№2/1, 2010 - Поэзия

Предлагаем подборку стихотворений из книги "Слова" бывшего харьковчанина, а ныне - то ли крымчанина, то ли москвича Аркадия Филатова. Для 60-х, когда она была издана, это было очень круто, да и сегодня, наверное, тоже. Связи с ним, у нас, к сожалению, нет. Он физик, работал в харьковском университете, тесно дружил с Б. Чичибабиным и Л. Пугачёвым. Сейчас, насколько нам известно, пишет сценарии для фильмов и сериалов.

Аркадий Филатов

* * *

Мир – это широко открытые глаза.
Я раскрыл их в детстве.
Время шло, и они менялись.
И мир – менялся.
Но – все равно,
Мир – широко открытые глаза.

Нельзя закрывать их,
даже если переодевается женщина –
надо просто отвернуться,
чтобы не исчез этот мир,
подаренный тебе.

Если больно смотреть на солнце,
то это не значит,
что нужно покупать
      черные очки,
это значит, что солнце переборщило,
в своем старанье быть ярким.
Подожди, и оно образумится.

Умение ждать – обязательно в мире,
потому что иначе
никто не имел бы любимой,
и ничего не имел бы,
кроме винтовки –
ее по тревоге вручают.

Винтовку выдумал слабый,
стать сильным – много возможностей.
...Но самое прекрасное в мире –
это то, что он неодинаков.

У меня он иной, чем у близкого друга.
Мы посещаем миры людей,
которых любим.
Мы – не странники. Мы – путешествуем.

1964


* * *

Желаю жить!
И желтый берег видеть,
и медленное солнце, и причал,
и смелым быть, как самый первый витязь,
который славу родине кричал.
Желаю пить, как из ручья, из песен,
и, прибылей в судьбе не пожиная,
среди свершений Моцартов и Пестелей
обыденного самого желаю.
Желаю
         лежать на нечаянном ложе,
на влажном валежнике у придорожья –
напротив востока
из облака длинного
свисают в осоку
высокие ливни,
осыпано небо снегами, как зимы,
и тишина отрицает слова,
и невесомо вплывает в осины
невыносимая синева.
Пусть редко встречается быт
с жемчужиной – так же, как ракушка,
желаю уверенным быть,
что ты существуешь и радуешься.
Желаю глядеть, сожалея,
как прячет тебя за железо
курьерский прокуренный поезд,
и словно кончается повесть,
которая нас волновала,
и оба мы мчим виновато
в различные стороны света,
чтоб в будущем съехаться где-то.
Хочу потерять свое сердце
на красных улицах жизни
и к смерти прийти пустым,
чтоб ей ничего не досталось.
Хочу потерять свое сердце,
пускай найдет его женщина,
или – маленький мальчик,
или солдат усталый.
Желаю никем не командовать
и только тогда служить,
когда тяжело кому-нибудь.
Очень желаю – жить.

1964


***

Стоим на том, что строим новое,
и не вздыхаем, что пока
для нас не появились Нобели –
премировать и опекать.

Как ветер со всего разбега
через кабину рвется в кузов,
мы вырываемся из века
сквозь гнев архаиков и трусов.

По вкусу воздуха, по травам,
в грядущем дне сумев побыть,
мы первыми находим страны,
куда народам приходить.

Мы ничего взамен не просим,
людских мечтаний пастухи.
Мы можем все, и все выносим,
и – да помогут нам стихи.


МОЯ ТВОРЧЕСКАЯ ПОЗИЦИЯ

Моя позиция – как капитан по лоции –
следит за мной расчетливо и строго.
Вот потому порой без дел пылятся
любимые, но хлопотные строки.

Моя позиция – передний край.
Прости, любимая, что мало в тыл я езжу,
но завтра – бой, и горизонта грань
пред новым утром сумрачна и бежева.

Я ухожу в разведку по ночам,
когда темно, когда земля невинна.
Меня сечет осока по ногам,
она остра, ее во тьме не видно.

