|
|
в„–4/3, 2010 - РџСЂРѕР·Р°
Анна Левина
Загадка Природы
Декабристки за мужем
В непогоду и стужу
Уезжали на годы в острог...
Наша мама не хуже,
Точно также за мужем,
Точно так же в Сибирь
Р РЅР° СЃСЂРѕРє...
Училась я всегда хорошо. Такая была, как тогда говорили, "твердая хорошистка". Можно сказать, почти отличница. Если бы не физкультура и поведение. Ничего я такого страшного не творила, но, из-за того, что носила очки, вечно сидела за первой партой, и, стоило мне пошевелиться, как я тут же получала замечание в дневник. Сидеть, как истукан, у меня не было никаких сил, шевелилась я постоянно, а потому весь мой дневник на полях был исписан красным: "Вертелась на уроке географии, опоздала на первый урок, болтала на уроке истории, опоздала на первый урок, читала постороннюю книгу на уроке литературы, опоздала на первый урок и т.д". А с физкультурой вообще была беда. Канат, конь и брусья казались мне изощренными орудиями пытки, а в высоту я прыгала не выше полуметра. Физруки считали, что я над ними издеваюсь, я же была уверена, что, как раз наоборот, они надо мной.
Короче, РІ табеле Сѓ меня стояли РІСЃРµ пятерки, РїРѕ поведению четыре, РїРѕ физре - три. Папа посмеивался, Р° мама была РІРЅРµ себя: "РљРѕРјСѓ ставят четыре РїРѕ поведению? Только отпетым хулиганам! РџРѕР·РѕСЂ! Перед людьми стыдно! Будешь наказана!". Рћ каких людях шла речь - для меня оставалось загадкой. РљРѕРіРѕ волнует РјРѕСЏ отметка РїРѕ поведению? Рћ ней никто РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРёРєРѕРіРѕ РЅРµ спрашивает! РќРѕ мама была РґСЂСѓРіРѕРіРѕ мнения, Р° СЃ ней РЅРµ поспоришь, Рё РєРѕРіРґР° меня приглашали Рє РєРѕРјСѓ-РЅРёР±СѓРґСЊ РЅР° день рождения, Сѓ мамы всегда был РїРѕРІРѕРґ сказать "нет". Рђ РІ остальном, как всех детей РёР· "хорошей семьи", меня мучили музыкой, фигурным катанием, английским СЏР·РёРєРѕРј, Р±СѓРґСЊ РѕРЅРё прокляты, так что детство Сѓ меня окончательно украли. Единственно, что РјРЅРµ оставалось - это РєРЅРёРіРё. Ртим заведовал папа, регулярно подбрасывая РјРЅРµ РЅР° письменный стол РѕРґРЅСѓ РєРЅРёРіСѓ, лучше РґСЂСѓРіРѕР№. Однако РЅРµ просто так. РРЅРѕРіРґР° неожиданно папа РјРѕРі спросить: "Рђ как звали всех сестер РЎРѕРјСЃР° Форсайта?" Ресли СЏ путалась или, РЅРµ дай Бог, РЅРµ знала, наступало наказание - РґРІР° РґРЅСЏ без РєРЅРёРі, три РґРЅСЏ без РєРЅРёРі, Рё самое страшное, неделя без РєРЅРёРі!!! Поэтому СЏ знала РІСЃРµ Рё всех Рё РґРѕ СЃРёС… РїРѕСЂ это РїРѕРјРЅСЋ.
