№7/3, 2011 - 27 июля 2011 года исполняется 170 лет со дня гибели Михаила Юрьевича Лермонтова, русского поэта, прозаика, драматурга, художника, офицера
Белла Езерская Печально я гляжу на наше поколенье...
К 170-летию со дня гибели М.Ю. Лермонтова.
В этот день над Машуком гремела страшная гроза, но дуэль не отменили.
Весть об его смерти мгновенно разнеслась по городу, вызвав шок и скорбь. Стало известно, что в последнюю минуту он отказался от своего выстрела и был убит навылет почти в упор. Последние его слова были: «Я с этим дураком стреляться не буду!» Мертвого Лермонтова жалели, Мартынов вызывал всеобщее возмущение. Растерявшийся комендант Ильяшенков отдавал приказы один нелепее другого. Повозки не было. Врача тоже. Под проливным дождем тело понесли на гауптвахту, потом перенесли на церковную паперть. Кто-то сказал, что надо провести медицинское освидетельствование. К вечеру Лермонтова доставили в домик отставного майора Чиляева, где он квартировал. С телом остался Глебов, а Мартынов и Васильчиков1 поскакали в Пятигорск. Врача не нашли. Прибежал Лев Сергеич Пушкин с горестным воплем: «Почему меня не предупредили, я бы их помирил!».
Хоронили через три дня. Гроб, обитый малиновым бархатом, несли друзья и почитатели. За гробом шло пол- Пятигорска. Комендант запамятовал, что Лермонтов - поручик, и что ему положены воинские почести. Проститься с покойным Мартынову не разрешили.
В Пятигорск они попали случайно, проездом из Петербурга в Москву, а оттуда на Кавказ, в Тенгинский полк, где проходили службу. Благоразумный Монго2 не хотел нарушать маршрут, тем более что депеши из части требовали немедленного возвращения отпускников. Но Лермонтов заупрямился: уж очень хотелось увидеться с друзьями. Похвалиться столичными успехами К тому же его трепала лихорадка, был повод подлечиться. Не придя к общему мнению, решили бросить жребий. Бросили монету. Выпала решка - Пятигорск. Монго сдался. Лермонтов поехал в Пятигорск навстречу своей гибели. Его судьбу решила монетка.
Два месяца отпуска в Петербурге были самыми счастливыми в его жизни. На него обрушилась слава, его всюду приглашали, только что вышедший роман мгновенно разошелся, все это кружило голову. Был, правда, один неприятный случай: неожиданная встреча с императором на масленичном балу у графа Воронцова-Дашкова. Николай увидел Лермонтова, удивился и выразил неудовольствие. Лермонтову пришлось срочно покинуть бал. Перед отъездом он написал стихотворение «Прощай, немытая Россия», навеянное этим эпизодом. Было ясно, что на отставку рассчитывать не приходилось.
Они поселились у Чиляева, в домишке с низкими потолками и розовыми стенами. Все складывалось хорошо. Комната у него была удобная, с окнами в сад. У Лермонтова был повар, обед состоял из пяти блюд и мороженого. На ванны Лермонтов ходил исправно - это было условием его пребывания в Пятигорске «впредь до улучшения здоровья». Бабушка обеспечила им комфортное существование У Лермонтова был свой выезд, и он любил пугать дочерей генерала Верзилина эскападами. Он был отличным наездником.
Соседство с Верзилиными – вот была истинная приманка. Это был центр светской жизни Пятигорска. Там собирались сливки «водяного общества», гвардейской молодежи; устраивались балы, пикники, кавалькады, поездки в горы. Лермонтов был душой общества и непременным участником всех затей. Он любил классическую музыку, хорошо танцевал, бегал в «кошки-мышки», сметая все на своем пути. Без праздников в доме генерала Верзилина в Пятигорске можно было умереть от скуки.
