№8/1-2, 2011 - 7 августа 1921 года умер Александр Александрович Блок, русский поэт
Исанна Лихтенштейн
Жизнь прошумела и ушла
Александр Блок
В давние студенческие годы молодой художник Михаил Туровский (ныне народный художник Украины, академик живописи, известный американский художник) подарил мне рисунок к поэме Блока «Двенадцать» - «Снег кружит, лихач кричит». С тех пор минул не один десяток лет, много изменений случилось в жизни, но неизменен рисунок на стене с теплой дарственной надписью. Стихи Блока часто читал отец, рассказывал о нем с трепетом и нежностью, общался, учась в институте истории искусств, в Ленинграде в конце 20 – х годов, с его современниками. В семье, пожалуй, можно сказать, царил культ поэта.
Блока называют лучшим поэтом послепушкинской поры. Еще при жизни он считался непревзойденным поэтом, его издавали, знали, любили. Этим в определенной мере объясняется пристальный интерес ко всему, что связано с именем поэта.
Цель работы - взглянуть на Александра Блока глазами врача, пролить ясность на картину его болезни, возможности лечения и предотвращения трагического финала, учитывая состояние медицинской науки первой четверти 20 века. Лишить последние месяцы жизни поэта ненужной таинственности, вымыслов и спекуляций. Много легенд ходило при жизни поэта, не оставили они его и после смерти. Очень грустно, что свою лепту иногда вносили и врачи. Так, в 1928 году, через 7 лет после смерти Блока в «Клиническом архиве гениальности и одаренности» опубликована статья Я. В. Минца, касающаяся нервно-психологического статуса поэта. Он писал о Блоке как о диспластике гипогенитального типа. (Диспластик - бесформенное, неправильное, непропорциональное строение тела, а гипогенитализм – недостаточность в половой сфере при недоразвитии вторичных половых признаков). Это определение не выдерживает критики. В воспоминаниях и на фотографиях виден высокий, гармонически сложенный человек, обладающий развитой мускулатурой и склонный к физическому труду. Что касается половой сферы, то о ней не корректно судить по взаимоотношениям с женой, что объяснялось не физическими проблемами. Известно также, что незадолго до смерти Блок стал отцом. Следовательно, подобные изыскания представляются несостоятельными, а их публикация вызывает сожаление. Много было и других непроверенных слухов в разных русских и зарубежных изданиях.
Все это явилось дополнительным стимулом для изучения истории болезни Александра Блока. Для более полной медицинской характеристики, с нашей точки зрения, недостаточно лишь истории последней болезни Блока, а следует вернуться к началу, ко всему тому, что неизменно отражается на медицинской «карте» любого человека. Сам поэт много думал о своей наследственности, описывая себя как « черного раба проклятой крови». ( Ольга Матич, 2006).
Александр Блок родился от второй беременности (первый - мертворожденный) у молодых родителей. Беременность осложнялась тяжелыми конфликтами, бушевавшими в семье. При всей несомненной взаимной любви несходство характеров, холодный деспотизм мужа разрушал едва начавшуюся семейную жизнь.
Принимая во внимание информационно – волновую теорию и многочисленные неоспоримые факты взаимовлияния матери и плода, не подлежит сомнению, что некоторые элементы личности Блока были заложены и в пренатальный (до рождения) период.
Александр Блок родился 16 (28) ноября 1880 года в Петербурге в доме родителей матери Бекетовых. Отец поэта, Александр Львович, обладая незаурядным умом и интеллектом, отличался замкнутым нравом, был довольно угрюмым, мало общительным, деспотичным и даже жестоким человеком, вследствие чего оба его брака после непродолжительного времени распались. Не случайно, вероятно, психологические особенности Александра Львовича заинтересовали Ф.М. Достоевского. Он предполагал сделать его героем одного из романов.
Детство Александра Блока проходило в теплом доме деда, ректора Петербургского университета, профессора Андрея Николаевича Бекетова. В доме, в котором в прежние годы бывали запросто лучшие люди России. Ребенок родился слабым, поздно начал ходить, разговаривать, и только усилиями семейного врача Бекетовых Егора Андреевича Каррика (предки которого приехали в Россию из Шотландии) постепенно окреп. По словам тети и первого биографа поэта Марии Андреевны Бекетовой ребенок отличался «нервностью», был капризный, порой необузданный, с трудно преодолимыми антипатиями. Определенная «нервность» отмечалась с первых месяцев жизни, являясь во многом результатом полученного «наследства».
Первое серьезное заболевание отмечают в 6-летнем возрасте - экссудативный плеврит, с которым Каррик успешно справился. Как известно, отец Блока страдал чахоткой, то есть, не исключена инфицированность в раннем детстве, несмотря на их редкое общение, в силу проживания в разных городах. Отец жил в Варшаве, будучи профессором унивеситета.
В семье авторитет доктора Каррика был непререкаемым и мать Блока, следуя всем его предписаниям «в отношении режима, гигиены и лечения, когда оно было нужно», добилась того, что Блок вырос здоровым и сильным юношей. В письме к А.В.Гиппиусу от 28 августа 1902 года Блок пишет: «не устаю от сорокаверстных поездок верхом». Блок был высок, строен, красив, отличался физической силой и не пренебрегал физическим трудом.
Из перенесенных в детстве заболеваний, кроме плеврита, известно воспаление среднего уха, корь, осложнившаяся бронхитом, т.е. обычные детские болезни.