В классе были две "круглые отличницы", не то, что я. Поскольку меня таковой не считали, я умудрялась дружить и с "круглыми", и с нормальными. А в 8-ом классе к нам пришла новенькая Люда Шабарова. Чистое чучело. Мужланистая фигура низкорослого штангиста, походка, как в песне "моряк вразвалочку сошел на берег...", две косюльки и злобная физиономия. Сейчас бы сказали - активная леcба, но тогда таких слов не знали. Она вошла в класс, увидела меня на первой парте и сразу возненавидела. С той минуты Шабарова не спускала с меня глаз. Писала в стенгазету стишки про мои опоздания, шипела мне в след ругательства, хохотала надо мной на физре, непонятно почему прозвала меня "писательницей" и все время вокруг меня крутилась. Вдобавок, оказалось, что она с матерью поселилась в нашем подъезде, двумя этажами ниже. C той поры я, как под конвоем, шла в школу и домой - я впереди, Шабарова позади. Надоела она мне досмерти, но делать было нечего, приходилось терпеть. Я делала вид, что ничего не замечаю, чем еще больше бесила противную девку, и она решила меня проучить. Однажды после уроков я заметила, что после школы иду домой одна. Просто праздник! Настроение у меня было замечательное, но возрадовалась я рано. В парадной, между двумя входными дверями, меня поджидала поганка-Шабарова, и, как только я вошла, она набросилась на меня с кулаками. Ртут... нет, надо вернуться в мое далекое детство.
Я себя помню очень давно.
Папа после аспирантуры защитил диссертацию, что-то такое РїРѕ кровоподтекам, мама закончила ординатуру, Рё РґРІР° молодых специалиста, судмедэксперт Рё педиатр, получили распределение РІ РЎРёР±РёСЂСЊ. Сталин был еще как жив, могли сослать Рё дальше, РѕР± этом РІСЃРµ знали. РљРѕРіРґР° РјС‹ РёР· Ленинграда приехали РІ РћРјСЃРє, РјРЅРµ было всего три РіРѕРґР°, РЅРѕ СЏ РїРѕРјРЅСЋ постоянное напряжение, которое как Р±С‹ витало РІ РІРѕР·РґСѓС…Рµ, многозначительные тревожные перегляды родителей, непонятное любимое папино слово "швайк"*, которым РѕРЅ неожиданно выстреливал, обрывая маму РЅР° полуслове. Мама мгновенно замолкала Рё бросала РЅР° папу виноватый взгляд. Рто было РЅР° нее совсем непохоже, Рё СЏ каждый раз удивлялясь.
Папа с мамой при мне часто говорили по-немецки. Надеялись, что ребенок ничего не понимает. Поэтому вздорогнули, когда я вдруг выдала во время еды:
"Папа, ну скажи, наконец, "генук"**, я больше не могу кушать!"
После этого при мне родители перестали подолгу "шпрехать" на противном "дойче" и пользовались им только при разногласиях в моем воспитании, хотя я отлично понимала кто за меня, чаще папа, а кто против.
В Омске поселили нас на улице 5-ой Армии. Чем эта армия так отличилась, что в честь нее улицу назвали, я тогда понятия не имела. Теперь знаю, что сразу после революции эта Армия освобождала город от белгвардейских чехов и успешно громила Колчака. Помню, что была наша улица на окраине, двор окружала колючая проволока, за которой ходили страшные небритые дядьки в драных ватниках с цифрами на груди, залатанных валенках, потрепанных шапках-ушанках и огромных рукавицах. По двору бегали огромные собаки-овчарки, дом был деревянный, а в комнате стояла высоченная, до потолка, круглая железная печь, которую мама не умела топить, и лежал снег.
РЈ меня болели уши, РІСЃСЏ РјРѕСЏ голова была забинтована, как Сѓ раненых солдат РёР· фильма РїСЂРѕ РІРѕР№РЅСѓ, мама плакала Рё грозилась уехать обратно РІ Ленинград, РіРґРµ осталась забронированная комната, папа бегал РїРѕ комнате Рё кричал: "РќСѓ Рё уезжай! РЎ чемоданами!", папин Рё мамин РґСЂСѓРі адвокат РґСЏРґСЏ Леня Лененфелд сидел СЃРѕ РјРЅРѕР№ РЅР° диване, поверх круглых очков укоризненно поглядывал РЅР° РјРѕРёС… родителей Рё читал РјРЅРµ вслух "РљРѕРЅСЊРєР°-Горбунка": "РР·Рѕ всей дурацкой мочи: распрекрасные РІС‹ очи". Рто был единственный раз РІ жизни, РєРѕРіРґР° СЏ видела, как РјРѕРё папа Рё мама ругаются.
