в возрасте трех лет без пяти
я решил: пора написать
времяобразующий стих
...
стрелки выходили с трудом
и не составлялись в слова
ничего, поправим потом
...
лишь бы волосок не порвать
...
что-то стало тикать не так
...
я глотал слова, как вампир
и чем больше книг я читал
тем слабее чувствовал мир
...
стих трещал по швам и ревел
маятник строфы бил под дых
и в моей сварной голове
щелкал механизм запятых
я латал провалы минут
и менял мечтам корпуса
...
а потом вдруг понял, что суть
времени - совсем не в часах
...
время - это теплый лаваш
голос деда чайный, густой
...
быстро облетают слова
остается ад запятой
9 муравьиных шажков к дзен-буддизму
...
теперь с каждым днeм холодней. говорят, скоро снег.
вся наша семья деловито готовится к смерти.
а я вижу только апрель, как в дурацком навязчивом сне,
но был ли апрель наяву - невозможно проверить.
...
я помню немного: огромную страшную мать,
эффект пустоты в толчее и солдатское имя.
родившись в апреле, я знал, что бывает зима,
но как-то в ином бытие, не теперь, и с другими.
...
я рос вместе с днeм. мои братья, один за другим,
надолго садились и гибли в бандитских разборках,
а я удивлeнно смотрел на свои кулаки,
вгрызаясь в апрель, как в личинку, от корки до корки.
...
копая окопы, я слишком копался в себе,
солдатское мужество - плата за детские страхи.
я чувствовал, что-то не так в нашей майской судьбе,
когда мы развeрнутой цепью бежали в атаку.
...
загадка с течением дней превращалась в проблему.
в июне искать между чуждых ответов обрыдло:
крылатые пары блудили, играя богему,
солдаты - убийцы, рабы - бессловесное быдло.
...
июльские звeзды, как тли, выделяли мускат,
когда в середине больного, напрасного лета
в моих муравьиных глазах поселилась тоска,
пятьсот силуэтов тоски в пяти сотнях фасетов.
...
ломать себе крылья - удел лишь счастливых царей.
ломать шеи прочим - судьба тех несчастных, кто правил.
я понял, что если сентябрь исключает апрель,
весь наш муравейник - лишь груда подержанных правил.
...
октябрь сорвал, как листву, всe, что в нас наросло,
набилось в карманы, и стало вполне очевидно,
что мы превратились в скотов, наша жизнь - пара слов,
мечты и молитвы - пусты и зловеще транзитны.
...
ноябрь в головах - вот оно, средоточие зла,
ноябрь вокруг - лишь система из влаги и прели.
и я убиваю царицу. бросайте дела,
команда трубить общий сбор. мы выходим к апрелю.
...
заметки на крыле
за то, что закопал живьем
в такую странную могилу
где все мы верим, что живем
благодарю тебя, мой милый
...
там, я слыхал, теперь война
у нас прибавилось детей
и перспектива не ясна
...
пух валит, перейдя в метель
и небо все черней от тел
напитанных небесной кровью
ты заигрался в беспредел
...
позволь желать тебе здоровья
...
теперь я знаю: смерти нет
как, впрочем, нет и вечной жизни
но смерть и здесь, как там, в цене
а жизнь ничтожна и корыстна
трамвайные сомнения
Накрывают столы. Прибывают ещё и ещё,
Набивается полный салон незнакомых,
Деловито трепещущих спин. Кто-то сел на плечо.
Притащили алтарь. В нём - водитель на каждой иконе.
И священное таинство слова «Экспресс»
Совершает кондуктор в засаленной ризе.
Наливают по полной: «Вагоновожатый воскрес!»
Я смущённо киваю. Глядят с укоризной.
А кабина всё так же закрыта. Почти
Ничего не расслышать в «базарах по теме»…
Пью ещё. В мутной давке пытаюсь постичь:
Если Он умирал, кто же вёз нас всё время?
птичье гриппозное
как страшно пережить своё лицо
и испытать кошмар метаморфозы!
я выпал из гнезда ещё птенцом,
и тут же научился быстро ползать
...
не знаю, кто всё это изобрёл,
но думал он о чём-то постороннем.
мне снилось по ночам, что я - орёл,
работающий в должности вороны
...
а время всё сужалось, как нора.
вертелись дни, сливаясь, будто спицы.
пожуравлив по брошенным мирам,
я приобрёл покладистость синицы
...
я стал домашним, петь на посошок,
кричать, что я - дурак, и что-то смею.
и незаметно мир свернулся в ремешок
вокруг моей чуть страусиной шеи
...
тут важно не поддаться естеству
и истребить себя безжалостно и тупо.
мне кажется, что я давно живу
среди своих неисчислимых трупов
...
с собою-чайкой по утрам пью чай,
к полудню разбираю телеграммы,
которые я-дятел настучал,
и хохочу в себе я-сыч ночами
...
и в этой безобразной чехарде
кружат и каркают пернатые недели,
и, как яйцо в покинутом гнезде,
вопрос: кто я такой на самом деле?
сны маленького человека
В четыре года мир съедобен и глазаст,
Всё так невероятно и возможно.
Но кто-то мелочный придумал тихий час.
Я бился насмерть, но был вымыт и уложен.
…
И вот я сплю. Идёт за годом год,
Я вижу школу, институт, жену и дочку.
Во сне судьба известна наперёд,
И подаётся мне бегущей строчкой.
…
Ах, эти сны - перекрестись и сплюнь.
Работа подсознания тупая.
Я будто просыпаюсь и не сплю,
И даже ощущаю, как щипают.
…
Мне снятся понедельники и снег
Заплатками два на два за оградкой.
Я, как лунатик, бегаю во сне
От снега в понедельник и обратно.
…
Изрядно поседев и располнев,
Всё реже нахожу в себе исходник.
В бездарный век исходники в цене.
Пора бы просыпаться – скоро полдник.