У Петра Семеновича Верзилина было две дочери и падчерица: старшая, Аграфена, от первого брака, и младшая, Надежда от брака с Марией Ивановной. Аграфена была невестой пристава Дикого, и вскоре вышла за него замуж. Младшей - Надежде только исполнилось 15 Наиболее близкой Лермонтову в этом семействе была падчерица генерала Эмилия. Это была красивая, умная и образованная девица 27 лет. Лермонтов был увлечен Эмилией, и, похоже, нравился ей. Она мило кокетничала с ним, называла Мишелем, и явно подавала надежды, но вдруг резко охладела, и закрутила роман с красивым высоким Мартыновым, с которым Лермонтов явно внешне проигрывал. Лермонтов страдал, ревновал и донимал Мартынова остротами, пытаясь унизить его в глазах своей избранницы. Что в конце-концов привело к дуэли. После смерти Лермонтова Эмилия вышла замуж за Акима Павловича Шан-Гирея, близкого родственника и друга Лермонтова. Этот факт далеко не случаен. Именно Эмилия Александровна была главной «вспоминательницей» последних дней Лермонтова – явно в свою пользу – и автором многочисленных публикаций о нем. Воспоминаниям этим нужно верить с большой натяжкой: ее поведение в преддуэльные дни многие свидетели преддуэльной истории, в том числе майор Чиляев, считают неблаговидным и сомнительным. Но высокий авторитет ее мужа оградил ее от всяких подозрений в будущем.
Лермонтов и Мартынов были знакомы 8 лет, вместе учились в юнкерском училище, где Лермонтов всегда представлял его, как друга. Мартынов не блистал умом и после какого-то скандала вышел в отставку в чине майора. Он старался привлечь к себе внимание «водяной публики», разгуливая в костюме черкеса с большим кинжалом на поясе. Это давало Лермонтову лишний повод для острот над «мартышкой», которые больно задевали самолюбивого Мартынова. Масла в огонь подлил альбом – Лермонтов был отличный рисовальщик – где карикатур на Мартынова было больше чем на других фигурантов. Мартынова. отправили в отставку, карьера пошла прахом, ему отказали в награде, а тут еще этот фигляр со своими эпиграммами и карикатурами. Нервы Мартынова были на взводе.
Что же произошло в тот день в доме Верзилиных? По одной версии Лермонтов ревновал Эмилию к Мартынову и пускал в ход язвительные эпиграммы, по другой – он стоял с Аграфеной Петровной у рояля, за которым музицировал князь Трубецкой, и сказал, чтобы она опасалась «горца с большим кинжалом». В этот момент Трубецкой кончил играть и в наступившей тишине реплику услышали все. Мартынов резко сказал Лермонтову, что долго терпел его выходки в присутствии дам,но больше терпетьне намерен.
Никто из Верзилиных не воспринял эту ссору серьезно. Все (и в том числе Монго) были почему-то уверены, что как только дело дойдет до дуэли, Мартынов отзовет картель, потому что трусость его была известна. Этого, сожалению, не произошло. Мартынов твердо решил драться.
Это была вторая дуэль Лермонтова. Первая, с сыном французского посла Барантом, состоялась в 1840 году. Поводом стал слух, (возможно, спровоцированный), что Лермонтов в стихотворении На смерть поэта имел в виду не только Дантеса, но всех французов, и что стихотворение это оскорбительно для чести Франции. Барант предложил дуэль на французских шпагах. Лермонтов не владел шпагой, но согласился. Барант был настроен воинственно, но нечаянно поскользнулся и упал. Это спасло Лермонтову жизнь. Потом стрелялись. Барант промахнулся, Лермонтов выстрелил в воздух. Барант был выслан из России. Лермонтов арестован, судим и снова сослан на Кавказ.
Лермонтовское творчество продолжалось 13 лет. Разумеется, далеко не всегда он это время проводил за письменным столом. Его жизнь оборвалась, когда ему было 26 лет и 10 месяцев. В этом возрасте Пушкин еще не написал Полтавы, Медного Всадника, и не закончил Евгения Онегина; Гоголь не был автором Мёртвых душ, Толстой успел написать только Детство и Отрочество, а Тургенев еще не знал, что он великий прозаик. Начав писать в 13 лет, Лермонтов в15 лет был уже зрелым мастером.
