Туман стоял такой густой, что уже на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Декабрь, а снега нет. Нет мороза, нет, по большому счету, и зимы. Плотный сизый туман заполнил все внесезонное пространство города. Водолазы-машины с фарами в полный накал ползли по подводному миру улиц. Где заканчивалась твердь? Где начиналось небо? Все было стушевано. Но я, верная давней любимой привычке ежедневно ходить пешком, вышла из дома и даже сделала пару десятков шагов.
А теперь куда: налево или направо? Арка уже позади или нет? Так и заблудиться недолго.
Я стояла в задумчивости. И тут услышала шорох. Потом чьи-то робкие шаги.
— Кто здесь? — неуверенно спросила.
— Я, — ответил девичий голос.
— Ты тоже заблудилась? — вертела я головой, выискивая в тумане хозяйку голоса.
— Я вышла на минуту, а теперь не могу домой вернуться.
— Давай так: я буду петь, а ты иди на звук, — и тихонько стала мурлыкать: «Выплывают расписные Стеньки Разина челны...».
Через минуту из тумана вылетела девчонка: лицо — растерянное, глаза — испуганные.
— Вы в каком доме живете? Можете меня домой отвести?
Оказалось, что мы соседи. В двадцатой квартире на первом этаже раньше Оленька жила, спаниеля выгуливала, потом замуж за финна вышла и укатила за границу. Слышала, новые жильцы въехали, но еще не довелось познакомиться.
— Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, — утешала я девочку.
Она цепко ухватила меня за рукав. Я присмотрелась: ей могло быть лет десять-одиннадцать. Невысокая, худощавая; на голове вязаная шапочка, но без дна, точнее, без верха — рыжий хвост, словно водопад, обрушивался на спину.
— Вы новоселы? А где раньше жили? — решила я поддержать разговор, так как нужно было выиграть время, что-нибудь придумать: идти без ориентировки, все равно, что в лесу уходить от тропы.
— Не, мы живем в деревне, у тети... мне нельзя в городе…
— Почему? — вежливо поинтересовалась я.
— У меня звезда во лбу.
Я подумала, что ослышалась, и пошутила:
— Ага, и месяц под косой.
Но девчушка по-взрослому пожала плечами.
Мне вдруг показалось, что мы одни на всем белом свете. Так бывает, когда едешь в поезде с незнакомым человеком: увиделись — простились. Можно и пофантазировать о себе.
Но девочка сказала просто:
— А хотите, покажу? — в ее глазах мелькнул, подняв уши, заяц.
— Ну, разве что?
Она стащила шапку — я ахнула.
Во лбу сияла звезда. Обычная, остроугольная, живая. Я даже зажмурилась. Резко просигналила рядом машина, вспыхнули ярче фары. Девчонка поспешно натянула шапку.
— Видели?
Я закрыла рот. В голове сумбурно метались мысли.
— Да вы не расстраивайтесь. Вам не померещилось. И это не фокус. Я такая родилась, поэтому мы с мамой в деревне и прячемся. Она боится, что меня заизучают ученые, что отберут у нее. Или в книгу пропишут.
— А что врачи говорят? — не нашла ничего лучше спросить я.
— В детстве пилюли приписывали, чтоб отпала… но она въедливая. Днем ее не так заметно. А вот по ночам или в полумраке проявляется. А еще, — разговорилась моя собеседница, — еще она оставляет следы... — и, видя мое изумление, пояснила: — ее свет остается. Я ушла, а свет остается. Потом, правда, меркнет. Мама мне шапку специальную пошила, там внутри фольга отражающая… другая бы не подошла. Прожгла бы.
И тут я сообразила, что даже имени ее не знаю.
— А зовут тебя как?
И вдруг почти рядом всколыхнулся женский испуг: «Света, Света».
— Ой! Меня мама зовет. Ну, я пошла.
— Подожди. Куда же ты? Ничего же не видно.
— Я на звук, — улыбнулась Света и исчезла в тумане.
Я немного постояла в нерешительности, потом шагнула робко и тотчас увидела дворовую лавочку. Теперь я уже знала, где мой дом.
На следующий день я испекла сахарное печенье и решила заглянуть к новым соседям — поближе познакомиться.
Долго звонила. Открыла дверь маленькая старушка.
— Простите, Света здесь живет?
— Светка? Да уехали с утра еще. В деревню. Они погостить приезжали. Правнучка, — пояснила старушка. — Утренним автобусом и уехали.
Я покусывала губу, не зная как спросить про звезду. Старушка сама сообразила.
— Беда с этой девчонкой. Такая фантазерка, такая фантазерка, — качая головой, ушла вглубь квартиры хозяйка.
Я стояла у закрытой двери и мяла полиэтиленовый кулек с печеньем, который так и не отдала соседке.
Присмотрелась: на площадке маялся свет. Он еще был заметен, но уже мерк.
