Вот мы живем... День проходит за днем, жизнь вытекает по каплям, по мгновениям. Рядом с домами- кладбище. Иногда проезжает процессия машин с карточками, вставленными в зазор между крылом и капотом, все их пропускают. Кто-то умер.
О смерти не говорят. Это подразумевается. Она где-то неслышно живет рядом, мелькает тенью за занавешенным черным тюлем зеркалом. Считается, что это с кем-то «случилось». «Произошло». Неожиданно. Несчастье. Умер. Что-то из ряда вон. В обычной жизни это не происходит. Как авиакатастрофа. Полные амбиций и планов люди превращаются в фотокарточки. Потом эти карточки выцветают. Все.
В «обычной жизни» человек должен умереть в глубокой старости, уже плохо соображая на каком свете он находится, окруженный снисходительными розовощекими правнуками, с которыми это не случится никогда. Они никогда не будут такими – с высохшей морщинистой кожей, выцветшими глазами, затрудненным дыханием, пигментными пятнами, двигающимися с трудом, проводящими бессонные ночи в смутных воспоминаниях о том, что было и сплыло и о чем никто не только не знает, но и знать не хочет. Ну было... Когда-то там. Чего-то там такое. Ну, да, кипели страсти, герои спасали человечество. Ну да, спасли, спасибо большое. Ладно, деда, я поехал.
Поток жизни стал опережать поток сознания. Патриархальная фундаментальность исчезла. Все сообразили, что жить надо сегодня, одним днем. Что было вчера – не имеет значения, что будет завтра – не знает никто. Скорее всего – ничего.
Поток сознания – недавно это было что-то новое в литературе. Зачем скучный сюжет с неторопливым развитием, скрытой пружиной конфликта, притянутым за уши финалом? Поток... Стройная фабула исчезла в этом хаотическом потоке, потом подтянулась реальность. Мир стал бессистемен, хаотичен. Исчезли философские концепции, политические доктрины. Интерес к сознанию быстро сменился интересом к подсознанию. Оказывается, им можно управлять! Не нужны догмы и сложные социальные конструкции – человек программируется, как машина. Появилась терминология: «внедрить в сознание», «создать образ», «смоделировать ситуацию», «определить целевую аудиторию»...
Манипуляторы стали уважаемыми людьми, специалистами. Появились специальные технологии, разработаны методики, испытаны машины – генераторы, в секретных лабораториях успешно испытали пси-оружие. Геббельс – это вчерашний день. Мы незаметно оказались в оруэлловском мире. Массовая культура, коллективное бессознательное, политтехнологии. ХХ век был переходным периодом. Грубая модель. Диктаторы, толпа, лозунги, войны, лагеря, бессловесные жертвы, рабы, самодовольные властители, с усмешкой решающие кому жить, кому нет... Берлин – Рим – Мадрид – Токио. СССР эпохи генералисимуса. Толпы палачей, толпы жертв, горы трупов. По сравнению с современными методиками – страшный примитив. Идея жизненного пространства давно не актуальна. На первом месте – идея ресурсов. Международные картели, корпорации, анонимные инвесторы, денежные потоки... На этом фоне немецкий крестьянин, готовый умереть за ферму на Волге, чтобы выращивать там брюкву, выглядит клиническим идиотом.
Главная задача – контроль. Все сместилось в виртуальную область. Деньги никто больше не возит чемоданами. Нет смысла владеть домами, полями... Исчезающий материальный мир с его наивными патриархальными представлениями. Семья, дети, домашний очаг... Зачем все это живущему одним днем эгоцентрику? Не представляют ценности вода, воздух, земля – представляли бы, так бы не загадили. Никто по весне не будет вывозить на поля навоз – польют химудобрениями с тракторного прицепа, химзавод, производящий эти удобрения, отравит воздух, с дождями отрава уплывет в реку... Концерн, владеющий заводом, выпустит акции, у них будет биржевая котировка, человек, отведав генетически модифицированных продуктов, политых химией, купит акции этого завода, брокер заработает комиссионные, вечером по телевизору покажут каких-то придурков, протестующих против глобализации экономики, расскажут о глобальном потеплении. Будут репортажи о цунами, ураганах, наводнениях, тайфунах, голоде, войнах. Если смотреть, находясь в теплой гостиной, все выглядит, как что-то не имеющее прямого отношения. Ну да, где-то с кем-то... По ком-то там звонит колокол...