После него осталось свыше 300 стихотворений (большая часть не была напечатана при жизни); драмы Цыганы,Испанцы, Menscen undLidenschaften,Странный человек, Два брата,Маскарад. И величайший роман всех времен Герой нашего времени. Перед этим юношей благоговел Гоголь: «Никто еще не писал у нас такой правильной, прекрасной иблагоуханной прозой». «Глубокий и могучий дух, - восхищался неистовый Виссарион. - Как он верно смотрит на искусство! Какой глубокий и чисто непосредственный вкус изящного... О, это будет русский поэт с Ивана Великого! Бунин перед смертью признался: «Я всегда думал, что наш величайший поэт был Пушкин. Нет, это был Лермонтов. Даже представить себе нельзя, до какой высоты этот человек поднялся бы, если бы не погиб 27 лет».
В отрочестве я, каюсь, думала так же. Для меня, 13-летней, Пушкин был слишком архаичен. «Навис покровугрюмой нощи»; «Лициний, зришь ли ты». Было скучно продираться через имена героев и богов, непонятные старорусские слова. И чего это старик Державин вдруг проснулся? Не важно, а важно, что он «в гроб, сходя, благословил». Эту фразу мы вставляли всюду, она работала безотказно. Но Лермонтов... О, Лермонтов! «Скажи-ка дядя, ведь недаром»; «Ночевала тучка золотая»; «Выхожу один я на дорогу». Да что там перечислять! Десятки его стихов навечно впечатались в мой мозг. Мцыри читала без запинки, плакала над судьбой бедной Нины из Маскарада. Трагедию России, потерявшей Пушкина, восприняла через страстные, гневные, строки стихотворения «Смерть поэта».
Что, если бы Лермонтов не дописал те последние, шестнадцать строк, «облитых горечью и злостью», после которых двор ужене мог делать вид, что неизвестным автором руководила только скорбь по убитому поэту. История, увы, не знает сослагательного наклонения. Это был перст, указующий на истинных виновников гибели Пушкина. Это был акт гражданского мужества. Если хотите - самоубийственный акт. Эти 16 строк в одночасье сделали Лермонтова знаменитым. Они же определили его дальнейший творческий путь.
Санкции не замедлили: Лермонтова арестовали и судили за «непозволительные стихи». В июне он был сослан на Кавказ под пули горцев - испытанный способ избавляться от инакомыслящих. В июле он уже принял участие в многочисленных стычках с горцами. В кровопролитном сражении на реке Валерик он проявил отчаянную храбрость, был представлен к государственной награде, однако царь представление отклонил.
Что и говорить: характер у него был не сахар: желчно-насмешливый, холодный и язвительный. Он умел восстанавливать против себя . Современники вспоминают: «У него был тяжелый, трудно выносимый гнетущий взгляд. Глаза его не смеялись когда он смеялся. “Один из сослуживцев и друзей поэта Руфин Дорохов считает, что он был человек железного характера, «предназначенным на борьбу и владычество». Он был личностью сильной, неординарной.
Перед Пушкиным Лермонтов благоговел. Вослед своему кумиру, вдохновленный им, посягнул на создание монументального портрета своего современника, который Пушкин блистательно воплотил в образе Евгения Онегина. Чтобы подчеркнуть родственную близость, назвал своего героя Печориным, дав повод Белинскому заметить, «что несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегой и Печорой». Действительно, Печорин отличается от Онегина ровно настолько, насколько суровый, трезвый горький реализм Лермонтова отличается от молодого, задорного, с остатками романтический веяний, реализма Пушкина.