В письмах и дневниках с юности звучат жалобы на простудные заболевания, воспаления десен, бронхит, боль в горле, воспаление миндалин. Указания на катаральные явления появляются довольно часто, несколько раз в год. Например, из письма матери 18 июля 1908года: «у меня жар, должно быть – простудился». 18 апреля 1912года Л.Н.Андрееву «у меня затянувшийся бронхит, так что я безвыходно сижу дома». «Весь день дома, ночью простудился от форточки…» Подобные записи можно продолжить, иногда проскальзывают единичные жалобы на боль в конечностях. Известно также, что от суставного ревматизма лечился дед Блока А.Н.Бекетов.
К 20-ти годам Блок считался абсолютно здоровым юношей, а принимаемые им ванны при путешествии с матерью в Бад-Наугейм (1897 год) были данью курортной моде, от которой он получал удовольствие. Тем не менее, после возвращения с курорта мать показывает Блока популярному русскому врачу-терапевту Владимиру Михайловичу Кернигу (1840 – 1917), автору известного «симптома Кернига» при менингите и работ по воспалению сердца, в частности перикардиту. По мнению доктора, лечить такого молодого человека грешно. Друг поэта В.А. Зоргенфрей отмечал, что физической силой и физическим здоровьем Блок был наделен в избытке.
В то же время, как сказано выше, письма и дневниковые записи самого поэта и, особенно, его матери пестрят различными жалобами и тревогами. Преимущественно подчеркивается «нервность», слабость, душевная связь с изменениями в атмосфере или как он отмечал в письмах «гнет погоды». Известно, что во время путешествия с женой Любовью Дмитриевной (1909г), Блок брал уроки плавания, чему помешала развившаяся ангина с высокой температурой, прошедшая в течение несколько дней без осложнений. Справедливости ради, нелишне подчеркнуть, что и в век антибиотиков воспаление миндалин продолжается практически то же количество дней. Касаясь обилия в наши дни лечебных препаратов, приведу слова профессора Вотчала о «безопасной хирургии и опасной фармакологии». Каждое время рождает свои проблемы. Одни болезни приходят на смену другим, что делает врачевание вечной профессией.
Мать поэта зорко следила за здоровьем сына и при малейших проявлениях недомогания спешно обращалась к врачам. Особенно часто врачи осматривали Блока в 1909году. Этот год был по-своему рубежным в душевной жизни Блока. Незадолго до этого рухнули идеальные представления о «вечной женственности», диктующие определенные семейные отношения, что вызвало первые потрясения. Реальные отношения с Л.Д.Блок, почти лишенные физической близости, породили многолетний мучительный конфликт, который особенно обострился после того, как в эти отношения активно вмешался Белый. Его увлечение Л.Д.Блок, в котором смешивались также почитание «Лучезарного лика» и земная страсть, создало невыносимую ситуацию, которая едва не привела к дуэли между Блоком и Белым. Так завершается период, который Блок впоследствии назвал «мистическим шарлатанством». http://www.biografguru.ru/about/blok/?q=2099
Возникла угроза разрыва с женой, что осложнялось и временной ссорой с близким по духу и взглядам, Андреем Белым (Борисом Бугаевым)... Поэт находился в состоянии стресса, много пил, был неразборчив в интимных связях.
«Грешить бесстыдно, непробудно,
Счет потерять ночам и дням,
И, с головой от хмеля трудной,
Пройти сторонкой в божий храм».
Постепенно драма завершилась, Любовь Дмитриевна осталась с мужем. Но проблемы остались.
Закрутился вихрь «Снежной маски», увлечение Блока актрисой Н.Н. Волоховой. Отношения с Натальей Николаевной складывались трудно, оказались тягостными для Александра Александровича – она любила поэта Блока, а не конкретного человека. Прошли десятилетия и совершенно неожиданно о Волоховой вспомнил поэт Евгений Рейн: «Был вечер памяти Блока в Союзе писателей, Орлов (известный блоковед.И.Л), меня пригласил, и я пришел. Был февраль - вот так же, как сегодня: жутко грязно, скользко. Орлов подходит ко мне и говорит: «Женя, тут одна старушка, ты проводи ее до дому, это недалеко, на Литейном, а то она боится поскользнуться». Я пошел ее провожать, и выяснилось, что это Наталья Николаевна Волохова, возлюбленная Блока - та, которой посвящена его гениальная книга «Снежная маска» - она была еще жива! Оказалось, что она еще жива, но ей тогда было уже лет девяносто пять. Я был поражен, что вот - женщина, которую любил Блок, о которой он писал совершенно безумные стихи... «Твои запомню поцелуи на запрокинутом лице...» И вот она идет рядом со мной, а я ее отвожу домой. Меня тогда это поразило - как, оказывается, близко от меня это время». Кто бы помнил о Волоховой, если бы ее не обессмертил поэт.
Пережитый стресс очень серьезно отразился на всех участниках драмы, во всяком случае, на душевном здоровье не только самого поэта, но и его матери. Последнее, несомненно, объясняется их сходной нервной организацией и очень теплыми отношениями.
Через какое-то время Блок, помирившись с женой, выехал в Европу, но в письмах продолжали звучать жалобы на «разнервленность».
