№5/2, май, 2009 - Проза
Катастрофа
Валдемар Люфт
Der Zusammensto? zwischen DHL-Flug 611 und Bashkirien-Airlines-Flug 2937 uber Owingen bei Uberlingen am 1 Juli 2002 war mit 71 Opfern davon 45 Kinder, eines der folgenschwersten Flugunglucke im Deutschen Luftraum.
Aus Zeitungsbericht.
Столкновение 1 июля 2002 года транспортного самолета, следующего из Италии рейсом 611 с самолетом рейса 2937 Башкирских Аэролиний недалеко от города Уберлинг в котором погибли 71 человек, в том числе 45 детей, была одной из самых тяжелых авиакатастроф в воздушном пространстве Германии.
Из газетных сообщений.
Небо постепенно освобождалось от туч, и солнце светило все ярче и ярче. Вчера вечером шел дождь, и земля под яркими лучами солнца начинала слегка парить. Наконец, все тучи ушли к озеру и над лесом, над полями, над медленно текущей речушкой, над крестьянскими дворами – повсюду разлилась яркая голубизна. Стало громче пение птиц. Застрекотали кузнечики. Над распустившимися полевыми цветами захлопотали вечно озабоченные пчелы и легкомысленные бабочки. В загородках у крестьянских построек появились коровы. Они лениво помахивали хвостами, отгоняя назойливых мух. Каждый поворот их головы сопровождался мелодичным звуком колокольчика, подвешенным на шее. Трудолюбивый крестьянин выехал на тракторе в поле и начал косить траву, которая ложилась ровными рядами следом за сенокосилкой.
Вадим не торопясь шел к своему излюбленному месту. С этого места был виден край озера, лес, городок, в котором он жил и несколько хуторов. Город лежал в низине и отсюда он видел свою улицу, проносящиеся по ней крохотные машины, пешеходов, терпеливо ожидающих зеленого света у перекрестка. Люди выглядели маленькими, и было до смешного интересно наблюдать за их хаотичным движением.
У Вадима болела голова. После вчерашней дискотеки он долго добирался домой. С друзьями задерживался на заправках, где можно было купить и спиртное, и пиво. В конце концов, домой приехал, когда нормальные люди спешили на работу. Отца уже дома не было, а мать успела только сказать несколько злых слов, предупредила, чтобы он не вздумал пропустить школу и заторопилась к остановке автобуса. В школу Вадим так и не пошел, провалялся до обеда в постели, но зная, что сразу после обеда должна прийти мать, перед ее приходом исчез из дома. Вообще-то, он учился охотно. Предметы давались ему легко, и если он один или два дня пропускал занятия, то ничего с его успеваемостью не случалось. Правда, после каждого пропущенного дня приходилось писать записки от имени отца с объяснением причин прогула. Пока это сходило с рук.
Он сидел на склоне холма и мечтал. Хорошо бы сейчас искупаться, но идти километр до реки не хотелось. Домой тоже еще рано. Пусть мать думает, что он в гимназии. Вадим подложил под голову прихваченную из дома легкую куртку и лег на траву. Над озером кучковались тучи, превращаясь из свинцово-серых в белые. Оттуда шел на посадку в аэропорт Фридрихсафена самолет. Высоко в небе над ним еще один самолет прочертил ровную и длинную белую линию. Самолет уходил на север. Белая линия за ним утолщалась, становилась прозрачной и испарялась. Вадим, с напряжением закидывая назад голову, следил за самолетом до тех пор, пока не заломило шею и не заболели глаза. Он вернул голову и глаза в нормальное положение и стал следить за двумя другими белыми линиями со стреловидными самолетиками перед ними. Они двигались под прямым углом друг к другу. В аэропорту Фридрихсафена приземлился самолет и сразу же оборвался назойливый звук самолетных двигателей. Снова стало тихо, если не считать звуков природы. Вадим прикрыл веки, полежал несколько секунд, зажмурившись. Открыв глаза, он опять увидел две стремящихся друг к другу белые линии. Две стрелки сошлись под одним углом. Там в вышине что-то ослепительно блеснуло. «Вот идиоты, нашли место, где проводить ракетные учения», – подумал Вадим. Громыхнуло, как после молнии. От места встречи ракет веером разлетались искрящиеся осколки. Он вдруг услышал свистящий звук, каким обычно в фильмах про войну сопровождается звук