№10/2, 2009 - 13 октября – день рождения замечательного поэта-сатирика Саши Черного
Светлый образ Саши Черного Евгений Кудряц
13 октября – день рождения замечательного поэта-сатирика Его имя, к большому сожалению, не так широко известно, как имена его коллег по юмористическому цеху: Аркадия Аверченко или Надежды Тэффи, хотя творчество этого талантливого писателя-юмориста, страстно «желавшего отдохнуть от сатиры», и сегодня вызывает немалый интерес не только у специалистов-литературоведов.
Настоящая фамилия Саши Черного – Александр Гликберг, а секрет появления на свет его псевдонима предельно прост. Вот что об этом писал сам поэт: «Нас было двое в семье с именем Александр. Один – брюнет, другой – блондин. Когда я еще не думал, что из моей „литературы“ что-нибудь выйдет, я начал подписываться этим семейным прозвищем». Еще с младых ногтей Саша отличался от других братьев и сестер буйной фантазией. Например, он то пытался сделать непромокаемый порох из серы, зубного порошка и вазелина, то изготовлял чернила из сока шелковичного дерева, превращая квартиру в небольшой химический завод. За такие «невинные шалости» маленький Александр частенько получал «по полной программе» от строгого отца, который обладал на редкость крутым нравом и никогда не прощал сыну подобных «химических опытов».
Бегство из родных пенатов Побег из дома в 15 лет, с одной стороны, можно рассматривать в качестве протеста против постоянного отцовского гнета, часто напоминавшего татаро-монгольское иго, а с другой – как слепое подражание старшему брату, который в свое время тоже сбежал из родного дома. Пьянящий дух свободы недолго радовал юношу, так как вскоре, не сдав экзамен по алгебре, он оказался без средств к существованию. Глубоко спрятав гордость в карман, Саша написал письмо родителям, но те были непреклонны и наотрез отказались помогать беглецу. Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая жизнь будущего сатирика, если бы не добрые люди, приютившие несчастного отрока. А встреча с Константином Константиновичем Роше, весьма состоятельным господином из Житомира, стала просто подарком судьбы. Он не только предоставил Александру кров, но и, обратив внимание на незаурядные поэтические способности, дал пареньку первые уроки стихосложения.
Не имея реальной возможности подробно осветить насыщенную биографию Саши Черного, хочу на этом месте ее прервать, тем самым, уделив больше внимания его творчеству. Принято считать, что Саша Черный – прежде всего сатирический поэт. Однако наравне с этим, мы можем найти в его творчестве и лирические стихотворения, показывающие многоплановость Александра Гликберга. Поразительно современно и злободневно прозвучали в середине 80-х гг. прошлого века пронизывающие строчки поэта: «Дух свободы… к перестройке вся страна стремится», написанные в далеком 1905 г. Следует отметить, что именно благодаря перестройке имя Саши Черного было вновь открыто для советской аудитории. В это время начинают активно издаваться произведения писателей-эмигрантов, навсегда покинувших родину и не принявших Октябрьскую революцию: Аркадия Аверченко, Надежды Тэффи, Ирины Одоевцовой и многих других. Александр Гликберг также оказался в их числе.
Кому в эмиграции жить хорошо
Наиболее любопытной для наших читателей является поэма Саши Черного «Кому в эмиграции жить хорошо». Само название является явным парафразом названия некрасовской поэмы «Кому на Руси жить хорошо», чего автор абсолютно не скрывает. Поэт всеми силами пытается ответить на поставленный вопрос, но ответ неутешительный, хотя и ожидаемый: «Хорошо там, где нас нет!» На протяжении всей поэмы ее герои проводят «опрос общественного мнения», но его итоги неутешительны: многие эмигранты, не имея возможности продолжить карьеру, вынуждены заниматься не своим делом: гаданием, разведением кур и т. п., чтобы элементарно выжить. Постепенно ирония и бодрость автора уступают место ностальгии и боли, чувствам, так знакомым эмигрантам всех волн, включая последнюю, на гребне которой большинство из нас оказалось в Германии. Не стоит говорить, насколько актуально сегодня звучат строки поэмы, написанной более 70 лет назад. Порой складывается впечатление, что за эти годы отношение к эмигрантам со стороны «аборигенов» не поменялось!
