Одноглавая ворона
Григорий Золотарский

Уже заглядывали в купе «разводящие».Они подсели на последней станции и предлагали пассажирам жильё на время отпуска. Те, однако, на это никак не реагировали, поскольку сами были местными. В основном «челноками». Готовясь к выходу, они суетливо выставляли в коридор пузатые клетчатые сумки с товаром. В нашем купе я единственный не был отягощен багажом, если не считать «дипломата», стоящего у меня на коленях, и единственный радовался задорному виду моря, блестящей синей лентой пробегавшего вдоль окна. Мелькнул транспарант «Добро пожаловать!», море стало отодвигаться, замелькали крытые виноградом прохладные дворы, и состав, медленно притормаживая, замер в тупике вокзала.

На перроне я с трудом отбился от атаковавших меня сдатчиц квартир и остановился лишь на привокзальной площади, переводя дух и размышляя, что делать дальше. Слепящее солнце быстро окутывало меня жаром. Влажный соленый воздух навевал знакомые, по приездам сюда еще в детстве, евпаторийские запахи.
– Молодой человек! – басом рявкнуло мне в ухо. – Не хотите ли сигарет? Или семечек?
Оказалось, я стою возле торговки. Здоровенная неряшливая старуха в соломенной шляпе и выцветшем длиннополом халате выжидательно смотрела на меня.
– Не хочу!
– Может быть снимете квартиру? Я могу порекомендовать вам хорошую хозяйку.
– Не хочу я к хозяйке!
– Отчего же?
– Сами знаете: не пить, не курить, к себе не приводить! Да еще в душу лезет – за жизнь поговорить.
– Понятно! – и она подсказала несколько мест, из которых, на первый взгляд, мне больше подходил пансионат «Лагуна».
Получив червонец, старуха благодарно посмотрела на меня:
– Сейчас в городе многое изменилось. Всё по-другому. Будут вопросы – всегда рада услужить.

До центральной площади я доехал на крохотном курортном трамвайчике с антикварной литой надписью на рулевой стойке: «Вагонный заводъ в Мытищахъ». А дальше, поворотив в сторону моря, отыскал пансионат в глубине пыльной и запущенной усадьбы. Фасад его был недавно выкрашен, и асфальт вокруг еще пестрел желтыми ляпками. Вид зданию все же портили грубо приколоченные на окнах всех трёх этажей решётки из арматуры. Они же свидетельствовали об уровне преступности в городе.
Одноместный номер нашелся на верхнем этаже. Побриться я не смог – отсутствовало электричество. Попытался промыть, наконец, гноящуюся рану в боку. Рану, приведшую меня в этот город, скрывая которую, я опасался останавливаться в частных домах. Увы! Воду тоже не подавали, и я спустился вниз.
– Свет отключают только в обед и вечером – пик нагрузки. Так же и холодную воду, а горячую дают по средам и воскресеньям. Впрочем, на третий этаж она все равно не поступает. Можно спуститься в подвал, там есть несколько душевых кабинок, – объяснила мне дежурная.
В этот же день я купил кипятильник и трёхлитровую банку с маринованными патиссонами и таким образом решил проблему горячей воды.

