№12/1, 2011 - 6 декабря 1932 года родился Юрий Влодов, поэт
Людмила Осокина «Я заглянул в зерцало Бытия…»
Комментарий к книге Юрия Влодова «Люди и боги»
От автора В этой статье содержатся некоторые пояснения к книге Юрия Влодова «Люди и боги». Связано это с тем, что многое в этой книге остается читателю непонятным. Вначале это меня озадачивало, я вовсе не предполагала, что могут возникнуть трудности с ее восприятием. Но потом поняла, что если что-то очевидно мне, это вовсе не значит, что оно очевидно другим. И оказалось, лучше других ориентируются в этой книге те люди, которые были свидетелями жизни поэта. Они могли понять, что он хотел сказать тем или иным стихотворением, так как знали, по какому поводу оно написано. Для постороннего читателя книга довольно сложна именно по той причине, что некоторые весьма важные моменты, необходимые для ее понимания, остаются за кадром. Конечно, хорошо, когда поэт пишет, а читатель тут же и читает. К сожалению, у Юрия Влодова возможности сразу же опубликовать написанное или издать книгу не было. Писать-то он писал, но вот знали его стихи только те, кто общался с ним лично.
Юрий Влодов и его «Люди и боги»
«Люди и боги» – основная, главная книга Юрия Влодова, его визитная карточка.
Он начал писать стихи для нее где-то в середине 70-х прошлого века и продолжал всю оставшуюся жизнь. Это ни много, ни мало 33 года, продолжительность жизни Христа. Последнее десятилетие он писал уже только эту книгу, ни на что другое не отвлекаясь, ничто другое его уже не интересовало.
Для этой книги написано огромное множество стихов, точная цифра еще не известна, потому что большая часть написанного после 90-х годов, еще не разобрана. Но, даже тех стихов, которые находятся в «проявленном» виде, достаточно, чтобы понять, что эта книга уникальна по грандиозности замысла, значимости темы и поднимаемых в книге вопросов, имеющих общемировое значение.
О чем эта книга? О Боге и Дьяволе, о Христе и Иуде, о Марии-Магдалине, о Деве Марии и Иосифе-плотнике, о Понтии Пилате, о взаимоотношениях Бога и Дьявола, Бога и человека, человека и Дьявола.
Несмотря на то, что в основе лежат библейско-евангельские сюжеты, стихотворения не религиозны. В них нет того раболепия, покорности, богобоязни, самоуничижения, которые обычно присущи такого рода творениям. Нет в них и буквального следования каким-то религиозным канонам, правилам, законам, не позволяющим трактовать эту тему, так как это необходимо художнику.
Влодов свободен от всяких религиозных догм в создании своих поэтических картин. Он переосмысливает библейскую историю, смотрит на многие события с различных, порой, даже взаимоисключающих точек зрения.
Его не интересует Вера, он занят поиском Истины.
Поэтому «Люди и боги» – это книга философская, а в Поэте преобладает Философ, пытающийся понять и разгадать великие тайны Бытия.
Влодов был человеком, далеким от религии, и в этом плане ничем от основной массы населения СССР не отличался, он также не верил в Бога, как не верили в него все, и не задумывался, почему. Просто так было положено, так было принято, так было всегда на его веку.
Странно, почему светский человек, который никогда никаким богоискательством не занимался, вдруг начал в те атеистические годы об этом писать? Что его толкнуло на этот путь? Единственное разумное объяснение этому я вижу в том, его манило, притягивало всё запретное. И все запреты он пытался нарушать. Ведь тогда даже слово Бог в печати старались не употреблять, а там, где это было в каких-то случаях совершенно необходимо, писали с маленькой буквы.
Но, и начав работать в русле этой божественной тематики, он все равно к своим персонажам не относился как к религиозным, как к священным, они были для него не более, чем героями каких-либо далеких мифов и легенд, герои вымышленные, созданные воображением народа.
Вот это и определило его подход ко всем персонажам своей эпопеи. И со своей позиции художника, творца, он считал себя вправе делать с ними всё, что пожелает. И этой позиции по отношению к этой теме и своим героям он остался верен до конца своих дней.
Когда он брался за эту тему в середине 70-х, то, наверное, понимал, что ступает на тупиковый путь, так как эти стихи вряд ли когда-то могли быть опубликованы. Не мог же он предполагать в те годы, что советская власть скоро рухнет и религия займет в жизни общества подобающее ей место. Но, тем не менее, взялся всё это писать. Для него любая запретная тема была более привлекательна, чем какая-либо иная, да и само его творчество было под запретом.
Когда началась перестройка, тут, казалось бы, ему и объявиться со своими божественными стихами. Но не тут-то было! Те же люди, которые вчера осуждали его за стихи о Боге, теперь объявили их кощунственными.
Я могу сказать в этом плане одно: Влодов никогда не писал кощунственных стихов, потому что изначально работал над этой темой как неверующий и относился к своим героям, как к вымышленным персонажам. Поэтому, говоря его же словами – «А разве можно вымысел предать?» Ведь для реального кощунства нужна как минимум вера в Бога.