Дневник фокса Микки
Саша Черный – не только «взрослый» поэт. Его перу принадлежат и многочисленные строчки для детей, в частности, «Библейские сказки», где поэт вовсе не пересказывает Библию, а пытается в доступной форме поведать ребятам истории Ветхого Завета. Наиболее интересным произведением для детей, также написанным в прозе, является «Дневник фокса Микки». Достоверно известно, что у поэта была собака – фокстерьер по кличке Микки, которая, по легенде, после смерти Саши Черного умерла у него на груди. Сегодня после кунинской «Кыси» читать этот дневник не так интересно, однако не следует забывать, что Саша Черный написал его между 1924 и 1927 гг., тем самым, явившись предшественником кошачьих записок знаменитого кота Мартына. «Дневник» написан бесхитростным, порой наивным языком, явно стилизованным под детскую речь. Вот как он, к примеру, начинается: «Моя хозяйка Зина больше похожа на фокса, чем на девочку: визжит, прыгает, ловит руками мяч (ртом она не умеет) и грызет сахар, совсем как собачонка. Все думаю – нет ли у нее хвостика? Ходит она всегда в своих девочкиных попонках; а в ванную комнату меня не пускает – уж я бы подсмотрел».
Саша Черный очень любил ребятишек, и они отвечали ему взаимностью. Как и дети, он придумывал себе занятия, не имевшие никакой иной цели, кроме забавы: раскрашивал какие-то коробочки, строгал дощечки, оклеивал полочки и очень радовался, если дома находили какое-нибудь приложение этим вещам. При этом глаза его светились такой наивной радостью, что другим начинало казаться, что это и в самом деле чудесная и нужная вещь.
Саша Черный и Веничка Ерофеев
Скандально известный автор повести «Москва – Петушки» писатель Венедикт (более известный в широких кругах как Веничка) Ерофеев (не следует путать с Виктором) не только чувствовал в Саше Черном родственную душу, но даже посвятил ему один из очерков. Вот как он характеризует собственное отношение к поэту: «Что до Саши Черного – то здесь приятельское отношение вместо дистанционного пиетета и обожания. Вместо влюбленности – закадычность. И „близость и полное совпадение взглядов“, как пишут в коммюнике.
Все мои любимцы начала века всё-таки серьезны и амбициозны (не исключая и П. Потемкина). Когда случается у них у всех, по очереди, бывать в гостях, замечаешь, что у каждого чего-нибудь нельзя. Ни покурить, ни как следует „поддать“, ни загнуть не-пур-да-дамный анекдот, ни поматериться. С «башни» Вяч. Иванова не высморкаешься, на трюмо Мирры Лохвицкой не поблюешь.
А в компании Саши Черного все это можно: он несерьезен, в самом желчном и наилучшем значении этого слова».
Саша Черный и Германия
Одним из любопытных фактов биографии поэта стало его недолгое, но яркое пребывание в Германии. В 1906–1907 гг. Саша Черный проучился два семестра в знаменитом университете города Гейдельберга. Язвительная муза Саши Черного не дала ему продержаться в Гейдельберге дольше: всё-таки атмосфера города определялась консервативными студентами-корпорантами из самой Германии, а отнюдь не революционно настроенными студентами-эмигрантами из России. В начале XX в. к мещанским удобствам, к европейской ухоженности тогдашней немецкой жизни посетители с Востока относились с нескрываемым презрением. Стихотворения невероятно популярного в то время в России Саши Черного – прекрасный камертон общественных настроений и, прежде всего, напряжения, которое не только нарастало в межгосударственных отношениях, но и закрепляло силой поэтического медиума старые стереотипы восприятия русскими немцев.
Соединивший несоединимое
Саша Черный – поэт большого дарования. Его сатирические произведения, несмотря на кажущуюся резкость, пропитаны тонкостью и иронией. Ему удалось соединить, казалось бы, несоединимое – сатиру и лирику. Один из циклов так и называется – «Лирические сатиры», а первое стихотворение – «Под сурдинку» –можно считать творческим манифестом.
Хочу отдохнуть от сатиры...