В поэме «Возмездие» есть потрясающие строки:
«С тобой пришли чуме на смену
Нейрастения, скука, сплин» (имеется в виду 19 век И.Л.)
И далее «В сердцах людей, залегло неотступное чувство катастрофы. Во всех нас заложено чувство болезни, тревоги, разрыва.». (Блок собрание сочинений в 6 томах, 2009т.6, 351-355.
По возвращении из заграницы как и до отъезда, Блока осматривает доктор А.А.Белоголовый, (доктор медицины, старший врач мужской обуховской больницы) однофамилец, а возможно родственник Н.А.Белоголового, лечившего в прошлом Тургенева и Некрасова, друга и последователя С.П.Боткина). Почти в тоже время его принимают доктора Козловский, Федоров. Практически все специалисты констатируют подавленное состояние, малокровие и предлагают общеукрепляющее лечение. Блок в связи с этим грустно констатирует в письме матери: «всякая болезнь в проклятом Петербурге естественна и разрастается в неопределенные «инфлюэнцы», лечить которые как следует нельзя». Появляется диагноз «цинга». Именно к этому я буду не раз возвращаться.
В ноябре 1909 года Блок получает известие из Варшавы о тяжелой болезни отца. Он сообщает об этом сводной сестре Ангелине, но только после второго сообщения выезжает в Варшаву. Он не успевает увидеться с отцом, опоздав на несколько часов.
Парадоксально, но «невстреча» с отцом, внезапно приоткрывает Блоку все богатство и своеобразие личности Александра Львовича. В начатой вскоре после смерти отца поэме «Возмездие» он написал:
« Да, сын любил тогда отца
Впервой…»
И еще:«Привыкли чудаком считать
Отца — на то имели право:
На всем покоилась печать
Его тоскующего нрава».
Так заканчивается (Александр Львович умер 1 декабря 1909г.) трудный, в чем-то поворотный год в жизни поэта. Если материальное положение Блоков, благодаря полученному от отца наследству, существенно улучшается, то этого нельзя сказать о душевном состоянии.
Между тем, он перестраивает Шахматово, создает по своему вкусу комнату для себя и для Любови Дмитриевны, но тревоги и меланхолические мотивы в письмах и дневниках звучат по-прежнему. В 1909 году в письме Л.Д.Блок впервые появляется жалоба на боли в сердце: «Постоянно хватает за сердце».
За лето 1910 года по свидетельству М.А.Бекетовой Блок плохо поправился и вновь обращается к врачу, с жалобой на боль в сердце. Осмотр доктора Николая Федоровича Чигаева, (статский советник, доктор медицины, приват-доцент Военно-медицинской академии) показал «сильнейшую степень неврастении и, возможно, зачатки ипохондрии, назначил общеукрепляющее лечение». Очевидно, жалобы на боли в сердце рассматривались в контексте нервных расстройств, очень часто проявляющихся смутными ощущениями сердечного неблагополучия. На это четко указывает улучшение самочувствия и прекращение жалоб после назначенного и выполненного общеукрепляющего лечения.
При осмотре в 1911 году врачи также отмечают неврастению, «нервы в таком состоянии, что на них следует обратить внимание». Врачи советовали шведский массаж, инъекции спермина, что довольно скоро улучшило общий тонус. Из письма матери от 21.02.1911- «чувствую себя окрепшим физически и соответственно нравственно. Я физически окреп и очень серьезно способен относиться к телесной культуре, которая должна идти наравне с духовной. Меня очень увлекает борьба и всякое укрепление мускулов, и эти интересы уже заняли определенное место в моей жизни…» Но улучшение состояния здоровья не было длительным. Создается впечатление, что в этот период еще не было органических повреждений и потому эффективным оказывалось общеукрепляющее лечение.
В последующие годы Блок неоднократно обращался к разным докторам в обеих столицах, но кроме нервных расстройств, явлений «цинги» ничего не диагностировалось. Что касается цинги и подагры, то эти диагнозы в Х1Х и начале ХХ века нередко звучали без четкой аргументации и были весьма характерными для многих, совершенно различных страданий. Так, например, в 19 веке звучал диагноз - лихорадка, объединявший заболевания различной причины, общим служило лишь повышение температуры.
Нервная обстановка в доме, пристрастие к алкоголю, ночные прогулки, нередко по трактирам, не способствовали снятию напряжения. Много, возможно, чересчур много внимания уделяется некоторыми мемуаристами «алкоголизму» Блока. Действительно, были периоды неумеренного употребления крепких напитков. Об этом писал сам поэт: Л.Д. Блок от 23 июня 1908года: «Пишу тебе совершенно больной и измученный пьянством» и далее: «Пил я мрачно один, но не так уж много, чтобы напиться до крайнего свинства: скучно пил».
Вам сладко вздыхать о любви,
Слепые, продажные твари?
Кто небо запачкал в крови?
Кто вывесил красный фонарик?
Таких свидетельств довольно много. Я их сознательно не привожу, так как они больше, чем следует, приводились мемуаристами. Нередко алкоголизм безосновательно выставлялся некомпетентными мемуаристами в качестве причины смерти поэта. У Блока не было непреодолимого влечения к алкоголю, что не позволяет говорить об этом, как о заболевании. Скорее всего, периодически возникающее пристрастие к вину, являлось следствием тяжелой психопатии, тяжким «наследством», полученным поэтом от родителей. На таком неблагоприятном фоне возникали, тем не менее, шедевры поэтической лирики.