Влодов вообще, и в плане работы над этой темой, и в плане отношения к своим героям, и в плане миссии поэта сумел не предать себя, не оставить своего поэтического предназначения ради каких-либо других, возможно, более важных или нужных дел.
Он остался поэтом до конца, несмотря ни на какие коллизии, происходящие с его страной и с народом. Он даже не понимал, как можно, будучи поэтом, всерьез заниматься политикой либо бизнесом или даже просто усердно работать где-то и кем-то, зарабатывая себе на хлеб насущный. Всё это отнимает время и силы, забивает голову различными проблемами, отнимая у творчества драгоценное время. Да и не сможет истинный поэт заниматься такими делами. Они настолько чужды его натуре, что он не способен сколько-нибудь долго вынести подобные занятия.
Также он не представлял, как можно всерьез верить в Бога и в то же время заниматься каким-либо видом творчества. Религия – это смирение, а для настоящего творчества нужна внутренняя свобода.
Поэтому всех, в одно мгновение перелицевавшихся безбожников, он презирал, смеялся над ними и, естественно, не верил в их чудесное преображение. Сам же продолжал оставаться тем, кем был с самого начала – поэтом, для которого творчество было превыше всего остального. Он не отказался бы от решения своих творческих задач ради всех религий мира.
Собственно религия, вся основанная на запретах и смирении, никак не могла стать путеводной звездой Влодова, даже если бы он не был поэтом. Он никаких запретов, никакого насилия над собой не выносил.
И в любом случае, он был человеком неверующим, нерелигиозным, несмотря на то, что вел такую тему. Этот факт надо всегда иметь в виду. Но по отношению к его творчеству это не имеет такого уж принципиального значения. Я просто говорю сейчас о его позиции в этом вопросе.
А по поводу книги «Люди и боги» можно сказать следующее.
Как дети порой сильно отличаются от их родителей, иногда даже являя собой полную им противоположность, также и стихи Юрия Влодова в книге «Люди и боги», несмотря на его неверие, являются воистину божественными стихами, продиктованными Гласом Божьим, и имеющими не только чисто литературное, художественное значение, но и философское, и даже пророческое. Можно даже сказать, что стихи из этой книги вовсе и не стихи на самом деле, а некие пророческие тексты, которые просто написаны в виде стихов, но к литературе, возможно, имеют весьма условное отношение.
Поэтому многие творения из этой книги нужно не просто читать, получая чисто эстетическое удовольствие, но и также расшифровывать, уметь правильно понять заложенный в них скрытый смысл, пророческую тайну.
Можно, конечно, считать их стихами, но это все-таки, нечто большее. Ведь и Библию можно рассматривать одновременно и как литературное произведение, как сборник мифов и легенд. Ее действительно изучают и с этой позиции тоже.
Так же, я думаю, надо подходить и к книге Юрия Влодова «Люди и боги».
Стихи из этой книги получились воистину божественными, но не религиозными. Казалось, Влодову их продиктовали напрямую оттуда, из Божьих сфер, минуя непременного в этих случаях посредника между людьми и Богом – церковь. Она тут была уже без надобности, так как поэт прекрасно слышал Глас Божий без всяких переводчиков, и ему не нужен был весь этот громоздкий институт, в котором Слово Божье могло бы скорее заглохнуть, нежели нормально звучать.
И Бог, по всей видимости, предпочел обратиться к людям более простым и надежным способом – через Поэзию. Ведь, как известно Бог – это Слово, а Слово – это Бог, а все, что сверх того, то от лукавого, как говорится.
Собственно, Богу сама церковь без надобности. Он имеет доступ к душе каждого человека. Ведь сказано же: «Молитесь в себе». И единственным посредником для передачи людям нужных сведений может стать только Поэт, слышащий Глас Божий и записывающий его без искажений. Я думаю, что Юрий Влодов и был как раз таким поэтом. И именно в его поэзии Божье Слово звучит во всей своей первозданной прелести и чистоте.
Помимо кощунства, некоторые стихи Влодова обвиняют в сатанизме и прочих «измах». Что тут скажешь? Тема-то, конечно, непростая и шаг влево, шаг вправо уже измена, как говорится.
Но Влодов не боялся никаких обвинений и продолжал писать то, что считал нужным. Я могу сказать в этом плане следующее. Влодов не интересовался ни официальными религиями, ни какими-либо мистическими культами, ни модными веяниями в этом плане, в том числе, и сатанинского толка. Не увлекался он ни магией, ни колдовством, ни спиритизмом, ни йогой, ни фэн-шуй. Хотя этим «грешат» многие поэты, но он был не из их числа. Он был далек от этого, хотя, возможно, и не отрицал существования чего-либо инфернального, но увлечься этим не мог в силу особенностей своей натуры. Его привлекала только реальная жизнь. Это я знаю точно, поэтому осознанно, по доброй воле он пойти на контакт с силами зла не мог.
Другое дело - не зная этого. Ведь его как Поэта, причастного тайнам, могли и втайне от него использовать какие-то иные силы, помимо собственно Божьих. Ведь когда у человека открывается канал для связи с Высшим миром, с Богом, то этот канал становится привлекательным для самых различных сил, и в силу этого подвержен большой опасности нападений извне. И чтобы содержать этот канал в чистоте, надо быть воистину святым, надо вести в таком случае жизнь монаха-отшельника, проводя время в молитвах и в постах.
Влодов, конечно, вел далеко не монашеский образ жизни. Да, он мог выпить лишку, он интересовался женщинами, да, он бросал графоманские рукописи в мусорные корзины, а самих графоманов гонял так, что мало не покажется… Но обвинять его в этом, думается, не совсем уместно. Кто из больших поэтов прошлого и современности не был таким? Пушкин, Лермонтов, Есенин, Маяковский, Мандельштам, Рубцов? Такого, пожалуй, в России и не сыщешь. Это скорее, типичный, нежели из ряда вон выходящий портрет поэта. Его классический образ. Вот благообразный поэт скорее вызвал бы недоумение.
Возможно, Влодов и его творчество периодически подвергались нападениям извне и по этой причине. Но я думаю, что за чистотой его канала все-таки следили сами Высшие силы, они не могли такой канал оставить без надзора и защиты, так как он был очень важен для них. По своим личным ощущениям могу сказать, что некоторые стихи из этой книги как бы из «другой оперы», но все-таки, основной костяк творчества относится именно к божественным стихам и никаких иных мнений тут быть не может, это, в общем-то, очевидный факт.
Собственно книга
Откуда взялось ее название: «Люди и боги»? Я толком не знаю. В тот момент с Влодовым я еще и знакома не была. Но как-то вот появилось. В те времена оно звучало очень современно. Тогда никто о Боге вот так вот не писал. Это сейчас, все кому не лень, о Боге пишут, а тогда эта тема была новой, необычной, неизведанной. Поэтому стихи просто завораживали своей смелостью, необычностью, новизной.
Кстати, по поводу названия, одно замечание. Когда я даю куда-либо в печать стихи из этой книги, то с удивлением замечаю, что зачастую издатели берутся править название. И получается не «Люди и боги», а «Боги и люди». Может, это из страха перед Высшими силами? Или думают, что «боги», как более могущественные, должны быть в названии на первом месте? Это неправильно. Вопрос с названием этой книги – принципиальный и менять это название никак нельзя. Оно не случайное, как, например, у книги «На семи холмах», а авторское, реальное и глубоко продуманное. И здесь никаких других вариантов быть не может.
Но все же многие задаются этим вопросом: почему, все-таки, Влодов слово «люди» в названии поставил на первое место, а «боги» на второе?
Ну, во-первых, это личное дело автора: захотел и поставил. А во-вторых, это, конечно же, выражает его позицию по данному вопросу, его принципиальную линию по отношению к героям этой книги. Поскольку «люди» на первом месте, то, понятное дело, он занимает в этом вопросе атеистическую позицию. «Люди» в его книге – это главное, это реальные существа, а «боги» – лишь плод их людского воображения.
Теперь хотелось бы сказать несколько слов о собственно стихах.
Как я уже говорила, хотя стихов в книге «Люди и боги» довольно много, но говорить о книге в целом, пока не собранны вкупе все ее тексты, несколько преждевременно. С другой стороны, всё, что ему положено было сказать этой книгой, Влодов уже сказал. Главное уместилось в нескольких десятках творений из этой книги, а остальное можно уже без особого ущерба для целого оставить за кадром. Возможно, по мере проявления из рукописей, они будут как-то разнообразить и дополнять ключевые тексты. Но в основном остальные стихи из этой книги можно считать лишь вариациями, перепевами, того, что уже сказано.
Составителем книги являюсь я. И ничего иного быть не могло, поскольку Влодовым она не была составлена в принципе. Но надо же было как-то ее делать…
Пока мною составлен небольшой сборник из 80 стихотворений, собранных в 7 разделов, названных книгами. По сути, это небольшие циклы по 12-15 стихотворений. В некоторых случаях – их больше, в других – меньше. Возможно, впоследствии, я добавлю в этот маленький сборник от 20-ти до 50-ти стихотворений, а может, и нет. Но скорее всего, будет 2 варианта этой книги: краткий, из этих, уже составленных мной 80-ти, и более основательный: стихотворений на 200-300.
Думается, что оба варианта имеют право на отдельное и, даже, возможно, на раздельное существование, так как выполняют разные задачи. Краткий вариант – это, скорее всего, Глас Божий, это то, что хотели сказать Высшие Силы в рамках этого, так сказать, проекта «Люди и боги».
А полный вариант, это, если можно так выразиться, дополнения, комментарии к основному проекту. Как есть, например, Конституция – основной закон в виде небольшой книжечки, и комментарии к этой самой Конституции в количестве нескольких томов.
К слову сказать, у Влодова не только эта книга, но и другие, тоже никак не были составлены, все у него было в беспорядке. Он никогда не занимался составлением своих книг, не раскладывал рукописи по разделам, по циклам или как-то еще, в каком-то порядке. Я думаю, это происходило оттого, что он никак при жизни не надеялся эти самые книги издать. Ведь составлять свои стихи в виде книг авторы начинают в основном тогда, когда готовят их к изданию. А Влодов даже в шутку не мог предположить, что его книги могут быть где-то изданы, настолько он был загнан и властями, и самой жизнью.
Поэтому и книги его – это достаточно условные понятия, под которые можно определить те или иные стихи. Просто стихи некоей тематики собирались в некие абстрактные книги под соответствующими названиями. Например, стихи о Великой Отечественной войне собирались в так называемую «Книгу судьбы», которая в некоторых случаях имела еще одно название «Летопись». Но в итоге они остались стоять в книге «На семи холмах» в виде цикла под названием «Танки шли по Руси, придыхая…». Стихи на историческую тематику были собраны в книгу «Портреты». Хотя в принципе все эти стихи при издании могли быть рассортированы как-то иначе.
Что до «Люди и боги», то сюда собирались стихи, в первую очередь, на божественную тематику, но не только это. В нее могли входить стихи и так называемой, философской лирики, где напрямую о Боге не говорится, но идут какие-то раздумья и размышления философского плана. В принципе, основная книга «Люди и боги» зачиналась и выросла из этих философских раздумий. Поэтому этот пласт, то есть, философскую лирику, я включила в качестве одного из разделов этой книги, назвав его Предкнижьем. И хотя в нем почти нет стихов на библейско-евангельскую тему, но именно в этих стихах Влодов брал разбег на что-то большее, пробовал так сказать, тропу, нащупывал путеводную нить.
Вообще, «Люди и боги» довольно обширное понятие, в нее с таким же успехом можно поставить стихи не только о Боге, но и также из всех, вышеупомянутых книг.
Почему эти разделы, из которых составлена книга, названы «книгами», а не циклами. С одной стороны, это название чисто условное: просто, когда в самой книге «Люди и боги» собралось уже много стихов, Влодов начал называть ее «многокнижием». С другой стороны, ведь эти стихи – особенные. Они настолько насыщены, особой, астральной энергией, настолько многогранны, многоплановы, что даже в небольшом количестве производят впечатление огромной полноценной многостраничной книги.
Конечно, было непросто составить и эти условные книги внутри самой «Люди и боги», и то, что идет в этих книгах, сам подбор стихотворений, порядок их следования, всё это было нелегкой задачей. Но все-таки, как-то удалось ее разрешить.
Чем я руководствовалась при составлении? Конечно, логикой событий, происходящих в этих стихах и описывающих, в первую очередь, историю с Христом. А она, как и любая другая история, имеет начало, середину и конец. Таким образом, никакой другой логики, кроме последовательно происходящих событий в жизни Христа тут быть не может. Поэтому основу этой книги от раздела «Я думаю, Иисус писал стихи…» до раздела «Крест» удалось выстроить довольно легко. И эти три раздела, касающиеся чисто евангельских событий, вполне могли бы быть отдельной книгой, либо циклом и обойтись без двух первых и двух последних. Но, всё-таки, я думаю, эти четыре дополнительных раздела придали книге необходимую целостность и завершенность.
Потому что, если даже говорить об истории с Христом, то, конечно, с одной стороны, она завершается его смертью на кресте, и вполне логично выглядят последние строки из последнего стихотворения раздела «Крест» «Все небо духи перегладили…»:
«Убит Господь руками Дьявола Во имя Веры и Любви».
Но, дело в том, что земная история Христа на этом не кончается. Происходит подведение итогов его земного Бытия, идет осмысление его миссии, и также начинается его новая жизнь на земле теперь уже в качестве не человека, но Бога. Поэтому раздел «В пустынном песке забвенья…» также вполне логичен в этой книге.
А «Явился Бог средь бела дня…» и «Поэт и Бог» – это разделы, выводящие читателя за пределы собственно евангельской истории. Ведь хотя история с Христом и является основной сюжетной линией книги «Люди и боги», она не является единственной.
Поскольку помимо Иисуса Христа, Бога-сына, есть еще и Бог-отец, который намного значительнее Бога-сына, намного величественнее Христа. Он является Творцом этого мира, его настоящим владыкой и полноправным хозяином. Он был и до Христа и будет после и будет всегда. А Христа Влодов скорее воспринимает как равного себе, как брата, как товарища по несчастьям. И даже в какой-то мере, уподобляет себя ему.
Поэтому «Люди и боги» после цикла философской лирики, после Предкнижия, продолжаются книгой «Явился Бог средь бела дня…», в которой Влодов пока еще только пробует наладить связь с главным вершителем судеб – с Богом-Отцом. И собственно к нему направлены первую очередь все обращения, и воззвания и даже претензии Влодова-поэта. Поскольку именно Он в этом деле главный. И сам Христос зависит от его воли.
В Послекнижии же основным адресатом Влодова также является Бог-Отец. Влодов-поэт, пройдя вместе с Христом все круги земного ада, возвращается опять для, так сказать, продолжения беседы, к Богу-Отцу, но уже на другом, более высоком уровне. Тональность обращения к Богу уже определена и не вызывает сомнений. В той же тональности он будет затем вести с ним дальнейший монодиалог, который распространится и на многие другие творения из его основной книги.
Послекнижие «Поэт и Бог» таким образом, совершенно логично завершает малую книгу «Люди и боги» и, с одной стороны, как бы заканчиваясь, а с другой – только начинаясь, станет основной сюжетной линией в большой книге «Люди и боги».
В некоторых случаях при составлении сборника помимо логики событий я руководствовалась и иными соображениями. Ведь как быть с теми стихами и даже разделами, в которых не освещается эта самая евангельская история, или с теми, в которых никаких событий не происходит. В частности, что делать со многими стихами так называемых Предкнижия и Послекнижия?
Стихи, входящие в Предкнижие и составлявшие ранее цикл философской лирики, были в свое время расположены в рукописях самим Влодовым в определенном порядке, уж не знаю, случайно или с определенным смыслом. В любом случае, я сохранила в этом разделе авторское расположение.
Начинался этот цикл стихотворением «Я заглянул в зерцало Бытия…», далее шла вариация этой же темы в другом размере «Кто толчется у дверей…». Затем продолжалось развитие темы в стихотворениях «Мне назойливая муха надоела…», «Торчало солнце смешным бугром…». Потом следуют два стихотворения о вороне: «Я ворону крикнул…» - упрощенный вариант и более сложный, «Бурый ворон». «Бурый ворон» – совершенно магическое, чисто Влодовское стихотворение в его характерной манере. О вороне он потом еще напишет не одно стихотворение, так как этот персонаж – один из ключевых в его творчестве.
Еще одно магическое стихотворение – это «Обшарпан и нелеп, как силосная башня», о слепце. Слепец вкупе с вороном, змеей, зеркалом – это те философские магические персонажи Влодова, с помощью которых он будет постигать тайны Бытия.
Также в этой книге есть три небольших стихотворения: «Среди катастроф и смещений…». «Считай судьбу наукой…», «Со скоростью света наука…», которые лично мне не очень нравятся, я считаю их риторическими и проходными. Но кому-то, может быть, наоборот, именно такие стихи придутся по душе. В них горестные заметы о жизни, о ее непростых, но мудрых уроках.
Есть в этой философской лирике два стихотворения о Венере, богине любви. Одно такое простенькое – «Венера ударила Бога» и другое, опять же, магическое «Судьба Венере обрубила руки». В нем всего 4 строчки, но зато каких!
Судьба Венере обрубила руки, Чтоб не ласкала смуглого подпаска, Чтоб не хлебнула бабьего позора, Чтоб не стонала: «Я – твоя рабыня!..»
Это стихотворение многих загипнотизировало и некоторые даже, так сказать, набились в соавторы. Была у Влодова одна знакомая девица – Ириша Хролова. И вот ей так понравилось это стихотворение, так понравилось, что она взяла его и подала на творческий конкурс в Литинститут. Конкурс прошла, в Литинститут поступила, но потом это стихотворение «опознали», так сказать, поскольку не только она одна его знала, но и многие ученики Влодова. Над Иришей стали смеяться, показывать на нее пальцем и говорить: «Вон, идет автор стихотворения «Судьба Венере обрубила руки...» Литинститут она окончила, выгонять ее не стали, все ж-таки у нее и свое творчество было неплохое. Влодов ее тоже простил. Вот такой был забавный случай.
Тема НЛО в книге «Люди и боги»
Теперь хочу сказать несколько слов о стихах, связанных с НЛО. Как и зачем они попали не только в этот раздел, но и в саму книгу «Люди и боги»? Конечно же, на то была определенная причина. Из всех мистических дел Влодов заинтересовался только темой НЛО. Он реально в него поверил и считал, что даже история с Христом – это всего лишь, эксперимент инопланетян (иномирцев, как он их называл). Все ведущие ключевые фигуры в истории человечества были не людьми, а биороботами, спущенными на землю, и управлявшимися из высших сфер. Ну, и Христос в том числе. И вот то, что Христос – биоробот, у него частенько во многих стихах проскальзывает.
Но прежде чем, он приступит с этой идеей собственно к Христу, он будет прорабатывать ее отдельно. Поэтому и появится вначале стихотворение «Природы звериного слуха…», о том, как в одной из российских деревень видели НЛО, инопланетный корабль завис неподалеку и некоторое время так висел. Об этом потом даже писали в газетах. Еще одно – «Алкаш в этот вечер не принял ни грамма…» о том же самом. А стихотворение «Над пышностью искусств, над сухостью наук…», такое маленькое, малозаметное, на самом деле является прямым обвинением иномирцам, в том, что они используют людей, планету Земля в своих, не очень благовидных целях, высасывая из окружающего мира энергию и не давая людям и планете развиваться должным образом.
Над пышностью искусств, над сухостью наук, Как-будто где-то вне, в абстракции, вдали, Вселенство во плоти, настырно, как паук, Сосет из года в год живую кровь Земли. Спаси людей, любовь, от непотребных мук, От жизни исцели, от смерти исцели.
И вот за это стихотворение он получил потом «по мордам» так, что мало не покажется. Написав его, он выпил чуть лишку и свалился с какой-то очень крутой лестницы кубарем, разбив себе при этом все лицо и голову. Долгое время потом ходил в бинтах. Так, он считал, они его наказали.
Влодов себя тоже считал биороботом, находящемся на контакте с иномирцами. С его участием был произведен эксперимент на поэзию (может, так оно и было. Только вот, на поэзию ли?).
Образы книги «Люди и боги»
Образ Христа является одним из главных, центральных образов в этой книге.На нем все завязано. Влодов исследует Христа с разных точек зрения, предлагает читателю различные версии его происхождения, его миссии на Земле. И не стоит удивляться, что эти версии могут быть порой довольно противоречивыми: книга «Люди и боги» писалась несколько десятилетий, менялось время, менялся автор, и менялось, соответственно, его отношение к своим героям и к этой теме в принципе. И хотя я выше писала, что Влодов практически не поменялся внутренне по отношению к своим героям и был все время в процессе написания этой книги на антирелигиозной позиции, писал эту книгу как человек неверующий, но, с другой стороны, это не совсем так. Потому что поменялась ситуация вокруг него, и он должен был это учитывать в процессе работы над своей книгой. Я имею в виду перестройку, которая превратила религию из гонимой во вполне официальную. И государство, и люди стали возвращаться к вере. И с этим немаловажным фактом тоже надо было считаться. Но как Влодов должен был на это отреагировать, вот в чем вопрос?
Естественно, он не встал на позиции открытой веры, не стал бить себя в грудь, доказывая свою причастность к правоверным христианам, дескать, раньше ошибался, не верил в Бога, а теперь переосмыслил, встал на правильный путь и верю истово. Так поступили многие, но это шаг был не для него. Как он где-то сказал про себя, что настоящий поэт всегда левый, он всегда за бортом, всегда за цензурой, всегда по ту сторону, по ту. Вот и в новой ситуации он снова оказался левым, по ту сторону. Но теперь он уже по-другому стал относиться к своим персонажам. Если раньше они были для него совершенно мифическими, то впоследствии они стали для него более реальными.
Но вернусь к образу Христа. Какие версии его происхождения рассматривает Влодов? Основных три: Христос – Сын Божий, Христос – человек, Христос – биоробот.
В ранних стихах о Христе основной была версия: Христос – биоробот. И всё, происходящее с ним происходит на Земле, это всего лишь эксперимент НЛО на религию, где Богом-Отцом является командир космического корабля. Перечислю некоторые стихи, в которых прорабатывается эта версия. «Пустыню искрами осыпал НЛО…», «Гомер, природа, Бетховен и автор», «Сын плотника, придумавшего крест…», «Когда Христос, иль кто он там еще…», «Когда тащила римская военщина…», «Всё скрестилось, и Спаситель поднял голову…». Ну, и, конечно же, его триптих-гипотеза «Иномирец», в которой он прямо говорит о том, что Христос – биоробот и спущен с космического корабля.
Версия о том, что Христос – человек, используется Влодовым не столь активно, но все-таки используется. Не мог он обойти вниманием этот вопрос. Так как всё это, конечно, хорошо, поэтично, романтично и прочее, но, всё равно, где-то в глубине души у него гнездится сомнение, а правда ли всё это?
Существовал ли Христос на самом деле, был ли он Сыном Божьим, либо иномирцем, биороботом, есть ли Бог? Кто его знает. Всему этому можно и верить, но ведь прямых-то доказательств нет, а предполагать можно все, что угодно. Страшно спускаться с небес на землю, отказываться от различных сказочных и чудесных версий, но…
А если ничего и никого: Ни Господа, ни Дьявола, ни рока, И лишь одна короткая дорога, Где слезы ветра брызжут веково.
Поэтому сомнения остаются, и в стихотворении «Прогнозировал всеми фибрами…» поэт снова поднимает вопрос о небожественном происхождении Христа:
Но... кишело людское логово, Но – дороги легли крестово, Стало ясно, что Богу – Богово, А бродяге Христу – Христово.