Прости, любимая, но завтра снова бой.
Курган Мамаев снится мне, как песня.
Ворчит земля, которой наша боль
две тыщи лет знакома и известна.

Тяжка позиция, как труден рост
зеленого побега
в асфальте, где всегда
от зданья тень.

Пусть я заплачу в день своей победы
от горя понесенных мной потерь,
но буду знать, что нет победы чище,
чем та, когда стояла, как стена,
твоя позиция – твой гений и дружище,
и все атаки вынесла она.

1959


* * *

В канун жары, в сезон дождей,
или когда снега заладят,
не смейте обижать друзей,
ни сном, ни духом не желайте.
Мы не простим вам те слова
и те поступки, от которых
у нас болела голова
на сценах наших и в конторах.
Не смейте обижать друзей,
оставьте свой запал на после.
Иль те, кто был врагом досель,
теперь не вызывают злости?
Ужели меч ваш отупел
и не готов к большому бою,
и вот он занесён теперь
над дружескою головою?
Не смейте обижать друзей,
надев колпак из благородства,
бегите по путям Рассей
от осиянного юродства.
Ни Бог, ни правда ваших вер
вам оправданьем не послужат,
когда ваш друг уйдет, как зверь
подстреленный, по темным лужам.
Не смейте обижать друзей,
пусть не толкает вас на это
ни обожженная постель,
ни песня, что уже допета.
Не обвиняйте на бегу
в одышке тех, кто прожил стоя.
Умейте пить свою беду
и не закусывать чужою.
В костре желаний и идей
горячий уголь взяв руками,
не смейте обижать друзей,
не то – окажетесь врагами.

1965



* * *

Мне снилось:
         к Понтию Пилату
Меня ввели.
         Внесли шампуры,
вино, хурму...
         Но тут феллахи
мою фамилию шепнули.
Он поднял голову, и с тыла
явилась смерть, его родня.
Какой-то малости хватило,
чтоб он решил казнить меня.
Еще нигде палач – не воин.
На ставшем тризною пиру
он был ленив, и был спокоен,
и вяло выдумал игру.
Пока в ночи лампады гасли,
и тени таяли к окну,
мне громко называли казни,
чтоб выбрал я из них одну.
Уже прошли петля и плаха,
пробормотав: меня почти,
но подобающего страха
я не испытывал почти.
Я знал, что сплю. Судьбу присвоя,
пускай в миру открытых вежд
любая гибельная воля
мне поделом, но не во сне ж.

Не там, где смерда и кумира
творят неведенье и прах,
а Понтий – краткая химера,
а смерть бытует в зеркалах.
Развязки правильной взыскуя,
к воздвиженью катился сон.
Быть может, дремлющий рискует,
но спящий – в неге и спасен.
Рассвет запах сирийской хною,
Пилат поправил стремена,
сел на коня, поплыл в иное.
Он понял, что придуман мною.
И все же он казнил меня.

1968


ЗАМОРОЗКИ

И вот ноябрь дорвался до беды,
и брызнул иней, по деревьям съехав.
Как я хотел, чтобы цвели цветы,
но разве я хотел, чтобы до снега?
Опутал лёд весеннюю трубу,
и сад замерз, и плавал снег по саду,
и падал снег на белую траву,
на черный пруд, на берег полосатый.
Тогда я понял все свои дела
и побежал, и словно жизнь решалась.
Как я хотел, чтоб ты меня ждала,
но разве я хотел, чтоб не дождалась?
Забиты окна, брошены мячи,
и щели увеличены – остыли,
и там за ними белое маячит
напрасным ожиданием – не ты ли?
И я уехал, путь не угадав,
пустой надеждой был тогда он солган.
Как я хотел, чтобы прошли года,
но разве я хотел, чтоб сразу столько?
И день за днем мой дом на все готов –
не обернуться, не уйти с порога –
то дружба, то работа, то любовь,


то молодость, то зрелость и тревога.
То в знак победы поднимаю флаг,
то сантименты опускают веки.
Как я хотел, чтоб это было так,
но разве я хотел, чтобы навеки?