Тревоги и неуверенность в себе, характерны для Блока на протяжении жизни. В это же время (1910) отмечается ухудшение здоровья у матери поэта: на фоне резкого обострения подавленности, ипохондрии у нее развились эпилептические припадки неизвестной причины, названные «эпилептоидами». Существует множество видов эпилепсии – генуинная, истероидная, психопатическая. В 1956 году Е.И.Лихтенштейн и Н.Б.Маньковский выделили, так называемую, митральную эпилепсию, развивающуюся на почве порока сердца (пороком сердца, по словам М.А.Бекетовой страдала мать Блока). Из-за вызванного пороком сердца изменения кровотока, возникает нарушение кислородного питания сердечной мышцы и мозга, что может приводить, по мнению авторов, к судорожным припадкам. Подобные припадки не нарушают интеллект пациента, но, несомненно, приводят к душевному дискомфорту. Александр Александрович, не будучи врачом, дает профессионально четкую картину развития приступа у матери, что в переложении М.А.Бекетовой звучит следующим образом – «Начинаются они с неописуемого блаженства или страдания, затем краткого беспамятства. Они сопровождаются известной степенью духовного просветления и очень тяжелы по своим последствиям: потеря памяти, растерянное и удрученное состояние, обычные явления жизни получают характер чего-то дикого и страшного. В период обострения нервной болезни матери Блок писал ей записки такого типа – «Мама, тебе очень грустно. А я думаю о тебе». Приведенные фрагменты переписки еще раз подчеркивает особую, нерасторжимую связь сына с матерью и сходство их психологического облика. Подобная близость не противоречила нередко возникавшим разногласиям и тяжелым конфликтам, особенно связанным с Любовью Дмитриевной.
В 1911 -1912 годах Блок наблюдается попеременно разными докторами. Они независимо друг от друга рекомендуют общеукрепляющее лечение, ограничить употребление алкоголя. Звучит и совет удалить миндалины ( Вихерт). Об этом поэт пишет В.Пясту: … «У меня все не проходит цынга, и потому гланды все время в неестественном состоянии, сражаются с цынгой. А без гланд, согласитесь, человек уже не жилец на этом свете: всякий будет над ним издеваться, и уличные мальчишки будут бегать за ним по улице и тыкать пальцами». По нашему мнению, исходя, из картины последней болезни Блока, возможно удаление миндалин могло приостановить ее развитие и отдалить фатальный конец. Но этого сделано не было.
Весной 1913 года у Блока обостряется отит, периодически упоминается о боли в горле, лечится компрессами. Продолжается состояние угнетения и тоски. Доктора рекомендуют «средиземноморское» лечение. Там же на побережье Средиземного моря Александр Александрович заболевает ангиной с высокой температурой, и вскоре возвращается в Россию. Продолжаются жалобы на плохое настроение, тоску. Доктор назначает арреноль, препарат, содержащий мышьяк и бром (М.М.Щерба, Л.А.Батурина,1987).
С 1913 по 1917 почти нет жалоб на простудные заболевания. В 1917 году, навестив мать, Блок обратился к знаменитому доктору Юрию Владимировичу Каннибаху, невропатологу, которого встретил в санатории, в котором лечилась Александра Андреевна. Доктор повторил, ставший почти постоянным диагноз: неврастения и назначил бром с валериановыми каплями.
Во время первой мировой войны поэт был призван в армию, занимался штабной работой без особых жалоб. Это продолжалось и в годы февральской и даже октябрьской революции, Блок в гуще событий. Он член нескольких комиссий, фондов, редколлегий журналов, редактирует множество изданий. В 1917 году в письме к матери Блок пишет: «Я очень здоров, чрезвычайно укреплен верховой ездой, воздухом и воздержанием…». Апофеозом жизни и творчества явилась поэма «Двенадцать», написанная в период увлечения революцией. Эта же поэма, от которой поэт никогда не отказывался, тяжело отразилась на его взаимоотношениях с прежними друзьями и единомышленниками, многие из которых отказались принимать его. (З.Н. Гиппиус, Д.С.Мережковский и др.).
Отрезвление наступило быстро, вызвав симптомы угнетения, тоски. Летом 1919 года в дневнике Блок писал: «Чего нельзя отнять у большевиков – это их исключительной способности вытравлять быт и уничтожать отдельных людей». Поэт перестал по его словам «слышать музыку», больше стихов не писал за исключением, посвященного Пушкину, что, как и пушкинская речь явились фактически поэтическим завещанием Александра Александровича.
Я, не спеша, собрал бесстрастно
Воспоминанья и дела;
И стало беспощадно ясно:
Жизнь прошумела и ушла.
Еще вернутся мысли, споры,
Но будет скучно и темно;
К чему спускать на окнах шторы?
День догорел в душе давно.
В конце жизни, по словам художника Юрия Анненкова, Блок повторял: «… Мы задыхаемся, мы задохнемся все! Мировая революция превратилась в мировую грудную жабу».