падающей бомбы. «Ничего себе, война что ли?!» – мелькнуло в голове. За холмом, там, где паслись коровы, с громким хлюпающим звуком что-то упало, отчего вздрогнула земля и с шумом поднялись птицы из близлежащего леса. Рядом с ним тоже упал какой-то предмет. Вадим в панике вскочил с земли. В двух шагах от него лежала человеческая рука. Ее большой палец был с напряжением оттопырен в сторону, а другие пальцы согнуты, как будто пытались только что за что-то уцепиться, но так и не успели. Угловым зрением он видел, как от образовавшейся воронки возле крестьянского двора убегали в панике коровы, как выскочили люди из дома. Одновременно он видел, как из разорванного мяса обрубка руки выкатывались капли крови, и примятая трава в том месте становилась красной. Он с ужасом посмотрел на свою руку и потом на руку, лежавшую в траве. Пальцы упавшей с неба руки были ухоженными и тонкими и приобретали синеватый оттенок. Вадим непроизвольно закричал, тут же оборвал свой крик и побежал напрямую по полю к городу. Из стоявшего в полукилометре леса поднимался дым. Там что-то горело. Он за десять минут добежал до городка и свернул на улицу, ведущую к зданию городского управления. На перекрестке не стал останавливаться и ждать зеленого цвета светофора. Его чуть не сбила пожарная машина с включенной мигалкой. За ней неслась полицейская машина с сиреной. «Вы же не туда едете», – закричал он им вслед. Его никто не услышал. От больницы послышался звук сирены скорой помощи. Вадим, тяжело дыша, добежал до управления. У входа стояло несколько полицейских машин. Он хотел войти в двери, но его остановил полицейский.
– Ты куда?
– Там, за городом, оторванная рука... Господи, я видел. Там что-то случилось..., – пытался бессвязно объяснить Вадим.
Полицейский отступил в сторону и, взяв в руки портативную рацию, начал кого-то вызывать. Внутри здания его встретил мужчина в гражданской одежде и женщина-полицейская. Мужчина спросил, может ли он показать место падения части человеческого тела. Вадим усиленно закивал головой. Они вышли из здания и сели в полицейскую машину, которая стояла с заведенным мотором. Она сразу же рванула с места. За ними пристроились еще одна полицейская и одна пожарная машины. Все они одновременно включили сирены и мигалки. Вадим показал на узкую улицу, ведущую к холмистым полям за городом. Почти у каждого дома стояли люди и обеспокоенно провожали машины глазами. За городом свернули на проселочную дорогу и через две минуты они были на месте. Вадим показал место падения оторванной руки. Из второй машины вышли несколько полицейских. Один из них начал фотографировать руку, двое других расставили по кругу колышки и стали растягивать полосатую полиэтиленовую ленту. Вадим показал старшему из полицейских в сторону крестьянского двора.
– Там упала какая-то деталь от самолета.
Он поднялся вместе с полицейским на холм. Недалеко от коровника, где лежала деталь самолета, уже хлопотали люди, несколько полицейских огораживали участок и сверкали блики фотокамеры. Пожарники, видя, что им здесь нечего делать, поехали к лесу, откуда поднимался черный дым.
Вадим сел на землю, подтянул колени, обхватил их руками и упершись в них подбородком, стал наблюдать за работой полицейских. Он не заметил, как и откуда появились два человека, одетых в белые комбинезоны. Они осмотрели внимательно обрубок руки, аккуратно всунули его в полиэтиленовый пакет и затем уложили в специальный бокс. С тех пор, как возле него упала рука, Вадим был в напряжении. Он чувствовал, как внутри, то ли от страха, то ли от волнения подрагивали все органы. Иногда подкатывала тошнота, но он глубокими вздохами заставлял все то, что поднималось из желудка, вернуться на место. Так близко со смертью он столкнулся впервые. В его мозгу настойчиво пульсировала мысль: «Как это так? Только что люди были живы, куда-то летели, чему-то радовались – и вдруг их нет! Как могло это все случиться?». Подумалось, что ведь он тоже мог быть в одном из этих самолетов. Неужели вот так, запросто, можно умереть?! Его начал постепенно охватывать ужас.