Мама не уехала. Три года родительского распределения пролетели, но из Сибири их никто отпускать не собирался. В очередной раз получив отказ на возвращение в Ленинград, родители сняли с ленинградской квартиры бронь и обменяли ее на две комнаты в самом престижном доме, в центре города, на улице Дзержинского.
Дом стоял РЅР° РіРѕСЂРµ, Рё жили РІ нем самые уважаемые люди РћРјСЃРєР°. Р’ нашей квартире соседка справа Маргарита Александровна Подольская работала главным администратором Облдрамтеатра, теперь уже знаю, что "облдрам" - значит областного драматического, Р° соседка слева Таисия Рвановна Рябушкина - заместителем первого секретаря райкома партии. РР· этой квартиры СЏ пошла РІ школу.
РЈ обеих наших соседок были сыновья: РРіРѕСЂСЊ Подольский, бледный кудрявый заумный очкарик-десятиклассник, вечно пропадавший РІ библиотеке, Рё РјРѕР№ ровесник Валерка Рябушкин, первый дворовый хулиган Р СЏР±Р°, которого боялась РІСЃСЏ РѕРєСЂСѓРіР° - мелкие улочки РІРѕРєСЂСѓРі РіРѕСЂС‹, РЅР° которой возвышался наш, РїРѕ тем понятиям высотный, каменный пятиэтажный РґРѕРј. Р’СЃРµ боялись Р СЏР±Сѓ, РєСЂРѕРјРµ меня. РЇ СЃ Валеркой дружила. РџРѕ вечерам, РєРѕРіРґР° наступал час расплаты, Р СЏР±РёРЅ отец, выслушав РІСЃРµ жалобы РѕС‚ соседей Рё учителей, Р±РёР» его смертным боем, Рё окровавленный Валерка прятался РІ темном углу нашего РєРѕСЂРёРґРѕСЂР°, Р·Р° велосипедами, СЏ вытирала ему РєСЂРѕРІСЊ СЃ лица Рё тайком приносила бабушкины котлетки.
У Валерки тоже была бабушка, тихая сгорбленная деревенская старушка в длинной черной юбке, ситцевой синей в белый горшек блузке и в темном платочке, завязанном узлом под подбородком. Она жила в семье постоянно. Моя бабушка, мамина мама, кандидат медицинских наук, шумная и властная, приезжала из Ленинграда погостить пару раз в год и жила у нас около месяца.
Учились мы с Валеркой во вторую смену, поэтому с утра выходили гулять. Зимой любимая наша забава называлась "доводить бабку". На улице стоял лютый мороз, всех детей одевали одинаково - валенки, длинные теплые с начесом штаны, бесформенные пальтухи и шапка с шарфом. Разница была только в цвете и фасоне шапки. Если поменяться шапками, а потом прыгнуть в сугроб и как следует в нем изваляться, разобрать, где я, а где Валерка, было совершенно невозможно. На это и был расчет. Похожие на двух снеговиков, мы являлись домой. Валерка шел ко мне, а я - к Валерке. Пока снег растаял не до конца, и разобрать, кто есть кто, можно было только по шапке, надо было набедокурить как можно больше. Валерка носился по комнате, сметая все на своем пути, издавая дикие вопли. Я тихо ложилась на отполированный паркет и неподвижно лежала лицом вниз, пока с меня не стекал весь снег, потом вставала и уходила, оставляя на блестящем ярко-желтом полу свой белесый тусклый силуэт, так что вечером родителям Валерки сразу все было видно с порога. После хулиганства надо было выскочить в коридор, снова обменяться шапками и, как ни в чем не бывало, явиться к себе в комнату.