По воспоминаниям М.А.Бекетовой зима 1917-1918 года была для Блоков самой трудной. Этой зимой он недоедал, замерзал, но, по словам мемуаристки, сохранялось приподнятое настроение, что облегчало тяготы бытия. В последующие годы Любовь Дмитриевна и Александр Александрович много работали, получали пайки и могли даже помогать деньгами и продуктами плохо материально обеспеченным матери и тетке поэта. Так что в эти годы Блок не голодал, но в рационе отсутствовало достаточное количество витаминов, пища не отличалась разнообразием. В конце декабря 1919года Джон Францевич Инге, домашний врач Кублицких – Пиотух, (второго мужа матери поэта) осматривая Блока, отмечает жалобы на катаральные явления, фурункулез, диагностирует инфлюэнцу (грипп). В конце марта того же года « вдруг жар - жар меньше, жар больше».
Современник Блока поэтесса, писатель, мемуарист Нина Берберова относит первые приступы болезни к 1918 году, когда появились упорные боли в спине и сердце. «Александр Блок и его время» 1999. В последующем жалобы на боли в спине не звучат. Возможно, они действительно имели место, но были проявлением банального радикулита, учитывая, что именно в это время Блоку приходилось таскать вязанки дров, мебель при переезде с квартиры на квартиру и.т.д. Что касается неприятных ощущений в сердце, то периодически это звучало, но оставалось без внимания.
Начальные признаки последнего заболевания Александра Александровича стали появляться, по мнению М.М.Щербы и Л.А.Батуриной в 1920 году. В апреле 1921года Блока осмотрел А.Г.Пекелис, прекрасный терапевт, добрый знакомый и сосед по дому. Он нашел остаточные явления гриппа и невроз сердца средней степени. По справедливому мнению М.М.Щербы и Л.А. Батуриной состояние поэта было оценено неверно, возможно над врачом довлели прежние осмотры с набором жалоб на общую слабость, угнетенность, что было и при этой встрече.
К сожалению, нередки случаи, когда предшествующие длительные жалобы становятся привычными и на них перестают обращать внимание. Об этом есть прекрасный рассказ, кажется, Моэма, в котором речь идет о женщине с бесконечными недомоганиями, успевшей при этом пережить троих мужей, расстраивающей неоднократно замужество дочери и умирающая накануне не единожды откладываемой свадьбы дочери, уставшей от многолетних однотипных стенаний матери.
Возвращаясь к болезни Блока, представляется, что не были приняты во внимание столь важные обстоятельства как скачки температуры в марте и апреле, фурункулез, подкожные узелки на ногах, боли в руках и ногах. При повторном осмотре в конце апреля Пекелис отмечал, что температура «никак не может установиться». Я не только полностью согласна с мнением М.М.Щерба и Л.А.Батуриной, 1987 о наличии уже в этот период признаков серьезного заболевания сердца, (конец 1920года), но отношу начало заболевания на 6-8 месяцев раньше. Именно с этого времени чаще обычного возникают «простудные заболевания», отмечается необычная бледность, малокровие, периодически боли в сердце, одышка при ходьбе.
Имеются свидетельства близких друзей поэта об изменении его внешнего облика: тусклые глаза, внезапное старение. Двоюродный брат Г.П.Блок отметил диагностически очень важный симптом – крупные выпуклые ногти, что свидетельствует о воспалительном процессе в организме, возможно, ревматической этиологии.
Весьма интересно, что часто наличие тех или иных признаков заболевания, не зная и не подозревая о них, сообщают внимательные знакомые, нередко писатели. Так, известно, что Л.Н.Толстой в повести «Смерть Ивана Ильича» дал классическое описание рака кишечника, выделив позднее открытый крупным отечественным ученым профессором В.П.Образцовым симптом распространения (интерференции) боли. Известны синдромы «Альфреда де Мюссе» и многие другие. По свидетельству родных, у Блока в зиму 1921 года нередко повышалась температура, появлялись гриппозные симптомы, частые ознобы. Сам поэт пишет 26 января 1921 года:… «Очевидно, я болен: устаю, голова плохо думает, страшно тяжело». Андрей Белый указывает со слов матери Блока, на появление в январе 1921 года сильнейшей слабости, непрекращающегося чувства холода и ночных потов. Между тем, доктор Пекелис при повторных осмотрах по-прежнему диагностирует грипп.
С весны 1921 года по словам В.А.Зоргенфрея «впервые заговорили внятным для окружающих языком» о болезни Блока: он жаловался на боль в ногах, одышку, «чувствовал» сердце, поднявшись на второй этаж, садился утомленный. Подобные жалобы для физически крепкого с развитой мускулатурой Блока, были не характерны и свидетельствовали о глубоких нарушениях здоровья поэта.
Реконструкция болезни Блока существенно затруднена, так как поэт лечился только в домашних условиях, истории болезни в медицинском понимании не существует. Есть только краткая записка, составленная врачом Пекелисом. Следовательно, приходится основываться на воспоминаниях родных и друзей и очень беглых замечаниях многочисленных врачей, в разное время осмотревших Блока. Как известно, однократные осмотры без серьезного обследования грешат неполнотой и неточностью. Немаловажно, что и в последний год поэта осматривали многие врачи, и лишь финальные три месяца его лечил один врач, доктор Пекелис. Отсутствуют в доступной нам литературе результаты обследования и названия принимаемых Блоком препаратов.
