Ярко-жёлтый сарафанчик
И улыбка до ушей,
Несмышлёныш одуванчик –
Солнце в травах и душе!
Смотрит чисто и лучисто
И в глаза, и в небеса,
Ах ты, цветик неказистый,
Ненаглядная краса!
Вот один, а здесь их стайка,
Дальше целый хоровод.
Этот в шубке, словно зайка,
Только юным был и вот...
Всем ветрам открыт беспечно,
Вихрь, пуховая метель...
Где ты, жизни быстротечной
Гимн и грустная модель?
1992
Вот счастье!
И ум мой трезв, и чувства свежи,
И Ты мне даришь жизнь свою.
Так почему, скажи, всё реже
Я гимны прежние пою?
Влюблённая в живые краски,
И в буйный цвет, и в листопад,
Я никогда не пела в маске,
Елей оставив для лампад.
Я пела то, что вечно свято:
Мир, радость, праздник бытия...
Все гимны, спетые когда-то,
Сегодня снова спела б я.
Сейчас тряхну-ка стариною
И новый гимн на прежний лад
Спою. Поскольку всё – со мною,
Что было много лет назад.
...Однаждцы, позабыв авоську,
А трёшник стиснув в кулаке,
Я к овощному шла киоску
Без всякой тары, налегке.
С задачей справилась недурно,
Без полемических дилемм:
В коробке, найденной под урной,
Несу картошку, без проблем.
Теплынь ласкает кожу. Лето.
Но пахнет в воздухе дождём.
И вот уж громыхает где-то,
А мы лишь этого и ждём!
Да здравствует вода и свежесть!
Покапав, хлынул проливной.
Не улежать картошке, нежась
В простой коробке обувной.
Картонка на глазах набухла,
Бесцеремонно расползлась.
Спешат картофелины, булькнув,
Нырнуть поглубже в лужи, в грязь.
Ах, Боже мой, куда вы, где вы?
Я вас найду, я вас спасу!
Задрав подол, в наряде Евы
Картошку мокрую несу.
Смешно и радостно - вот счастье!
Ну, кто с картошкой не дружил?!
Хоть мы с ней вымокли в ненастье,
Мой гимн дождю - он заслужил.
Елизавета Канибалоцкая, Дрезден.
6-й Международный поэтический
турнир. Конкурсная строка из сти-
хотворения А. С. Пушкина «Арион»:
«Я гимны прежние пою...»
23.01.06
Из семейной хроники
Немало памятных вершин
В моей семейной хронике...
Эмалированный кувшин
Стоял на подоконнике,
С изящной ручкой на боку
И с утончённой талией,
Приятель квасу, молоку,
Сметане и так далее.
Он жил в квартире без удобств,
Был росту выше среднего,
А холодильниковый ГОСТ
Не допускал последнего.
Кувшин – не колбаса, не фрукт,
Без возраженья резкого,
Разлив по банкам свой продукт,
Вновь на окне поблескивал.
Он был причастен ко всему,
Внимал хозяйским хлопотам.
Все банки сохли по нему
И дребезжали шёпотом:
Как он пришёлся ко двору!
Он – статуса особого:
Пригоден в стужу и жару,
Всё видел, слышал, пробовал!
Галантен, строен, всякий миг
Блестящ и обаятелен!
Окрасом цвета электрик
Безумно привлекателен!
...Всё ветром жизни унесло:
Учебники, экзамены...
И лишь кувшин хранил тепло
Живых ладоней маминых.
На рынок девушка пошла,
Кувшин там впрок заправила,
Покупки в сумке унесла,
А вот кувшин – оставила!
О, как теперь он одинок!
В нём – горечь, им испитая.
Его искали, сбились с ног,
Но где найдёшь забытое?
Кувшин, кувшин, простой сосуд!
Здесь, в царстве электроники,
Я помню блеск твой... и уют
На белом подоконнике.
9.01.07
Утро
Как льдинка, таяла луна,
И в прорубь небо голубело.
Восток был розовато-белым,
Он предвещал начало дня.
Внизу, на вымытой земле,
Ещё хранили тайну крыши.,
Лишь ветер шелестел афишей.
Да паровоз кричал во мгле.
Но утро пробиралось в поры
Крикливым воробьиным спором,
Прозрачной чистотой воды,
Туманным трепетом звезды.
И мысль настраивалась чётко,
И лёгким был толчок ноги –
То утро делало шаги
Моей пружинистой походкой.
Навстречу голосу гудка,
Ожившим стапелям навстречу.
А ветер шёлково плескал
Упругость нежную на плечи,
На зябких ветках, чуть дрожа,
Сверкали капли, как серёжки.
Благоговейно лист держал
Осколки неба на ладошке.
Купался первый луч в тепле,
А голубь рвался к поднебесью...
И очень нравилось земле,
Что мы по ней шагаем вместе.
1963
Grosser Garten
Волшебный парк - страна чудес,
Здесь тени молча обитают,
Здесь страхи надо мной витают
И веет холодом с небес.