Со следующего дня я зажил беззаботной жизнью отдыхающего. Позавтракав, шел на Мойнакское озеро. Здесь было почти безлюдно. Запахи тины и сероводорода настраивали на лирический лад. Подолгу лежал на поверхности, слегка раскачиваясь на мелкой волне. Солёная озёрная вода – рапа – была настолько плотной, что утонуть в ней было просто невозможно. Накупавшись, накладывал на рану целебную грязь, зачерпнутую горстью со дна, и устраивался отдыхать в высокой траве под негустой тенью дикой маслины.
В полдень, когда жара уже не приносила удовольствия, я смывал грязь рапой и не спеша, стараясь идти в тени деревьев, возвращался в «Лагуну». Вечерами гулял по набережной или, выбрав кафе с видом на море, сидел там до полуночи. На море не ходил – оно еще не прогрелось. Да и рана не позволяла. До набережной ближе было идти задворками – через задние ворота. Там меня как-то раз окликнул охранник. Знакомых у меня в городе не было, и я с удовольствием с ним разговорился. Речь коснулась стаи ворон, весело растаскивавших кучу мусора по хозяйственному двору.
– Они, – сказал охранник, – всех наших работников знают. Очень наблюдательные птицы.
– А в чем это проявляется?
– Да примеров много. Хотите один посмотреть?
Мы зашли в сторожку. Охранник снял замок с железного шкафа и вытащил оттуда дробовик.
– Внимание! – он медленно высунул дуло из двери наружу. Вмиг раздалось многоголосое карканье, хлопанье крыльев, взметнулась пыль, и вся стая с шумом скрылась за деревьями, оставив за собой лишь несколько медленно падавших перьев.
– Видели? Наверное шугали их до меня. Давайте посидим, покурим. Они скоро возвратятся.
И точно! Уже через четверть часа стая рылась в мусоре. Но рылась молча, настороженно поглядывая в нашу сторону.
– Продолжим эксперимент! – мой новый знакомый взял швабру и ручку ее, как раньше дуло, высунул из двери. И... ничего не случилось. На деревянную палку не было ровно никакой реакции...

Спокойно и расслабленно проходили дни. Пришло время звонить в Вену. Секретарь нас быстро соединила.
– Привет из Крыма!
– Заживает?
– Затягивается.
– Позвони через месяц!

Класс! У меня еще месяц безмятежной жизни! Я решил сегодня побродить по городу, что делал редко потому, что, если на набережной поддерживался какой-то порядок, то по городу надо ходить осторожно, глядя под ноги. Это не Европа, где тротуар – плитка в плитку. Здесь в кустах мусор, полиэтиленовые бутылки. Вокруг вонь, грязь, мат. Повсюду густой шашлычный дым. На помойках роются люди.
У обклеенного предвыборными плакатами забора, окружающего стоящую в лесах на время ремонта гостиницу, шла дискуссия:
– Я остальных кандидатов не знаю, – говорил какой-то мужчина. – А про Деревянко знаю, что он подстилка партейная.
– А вы что – на ней спали? – спросил худой парень с ехидным взглядом.
– А вот Онищенко – точно проститутка... – с возмущением начал следующий мужчина.
– А вы что – с ним совокуплялись? – тут же перебил его прежний парень и демонстративно сделал рукой жест, как будто вынимает из глаза монокль. Но тут в центр вступила старушка:
– Знаете, кто у нас выездная нация? Вот они и вывезли всё золото!
– Слышали уже, сейчас мы говорим о том, кого выбрать в крымский парламент! – ответили из толпы.
– А некого выбирать – все они евреи, что Деревянко, что Онищенко, а особенно Дьяконов. – И вытащив толстый маркер, она нарисовала на портрете последнего жирную шестиконечную звезду.
Толпа пришла в изумление, но в это время подошел трамвай, и все кинулись на посадку.
Через несколько дней, увидев шестиконечные звезды на портретах уже всех кандидатов, я расхохотался. Бедный, сбитый с толку электорат!

