Мы молча молчим. Мы молчим и внутри, и вовне.
Мы были одним существом, мы себя познавали
Когда-то так пристально, что и в тебе, и во мне
Уже ничего своего не осталось. Едва ли
Измыслится новый мотив там, где шорох любой
Заранее ведом, оценен и числится в смете.
Не надо смотреть, отвернись, умирает любовь.
И я отвернусь от великого таинства смерти.
Мы молча молчим, благодарно не смея марать
Того, что уходит, но вняв его тайному знаку,
Мы не расстаёмся. Мы вместе ведем умирать
Любовь, как хороший хозяин уводит собаку.
Опечатки
.. а времени и вовсе не осталось
Исправить опечатки в слове «Страсть».
И я, открыткой, попадаю в «Старость».
Впервые удивленно видя связь
Казалось бы, настолько не похожих,
Далеких друг от друга адресов.
Так полдень с полночью – почти одно и то же.
Почти – для нас. И тоже – для часов.
Оттепель
Просто или взаймы
Кто-то в маске из календаря
Отдал время зимы
Недоношенной, хилой весне.
Я живу лишь во сне.
Просыпаясь на время и зря,
Засыпаю опять,
будто падаю в снег,
Чистый, праздничный снег января.
Нелюбовь и нужда
Грубо будят меня по утрам.
Подают мне наждак –
Утереться от каменных слез.
Как-то слишком всерьез
Каплет жизнь через сломанный кран,
Истекая, как грант
На леченье заноз
И никем не нанесенных ран.
Теснота башмаков
Беспощадна не только к ногам.
В монотонности гамм
Гибнет блюз истекающих лет…
Разорюсь на билет
И уеду куда-то к снегам,
Чтобы в книге любви
Человеческий след
Научиться читать по слогам.
Повидло
Что тебе рассказать? Всё – тоска…
Вот сегодня готовлю повидло.
Режу яблоки. Судя по виду –
Некондиция и мелюзга.
Нечем даже тебя угостить:
Неказиста и жалка до боли
Горка ржавых обветренных долек
В исполинской посудной горсти.
Только запах…нет, яблочный дух! –
Ободряет: не даром, не даром!
Спой тихонько со мной «Туман яром»,
Отгоняй надоедливых мух
И заспорится дело у нас:
Сахарком да ванилькой с корицей
Все присыплется, перетомится
В драгоценный янтарный запас.
А когда опустеют сады.
Будут нам пироги да наука:
Жизнь по-сути, вкуснейшая штука,
Состоящая из ерунды.
В черте оседлости
Следи за кранами. Туши
Свои окурки. Мой посуду.
В черте оседлости души
Над всем господствует рассудок.
Он в роли каменной стены
Замуровал и вход и выход.
И спит душа, но видя сны,
Она своих не помнит выгод.
Ей мило все: считать гроши,
Болеть и гибнуть бесшабашно.
В черте оседлости души
Не страшно спать. Проснуться страшно.
Так странно
Очнуться деревом, понять
Деревья в пору листопада,
Когда и некому пенять
Да и не надо…
Очнуться деревом, простить
Тебя, себя, судьбу и ветер.
И не удерживать в горсти
Ничто на свете.
Очнуться деревом. Смолы
Наплывом выплакать сквозь рану
Чужого сердца от стрелы –
Своё.
Так странно…
Накануне зимы
Двигать тело в пространстве не стало сил.
А душа так рвется лететь...прильнуть...
Я болею. Ты сам меня заразил
Столбняком недомолвок. Хоть что-нибудь
Говори! Дай руку, подставь плечо,
Выручай! Я тону, я схожу с ума –
Я впервые не знаю - о чем? О чем
Ты так долго молчишь? И почти - зима...
Не молчи. Ну, пожалуйста, говори!
Что ни скажешь - все будет не зря, не зря!
Ты же знаешь, как я люблю январи.
Помоги дотянуть мне до января.
Помоги дотянуть мне до Рождества.
