Они условились о первой встрече на автобусном круге у большой станции метро. Знакомство их было заочным, по брачному объявлению. Таких газет-сводниц нынче развелось много.
Они, как принято, предварительно обменялись письмами – краткими, ненастойчивыми, с массой полунамеков и недосказываний... Конечно, описали друг другу историю своего одиночества, выходило, что оба они замечательные люди, и прежние спутники жизни, потеряв их, волосы на себе рвут от собственной глупости, и умоляют вернуться на исходную точку.
Остальное надеялись изложить при личной встрече! Вот и все!
Ну, и конечно, прислали друг другу собственные фотографии.
Они были уже немолоды, но еще совсем не старые. Бывает такой возраст в жизни человека.
" Я буду с черной дамской сумочкой через плечо, а вы – прихватите газету. Сверните ее трубочкой и держите перед собой! Иначе нам, неопытным агентам, друг друга не узнать, – написала она, – Только не сорвите встречу. Для меня необязательность мужчин – приговор им!"
" Тоже мне, шпионы! А уж приметы – наивнее не придумаешь! Черные сумочки и газеты в руках у каждого второго прохожего, – усмехнулся он про себя, – и тут же с удовлетворением отметил: – Опыта, видать, еще маловато в таких делах у нее. Значит, правду написала: "Никогда не верила газетам, и не знакомилась через них ни с кем, но другого выхода у меня на сегодняшний день нет, потому что жизнь проходит!"
На фотографии, хотя и некрупной и дальнего плана, она ему сразу понравилась. Блондинка с аккуратными, и, несмотря на возраст, очень привлекательными, мягкими чертами лица. И даже слегка курносая...
У него тотчас сердце забилось учащенно. Именно так обворожительно выглядела его первая, школьная любовь. Девочка с легкими, светлыми волосами, и аккуратным носиком, который при улыбке становился еще меньше и задорно поднимался вверх. А глаза лучились тайной, непостижимой и сладкой. Он мечтал только о прикосновении к ней...
Так продолжалось, кажется, три мучительных года. Легкая, волшебная, с вздернутым носиком блондинка, оказалась ох какой разборчивой. Он выслушал ее отказ, и окружающий мир погрузился в пучину. Оказалось, что он не имел шансов с самого начала. Он просто был не в ее вкусе, домашним, предсказуемым, понятным. В общем, хороший ты парень, Игорек, с тобой можно даже в разведку ходить, но, как мужчина ты ничего кроме скуки на меня не наводишь.
Обычный максимализм юности. Для него это был крах на всю жизнь
С тех пор, едва завидев блондинку, он перебегал на другую сторону улицы, даже глядеть на них не смел, и женился, в конце концов, на брюнетке.
У нее было сухое, жесткое лицо, отчетливо выступающий нос с горбинкой, большие вялые губы, черные широкие брови. Поначалу он ее тоже любил, но потом душевные ниточки стали рваться одна за другой, и оказалось, что они скреплены не брачной цепью, а непрочной, легко рвущейся веревочкой.
"Неужели судьба, наконец-то, осознала свою давнюю ошибку, и теперь, заглаживая вину, идет мне навстречу, – думал он, разглядывая в который раз ее снимок. Все-таки справедливость на этом свете существует! Зря некоторые в ней сомневаются!"
Его фотография, напротив, ей не пришлась по вкусу. Внешность мужчины была заурядной, но не это, главным образом, ее огорчило. Она уже была опытной, охлажденного возраста женщиной, и ей было не до не красавцев, атлетов, и тем более принцев. Ей нужен был просто надежный, уверенный в себе, и по возможности добрый человек.
Он был сфотографирован за рулем машины, и ее испугали руки, лежавшие поверх штурвала. Она даже сжалась от испуга, увидев их. Большие, широкие, плоские, будто разношенная обувь, и, вероятно, очень сильные.
Такие руки были у ее бывшего мужа. За эти руки она и ненавидела его.
Уже в первые месяцы совместной жизни он начал устраивать ей сцены ревности. При этом, допрашивая въедливо и подробно, железной хваткой держал ее за плечи, или до боли стискивал ее запястья, оставляя на них синяки.
Казалось, ему достались руки бездушного металлического робота, а не человека.