А город между тем готовился к открытию курортного сезона. Насколько это было возможно, шла уборка, мелись выщербленные улицы, обновлялись фасады, натягивались транспаранты. Однажды вечером выйдя к морю, я увидел, что улицы необычно заполнены народом.
– Это что же, столько отдыхающих враз приехало? – поинтересовался я.
– Да нет, – это евпаторийцы. Просто сегодня День медика, а это основная профессия в нашем городе, – ответили мне.
На набережной играли оркестры, выступали хоры, художники и народные умельцы выставляли свои работы. Большое открытое кафе с танцплощадкой посередине, обычно пустое, сейчас было заполнено. Я попросился на свободное место у трех весёлых мужиков. Не успел толком закусить рекомендованным мне шашлыком, как начались танцы, и я пригласил приглянувшуюся мне молодую темноволосую даму, сидевшую за соседним столиком в компании подруг.
Дама оказалась высокой и с таким неожиданно большим бюстом, что он мешал обнимать ее за талию. Я вообще-то не любитель пышных форм, а дама к тому же на мои вопросы отвечала односложно, смотрела куда-то в сторону, и лицо её при этом ничего не выражало. Я уже было заскучал, когда вдруг заметил в толпе танцующих небольшого роста миловидную блондинку. Она танцевала без пары и, улыбаясь, безотрывно смотрела на меня. На следующий танец я пригласил уже её. Она доверчиво прижалась ко мне, её лицо сияло. Светлые глаза были полны обаяния. Боже! Как уютно и легко стало у меня на душе.
– А как же бюст? – смеясь, спросила она.
– Не выдержал конкуренции!
Я понимал всю банальность ситуации, но ничего не мог с собой поделать. Волна тепла и нежности к новой знакомой заполнила меня, откровенно говоря, к собственному моему удивлению. Я обнял ее за плечи и осторожно спросил:
– Пойдем к морю?

Мы пробродили всю ночь, то босиком по хлюпающей волне, то согреваясь в барах, опьяненные друг другом и звучанием собственных голосов.
Её звали Наташа. Своего алкоголика она выгнала еще шесть лет назад и жила одна, работала медсестрой одновременно в двух санаториях на мизерную ставку. Иногда привозила из Одессы товар, который раскупали сотрудники. Летом сдавала комнату и приводила жильцов для соседей.
В первую нашу ночь в пансионате она уставилась на мой левый бок. Я только молча развёл руками. Медик, она сразу поняла, что это огнестрел, но вместо испуга в ней сработали совсем другие инстинкты, она просто забалдела от возможности меня жалеть и выхаживать:
– Всё! Я буду тебя лечить! И никаких возражений!
Мне всё в ней нравилось, кроме манеры опаздыать. Весь день я скучал без нее, затем шёл на условленное место, где мне обязательно приходилось около часа изнывать и злиться в ожидании.
Правда, когда она, наконец, приходила, от радости я всё забывал.
– Я на работу тоже опаздываю!
– И что начальство?
– Ругается. Шеф едет на авто, видит – я бегу на смену и уже не успеваю. Просигналит – опаздываешь, мол, и проезжает мимо.
– И не подберет?
– Никогда!
Однажды я нарочно задержался, а Наташа оказалась на месте:
– Вот видишь, ты тоже бываешь непунктуальным. Я уже двадцать минут жду. Утром, еще до работы, поселила у себя курортника и беспокоюсь, как он там освоился. И вообще сегодня приглашаю тебя к себе.
Мы купили всё для ужина и скоро были у Наташи. До этого я провожал ее лишь до калитки, но сейчас мы прошли через небольшой персиковый сад в дом, половина которого принадлежала Наташе. Она постучала в дверь к жильцу, а я сунулся было в туалет... На унитазе сидела голая медноволосая девица, вертевшая в руках сигарету.
– Мужчина! – обратилась она ко мне ничуть не смутившись. – Огонек найдется?
Я поднес ей горящую зажигалку и, пока она прикуривала, рассматривал три золотых колечка, вдетых в её левую бровь.
– Должна терпеть, – сказала позже Наташа, уловив мой взгляд. – В начале сезона каждый курортник на вес золота. Пускай приводит. В твоей "Лагуне" нам ведь вопросов не задают?
Прошло несколько дней. Как-то утром я проснулся позже обычного, бившее в окно солнце успело накалить комнату. Я собрался на пляж. Рана к этому времени зажила, и я уже ходил на море.
Минуя двор, я заметил на дереве стаю притихших ворон, изредка издавших тревожные звуки. Перед ними по асфальту, нахохлившись, вышагивала крупная ворона. Она вроде бы клевала, но каждый раз быстро, по-птичьи, оглядывалась на высокий платан.
– Всё поняли? – Ко мне подходил знакомый охранник. – Вглядитесь внимательно, там вверху справа на платане...
И я увидел: на голой желтой ветке сидел орёл, так напугавший стаю.
– Говорят, есть вОроны, а есть ворОны, – продолжал мой знакомый. – Ну, это – ворОны, а какие вОроны, я не знаю. Так что, если вожак и мужской стати, всё равно будет ворОна. Вот эта главная у них, я её давно отличаю. Ишь как вышагивает, чтобы авторитет не потерять – должна держать фасон. Видно, что тоже боится, а в стае не прячется.
Возвращаясь с купания, у ворот я снова столкнулся с охранником. – Гляньте-ка сюда! – он кивком показал на край дорожки. Там лежала лапками кверху давешняя ворона с перекушенным горлом.– Не простил ей, стало быть, орёл независимого поведения. А и то – он птица царственная, не зря его на иных гербах двухглавым изображают. А ворона – она и есть ворона, птица одноглавая.

