай-Дунай!
А ну, узнай:
где чей подарок?
– Что значит? – спрашивает Дунай.
– А то, что угадай: кто это всё в тебя побросал?
А Дунай (он же не видит, у него глаза завязаны), не раздумывая, и выдаёт им из последних сил:
