Ты не думай, что я из-за щей… чудо-выкройка окон и коек.
Просто ТАК иногда заболит, что не помню зачем родилась –
когда солнце в порядке вещей, покатилось за призраки строек,
животом оттирая от плит - эту серость и копоть и грязь.
Отколись, если ты закалён... Влево руль от предложенной роли!
Рвать честнее, чем плакать и мять… но в трубу ты выходишь трубой.
Передумав сто тысяч имён и вдруг вспомнив родное до боли -
ты научишься где-то стрелять и однажды придёшь… за собой.
На комки ты себя разложи… примыкая к чужому допросу
расскажи, как хотел убежать в – перелёт, в передых, в пополам.
Уживаются даже ужи… и по трое сплетаются в косу,
чтобы шею твою пережать с силой всех недолюбленных мам.
А от строя, что с чувством плеча обманулся… останутся кошек
не пугливые стаи встречать… постигая убийства азы…
Будет всё как всегда… даже чай! В умилительных чашках…в горошек…
Только колокол будет молчать, доедая свой медный язык.
Как же ты в это время не пил!…Будто сила с упрямством связалась,
как с отпетою шайкой и брод осветила в потёмках свеча.
И из глины людей налепил… и на крохотный миг показалось,
если ты нарисуешь им рот, то они о любви закричат.
А мои корабли
Почему я не вижу здесь кораблей (с) Ночные Снайперы
Корабли постоят... и ложатся на курс (с) В.Высоцкий
-
Все ложатся на курс, а мои корабли постоят*
ещё пару минут и взахлёб…
И тогда на причале
не останется тех, кого ждут. Только те, что не ждали,
плюс один (не убитый случайно) счастливый солдат.
Чтоб никто не проведал, на что собиралась пойти -
возвращалась луна в эти бары и доки и кельи,
прикрывая свою наготу разноцветным весельем…
(Только темень уже откусила мосты на пути)
Бога ради…
Нам все не должны. Просто привкус долгов,
потеснив в горле ком, ощутимою бабочкой бьётся
и зарёй истекая, висит пригвождённое солнце,
подчеркнув незаметно для нас голограммы Голгоф.
(плюс солдата)
Какое прощенье… о чём ты… Мне вот
и самой показали сквозь резаный ромбик на шторе -
сколько раз начинал Бог наплакивать новое море,
а его на слезинки растаскивал жадный народ.
Все ложатся на курс… а кому разломать корабли
выпадает нечётная фишка?! Какому невежде
криворуко спасать, что хотелось оставить бы «между» -
пока Небо с Землёю ладони ещё не свели…
Удивительно нежно сминая простынки полей,
заворачивать нас, пока мы ещё спим…
(сонных легче)
Но на кальке рассвета уже обозначилось резче,
что останутся те, кто не видел вообще кораблей…
И быть может когда-то базарной продажей кассет
обрести (с непонятным названием) плёнку случится,
на которой кричит в тишине сердобольная птица,
оставляя нам адрес… которого, в общем-то, нет…
Кромешною мгновенностью сожжёт
Кромешною мгновенностью сожжёт, не разбирая… ветки и ресницы.
Состриженный тревогой воздух жёлт, как скормленные времени страницы.
Доедено. Придуманно бубнов дрожащий ромбик света в панораме.
Понятны… Иероглифы домов…Копчёные таблички с номерами…
Не проворонь, успей и приголубь.…Всё что не сон, тому возможно сбыться…
Стена в стене. Окно, как рана вглубь, но в рану уже вложена синица.
А двое кто?... Снежинки вместо глаз…Карандашом… просты… исповедимы…
Играются так трогательно в нас… своих детей… за час до Хиросимы.
Война
/пошли я покажу…/
Нет веток и окна, есть лавки и розетки
Нет нежного тепла, зато – колючий плед.
Сидит моя война, запутавшись в виньетке
Оплаканных – «нельзя», предотвращённых «нет»
Моей войне легко распутаться, не сдаться…
Как вырвать из груди колючих истин ком
И подойти к тебе, так близко, чтоб касаться -
Твоих молчащих губ, звериным языком…
Одним из зимних утр, по девственному ранним,
Не говоря о снах.… Вообще не говоря!
Так близко чтоб ожечь, чтоб спутаться дыханьем
В мудреные узлы. И кинуть якоря…
Крылатая любовь – потомственная птица,
Не надо на плечо.… Срывайся и лети!
Мы не хотели стать, мы жаждали случиться
Однажды… Просто так.… Стрястись.… Произойти…
Закусывают боль - медалью за отвагу
и давятся чертой, итоги подводя…
Да взять бы каждый флаг…
…и каждому по флагу!
…и каждому по другу!
И только мне – тебя!
Нет плети и брони. Мундштук и рубашонка…
Нет писем и звонков. Сирена да листы
Исписанные мной, искомканные звонко,
Дурацкие, как быль… простые, как кресты.
Предписано молчать всем вышедшим из мрака,
Нас могут сосчитать по тонким голосам…
- гербарии… гербы…гробы – рычать и плакать
И гладить свою брань по жёстким волосам…
Пошли, я покажу…. Переплетая пальцы,
Тропинкой обогнём нерадостную мглу…
-
Пусти меня вперёд! Мне хочется нарваться!
Игла войдёт в меня, а ты войдёшь в иглу…
-
Там будем пить вино со дна пробитой каски,
Друг другу по земле её передвигать….
И горькие стихи, и приторные сказки,
На разных языках безмолвно понимать…
Немые мысли снов. Обитель опечаток.
Твой молчаливый взгляд.… В преддверии меня -
Неуловимый след, палящий отпечаток,
В созвездии любви – пощёчин пятерня…
Пошли я покажу навеки осуждённых,
Подныривай со мной под красные флажки!
Здесь можно убивать своих непобеждённых,
А гильзы…
Посадить… в цветочные горшки….
Нет времени и сна. Есть бесконечность круга…
Нет вечного огня…
Непостоянство стуж.
Сидит моя война, ничейная подруга,
Найди её, прошу… сыщи… обезоружь…
Нет музыки меж сфер.… Любая нота – кода.
Я покажу!
Хотя… не надо…
Отпусти…
Фамилия одна у нашего народа -
Нас много,
Чтоб убить…
…и мало, чтоб спасти…
Третья отрицательная
«дурная кровь»
Подписанный контракт… меня родят,
вынашивая с музыкой Вивальди,
чтоб в дворовой, еще сопливой банде,
не научить закапывать котят,
живьем.
Интеллигенции претят
такие выходки, но я ж не претендую,
на немощную, бледную святую…
Я, это – я… ну пусть меня родят!
Чтоб написать две тысячи стихов,
но так и не увидеть в переплёте
и после смерти… если вы не врёте,
не встретив ни друзей ни пастухов.
Овцой, заблудшей в жизненном болоте…
В окладе окон – лики… или лица,
мозаикой уделов - лабиринт,
размотанный сугроб в стерильный бинт,
чтоб завернуть орущую мокрицу…
И лучше – жить… Труднее – застрелиться,
когда свой первый шаг не сделав, чтоб
не раньше срока выйти к небосводу,
мучительно, как будто в детский гроб,
упал осколок солнца… в непогоду…
Как тихо обо мне заговорят…
Враги, которым я свою – рубашку…
Все те – кому и фору и поблажку…
-
Я в неотложку привезу котят…
И кровь свою им сдам. И на подушке,
Шепну им в поролоновые ушки:
Я – это вы…
-
Ну,
Пусть!!!
Меня
Родят…