Наташа дежурила до утра, поэтому я провел вечер в одиночестве: полюбовался выступлением группы артистов, которые на высоченных ходулях передвигались по городу, а потом допоздна сидел на берегу, глядя, как колышутся на темной воде и сходятся возле меня отражения фонарей.
В семь утра вскочил от стука в дверь:
– Спуститесь! Вас к телефону.
Я кинулся вниз.
– У меня беда! Срочно приезжай!– бился в трубке Наташин крик.– Что случилось?
– Немедленно приезжай!
Через 5 минут я был у нее. Наташа с белым лицом стояла в коридоре. Дверь в комнату постояльца была настежь открыта. Сам он лежал на спине, и в его груди, среди темневшего на спортивной майке пятна засохшей крови, торчал длинный кухонный нож.
– Ты в комнату входила?
– Нет!
– Входная дверь была закрыта?
– Да!
– А окно в комнате убитого?
– Окно было открыто.
– Из твоих вещей ничего не исчезло?
– Я смотрела, все на месте.
– А кто к нему приходил?
– Видела пару раз ту рыжую. Больше никто не приходил.
М-да! Случилось то, чего я хотел меньше всего – я привлеку к себе внимание милиции. Как друг хозяйки, я сразу попадаю в число подозреваемых. Ну, допустим, за день-за два выяснится, что я здесь ни при каких делах. Но как я объясню, откуда у меня рана? Ладно, и с раной я как-нибудь отмажусь, остаётся то, из-за чего собственно я и бежал на Запад – нескладуха с налоговой. Здесь надежда на то, что они это управление не догадаются запросить, и на то, что в суете деления Союза я не попал в базу данных должников Украины. Исчезать из города нельзя – меня будут считать виновным, пока не получат мои отпечатки. Начнут перехватывать на вокзалах. А как же тогда отпуск? Наташа?
Из проема двери я еще раз осмотрел комнату. Порядок в ней сохранился, если не считать сильно стянутой скатерти на столе. Значит не ограбление. Заказное? Ну не кухонным же ножом. Судя по высохшей крови и по тому, что труп был одет, убийство произошло ночью. Я нарисовал себе картину случившегося: постоялец только что возвратился домой. В комнате было душно. Он открыл окно, через которое и проник убийца. Причем так стремительно, что пострадавший не успел оказать сопротивление. А далее, чтобы освещенное окно прежде времени не привлекло внимания, преступник выключил свет и выпрыгнул в окно.
Издали мы начали рассматривать нож. На лезвии, у самой рукоятки, была чёткая надпись "Zepter".
Ну есть такая фирма, но не думал я, что её продукция уже достигла СНГ.
– И я о ней слышала. Знакомая врач приглашала меня к себе домой на презентацию. Эта фирма иначе свои изделия не распространяет. Но я отказалась – не хотела расстраиваться. Эти товары не для меня.
– Звони ей быстренько и спроси, кто демонстрировал у неё товары.
Выяснив, что женщина-предприниматель сейчас торгует на рынке, я велел Наташе вызывать милицию, а сам выскочил на улицу, поймал такси и предупредил водителя, что, вероятно, займу его надолго.