С весны 1921 года доминируют жалобы на боль в ногах, звучавшие, что очень важно и ранее, отмечают «опухоли» на ногах. О боли в руке, отчего трудно писать, известно из писем и дневников Блока 1920 и 1921 годов. По свидетельству всех мемуаристов в этот период, Блок был очень слаб, похудел, ходил, опираясь на палку из-за болей в ноге. И, тем не менее, в мае 1921 года Блок вместе с К.И.Чуковским и С.М.Алянским выехали в Москву, где предстояло несколько выступлений. Все надеялись, что положительные эмоции окажут, как в прежние годы, целительное действие и наступит улучшение. Приехав 1 мая в Москву, Блок «с трудом сошел вниз, опираясь на палку, с трудом сел на извозчика». К.И.Чуковский, близко наблюдавший Александра Александровича в эти дни писал: «передо мной сидел не Блок, а какой-то другой человек, совсем другой, даже отдаленно не похожий на Блока. Жесткий, обглоданный, с пустыми глазами, как будто паутиной покрытый». В Москве поэт обратился к врачу Кремлевской больницы Александре Юлиановне Каннель, (впоследствии она проходила по процессам 30-х годов) обнаружившей сильное истощение, малокровие, на ногах цинготные опухоли и расширение вен. Назначила мышьяк и стрихнин, щадящий режим. Никаких органических изменений не отметила. Таково заключение врача при осмотре в мае 1921, когда болезнь поэта была в разгаре. Блок в этот период в письме матери жаловался на боли в ногах и руке, слабость, плохой сон. В письме К.И.Чуковскому в том же мае 1921года Блок признается: «слопала»-таки поганая, гугнивая, родная матушка Россия, как чушка, своего поросенка». Андрей Белый вспоминал, что из последней поездки в Москву в1921 году, Блок вернулся больной, подчеркивая при этом, «нервное переутомление, подагра и цинга вместе (как говорили – впрочем, кто разберет)».
Между тем, близкие понимали тяжесть состояния Александра Александровича и, с весны, выполняя совет Пекелиса, начали хлопоты о поездке поэта в финляндский санаторий. Этим активно, заинтересованно занимались А.М.Горький и А.В.Луначарский. По этому поводу было несколько заседаний Совнаркома. По предложению Ленина член президиума ВЧК
Р. Менжинский составляет отзыв на письмо: Уважаемый товарищ! Блок натура поэтическая, произведет на него какая-то история дурное впечатление, и он совершенно естественно будет писать против нас. По-моему, выпускать его не стоит…» Ленин проголосовал против поездки Блока в санаторий в Финляндию, Троцкий и Каменев - за. Луначарский хлопоты не прекращал, подчеркивая опасность для большевистской власти упреков по поводу судьбы всемирно известного поэта, и не хотел быть причастным к этому. Не касаясь длительных, оскорбительных хлопот, известно, что разрешение прибыло за день…до смерти Блока. (Виталий Центалинский 1995). Александр Потапов,(29)09.12.2002 Газете «Версия в Питере” Конкретно ru.
Впрочем, на том этапе развития болезни, как это видится в настоящее время, санаторий, даже финляндский, уже не мог остановить процесс, неумолимо ведущий к гибели. Пекелис в середине мая, то есть, через две недели после Каннель, уже отмечает органические повреждения сердца, расширение границ, появление шумов, удушье и боли в груди, отеки на ногах, ставшее привычным повышение температуры, ее скачки. Но только во второй половине мая при повторном осмотре поэта Пекелис впервые высказывает мнение о серьезном заболевании сердца, а не о неврозе, назначает покой и ежедневно наблюдает. Сам поэт 28 мая 1921 года отмечает: «я болен так, как не был никогда еще: жар не прекращался, и все всегда болит. Уже вторые сутки - сердечный припадок. Я две ночи почти не спал, температура то ниже, то выше 38. Встаю с постели редко, больше сижу там, лежать нельзя из-за сердца». 17 июня по просьбе Пекелиса Блока осмотрели П.В.Троицкий, профессор, заведующий терапевтическими кафедрами женского медицинского института и Военно-медицинской академии и доктор Э.А. Гизе, заведующий неврологическим отделением Обуховской больницы. Был поставлен диагноз – острый эндокардит. Психастения. Профессор Троицкий тогда же сказал: «Мы потеряли Блока». (Щерба и Батурина,1987). Лечение оказалось неэффективным. Состояние ухудшалось. Периодически наступало помрачение сознания. Периоды апатии, депрессии сменялись состоянием крайнего возбуждения, уничтожением рукописей и записных книжек, отказом от еды и приема лекарств, в которые уже не было веры. Блок жаловался на одышку, подчеркивая ощущение, что сердце заняло полгруди.
Подобные жалобы с наибольшей долей вероятности свидетельствуют о стенокардии, упоминания о которой появились в записях Пекелиса незадолго до смерти Александра Александровича. «Последние недели жизни поэт испытывал страшные мучения от удушья, томления боли во всем теле. Он совсем не мог лежать, и сидячая поза страшно его утомляла. Дни он проводил часто в полудремоте, сидя на постели в подушках, ночью иногда просыпался несколько бодрее. Александр Александрович жестоко страдал до последней минуты. Скончался он в 10 утра в воскресенье 7 августа 1921 года в присутствии матери и жены». М.А. Бекетова,(1990).