Здесь заводь тихая и плесень,
Здесь заросли и чей-то дух.
Здесь тишина мне режет слух:
Ни шорохов, ни птичьих песен!
Здесь кто-то, затаившись, ждет,
Как будто немо вопрошая:
Зачем пришла сюда чужая?
Повелевая: пусть уйдет.
И настороженность, и гнилость,
И дух вражды. О парк чудес,
Ведь ты же все- таки не лес,
А я немного заблудилась.
Я знаю, рядом, в трех шагах
Лучатся в стороны аллеи,
Вдоль них, нарядные, алеют
Цветы на тоненьких ногах.
Тычинки, пестики и пчелы
Друг другу рады и слились,
Над ними бабочки взвились,
Пускаясь в перепляс веселый.
Их крылья треплет ветерок,
Они же в аромат и свежесть
Ныряют, окунаясь, нежась,
Вдруг превращаясь в лепесток.
Стоят деревья в три обхвата,
Кто посадил их? Кто сберег?
Кто охранял их, недотрог,
Ранимых, слабеньких когда-то?
Играет радугой фонтан,
Ловя струей воздушный трепет,
То за кусты дугу зацепит,
То за березки стройный стан.
Под ней, как в царские ворота,
Два белых лебедя плывут.
Здесь утки дикие живут
И чайки носятся без счета.
Здесь мне в угоду дрозд споет,
Как друга, трелью окликая,
Тот звук серебряно стекая,
Затихнет, словно уплывет.
Здесь две подвыпившие елки
Меня, как прежде, рассмешат.
Они курьезно, не спеша,
Задрав носы и свесив челки,
Верхушки сдвинув набекрень,
И не пышны и не ветвисты,
Слегка помяты, неказисты,
Вдвоем судачат целый день.
Зачем нужны твои страшилки,
Волшебный парк, страна чудес?
Чтоб у меня тряслись поджилки?
Но ты же все-таки не лес!
Я просто убегу туда,
Где день блуждает синеокий,
Где в путь игрушечно-далекий,
Детей уносят поезда.
Где на траве в футбол играют
Подростки, сбросив рюкзаки,
А беспардонные жуки
Пока что в сумках их шныряют.
Где юность мчится на катках,
Гремя и порождая ветер...
И я смеюсь: какой там страх?
Мир так красив, и добр, и светел!
P.S. Есть непридуманные страхи,
Ведь шар земной - не парк чудес.
Реальны и любовь, и плахи,
И люди, с головой и без...
2005
От истока до устья
Исток. Рождение ручья.
Здесь по неписаным законам
Бежит вода по горным склонам,
Смеясь, играя и журча.
Впервой прокладывая путь,
Тут повернуть, там отклониться,
А здесь с весёлой струйкой слиться
И с ней в расщелину нырнуть.
И понестись то по ущелью,
То вновь открывшись небесам,
Не зная счёту поясам,
И пахнуть свежестью, и прелью,
И снегом талым, и травой,
И всем, что устилает русло,
Блестеть то радужно, то тускло,
То отливая синевой.
Вбирая струйки, стать потоком,
Набравши силу, стать рекой
( Неважно в стороне какой)
И... позабыть родство с истоком.
Из дальних мест, из захолустья,
Едва родившись, ручеёк
Бездумно пел, куда-то тёк,
Не зная, что такое устье.
И вот то ль счастьем, то ль бедой
Незнанье это обернулось:
Река с разбегу окунулась
В пространство с большею водой.
Не стало русла у реки,
Вода смешалась с горькой солью,
Но примирили с новой ролью
Её- суда и маяки
( Ведь в них она души не чает),
Плюс рыбы плеск, плюс крики чаек,
Морских течений новизна,
Простор, и мощь, и глубина.
...Так наша жизнь вперёд летит.
Есть у неё исток и устье,
А потому не надо грусти
О том, что время поглотит,
Предполагая продолженье...
Как прав, как мудр, как щедр исток:
Он дарит каждому восторг
От незапретности движенья.
И ты, не хочешь, да взбрыкнёшь,
Восторженно, из всех силёнок,
Хоть человек ты, хоть телёнок,
Тебя родили – ты живёшь.
Но грусти всё ж не утаю:
Когда с годами я плошаю,
Себя невольно вопрошаю:
Я гимны прежние пою?
11.02.06
Елизавета Канибалоцкая. Дрезден.
6-й Международный поэтический
турнир. Конкурсная строка из сти-
хотворения А. С. Пушкина «Арион»:
« Я гимны прежние пою...»
Осень
И снова меня взбудоражила осень,
Хоть небо застирано в блеклую остынь,
И холоден солнца расплывчатый круг,
И птичий косяк чётко врезался в юг,
В озёрцах вода потемнела студёно,
И листья в ней мокнут, и думы в ней тонут,
И холод ознобом мне спину прожёг –
Ершисто мне осенью, хлёстко, свежо.