Первым делом я заехал в "Лагуну" и выписался оттуда. К моей досаде не обнаружил среди своих немногочисленных вещей серебряной зажигалки в виде старинного паровозика – подарка значимого для меня человека. Я с недоумением глядел на частую решетку в открытом окне, но времени на выяснения у меня не оставалось.
На рынке я без труда нашёл нужную лавочку. Хотел было выдать себя за частного детектива, но усомнился, докатилась ли сюда подобная профессия, поэтому без всякой фантазии представился встревоженной женщине работником милиции.
– Я не из налоговой, и ваши доходы меня не интересуют.Скажите, много вы продали ножей фирмы "Zepter"?– И показал ей, какой размер я имею в виду.
– А они продаются в комплекте. И продала я таких комплектов – шесть.
– Можете сказать кому? Да не расстраивайтесь, Вам это ничем не угрожает. Подобным ножом совершено преступление, и мое дело исключить, что он из проданных вами наборов.
Кое-как я успокоил ее и, получив список адресов покупателей ножей, поехал на их поиски. Пока отыскал, дождался и разобрался, наступила ночь. Все ножи были налицо, и что предпринимать дальше, я пока не знал.

На вокзале, где я отпустил такси, несмотря на позднее время, была ну просто дневная суета. Меня уже достали с предложением ночлега, когда я увидел знакомую величественную старуху, в той же шляпе и в том же халате, утёсом возвышавшуюся на том же месте. Мой вопрос она решила сразу:
– У меня комната будет пустовать три дня. Ожидаю знакомых курортников. Деньги сейчас.
Утро разбудило меня женскими голосами. Кран с водой у моей хозяйки находился внутри дворика, и возле него с визгом плескались веселые, загорелые курортницы без лифчиков. Предупреждая, я постучал к ним в окошко. Они накинули халатики, смеясь пуще прежнего и, когда я вышел к крану, кинулись ко мне с расспросами. Мне хотелось с ними полюбезничать, но пришлось сослаться на то, что я в городе наскоро и, к моему огорчению, тороплюсь по делам.
А оставалось мне одно – разыскать медноволосую девицу, навещавшую погибшего. С чего начать? Встать на многолюдном перекрестке и вглядываться в проходящих в надежде, что среди них мелькнут медные пряди? Или в этой же надежде метаться по городу на такси?
Я сделал и то, и другое. Утром, сколько мог, обошел пляжи. Затем, отметив, что лето в разгаре и уже все перекрестки многолюдные, стал переходить от одного к другому. После обеда действительно петлял по улицам на такси, вертя головой, пока не заболела шея. А вечером стал у входа в курзал, где нескончаемым потоком мимо меня лилась праздная толпа, напоминающая прошлые первомайские колонны трудящихся.
К полуночи, одурев от усталости и осознав тщетность своих усилий, я, продолжая Ильей Муромцем всматриваться в прохожих, оказался на вокзале и безо всякого намерения уткнулся в свою хозяйку.
– Ты что такой замученный? – участливо спросила она.
И тут я, наверное от усталости, взял да и описал ей девушку, которую ищу.
– Постой возле семечек! – сказала старуха и пошла к телефону-автомату. Через двадцать минут возвратилась.
– Записывай!
– Серьёзно что ли?
– Я ведь говорила, если чего надо, обращайся! Так говоришь, в брови три колечка? Ну, знают такую...