Онегин со своей хандрой, со своим разочарованием и скептицизмом, полностью принадлежит к тому тревожному и смутному времени, которое предшествовало восстанию декабристов. Его трагедия это трагедия человека неординарного, умного, одаренного природой, но без цели в жизни, без стержня, без компаса. По жизни Онегин движется, как по наезженной колее. Дитя своего времени и своего общества, он не пытается что-то изменить в будничной рутине - для этого он слишком безволен. Единственное, на что он способен – это попытаться использовать обстоятельства. Поселившись в деревне, он воспринял это, как перст судьбы. Увы! Вскоре выяснилось, что «и в деревне скука та же». Таким же бессмысленным побегом от себя оказалось и его путешествие. Он кончил тем, что возвратился на круги своя еще более скучающий и разочарованный. И тут происходит неожиданное: он встречает Татьяну и влюбляется в нее. Стало быть, он не безнадежен, раз способен любить, стало быть, не все еще мертво в его выжженной душе. И в этом мне видится главное различие между Онегиным и Печориным. Ибо Печорин напрочь лишен способности любить. Он лишен ее генетически. Он может любить только самого себя, и то не всегда, а по мере удовлетворения своих ненасытных желаний. Печорин не разочарован, потому что никогда не был очарован. Тоска его значительно глубже и тяжелей, нежели онегинская. Еще Белинский, заметил, что, пытаясь утолить ее, он «бешено гоняется за жизнью, ища ее по всюду». На протяжении всего романа Печорин разыгрывает пьесу, в которой он сам и автор, и режиссер, и исполнитель главной роли топора в руках Судьбы. Все остальное окружение: Грушницкий, княжна Мери, княгиня Лиговская, капитан – статисты. Конец известен заранее, поэтому Печорин скучает. Только Вере и доктору Вернеру он доверяет свои мысли. Не потому ли, их имена созвучны с верой, которая еще не совсем умерла в нем?
Вернер – интеллектуальный двойник Печорина. Вера – женщина, которую он по-своему любит, если это слово применимо к нему вообще. Печорин подобен врачу, который сам себе поставил диагноз и хладнокровно следит за развитием болезни до самого конца. Он подчеркнуто асоциален. Он такой же чужак в «водяном обществе», как во всяком другом. Он суеверно бежит женитьбы: семья это ячейка общества. Жизнь вдвоем для него так же немыслима, как жизнь в коллективе. У него аллергия к любой форме общественной деятельности. Он винит себя в том, что не угадал своего назначения, но уверен в том, что это было «назначение высокое». «Я чувствую в своей груди силы необъятные» – утверждает он. Нам трудно представить себе «назначение» Печорина, но несомненно одно: он рожден быть лидером в любой области, которую избрал бы. (Вспомните характеристику, данную Лермонтову Дороховым: «человек железного характера,предназначенный на борьбу и владычество»). А пока что он заставляет Печорина играть в игру, где есть элементы щекочущего нервы риска, любовного приключения и адюльтера, необходимого для поддержания жизненного тонуса.
Онегин воспринимает жизнь всерьез. Он не на шутку увлекся ролью либерального помещика, не шутя, влюбился в Татьяну. Печорин не угадал своего назначения, Онегин о нем не задумывался. Там, где нерешительный Онегин останавливался на полпути, Печорин все доводил до логического конца, разрушительного для себя и для других. Любой онегинский неосознанный порыв, любая незавершенная попытка, у Печорина получали блестящее завершение, потому что Печорин крупнее, значительнее, масштабнее Онегина. Вся беда в том, что несоизмеримость его творческого потенциала, и объектов его приложения, чаще всего создавали разрушительный эффект. Во всех проявлениях своей мятущейся натуры Печорин резче, категоричнее, беспощаднее Онегина. Потому что, в отличие от последнего, у него не осталось иллюзий.
Отношение к женщине всегда было лакмусовой бумажкой для героев русской литературы. Традиционно «русский человек на рандеву» выглядел не слишком привлекательно: он или прятался в кусты или спасался бегством. В то время как Онегин отечески отчитывает Татьяну, Печорин расчетливо и бессердечно мучает княжну Мери. В 30-х годах пуританизм несколько ослабел. В то время, как светский лев Онегин мечтал о романе с замужней Татьяной, Печорин преспокойно продолжает давнюю связь с Верой под носом у ничего не подозревающего мужа. Все, что пытается делать для собственного успокоения Онегин (и что у него, как правило, не получается) Печорину дается без всяких усилий. Вот несколько фабульных совпадений.