Слепа, я не вижу привычных снов...
Говори хоть какие-нибудь слова –
Я займусь толкованием этих слов.
Я займусь толкованием этих фраз,
Интонаций, подтекстов...мне нечем жить,
Кроме слов. Ну, пожалуйста, в первый раз,
В первый раз - для меня - опустись до лжи.
Я не знаю ночи, не помню дня…
Тишина – вопрос, тишина – ответ.
Подскажи. Спаси. Надоумь меня.
Ты молчишь. И я. А зимы всё нет.
Письмо из осени
Снова здравствуй! И в смысле привета, и в смысле - здоров
Постарайся остаться, поскольку дожди и туманы
Надвигаются. Знаешь ли - осень, а роза ветров
В эту пору цветет сквозняками. А все-таки странно,
Что в палитре предзимья так мало холодных тонов!
По утрам, выходя на балкон уже в теплом халате,
Размышляю теперь о сезонной символике снов:
Чаще снятся умершие. Это к дождям. Ну и хватит
О погоде! Пожалуюсь: знаешь ли, день ото дня
Все ленивее кот, а капризы его аппетита
И падение нравов то злят, то тревожат меня...
Да, читаю хорошую книгу, но только петитом
Напечатанный текст до того утомляет глаза,
Что потом, от мигрени спасаясь, глотаю микстуры...
Помнишь бусы? Афганские, из бирюзы? Бирюза
Оказалась пластмассой. А я, соответственно, дурой.
Признаюсь, что теперь я без кофе с утра - не жилец,
Но до завтрака сказано жесткое "Нет!" сигарете!
Да, для нашего фото я приобрела, наконец,
Симпатичную рамочку. Фото стоит на буфете.
Я себе вечерами вяжу шерстяные носки –
Собираюсь добавить в зимовку немного уюта...
Это нудное дело спасает-таки от тоски!
Ладно, вру - не спасает, но хоть подгоняет минуты!
Знаешь, я перед сном, как и раньше, считаю до ста...
Не хватает листа...Закругляюсь. К вечернему чаю
Надо будет остатки гречишного меда достать...
Меда с тонкой горчинкой.
Прощай.
Я скучаю.
Скучаю.
Всё врозь
Все врозь - забавы и заботы...
И, наконец: "Прощай. Не жди"
Во вторник начались дожди
И продолжались до субботы.
Со мной творилась ерунда:
Не то озноб, не то горячка...
Бессонницу сменяла спячка...
Текла за окнами вода.
И время, как вода, текло
Впадая в мертвый штиль былого.
И слово "жить" теряло снова
Оттенок смысла "жить назло".
Потом суббота истекла
Потоком мутным по дороге...
И мы столкнулись на пороге.
"Не ожидала?"
"Не ждала."
Грех
Подставляю лицо под пощечины мокрой листвы
И ни капли не каюсь в грехе возжеланья чужого.
Это жадное пламя коснется моей головы
И осыплется пеплом тоски. И не будет ожога,
И не будет совсем ничего, чтоб меня уличить,
Ни цветка, ни записки, ни шрама. Ни много, ни мало.
Лишь останется память - во всех поцелуях горчить.
Ничего не взяла. Ничего не взяла. Но желала.
Поздняя осень
Это всего лишь короткие дни,
Длинные ночи... Глубокая осень.
Чаще гляжу на часы, а они
Кажется, врут потихоньку... Несносен,
Невыносим торопливый ущерб
Времени дела из дня светового.
И освещение наших пещер
Так суррогатно и так бестолково.
Так утомителен перерасчет –
Жизнь посезонно меняет устои.
Размежеванье "уже" и "еще" –
Труд бесконечный, а дело пустое.
Но для того, кто душой - арестант,
Время тоски половинит работа.
Пей электричества кофе-инстант,
Так и дотянем до солнцеворота.
Жара
...жилье нам больше ни к чему...Жара,
А надо бы заехать за вещами...