Девицы дома не оказалось. Я устроился на лавочке в кустах сирени, примыкавших к ее подъезду, и стал ждать. Сидел в какой-то полудрёме-полубреду – боялся ее пропустить. Наконец, с рассветом, часов в пять, когда стало холодно, она зацокала каблуками по откосу дома.
– Не пугайся! – догнал я ее у самых дверей подъезда. – Помнишь меня? Мы с тобой познакомились когда ты... ну, в общем, в гостях была у одного курортника.
– Ну, была.
– Его убили. Ножом. В его же комнате... Пришла в себя? Кто мог это сделать?
– Откуда я знаю? Ну, была с ним пару раз. Но не я же его убила.
– Соображай! Мы с тобой подозреваемые первого круга. Меня повертят и отпустят. А тебя помурыжат в изоляторе, пока следствие не кончится. Ну и потом, всякие укрывательство, соучастие...
– Как соучастие?
– Ну, наводка.
– Я не наводила – он сам нас увидел!
– Кто?
– Витян.
– Выкладывай всё. Если менты на него сразу выйдут, то беда пройдет мимо нас.
– Да ревновал он меня к этому отдыхающему. – Я же, – говорит, – тоже не бедный. И верно: у него свой дом с садом в хорошем районе. А в саду длиннющий сарай. Он его на клетки поделил и держит там курортников уйму.
– Точно, думаешь он?
– Только он. Не зря выслеживал меня и угрожал.
– А ты встречалась с ним?
– Пробовала. Пьет, кабанюка. Напьётся и бьёт меня. Сколько раз дома отсиживалась, ждала пока синяки пройдут. Замуж зовёт, но так и жди – прибьёт по пьяни. В общем, дала ему отлуп. А пока прячусь, может, оставит в покое...

Это была, пожалуй, наиболее уютная в городе улица. Тень старых каштанов пологом оберегала от встающего солнца. Фруктовые деревья во дворах еще задерживали утреннюю прохладу и скрывали за собой побеленные особняки. Из калиток выходили сонные с пляжными сумками отдыхающие и спешили к морю – занять лучшие места на берегу. Я прошёл двор, подёргал входную дверь, затем обогнул кирпичную веранду и просунулся в открытое окно. Свесив ноги с короткого дивана, на нем, не раздевшись, храпел увесистый амбал. С веранды на меня дохнуло таким пьяным выхлопом, что я аж подался назад. Оглянулся: из многочисленных клетушек выходили жильцы. Они сновали по своим нуждам и не обращали на меня никакого внимания. На бесконечно длинном деревянном столе, идущем вдоль поделенного на клетки сарая, накрывали завтрак. Я подозвал одну из женщин и, убедившись, что спящий и есть хозяин дома, влез в окно и обследовал веранду, служившую к тому же кухней и столовой. Но того, что искал, не нашел. Тогда я открыл входную дверь и вышел во двор. Несколько семей уже завтракало. Теперь они уставились на меня.
– Скажите, пожалуйста! – громко, чтобы меня слышали на дальнем конце стола, обратился я к ним. – Может быть вы знаете, не пропадал ли у кого кухонный нож фирмы ""Zepter"?
За столом зашептались. Какая-то женщина направилась в сарай, а затем вернулась, ведя с собой двух девушек.
– У нас пропал такой нож три дня назад. Мы здесь ужинали допоздна. Кинулись убирать – а ножа нет. Спрашивали соседей – никто не знает. Мы из Москвы. Два ножа привезли этой фирмы. Второй-то – вот он, вдвое меньше пропавшего. А тот – вот такой длины был.
Ну что ж, у меня сомнений не было. На минуту я взял у девушек меньший нож, подошел к стоякам с натянутыми бельевыми верёвками и одну из них отрезал. Затем вернулся на веранду, связал храпящему Витяну сначала ноги, потом руки и засунул ему в рот кляп. Сел рядом с ним на диван, задом подвинув его к стене, смахнул со стола засохшую закуску, притянул к себе телефон и набрал 02.
– Я по поводу курортника, которого зарезали в своей комнате три дня назад. Приезжайте на Калинина 34. Убийца – хозяин дома. Кличка Витян. Он лежит связанный и ждет вас. Кто я? Да так... Мимо проходил.
Вот теперь можно было позволить себе добраться до пляжа, неспеша искупаться и поспать под навесом.
На соседнем топчане, выделяясь незагорелыми телами, расположились три местных парня. Они со смаком пили портвейн, закусывая горячими чебуреками. Сквозь дремоту до меня доносился их трёп:
– Настоящий евпаториец похож на спичку – сам белый, а голова чёрная.
– ...Она спрашивает: "А зимой что вы на пляже делаете?" А я отвечаю: "Да то же самое. Только, если летом мы берём на пляж простынь, то зимой тащим матрас."
Так под шуршание волн, поминутные крики пляжных торговцев, визг курортных детей и внезапные включения мегафонов с предложением покататься на надувных бананах, я провалялся у моря весь день, и лишь поздно вечером мы, наконец, встретились с Наташей.
– Прошу тебя! Живи у меня, я очень по тебе соскучилась, а потом, мне страшно одной, – сказала она, прижимаясь ко мне.