А когда он однажды избил ее, она бесповоротно решила – надо забирать дочку и уходить. Теперь она смотрела на большие руки незнакомого мужчины на фотографии, и, преодолевая страх и предвзятость, пыталась здраво размышлять: " У меня, наверное, психоз какой-то! Зациклилась я, ей богу, на этих руках. Разве форма рук может говорить о характере человека? Да мало ли хороших, порядочных мужчин с большими руками? В конце концов, у настоящего мужика и должны быть сильные руки".
Он пришел на эту встречу задолго до назначенного времени. Даже газету не взял, уверенный, что тотчас узнает свою заочную избранницу, и первый подойдет к ней.
Он стоял на посадочной площадке и зорко разглядывал снующие туда-сюда автобусы, будучи уверенным, что именно сюда она и приедет.
И она появилась вовремя, его восхитительная блондинка. Несмотря на охлажденный возраст она была стройной и прямой. Пройдя к лавочке, она спокойно, с неторопливым достоинством присела на ее краешек, расправила полы зеленого плаща (она и на снимке была в плаще), и явно стала кого-то ожидать.
Кого? У него не было сомнений: конечно же, его. Он решил не открываться сразу, а рассмотреть ее внимательнее. Она выглядела даже моложе и привлекательнее, чем на снимке.
Он разволновался, как в молодости, когда смотрел на свою первую любовь. Чтобы унять дрожь в руках, закурил, но уже через минуту распирающее нетерпение взяло верх. Швырнув недокуренную сигарету в урну, он решительно двинулся навстречу своей судьбе.
В эту секунду к остановке подкатил очередной автобус. Двери с лязгом растворились, и из глубины салона какой-то полуседой мужчина в строгом костюме призывно махнул рукой его блондинке. И она, легко вспорхнув со скамьи, вбежала к нему в автобус.
Его словно током пронзило. Как же так? Почему, вызвав его на свидание, она вдруг ускользает? Не отдавая себе отчета в своих действиях, он вместе с толпой пассажиров тоже втиснулся в этот автобус.
В невообразимой давке его отнесло в другой конец длинного, складного, как гармошка салона, и, прежде чем окончательно уяснить свое незадачливое положение, ему пришлось в отчаянной неизвестности проехать несколько совершенно ненужных ему остановок... Наконец, растолкав пассажиров, он приблизился к блондинке и ее спутнику почти вплотную, и едва сдерживая досаду, близкую к отчаянию, мужественно, путем одного наружного наблюдения выяснил все, что требовалось.
Увы, это была не она, приглашавшая его на автобусный круг у метро.
Во-первых, у нее не было никакой сумочки в руках, во-вторых, в этой компании третьим был молодой парень – вероятно сын, разительно похожий на блондинку (а у его заочницы была дочь), и в третьих, его воображаемая избранница то и дело прижималась своей пышной прической к широкому плечу мужчины в костюме, и снизу вверх преданно, почти по-собачьи, заглядывала ему в глаза.
Это была просто одна семья и, вероятно, очень счастливая, не знавшая горьких минут одиночества.
Вконец обескураженный, он вытиснулся из автобуса на каком-то дальнем перегоне, где вся прилегающая местность была уставлена баками с мусором, свозимым сюда, вероятно, со всего города, зло выкурил подряд две горькие сигареты, тупо глядя в одну точку. Там, в этой точке, несколько наглых ворон терзали корку булки, а жалкий воробей, маленький и голодный, сидел в стороне и с вожделением наблюдал за пирующими собратьями.
Он подумал, что похож на этого воробья.
Время свидания на автобусном круге давно миновало. Да и не хотелось уже возвращаться туда. Кончились его душевные силы, и будто сама надежда упорхнула, как этот воробей, не дождавшийся своей крошки счастья.
Она тоже пришла на эту встречу заранее. И сразу увидела заурядной внешности мужчину, читавшего газету. Ее взгляд первым делом непроизвольно, помимо ее желания, устремился на его руки. Она облегченно вздохнула. Слава богу! Руки, как руки! С этим, кажется все в порядке. Фотография – она ведь оптический вид искусства, мало ли что нарисуется в объективе! Она нарочито медленно, чтобы он заметил ее, прошлась совсем рядом, держа напоказ условленную черную сумочку.