Бабушки реагировали на наши выходки по-разному: деревенская бабушка причитала и голосила "убьеть отец, ой, убьеть!", а моя культурная бабушка, мамина мама, почему-то проклинала папу и орала, что я - его отродье! Вечером бабки жаловались родителям. Нас, естественно, наказывали: Валерку лупили, а меня лишали всего - книг, похода в театр или на день рождения, обновки. Не знаю что хуже, иногда казалось, что лучше бы побили. Выигрывал тот, кого наказали меньше, поэтому доводили мы бабушек друг у друга на совесть. Такие вот были идиоты.
KСЂРѕРјРµ "домашних" РёРіСЂ, были еще РёРіСЂС‹ уличные. РќРѕ там Р СЏР±Р° был атаман, Р° меня РІ шайку без проверки РЅРµ принимали. Р—РёРјРѕР№ мальчишки делились РЅР° РґРІРµ команды Рё штурмовали РіРѕСЂРєСѓ. РћРіСЂРѕРјРЅСѓСЋ снежную кучу СЃ маленькой плоской площадкой РЅР° самом верху СЃРѕ всех сторон обливали РІРѕРґРѕР№. Выигрывала команда, которой удавалось занять верхушку. Рграли без правил, противника можно было спихнуть любым СЃРїРѕСЃРѕР±РѕРј, так что дрались РёР·Рѕ всех СЃРёР». Летом играли РІ "Тайну РґРІСѓС… океанов". OРґРёРЅ РёР· нас отходил Рё закрывал глаза. РњС‹ РІ это время менялись местами, переставляли вещи, переодевались, меняли прически Рё РїРѕР·С‹. Потом РёРіСЂРѕРє возвращался Рё должен был точно назвать, что РІРѕРєСЂСѓРі поменялось. Р’ фильме шпион так тренировал мальчика - главного героя, Рё тот потом, благодаря тренировке, нашел РЅР° подлодке Р±РѕРјР±Сѓ. До СЃРёС… РїРѕСЂ СЏ безошибочно знаю, что кто-то заглядывал РІ ящик моего письменного стола или РІР·СЏР» СЃ полки РєРЅРёРіСѓ, передвинул безделушку РІ серванте или перевесил кофточку РІ платяном шкафу. Моей дочке СЃРѕ РјРЅРѕР№ нелегко. Ничего РЅРµ поделаешь - привычка СЃ далекого СЃРёР±РёСЂСЃРєРѕРіРѕ детства.
Но самое интересное в шайке было - "мылить рожу". К Рябе, как крестному отцу, приходили обиженные и жаловались. Вся шайка бежала на пустырь и ложилась на краю горы, под которой проходила обычная асфальтированная дорога. Шайка дожидалась обидчика, с гиканьем скатывалсь с горы и натирала ему физиономию зимой снегом, а летом песком и грязью.
Мы с Валеркой учились в одной школе, в параллельных классах, после уроков ждали друг друга и вместе шли домой. Однажды я стояла внизу, у входной двери. Валерка задержался, у них в классе проводили политинформацию. Наконец она закончилась, и в раздевалку по одному потянулись сонные Валеркины одноклассники. Впереди шел Егорушкин, долговязый разгильдяй-второгодник, которому давно не давали покоя Рябины лавры. Увидев, что я стою одна, Егорушкин встрепенулся, остановился напротив меня и радостно заорал: "Гляди, ребята, Рябина невеста стоит! Рябина невеста! Рябина не..." Егорушкин заткнулся на полуслове. Видимо, его смутила моя ехидная ухмылка. Проследив за моим взглядом, Егорушкин обернулся. За его спиной стоял Ряба и подчеркнуто-внимательно слушал Егорушкины вопли...
- Пройти дай, - я толкнула Егорушкина плечом, и мы с Валеркой пошли домой.
...Вечером вся шайка и я, в виде исключения, лежали на краю горки и ждали Егорушкина, чтобы "намылить ему рожу". Дождались и намылили снегом и сахарным песком, за которым его мать послала в магазин.