Известие о смерти Блока потрясло общественность. Поползли гнусные слухи о смерти Блока от…сифилиса, цинги, голода, острого психоза. Бунин, например, по свидетельству Берберовой, утверждал, что Блок был «рахитиком и дегенератом» и умер от сифилиса. Не считаю нужным даже оспаривать приведенную цитату. Впрочем, негативное отношение к Блоку весьма желчного в своих антипатиях Бунина, известно, но не имеет никакого отношения к правде о болезни поэта. Говорил ли об этом Бунин или очередная сплетня?... Еще большее сожаление вызывает, что нелепая легенда (легенды, как известно, отличаются живучестью) прозвучала и в статье литературоведа Ольги Матич (сборник « Русская литература и медицина», 2006.) Она основывается на мнении того же Бунина.
Что же произошло на самом деле? Мы проанализировали доступную литературу, включающую письма, дневники, воспоминания, дополняющие скудные медицинские свидетельства. Следует думать, что у Блока был ревматизм, возможно, с 1910 года. Это мог быть вялотекущий воспалительный процесс, как результат частых ангин, простудных заболеваний, воспаления десен (гингивит), возбудителем которых нередко являются стрептококк и стафилококк, что при ослаблении организма, неблагоприятном эмоциональном фоне, повторяющегося состояния угнетения, сенсибилизации (повышенной чувствительности) может осложниться ревматическим поражением сердца и сосудов. Заболевание протекало в значительной степени бессимптомно, проявляясь неспецифическими жалобами на общую слабость, утомляемость и частыми простудными заболеваниями. Переход заболевания из одной стадии в другую обусловлен сочетанием множества разнообразных, не всегда идентифицируемых факторов. Очень большое значение, как мы уже отмечали, имеет эмоциональные состояние, общий тонус организма. Неоднократно упоминающиеся в последние месяцы жизни Блока «цинготные» опухоли и утолщения на коже ног, скорее всего, были характерными для ревматизма узелковыми поражениями. Для клинической картины ревмокардита (вовлечение в ревматический процесс сердца) характерны и расширение границ сердца, нарушение звуковой мелодии, что зафиксировано в записях Пекелиса. Отмеченные им стойкие отеки на ногах, являясь симптомами декомпенсации деятельности сердца, подчеркивают тяжесть поражения. В последующем, по- видимому, на фоне резкого снижения иммунитета, произошло обострение заболевания: присоединилось воспаление сердечных оболочек – эндокарда (внутренняя оболочка сердца) и перикарда (наружная оболочка). В пользу наличия последнего свидетельствует одышка, как одна из доминирующих жалоб последних недель. Одышка несколько облегчалась в сидячем положении. Периодически отмечаемые помутнения сознания, возможно, связаны с преходящими спазмами мозговых сосудов, гипоксией (недостаточное снабжение кислородом) мозга.
В «Записках врача» Вересаев(1902) упоминает о салицилатах, хорошо действующих препаратах при лечении начальных стадий ревматизма и их практически полной неэффективности в случаях осложненного течения. Неизвестно назначались ли они Блоку, возможно, и нет, так как не звучал диагноз ревматизма, неизвестно проводилось ли рентгенологическое исследование грудной клетки.
Блок жаловался на ночные поты. В связи с чем, Любовь Дмитриевна, (самоотверженно ухаживающая за мужем), опасалась туберкулезного процесса, памятуя об отце поэта, умершем от чахотки. ( См. выше). Эти сомнения могла разрешить рентгеноскопия, что сделано не было.
Исходя из того, что в последние месяцы Блок страдал, скорее всего, подострым септическим эндокардитом (Щерба и Батурина,1987) и перикардитом той же причины, то без антибиотиков успешное лечение этого заболевания невозможно. Нельзя исключить у него и явлений стенокардии и даже инфаркта миокарда, вызванного характерной для данного заболевания эмболией, на что указывают жалобы на боли в сердце спастического характера. Блок образно описывает свои ощущения «сердце занимает полгруди». А в самые последние дни, по свидетельству Е.Ф.Книпович, Блок страдал от очень сильных болей в сердце «и кричал страшным криком, которого во всю жизнь не забыть».
К сожалению, первые электрокардиографические исследования, могущие пролить свет на характер заболевания, были сделаны только в 1928 году Гарольдом Филом и Мортимером Сигел и, следовательно, в описываемое время были не доступны.
Подострый септический панкардит (воспаление всех сердечных оболочек) – является нередко следствием длительного вялотекущего заболевания, развивается чаще у мужчин в возрасте 20-40лет. Для него характерна слабость, лихорадка, малокровие, похудание вплоть до истощения, озноб. Часто возникают эмболии, попадание тромба в разные органы и сосуды, нередко с фатальным концом.
Заключая попытку реконструкции посмертного диагноза Блока, несмотря на все допущения, из-за скудных медицинских свидетельств, представляется несомненным, что смерть поэта наступила от выраженного, опасного сердечного заболевания, явившегося осложнением длительно протекающего ревматического процесса, вылечить которое, как и верно диагностировать в 20-годы, было крайне сложно или даже не представлялось возможным.
Хочется думать, что все проделанные в этом направлении исследования прекратят беспочвенные слухи о причинах смерти поэта, умершего от болезни сердца, а не от сифилиса или чего-то другого.
В 20-30 годы в отечественных и эмигрантских изданиях опубликовано много правды и еще больше искажений, ничего не имеющих с правдой. Смерть Блока была воспринята эмигрантскими кругами, как продолжение национальной катастрофы. Юрий Анненков (художник) вспоминал: « Как отозвалась официальная пресса на смерть Александра Блока? В газете «Правда» от 9 августа 1921 года появилась следующая заметка: « Вчера утром скончался поэт Александр Блок». Все: больше – ни одного слова».