Подъехала еще одна машина. Из нее вышла женщина-полицейская. Она подошла к Вадиму, заглянула в его напряженные и испуганные глаза, взяла за локоть и сказала:
– Поехали со мной.
Он, не глядя на женщину, поднялся с земли и пошел за ней к машине.
В управлении его отвели в отдельную комнату и оставили одного. Вадим сидел на стуле и сидевший в нем страх начал разрастаться все больше и больше, заполняя его всего. Он все время непроизвольно ощупывал одной рукой другую, боясь не найти ее на месте.
Пришла молодая симпатичная женщина. Она была одета в гражданскую одежду. Женщина представилась, но Вадим тут же забыл ее имя. И когда она начала его расспрашивать, оборвал ее на полуслове:
– Я домой хочу. Устал. Да и родители, наверное, волнуются.
– Конечно же, конечно. Если ты хочешь домой, тебя сейчас же отвезут.
Его повез домой молодой полицейский. Он проводил его до самой квартиры. Отец, увидевший сына в сопровождении полицейского, испуганно спросил:
– Что случилось? Вадик, с тобой все в порядке?
Из-за его спины выглядывала обеспокоенная мать. Вадим понял, что они знают о катастрофе и о том, что он был в полиции. Он виновато улыбнулся родителям.
– Все в порядке, мама.
Он выговорил эти слова, а у самого вдруг стали влажными глаза. Ему захотелось прижаться к матери, уткнуться лицом в ее грудь и как следует выплакаться. Он забыл уже, когда в последний раз обнимал мать, забыл ее ласки. Все время в суете, в делах. Остановиться, сказать друг другу что-то ласковое, обнять отца или прижаться к матери – некогда. Вот так, оборвется чья-нибудь суетная жизнь и останется в памяти лишь торопливое мельтешение по утрам и усталая скукота по вечерам.
Вадим ушел в свою комнату, закрылся на ключ, лег на кровать и лежал с открытыми глазами. Было непривычно тихо. Не звонили друзья, не слышно обычно шумную сестренку. Все как будто чувствовали, что ему хочется остаться одному, что ему хочется тишины. Он смотрел в белый потолок и пытался думать о чем-нибудь хорошем. Но в голове вообще не было никаких мыслей. Вадим закрыл глаза, пытаясь уснуть, но тут же почувствовал, что он куда-то летит. Ему казалось, что он был в самолете, с ним случилась катастрофа, и это он летит к земле навстречу смерти. Он испуганно открыл глаза. В непривычно быстром темпе билось сердце. Он явственно слышал этот стук. Им овладела тоска и отчаяние.
Насмотревшись вдоволь на потолок и немного успокоившись, он заставил себя встать и выйти в зал к родным. По телевизору показывали кадры с места катастрофы. Операторы снимали останки сгоревших самолетов, корреспонденты брали интервью у свидетелей трагедии, выступали политики. Он просидел у телевизора почти час, но когда сестренка вдруг надумала в своей комнате еще раз прорепетировать на пианино заданный учителем музыки урок, ему снова стало тошно. Вспомнились тонкие посиневшие пальцы оторванной руки. Опять вернулся страх.
Он ушел рано спать. Спал беспокойно. Постоянно просыпался в ожидании чего-то страшного, но поняв, что лежит в своей постели, и, узнав в окно освещенный луной шпиль церкви, стоявшей на другой улице, успокаивался и снова проваливался в сон. Под утро ему приснился кошмар. Синяя с черными ногтями рука шарила по его телу. Она ощупала его ноги, прошлась щекотливо по животу, задев соски на груди, добралась до горла. Вадим в испуге напрягся и, когда рука начала его душить, он в ужасе закричал, но из горла выходило только глухое мычание, и он чувствовал, как сжимаются легкие от недостатка воздуха. Сквозь дрёму он услышал, как открылась дверь в его комнату, включился свет и кто-то начал его переворачивать с живота на спину.
— Успокойся, сыночек, — ласково приговаривала мать, укладывая его на подушку.
Услышав ее голос, Вадим окончательно проснулся, ужас исчез, и он с благодарностью прижался к матери. Она поглаживала его рукой по волосам, и вместе с поглаживанием проходила внутренняя дрожь. Ласки матери были ему приятны. Давно не сидели они так, прижавшись друг к другу. Считая себя взрослым, стыдился таких ласк, и если мать иногда в порыве нежности пыталась его обнять и приласкать, он выскальзывал из ее рук, приговаривая: «Ты что, мать, со мной, как с маленьким!». Теперь же он был рад, что она рядом, что она молча ласкает его, и ему хотелось, чтобы утро как можно дольше не приходило.
