«Во мне живут два клоуна – Рыжий и Белый. С белым – душевно, но очень сложно, он воспринимает все элегически, у него тонкая нервная организация – хокку, романсы, поэзия Серебряного века.… Когда щемление души начинает зашкаливать, - на сцену выходит Рыжий. Он спасает в сложных ситуациях, закрученных Белым, и не дает пропасть окончательно. Стишки для детей (ну, не совсем для детей), ироничная графика – это от него. Я ему очень благодарна. С ним можно было бы прожить долго и счастливо. Без проблем и надрывов. Кому-нибудь другому».
Это цитата из полушутливой автобиографии Нины Тарасовой. Ее самоирония – добровольный крест (или спасательный круг?) – свойство весьма малого числа людей. И клоуны – это ведь образы духовно-виртуальные, так сказать, Демиурги. А в реальной жизни Нина – это целая «толпа» из многих художников разных областей искусства. Как говорится, «прошу огласить весь список!». Присутствуют: литератор, поэт, художник-график, певица, автор-исполнитель, композитор, педагог. «Сцена», где «играют» все эти воплощения Тарасовой, постоянно вращается. Знаете, как это происходит в современном театре? Поворот рычага-фантазии – и на сцене – гостиная изысканной петербурженки или детский театр, выставка искрящегося красками детского рисунка или поэтический салон. Здание этого театра многоэтажно и многосветно, «труппа» многолюдна, а «репертуар» оригинален. В каких бы декорациях не происходило действие, верность традициям хорошего вкуса – основной критерий.
Ее стихи, мелодии «серебряных» романсов, образы филигранных гравюр запоминаются бессознательно – так неоспоримо органично все, что делает Нина. Самому взыскательному и искушенному «судье» (любых эстетических пристрастий), цветистость эпитетов не покажется чрезхмерной. «Срок годности» творений Тарасовой не ограничен временными, возрастными или социальными рамками. Ее работы обладают редкой общечеловеческой ценностью, которая делает их одновременно и изысканно элитарными, и доступными каждому.
Считается, что трудно объективно оценить истинную ценность творчества близкого человека. Не просто трудно – невозможная это задача. Мне очень нравится все, что делает Нина и, конечно, это субъективно. Но что это такое – объективность в оценке такого, в самой своей сути необъективного явления, как искусство? К тому же, чем больше знаешь и любишь художника, тем пристрастнее твоя оценка. Да и Бог с ними, с оценками! Положимся на чувства и ощущения, будем «впечатленцами». Тем более, что Нина предоставляет для этого так много поводов!
Художник-График
Дочь питерского профессора геологии, Нина Тарасова не избежала участи всякого выпускника технического вуза, проработав несколько лет за кульманом. А мечтала Нина совсем о другом – делать иллюстрации к стихотворениям, сообщая стихотворной форме еще одну ипостась – графическую. И в течение нескольких лет она оформила несколько поэтических сборников разных авторов. Иллюстрации Тарасовой всегда органично совпадают с замыслом поэта, как бы суммируя вибрации слов, линий и контрастов в узнаваемую гармонию традиционного петербургского культурного наполнения. Сквозь филигранную прозрачность ее работ нет-нет, да и проступит «нечто» - то ли с графического листа Бакста, то ли с картины Бенуа. И, конечно же, не случайно, героинями графики Тарасовой стали наши «всегда-современницы» - Саломея, Ахматова, Лорелея, Коломбина.
Оба моих сборника, от обложки до виньеток оформленные Ниной, их черно-белая природа, излучают шелковую «березовость». Никогда я не чувствовала себя настолько «к лицу одетой». К отбору собственных произведений относишься тогда с особой ответственностью – ничто не должно внести диссонанс в единство слова и изображения. Щедрость Нины необыкновенна! Почти к каждому стихотворению ею был создан отдельный графический лист.
Белая аллея,
фильм-галерея графических работ Нины Тарасовой
Поэтесса
В то время я еще не знала, что Нина Тарасова – ко всему еще и удивительная поэтесса. Это случилось значительно позже. Однажды Нина прочитала мне пришедшие ей две строчки и предложила сделать их темой моего стихотворения. «В платье тревожно старинного кроя /Тысячью женщин скользну в зеркала». В тот же вечер я написала стихотворение «Тайна».
В платье тревожно старинного кроя
Тысячью женщин скользну в зеркала.
И амальгам сребростенная Троя
Дрогнет, явив простодушье стекла.
И потеряв отраженья трехмерность.
Тают, о господи, тают во мгле
Платья старинного хрупкая тленность,
Тысяча женщин, что были во мне.
И я пойму совпаденья опасность.
Шумных шелков непохожесть храня,
Я не отдам многоликую разность,
Не обманись, узнавая меня...
Через некоторое время появилось Нинино стихотворение «Вальс в зеркалах» с теми же ее двумя строчками и несколькими моими. Вскоре это стихотворение стало песней, музыку которой сочинила Нина. Так мы перекликаемся с ней, цитируя друг друга в давнем и радостном сотворчестве.
