Шестого июня всё прогрессивное человечество от Лондона до Одессы отмечает день рождения гениального инакомыслящего поэта А.С.Пушкина. Известная организация Штази, идя в ногу со временем, сердечно открыла всем желающим свои архивы и предоставила нам любопытный исторический документ о Неизвестнoй дуэли Пушкина.
Мы предлагаем этот документ, ранее нигде не публиковавшийся, вниманию наших читателей.
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Совершенно серьёзно
Его Превосходительству Главе Третьего отделения
Собственной Его Императорского Величества канцелярии
графу Александру Христофоровичу Бенкендорфу
Честь имею доложить, что вопреки бытующему среди поэтов русского зарубежья (далее – ПРЗ) мнению: «инакомыслящий Александр Пушкин – невыездной!», сей пиит неоднократно выезжал в Лондон в головах и баулах вышеозначенных ПРЗ. Чтобы не прослыть голословным, позвольте мне, Ваше Превосходительство, изложить происшествие, имевшее место быть в Лондонском Гайдн-парке близ статуи Ахиллеса сего шестого дня июня месяца, и коего очевидцем стал Ваш покорный слуга.
Не Лондон звал моё внимание, мой взор притянут был баулом тяжеленным, висящим на плече небезызвестного пиита Ивана Бездомного (ныне на ПМЖ в Мавритании). «Привёз подарочек вдове, назначившей свиданье на траве!», – вдохновенно провыл мне Иван в объяснение содержимого своего баула.
Означенная «вдова», 38-летняя Хелен Блэк (однокашница Ивана по Урюпинской гимназии Леночка Чёрная) незамедлительно появилась у статуи в сопровождении англичанина. Ричард-Дэвид Блэк был ее законным мужем, постоянно проживающим в Москве, коия нравилась ему тем, что простые люди там одеваются богато.
Вдруг застежка-молния у баула Бездомного открылась изнутри, и оттуда, как из Троянского коня, вышли Пушкин с Гомером. Внимательно рассмотрев Ахиллесов щит, Пушкин заявил: «Щит неправильный, однослойный. А Гефест делал щит по заказу Ахиллесовой маман пятислойным.»
Неожиданно у статуи появился полицмейстер и спросил белокурого Ивана: «Что этот кучерявый тут высматривает? Не является ли он исламским террористом?»
«Ты что, не узнаёшь! – заорал Иван, – это же Пушкин, «наше всё»! – И видя непонимающие глаза полицейского, он добавил: – Ну, как у вас Шекспир!»
«У нас Шекспир – ещё не «наше всё», – заметил полицмейстер, – у нас ещё есть Ньютон».
«А у нас зато Ломоносов!», – огрызнулся Иван.
«Так значит «ваше всё» – ещё не всё», – произнёс не чуждый логике полицейский.
«Щит у вашего Ахиллеса слабоват, – промолвил «кучерявый», – ткни и развалится!»
«Но это – угроза нашей безопасности!», – в шоке пискнул полицмейстер, и шестеро мужчин разных эпох и народов, как мальчишки, гурьбой, помчались осматривать Ахиллов щит.
Но тут на весь Гайдн-парк прозвучал, как вой сирены, голос обиженной Леночки:
«Я пригласила в Лондон свою Первую Любовь, величайшего из ПРЗ Ивана Бездомного, чтобы он освободил меня из супружеского рабства, как Одиссей – Елену Прекрасную из Трои. Я уже десять лет соломенной вдовицей томлюсь в особняке в Белграви, ухаживая за старой и больной свекровью, в то время как мой муж пятилетками торчит в Москве, в этом Новом Вавилоне! Когда месяц назад я впервые прочитала Вашу, Александр Сергеевич, строчку: «но боже мой, какая скука с больным сидеть...», то почувствовала, что только Вы один меня поймете! И потребовала от Ивана: «Привези мне всего Пушкина!»
«Ну я и привёз всего Пушкина, – пробурчал Иван. – Прямо из Мавритании».