Но на улице уже светало. Затопали шаги в квартире сверху. Мать в последний раз провела ладонью по голове сына, и сказав: «Поспи, сынок, еще немного», – вышла готовить завтрак.
Оставшись один, он пытался заснуть, но сон не шел. Мысли роились в мозгу. Вспомнил кадры из телевизионных новостей, которые он вчера смотрел. Дымящиеся, искореженные куски железа, озабоченные лица спасателей, взволнованные голоса свидетелей трагедии. Вадим знал из новостей, что в одном самолете летели в основном дети. Их наградили поездкой в Испанию за талант и успехи. Как все глупо сложилось. Автобус опоздал в аэропорт, и детям пришлось вылетать другим рейсом; один из лоцманов ушел на перекур, другой оставил без внимания два самолета, летящих на одной и той же высоте; именно в этот день отключили телефонную сеть на профилактику, пилоты не доверились электронике и отказались выполнять команду системы безопасности, и в результате — катастрофа. Кто складывал все эти случайности вместе? Неужели жизнь зависит полностью от этих случайностей? Есть ли вообще смысл в жизни, когда любая маломальская случайность может ее оборвать?! От этих мыслей стало тоскливо. Хорошо, что заглянул отец в комнату и, ободряюще улыбаясь, позвал завтракать.
После завтрака Вадим отправился в гимназию. Что бы ни случилось, а школу закончить надо. Лето. Горячая пора. Экзамены, контрольные, консультации. Хотелось бы с хорошими отметками закончить школу. Тогда и больше шансов поступить в университет или в профакадемию. Школьная суета отвлекла. Одноклассники расспрашивали его о случившемся, и он снова и снова рассказывал о катастрофе, об упавшей руке. Чем больше об этом рассказывал, тем легче ему становилось, и к обеду у него улучшилось настроение и появилось желание жить. Только иногда, если он вдруг оказывался наедине со своими мыслями, им начинал опять овладевать страх. Поэтому он охотно ввязывался в разговоры, даже в те, которые были ему неинтересны.
Он не поехал домой обедать, а перекусил в центре. Выйдя из молодежного кафе, столкнулся с Викой. Они знали друг друга. Бывали на одних и тех же дискотеках, в интернет-кафе, встречались в коридорах гимназии, часто видел ее на трибуне, когда играл в футбол. Он ловил иногда ее нежный взгляд, обращенный к нему, чувствовал, как она провожала его глазами, но не придавал этому никакого значения. Она была самая обыкновенная девушка. Особой красотой не отличалась. Светлый прямой волос, конопушки на носу и на скулах, невысокого роста, худенькая, и какая-то на вид беззащитная.
– Здравствуй, Вадим, – сказала она, увидев знакомого.
Он кивнул ей в ответ. Она близко подошла к нему, протянула руку, погладила ладонью по плечу и своим голосом-колокольчиком проговорила:
– Я слышала, что ты вчера был свидетелем катастрофы. Ужас какой! Как ты все это пережил?! В новостях передавали, что многие были в шоке. Я тоже всю ночь не спала.
Вадим заглянул в ее глаза и увидел в них слезы. Он снял руку Вики с плеча и сжал ее пальцы своими ладонями. Только сейчас он заметил, как симпатична эта девушка, какой свет исходит от нее, какое тепло идет от ее пальцев к нему. Как это он раньше ее не замечал? Он потянул ее за руку в сторону людного центра.
– Пойдем, Вика, погуляем по городу.
Она освободила свою ладонь из его ладони, просунула руку под его локоть и приветливо улыбнулась ему. Эта улыбка как будто включила в нем что-то. Он вдруг услышал, как поют в сквере птицы, увидел яркое солнце и редкие тучи, проплывающие по небу, шум фонтана и играющих детей возле него.
– Пойдем, погуляем, – нежным голосом сказала девушка.
Он шел рядом с Викой, и радость наполняла его. Захотелось жить, и исчез страх, который сидел в нем до самого момента встречи с девушкой.
>>> все работы Валдемарa Люфтa здесь!
|
