Да, это, пожалуй, то, о чем тоскует сердце. Помните, у Гумилева:
«Но что нам делать с розовой зарей
над холодеющими небесами,
где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать –
мгновение бежит неудержимо...»,
и сердцу тесно в грудной клетке – и опять эта сладкая боль –
от жертвенной роскоши заката перед ветреным днем, от ускользающей красоты строк, написанных столетие назад, но адресованных именно нам, здешним и нездешним одновременно. Тихо оплывает воск высоких свеч, - не современных бабочек-однодневок, а тех, старинных – медлительных в своем сиянии; и голоса двух женщин, Нины Тарасовой и Наташи Борисовой, звучат «на дальнем берегу» Александра Блока и Анны Ахматовой, Георгия Иванова и Игоря Северянина.
« Это было у моря...»
Как много судеб русских поэтов было разбито о беспощадные скалы.
Грохот разъяренной стихии в строфе Марины Цветаевой, столь родственный ее душе... И хищный крик чаек... Уходящие в Никуда корабли Александра Блока... Анна Ахматова – напряженно и безнадежно вглядывающаяся в балтийскую даль... И изысканный до вычурности Игорь Северянин, в чьих поэзах море ласково и чувственно, а волны – лишь ажурное кружево, не таящее в себе угрозы конца:
„Послушай, o как это было давно
Такое же море и то же вино,
Мне кажется, будто и музыка та же,
Послушай, послушай, мне кажется даже...“
Нет, никто не возвращается... Над вечным морем сияют вечные звезды. Звезды разной величины, но свет их все еще находит нас...»
Этот пролог композиции стал камертоном вечера, посвященного поэзии Серебряного Века.
Нине и Наташе удалось создать пленительную атмосферу литературно-музыкального салона рубежа XIX-XX веков.
Графические работы Нины стали кружевными кулисами сцены, а ее изысканные мелодии воплотили в музыкальной форме аромат эпохи символизма и эстетику его творческих исканий. Проникновенное звучание ее голоса, в котором щемящее пианиссимо сопрано волшебным образом уживается с сочными обертонами меццо, благородно оттеняется сдержанным аккомпанементом гитары. Женственность исполнительницы вовлекает нас в мир вечно прекрасного, напоминая о женских портретах Нестерова и Серова.
Задачей Наташи Борисовой, поэтессы, лирика тонкого и искреннего, было донести до немецкой аудитории поэзию столь высокой пробы, как ахматовскую, величественную музыку, сдержанную страстность драгоценных для русского читателя строк. Она сумела быть в своих переводах адекватной, и создать у слушателей чувство глубокого проникновения в мир русского символизма. Диалог двух прекрасных женщин был гармоничен и поистине театрален...
И вот гаснет свет.
Еще несколько мгновений на белом экране продолжает угадываться призрачный абрис эпохи...
Потом исчезает и он.
Лишь пламя свечи тихо колеблется в завороженной тишине зала...