Зазвонит телефон, приглушат звук телевизора, будут ужинать, иногда взглядывая на экран. Там беззвучно кто-то несколько секунд будет плакать, кого-то унесет волна, кого-то ударят, уволокут... Звук выключен, поток событий, девальвация жизни, опошление трагедий, комерциализация новостей, и тема разговора за столом становится гораздо важнее того, что с кем-то, где-то... Льды тают от глупости и равнодушия.
Исчезают птицы, рыбы, растения, животные... Первыми исчезли лягушки. Никто вечером не квакает... Лягушки исчезли – подумаешь! Какая-то там лягушка... А они живут только в чистой воде. А вода имеет память. Это – научный факт. Мы ее пьем, и она помнит все, что мы с ней сделали. Мы на 70 процентов состоим из нее, а мозг – на 90 процентов. Если он есть.
Не унижайтесь до злобы и мелочности. Не завидуйте. Все смертны.
В безумных деспотиях ХХ века был культ смерти. Вожди и «великие нации» тогда собрались жить вечно за счет использования «недочеловеков», «человеческих ресурсов», «трудовых резервов», «рабсилы», уничтожения политических оппонентов и тех, у кого были мозги и кто этим был опасен.
Разумный безумному опасен. Уничтожит спокойным, ироничным взглядом. Наваждение рассеется и станет очевидным морок, помрачение сознания. «Вечно живые вожди» совсем недавнего прошлого – жалкая кучка костей, прах, мумии. Обманутые ими, с недоумением доживают уже не свой век. Будущее, о котором они грезили, – это даже не сегодня, это – вчера. «Помни о смерти!» –писали на стенах римляне.
Смерть – это не случайность, не недоразумение, не несчастье, которое где-то, с кем-то случается. Это – часть жизни. Ее продолжение. Не конец, не «ничто», а нечто. Непостижимое нам из-за пошлости, глупости и суетности. Кому-то смерть дана в избавление, кому-то в наказание, кому-то как надежда. Есть ли жизнь после смерти? Для кого-то- есть. Для кого-то – нет. Что там, за занавесом, за зеркалом, за черной вуалью? Как там поживают ловкие манипуляторы, хитрецы, обсчитавшие сограждан, сволочи, гадившие по мелочи, настоящие, крупные негодяи? Получат ли они воздаяние, или воздаянием будет им ничего? Совсем ничего. Пустота. Без надежды. Без возможности что-то сказать в свое оправдание, понять и попытаться исправить, попросить прощения... Ничего. Темная спокойная бесконечность. Очередной нереализовавшийся проект. Аннигиляция. Какая-то информация будет доходить до сменяющихся поколений – что-то было где-то, когда-то... Историки будут корпеть над пыльными фолиантами, археологи раскапывать города...
Мир подчиняется нравственной идее. Все свободны изначально и во веки веков и могут следовать законам Бытия или нет. И получить результат за гранью материального мира, там, где денежные потоки, ресурсы и интриги не имеют никакого значения. Где все не видно, не явно, не осязаемо. Где нельзя обмануть, соврать, купить, договориться. Ничего не обсуждается. Имеют значение только факты. Это не аналоговая форма. Цифровая. Зло или Добро. Бесспорные и безотносительные категории. Своей жизнью мы определяем, как нас оценивает Вечность. Ежедневный экзамен – как мы относимся друг к другу. Кто мы друг для друга. Ради чего. Во имя чего. Полностью автоматизированная система, отбор по этическим категориям. Мы умрем. Это не несчастный случай – это жизнь. Кем мы умрем- важно только для нас. Как мы использовали данный нам шанс. Будьте добры, помните об этом. Будьте добры.