Е.Замятин писал К.И. Чуковскому 8 августа 1921 года на следующий день после кончины поэта: «…Умер Блок. Или вернее: убит пещерной нашей, скотской жизнью. Потому что его еще можно было спасти, если бы удалось вовремя увезти за границу. 7 августа 1921 года такой же невероятный день, как тот – 1837 года, когда узнали: убит Пушкин».
Некоторые отклики привожу по материалам О.Л.Фетисенко. Гельсингфорские газеты 11 августа 1921 года напечатали: Умер от цинги Александр Блок. Лечение оказалось невозможным не только из-за полного отсутствия медикаментов, но и от возраставшего истощения из-за продолжавшегося недоедания. Один из обозревателей «Общего дела» писал – «любимый поэт умирает от голода. Неужели нельзя было спасти хоть его?». «Умер от цинги, от недоедания, от подлого голода бесспорный и первый поэт России». (И, Василевский, 1921). Да вы не поставили его к «стенке», но вы поставили его к «цинге». Он умер от вашего режима (13 августа 1921 года).
Подобных публикаций великое множество. Конечно, разочарование жестокое и беспощадное в том, что происходит, у поэта наступило. Блок подчеркивал, что успешнее всего большевики разрушают, а не созидают. Как приведено выше, еще в мае 1921года Блок признается: «слопала»-таки поганая, гугнивая, родная матушка Россия, как чушка, своего поросенка». Конечно, он был подавлен и угнетен, конечно, болезнь чаще развивается на таком фоне, но были и другие вполне объективные причины. Правильнее, наверное, говорить обо всем комплексе причин и трагическом их сочетании, с чем справиться не удалось.
Литература
1. Ахматова Анна. Воспоминания об Александре Блоке. В кн.: Ахматова Анна Стихи и проза.Лениздат. 1976.
2. Бекетова М.А. Воспоминания об Александре Блоке Москва: Правда, 1990.
3. Берберова Н. Александр Блок и его время. Москва: Независимая газета, 1999.
4. Белый Андрей. Воспоминания о Блоке. Литературное Наследство,книга3,с.802, 1982. 5. Блок Александр. Собрание сочинений в 8-ми томах. Том 8. Москва-Ленинград: Государственное издательство художественной литературы, 1963.
6. Блок Александр Собрание сочинений в 6 томах, т.6 Терра, 2009
7. Блок Александр Новые материалы и исследования Литературное наследство. Москва, кн.3, 1982.
8. Блок Любовь. И, были и небылицы о Блоке и о себе http://www.silverage.ru/poets/blok_lub.html
9. Вересаев В.В. «Записки врача» т.1 . Сочинения в четырех томах. Москва: Огиз - Государственное издательство художественной литературы, 1945
10. Замятин Евгений из Дневника К.И.Чуковского. Дневник. В двух томах. том. 1, с. 491. Москва, Современный писатель. 1997.
11. Лихтенштейн Е.И., Маньковский Н.Б. и др. Врачебное дело, 1956 ,2
12. Лихтенштейн Исанна. История болезни и смерти А.А.Блока. Долгожитель. Приложение к газете Новости недели, 22декабря 2005.
13. Лихтенштейн Исанна Трагедия жизни и смерти А.А.Блока В книге « Этюды о литературе. Глазами врача. Хайфа, 1909
14. Матич Ольга. Поздний Толстой и Блок - попутчики по вырождению. Русская литература и медицина: тело, предписания, социальная практика: сборникстатей под редакцией К.Богданова, Ю.Мурашова др. Москва: Новое издательство, 2006.
15. Минц Я.В. Клинический архив гениальности и одаренности, т.4.вып.3,1928. 16. Пекелис А.Г. Краткая заметка о ходе болезни поэта А.А.Блока. 27 августа 1921 цит. Литературное наследство. кн.4.Москва: Наука,1987. 17. Потапов Александр. Тайна смерти Александра Блок» Газета Версия в Питере 48, 09.12.2002 Конкретно RU.
18. Фетисенко О.Л. Первые отклики на смерть А. Блока в прессе русского зарубежья. Зарубежная Россия 1917 -1945. СПб.2004.
19. Центалинский Виталий. Новый мир ,1995,4:28.
20. Чуковский К.И. Дневники в 2 томах. Москва: Современный писатель, 1997.
21. Щерба М.М. и Батурина Л.А. История болезни Блока Литературное наследство Александр Блок Новые материалы и исследования.Книга 4.Москва:Наука,1987. 22. Якобсон Анатолий. Конец трагедии. Нью-Йорк: Издательство имени Чехова, 1973.
В давние студенческие годы молодой художник Михаил Туровский (ныне народный художник Украины, академик живописи, известный американский художник) подарил мне рисунок к поэме Блока «Двенадцать» - «Снег кружит, лихач кричит». С тех пор минул не один десяток лет, много изменений случилось в жизни, но неизменен рисунок на стене с теплой дарственной надписью. Стихи Блока часто читал отец, рассказывал о нем с трепетом и нежностью, общался, учась в институте истории искусств, в Ленинграде в конце 20 – х годов, с его современниками. В семье, пожалуй, можно сказать, царил культ поэта.