Чтобы хоть как-нибудь занять свой праздный ум Онегин решил сделаться писателем. Пушкин иронически относится к этой попытке «себе присвоить ум чужой», подчеркивая разницу между писателем и читателем. Печорин отнюдь не рекламировал свои писательские труды, он вообще не упоминал о них. Поэтому читатель не понимает, какие «бумаги» он оставил в наследство Максиму Максимычу. «Бумаги» оказались дневником Печорина «Герой нашего времени». Так Лермонтов упрятал в выдуманный сюжет свой роман, приписав его своему герою.
Оба они отправились путешествовать: Онегин – чтобы забыться, Печорин – чтоб покончить счеты с жизнью. Онегин «пугал» Татьяну своей близкой смертью (это называется любовным шантажом). Печорин умер «всерьез». Как и намеревался. Оба героя стрелялись со своими друзьями. Но как же непохожи эти дуэли! Онегин стрелялся из-за страха сплетен, неохотно, без злобы, заранее мучимый раскаяньем. Печорин к началу дуэли уже люто ненавидел Грушницкого. Его ужасная гибель вызвала у него лишь ироническую улыбку. Но как бы мало ни зависел Печорин от общественного мнения, он всецело принадлежал обществу, которое презирал. Он был одновременно судьей и подсудимым этого общества, порвать с которым и не помышлял. Ему проще было порвать с жизнью.
«Чего мне ждать?» - вопрошает Онегин, с тоской глядя на дымные струи минеральных вод у подножья Машука - туда, где через десять лет развернутся события «Княжны Мери». Как близко подошли оба героя к этой точке!
«Зачем я жил? Для какой цели я родился? - записывает Печорин в дневнике накануне дуэли. Ни «кто виноват» в их бедах, ни, тем более, «что делать» они не знали. Не будем гадать, принял бы Онегин участие в восстании декабристов. Но уж точно, никакие обстоятельства не привели бы на Сенатскую площадь Печорина.
Пушкин благополучно вышел из кризиса 20-х: он был оптимистом по натуре, и оставался им до конца вопреки обстоятельствам. Пессимизм Лермонтова родился, кажется, раньше его самого. В 1839 году он написал «Думу» – свое завещание, и самое значительное произведение своей гражданской лирики. В этом стихотворении Лермонтов не оставлял своему поколению никаких надежд. Он не оставлял их и себе. Из этого горького семени произрос великий роман, в котором Лермонтов писал портрет героя своего времени - в большой части с себя. Он сократил расстояние между собой и своим героем до минимума.
В свои неполные 27 лет он создал столько, что иному классику хватило бы на долгую жизнь. Он достиг совершенства в писательском мастерстве, достиг вершины в поэзии, прозе и драматургии. Что бы он делал, останься в живых?
Даже представить себе нельзя.
Судьба-злодейка позаботилась об этом.
________________________________________________________________________
1 - Глебов и Васильчиков - секунданты Мартынова.
2 - Двоюродный дядя и друг Лермонтова А.А. Столыпин по прозвищу Монго. По окончании юнкерской школы они служили в одном и том же лейб-гвардии гусарском полку, в последние месяцы жили на одной квартире в Пятигорске. Два раза Монго сопровождал его на Кавказ, дабы импульсивный племянник не сотворил чего-нибудь по дороге. И вот - дал себя уговорить на беду. По воспоминаниям современников Монго был «совершеннейший красавец». Его нравственные качества вполне соответствовали его красоте. Он был воплощением благородства и повышенного чувства чести, безграничной доброты, великодушия и готовности помочь словом и делом. Он много раз выручал Лермонтова из конфликтных ситуаций. То, что он стал его секундантом, уже служило порукой чести. Он пригрозил закрыть дуэль, когда увидел, что Мартынов слишком долго целится. Тогда-то взбешенный Лермонтов крикнул: «Я в этого дурака стрелять не буду». Почему он не употребил свое влияние, чтоб отговорить Лермонтова от дуэли? Почему, проживший большую часть жизни бок-о-бок с гениальным кузеном, любивший его, не оставил ни строчки воспоминаний, хотя имел на это моральное право больше, чем кто-нибудь? Их дружба ничем не была омрачена до самого конца. Монго закрыл Лермонтову глаза и ушел в отставку.