Здесь он называет Христа никак не Богом, а просто бродягой, который в итоге получил-таки по заслугам. А его окружение из всей этой неприглядной истории решило опять что-то выгадать и продлить жизнь всему этому делу. Поэтому пошли и…
Оторвали от плащаницы, Отодрали кровавый струп, Ходко выкрали из тайницы, Исказненный штырями труп. И зарыли в овражный срез, И завыли: «Христос воскрес!» «Оторвали от плащаницы…»)
В этих стихах Влодов, отбросив всякую мистику, поэзию и тайну, прямо и грубо говорит, что там на самом деле произошло. Здесь его неверие взыграло в полную силу. Правда, он надолго на этой версии не останавливается, так как она его, как поэта, мало привлекает. С ней, как говорится, особо не разгуляешься.
Основная версия Влодова все же - божественное происхождение Христа. Не только потому, что соответствует официальной версии, а еще и потому, что дает больший простор для его поэтического воображения. Все-таки, Влодов, в первую очередь, художник, поэт, а не ученый и не верующий.
Версия с НЛО в какой-то мере уже отработана, да и в начале 90-х она не столь нова, поэтому уже не столь привлекательна для Влодова. В эти годы, годы возвращения религии, версия о Божественном происхождении Христа является более продвинутой, более интересной, чем все остальные. И Влодов с воодушевлением берется об этом писать. Но все равно НЛО полностью не пропадает из поля зрения, а нет-нет, да и продолжает вплетаться в повествование.
Основным моментом в новом, Божественном образе Христа являются его взаимоотношения со своим, так сказать, родителем – Богом-Отцом. Отношения, конечно же, непростые и далекие от идеальных. Христос в стихах Влодова не хочет быть просто агнцем на закланье, он ропщет на Бога, который послал его на землю на ужасные муки. Встает вопрос о жестокости Бога к собственному сыну, которому он уготовил мучительную и позорную казнь на кресте. И получается, если он с собственным сыном так поступил, то чего же от него можно ждать в таком случае простым людям:
Бьётся на плахе безумный истец, Выгнул костлявую спину… Сполохом молний ответил Отец Блудному Сыну! «Пышных сионских мужей телеса…»
Во взаимоотношениях со своим окружением Христос у Влодова, как говорится, славный малый. Он добродушен и снисходителен, старается делать добрые дела, скрывая по мере возможности, и свое божественное происхождение, и свою силу, чтобы не напугать, не оттолкнуть от себя простых людей. Он не отказывается от земных удовольствий и развлечений. Пьет вместе со всеми вино, не чурается женщин, он так же, как и простые люди подвержен заботам и печалям и не пытается избегать их. Почти все у него, как у человека. Но именно, почти. Бог ведь не может быть человеком в принципе, даже если бы захотел. По многим причинам. И эти причины Влодов тоже исследует в своих стихах. И это касается не только Христа, но Бога-Отца. В Предкнижье есть два стихотворения на ту же тему, но уже касающиеся Бога-Отца: почему Богу, как говориться, лучше под человека «не косить», ни в чем от людей не зависеть и держаться от них подальше. Об этом говорится в стихах «Явился Бог средь бела дня…» и «В глуши веков какой-то Бог…».
Во всей нарочитой простоте Христа, есть что-то инородное, чужое, ненастоящее, не земное, что настораживает людей. Да и проповедует он какие-то странные вещи. Ему не доверяют.
Внимал Иуда чуждому Христу: «…познавший грязь, познает чистоту… Мрачнел Иуда: «Ха! Нагая ложь!» «…познав суму, богатство обретешь…» «…в клубке смертей – бессмертной жизни свет…» Клубок сетей на целый белый свет.
Земной, рациональный ум Иуды не может понять всех этих хитросплетений. Для него белое – это белое, а черное – это черное, и никак они местами поменяться не могут. Поэтому и возникают мысли, что что-то здесь не так, что он не тот, за кого себя выдает. Что нужно «успеть предать его первым», пока он их не предал.
Иуда горяч и смугл Шагал из угла в угол, Шагал из угла в угол, Терзал запотелый ус. А мысль долбила по нервам: Успеть бы предать первым! Суметь бы предать первым!! Пока не предал Исус!
Еще один адресат поэта – это Сатана, Дьявол. В каком ранге он у Влодова на его божественном Олимпе, а также в его внутреннем мире? Для Влодова Сатана не равен Христу. Он выше, значительнее, хотя бы потому, что является более древним персонажем и, если можно так выразиться, старше Христа. Уже поэтому Влодов не может уравнять для себя Сатану и Христа, а тем более, поставить Христа выше Сатаны. Влодов даже не до конца уверен в его божественном происхождении. Христос для него всего лишь жертва в руках более могущественных Высших сил: Бога и Сатаны.