* * *
Прочтите стихи Тарасовой «для маленьких и не очень» из ее сборника «Книжка на вырост». Чтобы ваше сердце согрелось, вспомнив ощущения собственного детства, читайте ее утром, днем и перед сном, перед сном - обязательно. Тогда уснёте с улыбкой, а утром радостно заживёте дальше. В этих детски-недетских стихотворениях – наивно-чистое восприятие мира с его маленькими и большими чудесами, с его открытиями. Формат «детского» стихотворения дает импульс «воспоминанию о чувстве», которое мы, повзрослев, теряем так же незаметно, как округлость щек. Нина Тарасова возвращает нам этот ушедший на глубину континент – Детство. Вы снова ощутите, что «...мир бывает очень ярок, если сразу после плача сквозь ресницы посмотреть». Вы вспомните, что именно так и было с вами – «Когда меня зовут с прогулки, мне не хватает полчаса, /А может быть, вот в это время и происходят чудеса». Вы вновь удивитесь, если «...очень осторожно разведешь траву руками,/ И тихонько наклонишься (лучше даже не дышать). /Если не пошелохнутся стебельки под мотыльками, /Если в легких паутинках все росинки будут спать». Вы вспомните этот «Ах, какой пушистый вечер! /В небе звезды, словно свечи; /Все пушисто: и деревья, и кусты, и провода...». Вы узнаете свой, может быть так и не заданный вопрос про Летний Сад: «Я спросила: «Значит, осень / Здесь совсем не наступает? Значит статуи не мерзнут / – Вон их сколько человек?»
Снятся ли вам сны о родных городах? Мне стал снится Питер только в Германии. Я поняла – когда снятся улицы - это она, ностальгия. Нет, это не барская блажь. Странное чувство –
— тоска по родине. Сборник стихов Нины Тарасовой «Город снов» - скорее, второе, почти забытое значение понятия Nostalgie - «печаль по прошлому» того города, где с рождения живет поэтесса, где совершается ее жизнь - Петербурга-Ленинграда-Ленинбурга (последний неологизм подарила нам замечательная ленинградская петербурженка – Ольга Бешенковская). Но сейчас о Нине Тарасовой. Её «Синема», «Вальс в зеркалах», а особенно «Улетают старые усадьбы...» - словно старинные коричнево-бежевые фотографии Петербурга, - «Проталина тумана на стекле/, шагреневою кожей сокращаясь/, жила еще какие-то мгновенья/, но профиль был уже почти неразличим/, потом и он исчез…». Все менее различимым - уходящая натура – становится Петербург Ахматовой, Георгия Иванова, Северянина. И все ярче проступает «шанхай» Ленинбурга, такой же уродливый, как новое здание банка на моей родной Владимирской площади.
НИНА ТАРАСОВА
Взрослые стихи Из книг «Город снов» и «Записки сумасшедшей мухи»
* * *
Музыкант
Мне стало известно, что Нина написала новый цикл романсов «Очарованная душа» на стихи поэтов Серебряного Века. Прослушав аудиокассету, я уговорила Нину сделать литературно-музыкальную композицию и показать ее в Германии. Нина пустилась в путь. Деталь к портрету – ехала Нина из Питера во Фрайбург на автобусе – обещанные в турбюро, (и без того безумные) 48 часов пути, превратились в тренировку на выживаемость - автобус опоздал на
12 ( !!!) часов.
Ирония и чувство юмора – два спасательных круга в болоте совковости, от которой, на самом-то деле, спасу нет нигде. Поэтому итогом автобусной эпопеи Нины стал написанный ею фельетон «73-й способ или ...».
А тогда, вынув ее, полуживую, из автобуса, мы подивились этой хрупкой женщине, не позволившей себе «гламурного» самолета. Маленький чемоданчик, большая гитара, концертное платье и... голос с огромным диапазоном.
Итак, концерты организованы. Билеты проданы – в Штуттгарте, Фрайбурге и окрестностях. Осталось «только» - создать совместную программу, где я, в силу профессии, взяла на себя роль переводчика на немецкий. Меланхолические звуки нининой гитары, желание «не испортить борозды», соответствовать, а главное, наверное, атмосфера творческого взаимопонимания, «общей волны», придавало мне смелости в работе над текстами. А это ни много ни мало - Ахматова, Цветаева, Северянин. Нужно было построить органичное целое, где русские и немецкие стихи вплетались бы в музыкальные композиции. Неделя затворничества – и программа готова. А потом было турне по четырем городам Германии, где русская и немецкая публика «с пониманием» отнеслась к нашему стремлению донести до нее изыски Северянина, страсти Цветаевой и Ахматовой. Ну, а реакция соотечественников отразилась в статье, появившейся позже в одной из русскоязычных газет.
Представлять такого человека, как Нина Тарасова легко и приятно. Я надеюсь, что это имя запомнится нашим читателям. Мы планируем в этом году ряд концертов Нины в различных городах Германии.