На противне асфальта детвора
Рисует криптограммы завещаний,
Где двое человечков - я и ты –
Друг другу тянут руки, солнце-блюдце...
Мелок крошится и навек пусты
Протянутые руки остаются.
Уснувший ветер где-то тяжело
Пережидает томную сиесту.
И каждое оконное стекло
Нас отражая, знает, что не к месту
Мы больше здесь, не ко двору. И двор –
Вздыхающее жаром пепелище
Недавнего пожара - будто вор
Любви и времени, нас причисляет к нищим.
Кончился текст
Вызубрим роли. В зазубринах память – пилит
Бревна бессонниц и сыплет секунд опилки.
Память – рекламный ролик, и в нем мы пили
На брудершафт и себе я казалась пылкой…
Только очнулась пыльной и утомленной
Собственной верностью выдуманной химере –
Детской надежде, что елочный век зеленый
Долог настолько, чтоб каждому дать по вере.
Видишь, коварно дороги ровняет осень
Не зеркалами, а просто водой небесной.
Сорван стоп-кран. И вода, ударяясь оземь,
Пресуществится и больше не будет пресной.
Гладкость дорог так обманчива. Знаешь, лужи
Тоже рыдают, но ниже, чем видно глазу.
Корчатся корни. Но ты приходи на ужин.
Кончился текст. Значит, я не собьюсь ни разу.
Не люблю тебя, осень
Не люблю тебя, осень. Я зябну, грущу и болею,
Потому что ты всюду и, кажется, что навсегда.
Каждый раз, проходя по безлюдной кленовой аллее,
Я тебя не люблю. А навстречу идут холода.
Мерзнут клены мои - неразумные, бедные братья.
Тянут руки к огню и пока не боятся огня.
Как мне их уберечь? Сколько листьев смогу подобрать я –
И сама, будто лист. Подберет ли хоть кто-то меня?
Не люблю тебя, осень! Мне кажется, я пропадаю,
Растворяюсь в тоске и от этого страха бегу
По опавшей листве, а она, мне к ногам припадая,
Умоляет о чем-то, а я ничего не могу.
Похолодание
Похолодание.
Похолодание.
Люди сутулятся.
Ёжатся здания
Стенами всеми
И даже простенками
Как неврастеники.
Зябнут растения.
Мерзнут в кафе
Опустевшие столики,
Стулья и стойки.
С какой-то символикой
Хлопают флаги
У клубного входа,
Полные влаги
И холода.
Мода
Вновь уступает
Желанью согреться
Свитером, сном,
Горячительным средством,
Просто соседством
Волнующей внешности.
Похолодание –
Повод для нежности.
Отмирают мои корневища
Отмирают мои корневища,
Легкомыслия вянет листва.
Это почва берет свою пищу.
Это осень вступает в права.
Вот и зов улетающей стаи
Удивился, простился, затих...
Остаюсь я и в землю врастаю
Ради малых побегов своих.
Дождь
Еще не поздно, но темно.
Темно и в доме, и за окнами.
И смотрит женщина в окно,
Как ходит дождь вокруг да около.
То зашуршит, то постучит
В окно соседнее, осеннее,
И нет у женщины причин
Туда бросаться за спасением
И на пол рвать кипень гардин –
Все обещания обещаны
В одно окно, и все один
И тот же дождь
У этой женщины.
Так все и кончилось
…так всё и кончилось. Хорошо.
Всякой потехе – час.
Выправит красным карандашом
Осень ошибки в нас.
Как же их много… Никто не слеп,
Даже моя тоска.
Вот полюбилось смотреть вослед
Более чем искать
Встречные взгляды. Сухим листом,
Выдохнув страх и дрожь,
Жизнь обнаженной легла на стол
Осени, как под нож.
Стоит ли думать о запятых –
Сам пересыплет сад
Вызревшей в приступе немоты
Маковостью досад
Перечень листьев. А что слова?
Сколько их не чини,
Все зачеркнет и поставит «два»
Осень. За цвет чернил.
