№8/1, 2010 - Проза

Сергей Сальников
Короткие рассказы

Аист


Он спокойно гулял между домами маленького посёлка, не особо сторонясь и избегая людей, уверенно переступая длинными тонкими ножками и гордо поглядывая по сторонам тёмными глазищами. Его сородичи неделю как улетели в тёплые края, ранняя осень начинала разрисовывать листья деревьев редкими мазками охры, а тёплый воздух уже не заставлял искать прохлады в тени и становился бесконечно прозрачен.
Шальная мысль пригласить его в гости возникла сразу.
Видимо он тоже был не против, и подгоняемый пятилетней Дашулей, как домашняя птичка, направился к нашему двору.
С виду он был вполне здоров, хотя несколько меньше взрослых аистов. То, что он не слишком пугливо относился к людям, было странно. Хотя местное население трогательно нежно относится к этим вестникам удачи, но мне ни разу не приходилось видеть, чтобы эти птицы подпусками к себе людей и, тем более, позволяли взять себя на руки, а наш новый знакомый ничуть не возражал, чтобы я донёс его до дома.
Я поставил его на землю, открыл калитку. Птичка взглянула на меня и вошла во двор. Восторга Даши не было предела, она прыгала рядом и гладила аиста по спине, потом спросила: «Можно его домой пригласить?»
«А почему нет? Веди, показывай, как ты живёшь».
Аист вошёл в открытую дверь, хозяйски погулял по комнатам, внимательно осматривая, возможно, новую для него обстановку жилища людей и совсем не торопился вернуться на улицу. Попытка покормить его не вызвала в нём прилива восторга: то ли предлагаемое угощение не входило в число его любимых блюд, то ли он хотел показать, что зашёл в гости не ради сладкого пирога, а просто из вежливости. Вспышка фото камеры его совсем не пугала, и он позволил ребёнку попозировать рядом с ним. Потом важно вышел на крыльцо, постоял, спустился по ступенькам вниз, погулял по двору и, вдруг, разбежавшись и тяжело набирая высоту, взлетел и был таков.
А нам осталось смотреть ему вслед и долго успокаивать плачущего ребёнка.
Замелькали очередные дни набиравшей силу осени, зарядили частые дожди, по ночам начинались лёгкие заморозки.
Я торопился домой из города, знакомая дорога, петляя между вековыми деревьями, покорно ложиласьсь под колёса легковушки, очередной поворот, а справа, возле автобусной остановки, у «зебры» стоял наш знакомый аист. Я вдавил педаль тормоза, машина аж присела на передние колёса, выскочил на дорогу и попытался подозвать его к себе, но он только повернул ко мне голову, внимательно посмотрел, прошёл по асфальту на другую сторону, спустился по откосу и зашагал по полю в сторону черневшего леса.
Ночью выпал снег и ударили морозы.