После случившегося потекли наши лучшие дни. Гуляя один по набережной в те дни, когда она работала, я постоянно и с теплотой думал о Наташе, а встречаясь с ней, любовался ее ясным, доверчивым взглядом и думал, что судьба едва ли столкнет меня ещё раз с такой доброй и открытой душой, с таким насквозь читаемым и полностью повёрнутым ко мне человеком.
Мы прогуливались вдоль моря, она обхватывала меня за пояс, вся уютно вмещаясь у меня под рукой, и выглядели мы, пусть не совсем юной, но влюбленной парой. Слушая рассказы Наташи о ее жизни, подругах, работе, я чувствовал, как её наивные суждения вызывают у меня прилив умиления и нежности. Теперь мне казалось странным, что раньше меня привлекали женщины с решительным и даже вредным характером.
Пришёл август, а с ним – самые жаркие дни сезона. Изнывая от духоты по ночам, мы купались на набережной. Долго плескались в неподвижной парной воде, наталкиваясь на медуз, и наблюдая, как в волнах от движения наших тел на мгновение зажигаются морские светляки. Потом блаженно распластывались на еще хранящих дневное тепло каменных ступенях.
Грустно было сознавать, что отпуск мой заканчивался. Я позвонил в Вену:
– Привет из Крыма!
– Здоров?
– Вполне.
– Выезжай в Киев! Там на тебя заказаны авиабилеты сюда.
Перед отъездом я зашел в "Лагуну" попрощаться со знакомым охранником. Он обрадовался моему приходу:
– Вы так внезапно исчезли, я не знал, что и подумать. А ведь уменя для вас сюрприз!
Он достал из кармана и протянул мне мою серебрянную зажигалку.
– Нет-нет, денег не возьму!
– Расскажите хотя бы, как она к вам попала?
– Помните ту покойную ворону-вожака? Так вот, на крыше нашей кочегарки есть просвет меж досок. Туда иногда та ворона залетала. А как ее не стало, я заметил, что никто больше тем чердаком не интересуется. Дай, думаю, гляну, может там яйца вороньи? Приставил лестницу, заглянул – а у нее там заначка была. Правда, кроме зажигалки, ничего я там не нашел.
– Как же это так – она ж ворона, а не сорока?
– Сам удивляюсь. Но не зря я ее мудрой считал. Видать она в красивых вещах толк знала.
Вот и всё. Я стоял в тамбуре за спиной проводника и в последний раз смотрел на заплаканное Наташино лицо. Поезд тронулся. Я прошел в свое купе, и в его окне вдруг снова увидел Наташу. Она бежала по перрону вровень с уходящим составом и что-то кричала мне. Я прижался щекой к стеклу, но она уже отстала. А ведь никогда ни одна женщина не бежала за моим вагоном. Прощай, Наташа! Прощай, милая! Встретимся ли ещё?


март 2008 г. Мёнхенгладбах.







О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"