Но если даже Христос – Сын Божий, то он для Влодова из всей этой троицы, включая Сатану, стоит на самой низшей ступени. Сатана для Влодова гораздо более значительный персонаж, потому что является воплощением Высшей силы и ничего человеческого, земного в нем нет изначально. Поэтому вопрос, бог ли Сатана или человек у Влодова не стоит в принципе. Сатана, Дьявол для него персона другой, более высокой ипостаси. Конечно, Влодов не ставит Сатану выше Бога-Отца, Бога-Творца. Но в своем внутреннем поэтическом мире он гораздо больше уважает Сатану, нежели Бога. Он его не только уважает, но и сочувствует ему. Сочувствует как жертве произвола другой, более могущественной сущности – Бога-Отца.
Влодова-поэта вообще притягивает ореол страданий. Сатана ли, или другой евангельский страдалец – Иуда, Влодов готов их защищать, им сочувствовать. А безвинно они пострадали или за дело - это уже не имеет для него большого значения. Возможно, он отождествлял себя с ними, видел в их страданиях, гонениях прообраз своих мучений и гонений, поэтому именно жертвы, страдальцы, особенно страдальцы непокорные, были ему ближе, поскольку он сам был таким. Бог-Отец для него в таком случае хуже Сатаны, потому что он имеет возможность судить и карать, а сам никакому суду неподвластен.
Бог немилостив. Бог – жесток. «Знайте, хилые, свой шесток!». Дьявол набожен. Дьявол тих. «Пойте, милые, Божий стих…». Дьявол жгущие слезы льет. Тихо плавится Божий лед.
Влодов-поэт Богу, как любому другому власть имущему не доверяет, предъявляет претензии как к любой официальной власти. Но иногда он, все-таки, нисходит до сочувствия и к Богу, когда начинает понимать, как тяжела она, шапка Мономаха. Но сочувствие к Богу возникает только тогда, когда он и сам окажется в таком же положении, в роли некоего поэтического Бога, которому нет равных, нет достойных. Он – на вершине, он всего достиг в творческом плане, но взамен приобрел только вселенское одиночество, такое же, как у Бога.
Бог мается. Он одинок. Миры, как щенята у ног. Ни жизни ему, ни одра – Бессмертная мгла и хандра. Ни ровни ему, ни любви… Ни Бога, зови-ни-зови.. «Бог мается…»
Что до отношения к Иуде, то Влодов-поэт Иуду жалеет. Он ему сочувствует, в первую очередь, как жертве, как страдальцу, как мученику.
Спаситель на кресте. Иуда – на осине. Все муки на земле пред Господом равны. Но помимо всего прочего Влодов считает, что Иуда пострадал гораздо сильнее, нежели Христос. Христос всего лишь промучился три дня на кресте до своей земной смерти, а Иуда обречен на вечные муки и не только на земле, где к нему после смерти приклеена позорная кличка «предатель», но и там, за пределами жизни, в Загробье, он обречен на вечные адские муки. Что может быть ужаснее? А так ли уж велико преступление Иуды по сравнению с его, так сказать, наказанием? Наказание явно неадекватно содеянному.
Не спится той осине Средь шелеста и гуда, Всё думает о сыне По имени Иуда.
Не он ли шел на муки, Глотнув святого чада, Божественной науки Помеченное чадо?
Но Влодов идет дальше. Он не только считает, наказание Иуды чрезмерным, он предполагает, что тот вообще ни в чем не виноват. И развивает эту мысль в двух направлениях. Во-первых, если даже Иуда и предал Христа, или, как говорится, сдал властям, то по делу, так как Христос перед лицом тогдашней иудейской веры был смутьяном, безбожником и Иуда, как правоверный иудей, просто сделал то, что должен был сделать любой на его месте: сдать кощуна властям. Он исполнил завет или даже приказ своего истинного Бога Яхве.
И топнул Яхве: «Встань! Очнись, плебей! Яви, Иуда, преданность сыновью!» И страшно крикнул: «Выродка убей! Убей урода и упейся кровью!»
Таким образом, по иудейским законам обвинять Иуду не в чем, он совершил не только не предательство, а скорее, богоугодное дело. Влодов прорабатывает также еще одну версию предательства Иуды. Он должен был предать Христа, он не мог его не предать, потому что так было суждено Богом. Сюжет с предательством и казнью был запланирован изначально, каждому в этой истории была отведена своя роль, и каждый должен был ее сыграть. И сделать тут ничего уже было нельзя, все было предопределено свыше. Иуда оказался всего лишь игрушкой в руках Высших Божественных сил. И обязан был свою роль отыграть. Вот на что уговаривает его сам Христос в стихотворении «Христос врубил вопрос ребром…»:
«Пусть для землян ты будешь тать, Пусть пострадает плоть, Но я молю тебя предать, Так повелел Господь!»
В книге «Люди и боги» немало места отводится также образу евангельской блудницы Марии-Магдалины. (Влодов называет ее просто Магдалиной). Конечно же, и в этом случае, Влодов не стал трактовать образ Магдалины в традиционном русле, по писанию, а в большом стихотворном цикле представил эту женщину, по-новому осмыслил ее роль во всей этой истории.
