Редакция поздравляет нашего автора Михаила Аранова, поэта и прозаика, с днем рождения!
Михаил Аранов
Опять зима
Я.Т.
«Мы будем счастливы, мой друг»… Н.Коржавин
Опять зима, как питерская осень.
И мелкой сеткой сонные дожди.
Опять душа покоя тихо просит.
И вторит эхо: «Счастия не жди».
Не жди напрасно, вот усталость схлынет.
И смертный полог застит вдруг глаза.
Камин у ног погаснет и остынет.
И не нагрянет вешняя гроза.
И ни звезды и ни креста.
И мутный диск там тени водит.
И жизни миг. И неспроста
Там путник дом свой не находит.
Мысль начинает новый круг:
- Когда–нибудь на этом свете
Мы будем счастливы, мой друг…
За эту жизнь мы все в ответе.
Когда проснёшься на рассвете,
Зажги в окне своём свечу…
Я постою и помолчу.
Я постою и помолчу.
Твой свет помог с пути не сбиться.
У незнакомого крыльца
Помог святой водой напиться
Под трели раннего скворца.
И снова тот же вечный круг:
- Мы будем счастливы, мой друг.
Когда-нибудь, когда-нибудь…
- Ты моё имя не забудь.
Какую ночь мне всё не спится.
Не дай повеситься, иль спиться…
Мы будем счастливы, мой друг.
Мы будем счастливы, мой друг.
Летний вечер 21 июня
Всё говорило о прекрасном.
Всё говорило о былом,
И тени прошлого бесстрастно
Скользили и терялись в нём.
И облака, и птичьи стаи,
Нечаянно прошедший дождь
Неслышно в воздухе растают,
Оставив на деревьях дрожь.
И пред вечернею зарёю пронзает
Небо быстрый стриж,
Случайным звуком оглашая,
В глубоком обмороке тишь.
Закат по-прежнему прозрачен.
Ленива Невская волна.
Указ ещё не обозначен,
Что завтра началась война.
Мой город
Я вернулся в мой город.
Недосказанных слов многоточие.
Не по возрасту молод,
он печалей моих средоточие.
Я иду вдоль каналов,
где мой город назначил мне встречи.
В перезвоне бокалов
он заботы взвалил мне на плечи.
Эта ноша не тяжка -
я его понимаю с полслова.
Сигареты затяжка –
с Петропаловки выстрелы снова.
Всё как прежде готово
ожидания слезою пролиться.
Улыбаются ново
незнакомые, юные лица.
Мойка так же лениво
в оцеплении гранитном плетётся.
Невский так же блудливо
озабочен, в глаза мне смеётся.
Строгий облик мостов
для чеканки готов,
как скупые блокадные сводки.
Сон тревожный хранит
лип столетних на вид
Воронихинский гений - решётки.
До сих пор
в этом городе дышат
злою вольницей люд и стихия:
не смирила Нева
свои прежние нравы лихие
ни под дланью Петра,
ни пред Тем, кто над вечностью выше.
Непрошеная кровь – это «Спас-на-Крови» -
снова эхо той бомбы мы слышим.
Взорван «вечный» Ильич -
пугачевщины бич
монументы святые колышет.
Укрощенными стали
только кони на тихой Фонтанке,
да в Ноябрьские дни
по брусчатке идущие танки.
Запишите в регистры
и сочтите позора пределом –
позабыли магистры
« Ленинградское» Дело.
Память снова взывает
из блокадных ночей не напрасно:
« Стороны при обстреле
эта очень опасна».
Венеция
« Венеция венецианкой
Бросалась с набережной вплавь».
Б. Пастернак
Венеция, я восхищён!
И без тире и междометий
Здесь гениально завершён
Рисунок нескольких столетий.
Изобретение Дожата.
Каприз судьбы, ума изыск.
Соперник римскому собрату.
И мелочен здесь детский писк.
Здесь так бесстыдна нагота.
И торжествуют базилики.
Со стен глядят святые лики,
И святотатствует толпа.
Венеция в воде по пояс:
Недолговечно ремесло.
Гребец, лениво в волнах роясь,
Вращает медленно весло.
Из века в век. На свет из мрака
Гондолы путь под сводом арок.
Над площадью Святого Марка
Взлетает стая голубей,
Свободе радуясь своей.
Но здесь, из камеры свинцовой
Сластолюбивый Казанова
Вписал язвительное слово
В историю людских страстей,
Играя правдой без затей.
Что слово!? Звук его немеет.
Слова – песок. Их ветр развеет.
Мне кто-то о смерти
твердит неустанно.
И слышать мне это
и страшно и странно.
Иду - предо мною
гранитные выси.
И кто-то крутые
ступени в них высек.
И я подымаюсь,
не видя вершины.
И я задыхаюсь
от вида стремнины.
Внизу, как барханы,
туманы, туманы.
И нет мне возврата.
Как странно, как странно.
Соло для дорожных столбов
Мне по-немецки исполняют соло
На спицах ног дорожные столбы.
А русской солью грубого помола
Я здесь солю капусту и грибы.
Отечество, где всё идёт не в лад.
Где нас уже давным-давно забыли.
Там через мой вишнёвый сад
Дорогу в храм чужой сложили.
Коль на чужбине умереть случится
«Жизнь приучает нас к мысли о смерти,
Смерть же нас учит, как надобно жить». И.М.
Я, кажется, уже в дороге.
«И крестным знаменьем мой путь, -
Я говорю высоким слогом, -
Ты осени, не позабудь».
В дороге к истинам бесцельным -
Ни оглянуться, ни вздохнуть.
По ней уже огонь прицельный
Ведут недуги. В этом суть.
Стрелок на время затаится.
Но жду испуганной спиной.
Я не успел ещё проститься
Ни с Родиной и ни с женой.
И где - то в чистом, чистом поле,
Где ветры вольные шумят,
По чьей-то злой иль горькой воле
Меня подстережёт заряд.
Что может быть ничтожней доли,
Чем на чужбине смертный миг?
Какой случиться надо боли,
Чтоб песня изошла на крик!
Кого-то я не спас. Не сделал
Добра. И сына не родил.
Но дерево в соцветье белом
Я возле Дома посадил.
