5 июня 2010, русская поэзия понесла еще одну утрату. Ушла Марлена Рахлина, поэт редкого дарования, женщина дивной красоты, чистой души и отчаянной храбрости, лишь чудом не попавшая ни на нары, ни в психушку. Мать, воспитавшая сына-правозащитника.
«Зарубежные задворки» выражают соболезнования всем близким и друзьям покойной.
Марлена Рахлина
Все будет завтра, будет завтра,
Еще немного продержись:
Погожий день и полный закром,
И замечательная жизнь.
Я завтра одолею леность,
И что в кармане ни гроша
Я понаряднее оденусь,
И люди скажут: "Хороша!"
И завтра дом мой обветшавший
Достроен будет сам собой,
И завтра друг мой запропавший
Придет здоровый и живой.
И неужели хватит духу
У злой судьбы, у бытия
Убить счастливую старуху,
Которой завтра стану я.
МОЛИТВА
Стоит старый дуб посреди пути,
что на три дороги расходится...
Эх, пора бы знать, по какой идти!
(И не хочется знать, да приходится).
Дятел тук да тук посреди дорог,
твое имя тук, твое отчество.
Помоги мне, Дух, помоги мне, Бог,
полюбить мое одиночество.
И не зная, что здесь стучит лото,
и счастливчики награждаются,
совершить все то, завершить все то,
для чего на свет нарождаются.
Да, ничтожна плоть и отвратен тук:
не величество, не высочество,
ну, а все же, все ж дятел тук да тук,
мое имя тук, мое отчество...
Божий ангел стучит: это я, отвори!
Божий ангел стучит: это я, отвори!
Это я призываю тебя до зари
и спрошу у тебя лишь три слова:
ты готова ли? Да, я готова!
Я по этой дороге пройду до конца,
не назвавшись, и не открывая лица,
все, что есть, Тебе брошу под ноги
на своей безнадежной дороге,
не надеясь!.
ГОСПОДИ, НЕ ПОКИДАЙ МЕНЯ...
ГОСПОДИ, НЕ ПОКИДАЙ МЕНЯ...
Свете светлый! Льясь, дробишь и множишь
образ свой, ликуя и маня...
О, не покидай меня, мой Боже,
Господи, не покидай меня!
Жизнь мою ты всю со мною прожил,
без тебя не нахожу и дня!
До конца останься, Святый Боже,
Господи, не покидай меня!
Умиротворяя и тревожа,
Ты во всем, что вижу и пишу.
О, не покидай меня, мой Боже!
О, не оставляй меня, прошу!
И Твоей, а не своею волей,
и Твоей, а не своей рукой
наполняю город, воздух, поле
новой высотою и другой.
Зачарованная песня льется
из неопалимого огня.
Там Господь живой, Он мне смеется,
осеняя, ограждая и храня...
Господи, не покидай меня!
БОЖИЙ АНГЕЛ СТУЧИТ...
Ну, что, брат Пушкин? - Так, брат, как-то все...
"Ну, что, брат Пушкин? - Так, брат, как-то все..."
То вкривь, то вкось, то впрямь - да ненароком...
Вращается фортуны колесо:
к кому - спиной она, к кому-то - боком,
к кому-нибудь - немеркнущим лицом...
Да стыдно ждать, да, ожидая, спятишь,
и чтоб себя не числить подлецом,
душей своей - душой своею платишь...
Так краток день, так ненадежен кров,
и бедный быт так жалок и дурашлив,
не греет ног скудеющая кровь,
не греет рук скупой очаг домашний,
и умноженье годовых колец
отяжеляет ствол, отяжеляет...
А где-то там записан твой конец,
и есть, и открываться не желает.
И все живешь... Трепещет волосок -
голубенькая жилочка сосуда,
и Боже мой, как сладок жизни сок,
по капле извлеченный отовсюду...
А может, сами пишем мы ее,
всю нашу жизнь, отделывая строчку
за строчкою? И каждому - свое,
и медлим ли, спешим ли ставить точку,
но водит Бог старательным пером,
и тем, кого Он в самом деле любит,
лишь в нужный час, сверкая топором,
неумолимо голову отрубит.
И, может, так и нужно наперед,
чтоб жизнь была полна, а смерть - кровава,
и тех, кто мутен был, забвенье ждет,
а тех, кто точен был, венчает слава.
РАЗГОВОР
И говорит она - Ему:
о Боже!
Там худо ль, хорошо ль, а век мой прожит.
Вот я перед Тобой, одна, в моей норе,
пусти меня домой, позволь мне умереть!
- Где ж музыка твоя?
- А это знаешь
лишь Ты один, а Ты - не повторяешь.
Ах, если бы та музыка звучала, то это бы, наверно, означало, что все сначала можно начинать...
Пусти меня, мой Боже, ночевать!
- Где твои дети?
- Сами по себе...
Ты ж знаешь, А и Б сидели на трубе,
а после А упало, Б пропало,
труба всему, как сроду не бывало.
Прости за то, что их любила я
сильней себя и больше, чем Тебя...
- А если б снова - снова б то же было?
- Я этого, мой Боже, не забыла.
- А где же все твои ученики?
- Разбросаны они и далеки:
пошли им впрок ли, нет ли - те уроки -
узнать об этом не настали сроки:
все к лучшему - хочу я, чтоб до дна
с Тобой сегодня я была одна.
- А где ж друзья?
Да там же, где и я:
состарились они, мои друзья,
и каждый так: ушел в свои химеры,
в которых ни один не знает меры,
и нет в них места больше никому,
поэтому всяк - лишь в своем дому,
а было время...
- Да, но все же - было!
- И этого я тоже не забыла!
Вообще, я не забыла ничего,
но жаль мне здесь - лишь мужа моего,
опять же, он ли, я ли, а наверно,
ведь надо же кому-нибудь быть первым,
так лучше я... О, Господи, прости
и отпусти, вернее, пропусти!
И был ей Голос, и сказал Он Слово:
- готова ты уйти иль не готова,
про то не можешь знать ты: до конца
я ни пред кем не открывал лица.
Пока живи...
Что было в жизни худшего, заслуженного мною...
Что было в жизни худшего, заслуженного мною,
я честно принимала, любую боль терпя,
но самое любимое и самое родное
лишь даром доставалось мне, Боже, от Тебя!
Из воздуха да солнышка, да словно всамоволку
(да вроде бы, невнятица, да вроде, ерунда)
втыкала в сердце бедное горячую иголку,
ожоги оставляя на долгие года.
И начиналось радостью, и продолжалось болью,
и завершалось памятью и лепетом навек...
С великою надеждою, с великою любовью
опять вставало солнышко, и снова падал снег,
И зажигалась елочка, и продолжалось чудо,
и простиралась Божия дающая рука...
А вот о том, что далее, я подожду, не буду:
и ручки коротки у нас, и тайна велика!
Другие материалы о Марлене Рахлиной в «Зарубежных задворках»:
в №1/1, 2010 - Поэтическая мозаика
в №2/1, 2010 - Мемуары Феликса Рахлина
«Враньё! Мы всё же победим!» (Из мемуарного цикла «Повторение пройденного»,
специально для «Зарубежных Задворок» )