1965


УТРОМ

Вот и день начался ветерком.
Май впряжен в весну, как в дровешки.
Поворкуй окончанием сна.
До вечера, девочка, до вечера.
Ты напомнишь еще о себе –
                             напомнишь ли?
Когда станет очень тревожно,
приди на помощь, милая моя.
До вечера, девочка, до вечера.
Литератор? жонглер? жокей?
Как неточно названы вещи.
Не гляди, когда я в пиджаке.
До вечера, девочка, до вечера.
В этот миг, когда горько во рту,
мой уход оцени доверчиво,
и не мучайся – я вернусь.
До вечера, девочка, до вечера.

1967


СТИХИ О НАГОТЕ

1.

Традиционное вступление

Нагота...
                   Наготове стоят демагоги:
– Вы куда?
                                       С наготой?
                                                           Не срамитесь – нагие убоги.
А за ними по росту ханжи:
– Нагота? На какие харчи? –
А за ними во всю дураки:
– В пиджаки наготу! В пиджаки!

Нагота...–
                   это правда движений.
И в любые века и лета
в этом слове большой и волшебный
смысл хранился, была чистота.

Нагота...
                   Одеянье природы,
платье мужественных и детей.
Все хулят ее те, кто уроды
в своей собственной наготе.

Но одетым, отдав барыши,
нагота не справляет поминок,
а берет, осердясь, рубежи,
на какие кулак не поднимешь.

2

Обнажаю себя,
                   как сентябрь обнажает Воронеж.
Неужели я –
                             осень?
                                       Вороньего племени царь?
Наживаю друзей.
                             Ты напрасно, погода, ревнуешь.
Я в дожди одинок.
                             Но дожди не идут без конца.
Обнажаю себя,
                             как луна обнажает Поволжье.
Спит река, рукава разметав по отлогам.
И плевать ей на все.
                                       И она непременно похожа
на жену великана,
                                       который в походе далеком.

Обнажаю себя.
                                       В кабинеты вхожу обнаженный.
Кабинеты молчат.
                                       Кабинеты нагого не видели.
Я сажусь. Я отказываюсь от боржоми,
потому что лицо у хозяина вытянуто.

Обнажаю себя, как лесник
                                                           обнажает просеку –
лупит он можжевельник
                                                           по рыжему сердцу!
Маршируют к востоку великие ели.
Нет у них ни обид,
                                                           ни измен, ни карьеры.

Молчаливы стволы и породисты морды.
Красота – нагота. Никакой тебе моды.
Надоел маскарад
                                       и одетые в смокинг портреты.
Пусть не платье ко мне,
                                       а прохладные сумерки
                                                           пригнаны.
Обнажаю себя,
                             как любовь обнажает секреты
бытия.
                                       И прекрасные строятся пригороды.

3

История всегда одета.
О! – карнавал ее одежд.
Колпак Пьеро. Шинель кадета.
Мирской сюртук. Матросский клеш.
На ней исподники солдата,
которые драла собака.
На ней погоны адмирала,
которым прачка изменяла.
И голубые кружева
в рубахе цвета рыжего.
Но ноги босы у нее.
Длинны обозы у нее.
И все босая, все босая
она в пути свои бросалась.
Нагие ноги в рожь околицей...
О, осторожно! О – уколешься.
Нагие ноги на войну...
Как горячо им по огню.
Как зябко длинным им наяривать
по инею из ноября.
Пленительная уязвимость –
по большакам военных драм
нас вслед исторьи уносила
через отечества редан.

По правилам большого смотра
нам шли навстречу обелиски,
и мы отгадывали смутно
в чужих краях могилы близких.
А если в небе розоватом –
ни тучи, чтоб прогнать тоску,
то кто-то тихо разувался
и брел по мокрому песку.