У лиры моей
Есть тихо дрожащие, легкие звуки.
Усталые руки
На умные струны кладу,
Пою и в такт головою киваю...
Хочу быть незлобным ягненком,
Ребенком,
Которого взрослые люди дразнили
И злили,
А жизнь за чьи-то чужие грехи
Лишила третьего блюда.
Васильевский остров прекрасен,
Как жаба в манжетах.
Отсюда, с балконца,
Омытый потоками солнца,
Он весел, и грязен, и ясен,
Как старый маркер.
Над ним углубленная просинь
Зовет, и поет, и дрожит...
Задумчиво осень последние
листья желтит.
Срывает,
Бросает под ноги людей на панель...
А в сердце не смолкнет свирель:
Весна опять возвратится!
О зимняя спячка медведя,
Сосущего пальчики лап!
Твой девственный храп
Желанней лобзаний
прекраснейшей леди.
Как молью изъеден я сплином...
Посыпьте меня нафталином,
Сложите в сундук и поставьте
меня на чердак,
Пока не наступит весна.
Мне кажется, что в душе Саша Черный был лириком, а его сатира являлась защитной реакцией на жестокую и часто несправедливую жизнь. Одним из секретов волшебства Саши Черного было искусство перевоплощения. Он мог без всякого труда представить себя даже бабочкой, опрометчиво залетевшей в комнату. Вот она бьется о стекло, рвется на волю, вот сложила крылья, задумалась. О чем она думает? И тут рождается чудный вымысел: похоже, что Саша Черный когда-то до своей земной жизни уже бывал скворцом, белкой, пчелой – так достоверно их глазами он описывает мир.
«Саша любил всё земное, дышащее и ползающее, летающее и цветущее. Он мне раз сказал: „Никогда не обижай живое существо, пусть это таракан или бабочка. Люби и уважай их жизнь, они созданы, как и ты сам, для жизни и радости“, – вспоминает Валентин Андреев, запомнивший уроки Саши Черного, полученные в детстве в Риме, когда они жили в одном доме.
Саша Черный прожил всего 52 года и так и не стал Александром, до последних дней сохранив бунтарский мальчишеский характер. 5 августа 1932 г., возвращаясь домой от соседа, он услыхал крик «Пожар!» и сразу же устремился к месту происшествия, помогая вытащить из огня детей. Дома поэт немного поработал в саду, где почувствовал себя плохо, и через несколько часов умер из-за сильного сердечного приступа.
Похоронили его чужие люди на небольшом сельском кладбище во Франции. В одном из некрологов было сказано: «У Саши Черного была седая голова, молодой взгляд черных глаз и застенчивая улыбка. Жить ему было очень тяжело: зарубежная литература – профессия полунищих». А в далекой России Куприн написал такие слова: «И рыжая девчонка лет одиннадцати, научившаяся читать по его азбуке с картинками, спросила меня под вечер на улице: „Скажите, это правда, что моего Саши Черного больше нет?“ И у нее задрожала нижняя губа. „Нет, Катя, – решился ответить я. – Умирает только тело человека, подобно тому, как умирают листья на деревьях. Человеческий же дух не умирает никогда. Потому-то и твой Саша Черный жив и переживет всех нас, и наших внуков, и правнуков и будет жить еще много сотен лет, ибо созданное им сделано навеки и обвеяно чистым юмором, который – лучшая гарантия для бессмертия». И он действительно пережил. Пережил в своих стихах, которые до сих пор учат наизусть, читают и перечитывают, каждый раз глядя на них по-новому. Как жаль, что сегодня нет фигур, подобных по таланту Саше Черному, способных без пошлости и панибратства с публикой тонко и иронично описывать нашу зачастую невеселую жизнь. Читайте стихи Саши Черного, они и сегодня не устарели, так как их темы до сих пор являются острыми, а проблемы, описываемые автором, к сожалению, по-прежнему остались нерешенными. Сегодня, в наш прагматичный, циничный век, у молодежи совсем другие кумиры. Сейчас их идолом является Саша Белый – главный герой-уголовник из сериала «Бригада». По иронии судьбы он носит светлую фамилию, в отличие от Саши Черного, взявшего псевдоним по цвету волос, а не темноте души.