Ей удалось даже разглядеть газетного избранника хорошенько; обыкновенное мужское лицо с правильными чертами, хоть в агентуру шпионскую бери, взгляд замечательный – добрый, внимательный, чуть ироничный к окружающему миру.
" Все нормально! – сказала она сама себе. – Мужик, как мужик! На расстоянии видно, что надежный! Можно сказать, с первого раза повезло! Не надо бояться брачных газет!"
Он равнодушно несколько раз посмотрел на нее, и опять уткнулся в газету. Она прошлась вблизи еще раз. Уже даже с вызовом и с нескрываемой досадой. Никакой реакции. Он вероятно, и не думает знакомиться с ней, надо делать это самой.
Вот они, современные мужчины!
Она отошла подальше, чтобы еще раз убедиться в нормальности его рук, и, собравшись с духом, двинулась навстречу судьбе, которую, как выяснилось в последнее время, бывает крайне полезно брать в свои руки. Чтобы она раз за разом не обходила тебя стороной.
Пусть этот мужчина не красавец, и одет без шика и не по моде, но она, любящая женские домашние заботы и имеющая вкус, скоро сделает из него принца.
Вдруг за спиной ее раздался незнакомый, но довольно настойчивый голос:
- Алло, женщина! Гражданочка! Здравствуйте! Вы случайно не меня здесь ожидаете? Да, похоже, что меня. Я вас по фотографии узнал... Ну, как говорится, со свиданьицем...
Вздрогнув от испуга, она мгновенно обернулась. Незнакомец был среднего роста, серенький, неухоженный, в курточке без единой пуговицы, с растрепанными волосами, порезами от бритья на несвежем морщинистом лице... Но с газетой под мышкой. И с непропорционально большими руками... Вот он! Она эту курточку без пуговиц вычислила еще по фотографии. Конечно, он уступает даже первому кандидату, но что поделаешь: женихи не базарный товар – выбирать не приходится.
- Здравствуйте! – она приветливо улыбнулась и первой подала ему ладонь. Он сильно пожал ее. Она ощутила боль. Память, как безотказная машина времени, тотчас вернула ее к бывшему мужу. Туда, где были самые тягостные ощущения ее незадавшейся семейной жизни.
- Нет! Это ошибка! Я никого не жду здесь! – Она резко, точно из пламени огня, выдернула свою руку из его ладони. Так резко, что даже покачнулась на высоких каблуках. Он, предупредительно, левой рукой удерживая ее от падения, ухватил спутницу за худенькое плечо. Боже! Какие жесткие, беспощадные руки…
- Ну же, не стесняйтесь меня. Я вас не съем. А вы хорошо выглядите. Даже не ожидал. А почему вы не прихватили вашу дочь? Заодно бы и на нее посмотрел... А, ревнуете, наверное... Боитесь, что влюбится в меня? Я, между прочим, сам очень ревнивый! Имейте это в виду...
" Господи, еще этого только не хватало, – мелькнуло у нее в голове!"
- Извините! Я действительно не понимаю, что здесь происходит. Мне нужно уходить! – в отчаянии выкрикнула она и рванулась прочь.
Он цепко и больно, видимо не соразмеряя свои силы, опять схватил ее за руки.
- Но вас зовут Ольга? – крикнул он ей вслед.
- Нет! Нет! У меня вовсе другое имя. Вы меня с кем-то перепутали. Прощайте!
- Но давайте хотя бы поговорим. У меня же есть и ваше письмо.
- Я никому не пишу писем. До свидания! Извините!
И, чтобы избавиться от двинувшегося ей вслед незнакомца, она прыгнула в первый попавшийся автобус. Благо их много было тут, на этом шумном посадочном круге.
Давка в автобусе, по обыкновению, была невообразимая. Вдобавок, какой-то мужчина отчаянно протискивался вперед. Он расталкивал всех, наступал на ноги, сопел, его глаза были устремлены на стоявшую в другом конце автобуса красивую блондинку, ее сына и мужа. А те улыбались друг другу! От полноты жизни и безоблачного семейного счастья.
Она, не в силах сдержать закипающие слезы при виде чужого счастья, стремительно выскочила наружу.
Через две остановки вышел и тот, продравшийся сквозь толпу мужчина...
Он и она пошли в разные стороны. Больше друг другу они не писали.