«Сегодня мое терпение лопнуло! – продолжала Леночка, не обращая внимания на Ивана. – Кто готов сразиться за меня, тому я и буду наградой!»
Мужчины замерли с открытыми ртами, как игроки от неожиданного хода.
«Вот и завязка стремительной вестью приходит...», – завел Гомер свою песню.
«Это развязка!», – ответил Ахилл Закаленный,
спрыгнул в траву с пьедестала и громко добавил:
«Ричарда-Дэвида Блэка на бой вызываю!»
«На этой неделе никак не смогу, – с английской невозмутимостью ответил Ричард, листая записную книжку. – У меня в Сити крупная сделка с Бритиш Петролеум».
«А у меня, всяко-разно, турнир поэтов!» – радостно предъявил своё алиби Иван.
«Мы с Телеком при исполнении», – заявил полицмейстер, похлопав меня по плечу.
«Слеп я уж тысячу лет, – пропел тут Гомер престарелый, –
но секундантом Ахиллу я буду хорошим!».
«Господин Бездомный, – спросил Пушкин, – Вы согласны быть моим cекундантом?»
«Сочту за честь!», – ответил Иван и по военному прищелкнул пятками стоптанных кроссовок.
«Не откажите в любезности, позвольте вашу дубинку?» – попросил Пушкин полицмейстера.
Иван, хитро ухмыляясь, стал тихо мурлыкать себе под нос:
«Ахиллес ты, Ахиллес,
Закалённый, да не весь...» – и вдруг что-то с жаром зашептал на ухо Пушкину. До меня донеслось:
«...и мочи по пятке!».
«По которой? – спросил Пушкин. – По левой или по правой?»
Бездомный почесал затылок: «Этого мы в литинституте имени Максима Горького не проходили...».
«Про ахиллесову пяту Ахилла я все знаю, – заметил Пушкин, – а Ваша ахиллесова пята, Иван – это пробелы в образовании».
Тут полицмейстер свистнул, и противники начали сходиться. Как всегда, невесть откуда появились папарацци. Суперстарый и слепой Гомер, используя свой имидж, быстренько устроился корреспондентом на ТВ БиБиСи и уже вел прямой репортаж:
«Меч Ахиллеса-героя сверкал словно солнце в зените,
Пушкин отважный рванул Ахиллесу навстречу,
Щит однослойный не спас от удара дубинкой!
Прямо по пятке героя пиит наш ударил.
Взвыл Закалённый, за пятку держась, и заплакал,
Щит однослойный рассыпался мелкою пылью,
Вопли Ахилла в Гайдн-парке бомжей разбудили...»
Приговаривая на древнегреческом «Ой-ой-ой...» (перевод мой, Т.Г.), Ахиллес укатил на «Скорой» в королевский госпиталь на Паддингтоне, оставив пьедестал пустым.
Нижайше прошу Ваше Превосходительство увеличить бюджет расширить штат нашей третьей экспедиции. В противном случае мы можем проглядеть рождение нового вольнодумного пиита Пушкина в русской диаспоре, которая только в Британии насчитывает около 200 тысяч человек.
Пьедестал-то пуст!
Начальник третьей экспедиции, Третьего отделения
Тимофей Греков (агентурное имя «Телек»)
P.S. Прошу безотлагательно установить за счет Третьего отделения на освободившемся пьедестале в Гайдн-парке памятник пииту Александру Пушкину (работы скульптора Терецели), дабы бездомные ПРЗ могли там собираться и читать свои вирши. Это сократит наши командировочные расходы на поездки в Мавританию, Буркино-Фассо и Берег Слоновой Кости, где сейчас в неимоверных количествах проживают ПРЗ.
Промедление смерти подобно! Индийская диаспора Лондона уже подала прошение в палату лордов об установлении памятника Рабиндранату Тагору (работы скульптора Терецели) на отвоёванном нами пьедестале.