Чтобы попасть в шайку, надо было по жребию драться с одним из ее членов. РРяба взялся за мое обучение - бил меня каждый день, а я терпела, так мне в шайку хотелось! Наконец, Ряба решил, что я готова, кинули жребий, встали на пустыре кругом, и я дралась с Толькой Чистяковым до первой крови. Дралась и слышала, как кто-то восхишенно крикнул: "Гляди, гляди, как Ряба дерется!" После боя я рядом с Рябой, наравне с другими мальчишками билась за ледяную вершину, играла в шпионов и "мылила рожу".
В Ленинград мы вернулись из Омска только после смерти Сталина. Две комнаты в ведомственном доме родители бросили, других таких, как они, чудаков менять Ленинград на Омск, не нашлось. Нас к себе прописала бабушка, та самая мамина мама. Я пошла в 6-ой класс. Рни с кем больше не дралась, жила и училась, как хорошая девочка.
O моей сибирской биографии Шабарова не знала. Ей казалось, что я, папина-мамина дочка-чистоплюйка, только и делаю, что с музыки бегу на фигурное катание и английский язык, будь они прокляты, читаю умные книжки и перед сном реверансы репетирую. Но, видно, драка, как на велосипеде кататься. Один раз научился - на всю жизнь пристрастился. Как только Шабарова в меня вцепилась, я сначала растерялась от неожиданности, а потом бросила портфель, и дальше все происходило само самой, как бы помимо моего сознания. Краем уха я слышала, как Шабарова пыхтела: "Писательница, сволочь, сейчас получишь!"
Внезапно я почувствовала, что никто уже не сопротивляяется. Отшвырнув от себя паршивую девку, я пришла в себя и огляделась. Мой белый воротничок от форменного платья болтался на одной нитке где-то сзади. Шабарова утирала нос, из которого хлестала кровь. Я молча подняла портфель и направилась к лифту.
- РРґРё-РёРґРё! Папочке своему пожалуйся! - крикнула РјРЅРµ РІ след Шабарова.
Я молча оглянулась, оторвала болтающийся воротничок, сунула его в карман, насмешливо поглядела на драчунью и замахнулась портфелем. Шабарова отшатнулась. Я отвернулась от нее и вошла в лифт.
На следующий день папа пришел с родительского собрания встревоженный.
- В нашем подъезде девочку избили, твою одноклассницу Шабарову. Ее мама на собрании возмущалась. Девочка не говорит кто ее бил, но избили страшно, до крови. Тебя в классе никто не обижает?
Я сделала невинное лицо.
-Меня? Нет.
- Рђ РІРѕ РґРІРѕСЂРµ?
Я окрысилась.
- А у меня есть время гулять во дворе?
- Р’РѕС‚ Рё хорошо, что нет, Р° то, РЅРµ дай Бог! - вступила РІ разговор мама. - РРґРё музыкой занимайся.
- Угу, - кивнула я на ходу, давясь от смеха.
- Как тебе не стыдно? Ты же книжки читаешь! А девочку тебе не жалко? - услышала я за спиной папу.
- Не жалко, - пробурчала я, не оборачиваясь.
- Какие теперь дети жестокие, - вздохнула мама.
- Рто ты РјРЅРµ говоришь? РЇ РёС… каждый день РЅР° приеме вижу. Звереныши! - ответил папа. - Рта еще легко отделалась. Рчто удивительно - девки РІ сто раз хуже парней, лютые! Слава Богу, наша РЅРµ такая!
Дальше я уже не слушала, убежала в туалет и там наржалась вдоволь…
... Сегодня бабушки-старушки сидят на скамеечках и причитают: "Ну и молодежь! Что творят! Рпо телевизору про этих школьников кошмар показывают! Мы такими не были!"
…А СЏ захожу РІ книжный магазин, вижу, как продаются написанные РјРЅРѕР№ РєРЅРёРіРё Рё думаю: " Рнтересно, как эта стерва Шабарова сто лет назад звериным чутьем унюхала, что СЏ стану писательницей?"
Не знаю. Загадка Природы.
_______________________________________________
* молчи (нем.)
** довольно (нем.)
Нью-Йорк. 2010 год.
>>> все работы Анны Левиной здесь!
|
|
|
|
Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги
Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»
|
