Меня всегда притягивали
птицы –
Их вереницы в дальнем детском сне,
Их крики на границе небылицы
В закатом окровавленном окне.
И Тайна их бесшумного полёта,
Разрыва опостылевших оков… –
Взлететь бы хоть мечтою из болота
К их силуэтам возле облаков…
О чём кричат? – Что век мой всё короче? –
На грани ночи свет звезды колюч… –
Отчаянно печальный плач пророчеств,
К которым навсегда утрачен ключ…
Тоска петлёй и круг мой уже, уже –
Последние прозрения Души…
И птицы… – Уж не те ли это Души,
Которые ушли,
ушли,
ушли…
25 февраля 1997 г., Johnstown
* * *
Чаща ещё космата,
Ещё не скелетна.
Как будто время примата
Не миновало для лета.
Как будто седые пряди
На лоб певцу не упали –
Не красного слова ради
Крошилось перо из стали.
И слог недаром туманней,
Ясней тщета обещаний. –
Пришла пора расставаний –
Прощаний, прощаний, прощаний.
31 августа 2011 г., Johnstown
УТРО
На асфальте мягкий свет,
Тёплый свет по стенам –
Воздух птицами пропет,
Пахнет влажным сеном…
И дорогою лесной
Так легко бредётся,
Пахнет мятой и сосной,
Свежестью колодца…
Время солнцу-колесу
И хрустальным росам,
Время рваться сквозь листву
Полосам раскосым…
Час настал небес и гор, –
Петь любовным парам, –
И зелёный коридор
Дышит светлым паром…
Пусть я вечно невезуч,
Пусть сильней другие, –
Добрый лес и острый луч
Лучше хирургии…
Окончанье чёрной лжи,
Что больнее боли… –
Чашей полною лежит
Серебряное поле…
27 июня 1997 г., Johnstown
* * *
Отправленья на экране,
Шляпы, зонтики, плащи… –
В станционном ресторане
Шницель, суточные щи…
Скатерть в старых винных пятнах,
Заскорузлый хлеб ржаной, –
Разговор не из приятных
У соседей за спиной.
Время жалкому досугу,
Время следствиям причин –
Мы глядим в глаза друг другу
И молчим, молчим, молчим.
И ещё с Тобою весь я,
Но, как это повелось,
Грянет голос с поднебесья, –
И дороги наши – врозь.
18 декабря 1999 г., Pittsburgh
ЖЕСТОКИЙ РОМАНС
Подари ремень, да пряжку,
Подари кольцо, да брошь. –
Что-то сердце нараспашку,
Что-то сердце – пламень-дрожь.
Из своей загорной дали,
Прискачи, эх, прискачи! –
Только нас и увидали
В чёрной буре, да в ночи!
Ты пуста, моя светлица,
Что постылей подлеца –
Что-то стража – ярость-лица,
Что-то челядь – нет лица.
Сталь, звени, гуди столица,
За спиною гром погонь. –
Ты лети, моя Жар-птица,
Выручай, буланый конь!
Ни звезды, и ни лучины,
Темень ливнем налита.
Улечу к чертям в пучины
В мои юные лета.
Пригублю в полёте фляжку
Горько-сладкого огня, –
Что-то сердце нараспашку
У меня и у коня!
2 марта 2010 г., Johnstown
* * *
Глиссандо! Как с вершины в ад
Промчать все клавиши подряд
До инфрабаса. –
О, прыть Пегаса!
И взлёт Фемидиных весов
Под звездопадом нот и слов,
О, Муз немое восхищенье! –
А мне – прощенье. –
За неуёмный грешный пыл,
За строки эти.
За то, что я когда-то был
На свете.
15 сентября 1999 г., Johnstown
ГАМЛЕТ
Теперь конец.
Уже пустеет сцена.
Я на подмостках остаюсь один.
Холодный зал, чуть слышный запах тлена,
И серый луч скользит из-за гардин.
В пыли уснули тени декораций,
Картонный мир придуманных страстей.
Толпа ушла – скажи теперь, Гораций,
Что снилось философии твоей?
Сплетенья слов, игра пустых понятий,
Сиянье глаз, украденное сном,
И принца боль, и гибель в результате
Деяний с предусмотренным концом.