4
У КАРТИНЫ «ОБНАЖЕННАЯ»

Она, как церковь, что сохранена,
когда сквозь сумерки –
как жаль, что опоздали –
слышны вдали музейные базары,
и по-простому видима стена.
Она в заходе солнца и в войне,
и в первом утре, и в чужом молчанье.
Она – как ласточка, которая в окне
стекла не видит гордо и печально.
Она – жена. Она дана на память
худым и крепким
                                                           с трезвыми запястьями.
Жена – художнику, приветливому парню,
в воззрениях на ревность он запутался.
Чужих умений ласковая тайна
и нашей веры дальняя черта –
она была бела и ожидаема,
как в белом поле завтра и вчера.
Ее движенье искренне указывало
на те пути, где каждый шаг – верста.
И обнаженная, которая у каждого
была когда-то, в комнату вошла.

5
РИТОРИЧЕСКОЕ
А ты бывал когда-то наг?
Когда любил?
                             когда судил?
                                                           когда Сибирь?
                                                                                         и леса шепот?
И даже негде взять пятак –
карманы дома. Гол, как штопор.
Сырая мгла дождя мигала –
ты за билет пальто сменял?
А,. кроме шапки, у могилы
с себя ты что-нибудь снимал?
Снимал – да здравствуй!
                                                           Нет – попробуй.
Учти – ничто тебе не мера.
Полсотни раз рвалась Европа
стать обнаженной – не умела.
А ты – валяй! Не слушай басен.
В руках врага
                                                           кусок ржаной.
Смотри наверх. Учись у башен.
Но не копируй.
                                                                     Ты – живой.

6

Пусть будет осень, и с ума
сойдут деревья, обнажаясь,
ты обходи ее дома –
тебя рояли отражают.

Они хранят твои черты,
когда ты убежать решила
от суеты и от судьбы,
и все коленки в кровь расшибла.

А если за моей спиной
ты без меня и одинока,
я в них смотрю на подвиг твой
быть с остальными одинаковой.

Тебя рояли отражают,
и ты в них вся по счету личному,
тебе уйти не разрешают
их горизонты пограничные.

В случайных радостях, в лишеньях,
в пылу забот и отрешаясь,
остерегайся приглашений –
тебя рояли отражают.

Поберегись, они – как тюрьмы.
Ты видишь – снова наяву
на караул встают ноктюрны
у отраженья твоего.

Сотри рукой изображенье
иль обойди издалека –
внемли иному обнаженью,
чем обнаженье двойника.

5

«Обнажить» – сначала «обнадежить».
Но «де» – уйдет, когда свершится дар.
Освобожденно слово потревожит
его сказавших:
ну-ка, мол, айда!
Нет в мире обнаженья без движенья.
И мы летим как окна в темноту.
И предки наши датами свершений
спокойно одобряют наготу.

1963


Вариант из книги «Елена»:

Надоел маскарад
                                                           и одетые в смокинг лакеи.
Пусть не платье ко мне,
                                                           а прохладные сумерки пригнаны.
Обнажаю себя, как любовь
                                                           обнажает колени.
И на кальке судьбы
                                                           проступают прекрасные пригороды.


* * *

Покорно приняли затоны
в себя ночные облака
и поднимают затаенно
туман на гулкие луга.

Люби меня. Пусть будет город,
и будет путь трамвая горек,
но ты люби меня и помни,
что есть луга, туманом полны,
где бродим мы и верим в чудо,
и видим в речке корабли,
и есть у нас смешное чувство
еще неначатой любви.

Луны надкушенное яблоко
лежит у берега в воде
и бьет о нос пустого ялика,
чуть-чуть качаясь на волне.

Люби меня, пусть туфельки твои
стучат почаще. Как ты ходишь нежно.
И все в тебе мои мечты таит.
Люби меня. Мне это очень нужно.

У нас в руках еще полвека целые,
чтоб поцелуи кончились нескоро,
ты вспоминай мои затоны серые
и над затонами мои восходы.

И улетают гуси в небеса.
И никуда уже не убежать.

И наклонила светлое чело
над речкой белокурая Россия.

Люби меня. Иначе для чего
мы начинали честно и красиво.

1961



>>> все работы Аркадия Филатова здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"