Сегодня принц особенно невесел:
Чернее вечных царственных утрат
Простая смерть в пустых глазницах кресел,
Простая смерть, как сто веков назад…
Прощальный свет, как погребальный факел,
Давно умолк в фойе Офелий гам…
Пора идти – окончился спектакль,
И втоптан в грязь вчерашний блеск программ.
Теперь пора.
Теряют тон аккорды,
Последний холод завершает роль.
Умерший зал, рядов умерших хорды,
И неизбывна гамлетова боль.
1979 г., Москва
СОНЕТ
Год угасает. Сумерки богов. –
Но пагодные крыши в белых шляпах
Упорно расточают мирный запах
Печей, каминов, топок, очагов.
И в свежем снеге сочный хруст шагов
Несовместим с космическим событьем,
С колоколами, Смерти ненасытьем,
Несокрушимым шествием веков.
Но Жизнь и в уязвимости права,
Отвергнув бесконечность Реквиема. –
И я пишу – слова, слова, слова… –
Пусть плоть – трава, зато бессмертна тема,
Что мир – Любовь, и что Любовь жива
В простых делах изгнанников Эдема.
30 декабря 1997 г., Pittsburgh
* * *
И ветер – мафии главарь,
Всех сил соединённых ночи. –
Раскачивать и сам январь
Он кем-то был уполномочен.
Потусторонне дом скрипел,
И наполнялся горькой тайной,
Как будто призрак на тропе
Мне повстречался неслучайный.
И погружался город в страх,
И рвался вдруг и без причины
Фонарный свет на всех ветрах,
Как тенор в операх Пуччини.
Как будто, оборвав засов,
Судьба по лестнице слепая…
И тьма была, как бой часов,
Что нависал, не наступая.
24 января 1999 г., Pittsburgh
* * *
Старая пластинка,
Шорох, треск, щелчки…
Стол и кресла спинка.
Бабушка. Очки.
Бурно звуки лились
В переулка хмель. –
Гилельс, Гилельс, Гилельс!
Где-то Ты теперь?
И в закатном блеске
Жести и стекол
Дмитрий Кабалевский,
Лёгкий, как Эол…
Из окон напротив
Гимн для синьорит –
Песнь о Дон Кихоте,
Романсьеро ритм.
Трёх пластинок сшибка:
Резко, как шрапнель,
«Мишкина ошибка»
Рвётся на панель.
Радости и вздохи,
Дворник и метла… –
Сладкий дым эпохи,
Что навек ушла.
27 февраля 1999 г., Pittsburgh
* * *
Тени бродят по холмам, –
Озеро – суровый Храм
То ль Астарты, то ль Гекаты,
Купол в клочьях чёрной ваты,
Тайна, бездна, мокрый плед,
Шелест бесконечных лет
Запустенья и безмолвья,
Наважденье нездоровья
Ржавых трав, дерев и птиц… –
Храм без факелов, без жриц,
Без торжественных процессий,
Лишь вздыхает по Принцессе
Безутешная вода,
И под ветром лес сурово
Небесам швыряет слово:
Ни-ког-да…
4 марта 1998 г., Lake Arthur, near Pittsburgh
* * *
Ещё не пахло драмою.
Ещё я жил бегом.
И говорил я с Мамою,
Но думал о другом.
И всё же, трубку вешая,
Порой глотал я ком. –
Но дело-то не спешное,
Поговорим потом.
Другим настала очередь,
Огонь и стать и прыть.
Не очень сыну хочется
Со мною говорить.
А я стою над ямою
Вполне законно сед. –
Поговорить бы с Мамою,
Да только Мамы нет.
29 октября 1998 г., Johnstown
* * *
Сегодня август в забытье,
И тишина – печалью мима.
И в этих строк галиматье
Тревога лишь и различима.
Она неясностью остра
Угроз, сомнений, опасений, –
Тревога – старшая сестра
Той обречённости осенней,
Которой дышат декабри –
Воронья чернь над чёрным лесом, –
И сколько душу не храбри,
Согнёт тоска чугунным весом.
Но это будет. А пока
Свищу мелодию россинью,
И пышной пены облака
Плывут сиятельною синью.