Беспредел


Председатель колхоза устало поднял взгляд от лежащих на столе бумаг:
- Ну, что тебе, эскулап свинячий? Чего случилось?
Ветеринар шмыгнул красным носом:
- Орлик чего-то заболел, надо кал на анализ в город отвезти, околеть может, хороший конь, жаль будет.
- Орлик? - председатель потёр пальцами висок: - Ладно, бери командировку и дуй с говном, но если опять нажрёшься – выпру с работы и определю в ЛТП! Понял?
Василий Петрович радостно кивнул в ответ и помчался в бухгалтерию.
Запрощавшись с друзьями, ветеринар едва успел на поезд, подал билет проводнику и присел на нижнее боковое место общего вагона. Аккуратно перевязанный бечёвкой пакет из белой бумаги с лошадиным анализом пристроил на багажной полке, а на столике разложил домашнюю снедь. Ехать было целых шесть часов. Весело стучали по рельсам стальные колёса, раскачивался и поскрипывал старый вагон. Мелькали за грязными стёклами лесные пейзажи средней полосы.
Петрович достал маленький гранённый походный стаканчик, налил из пол-литровой бутылочки самогончику и опрокинул его внутрь проспиртованного организма. Закусил малосольным огурчиком и мечтательно поднял глаза вверх. Хорошо-то как! Через час ужин был закончен и Василий мирно засопел, приткнувшись в уголок своего «купе».
- Товарищ! Просыпайся! Приехали! - пожилой проводник несильно тряс Петровича за плечо. Тот потянулся, передёрнул плечами: - Спасибо, отец. Я уже проснулся.
Он встал, застегнул потёртый пиджачок, одел на голову серую кепку, зевнул и полез на верхнюю полку за пакетом. ОПА! Полка была пуста!
«Обокрали!» - остатки самогона выветрились из головы коровьего доктора. Он пошарил на соседних местах, заглянул под нижнее и хмуро побрёл к выходу.
Яркое, ласковое осеннее солнце гладило небритые щёки ветеринара, внутренние органы требовали влаги, а протрезвевшие мозги искали выхода. Он прошёл по перрону на привокзальную площадь и уткнулся в конец небольшой очереди к пивному ларьку.
«Жигулёвское» из тяжёлой гранённой поллитровой кружки придало плавности движениям Василия, опорожнив её, он взял другую, бутерброд с рыбкой, не спеша покончил с ними и, весело улыбнувшись, бодро зашагал по улице. План действий уже лежал под серой кепкой в его интеллигентной голове. В киоске купил самую большую газету «Правда» с профилями Ильича на первой странице и зашагал к известной ему конюшне.
Через час он сдал, упакованный в «Правду», анализ Орлика в ветлечебницу. Побродил по городишке, сходил в кино, ещё разок выпил пивка, пообедал жиденьким борщом и обкраденной котлетой в столовой, получил результаты анализа и вечером уже кемарил в знакомом поезде, возвращаясь в родное село.
- Ну, что эскулап свинячий? Что анализ показал? - председатель, прищурившись, смотрел на вошедшего Петровича.
- Да всё в норме, Степан Александрович! Здоров Орлик! - ветеринар привычно шмыгнул, ёрзнул налево глазами и потер пунцовый нос.
- Здоров? – председатель побагровел. – Околел твой Орлик!


Ураган


Моей жене посвящается

" Ты посмотри, что тут нарисовано!" - третий помощник капитана провёл рукой по карте погоды.
Сменяющий его "второй" оглядел картину: "Ой, да ни черта! Мастер знает?"
"А то!"
"И что?"
"А ничего! Гуляем то на норд, то на зюйд, "танки" моем, к заводу готовимся, тут около Японии водичка, вроде, тёплая зимой!"
"Эти два старые пердуна - капитан и стармех нас утопить хотят? Бежать надо отсюда! Ой, чо будет! Мы ведь без груза! Балласт и тот откачали!"
Они вышли из штурманской рубки на мостик. Пустой лесовоз то взбирался на волну, то резко падал вниз. Удар о воду и резкая, дребезжащая дрожь бежала по мощному стальному корпусу, январская волна накрывала бак. Гадко, друзья!
"Ну, лады, Петрович, вахту сдал, командуй. Наверное, авторулевого скоро придётся выключить - задрюкает он рулевую, требуй второго моряка, ставь на руль".
"Отдыхай, Сергеич, звоню кэпу".
Они пожали руки и "третий" исчез в проёме штурманской рубки. Петровичу - двадцать пять, а Сергеичу двадцать четыре года от роду.
Пообедать ещё удалось. Мокрая скатерть и поднятые бортики стола чуток держали тарелки. Буфетчица - бледная и припаренная качкой, ещё пыталась разносить озадаченным, но весело шутящим офицерам коммерческого флота их еду.
Ветер и волнение усиливались и вечерний чай, как и ужин, перенесли на лучшее время, хотя свои "наркомовские" никто не упустил.
Стальная громадина теплохода под напором ветра и волн резко ложилась то на один, то на другой борт. Огромная остойчивость лесовоза играла с ним злую шутку - без груза он был «Ванька – Встанька». Резкая качка громила всё вокруг!
"Доигрались с погодой!"- чертыхался "третий", отправляясь на очередную вахту. Стрелка кренометра упиралась в ограничитель - 46 градусов, дальше можно было только предполагать....... От уже почти суточной болтанки гудела голова, не желая думать.
"Как с похмелья, блин!"
На мостике - сдающий вахту старпом и капитан.
Чиф манит пальцем: "Сергеич, я точку по счислению поставил, но ты должен понимать.... Карта в столе, улетает, не удержишь, держись, штурман, если не утонем, то дойдём".
Он, всегда сдержанный и спокойный, седой, статный мужик, хлопает "третьего" по плечу: "Говорил тебе - женись и заведи детей!"
Повернулся к капитану: "Алексей Петрович! Надо срочно принимать балласт, мы даже на курс выйти не можем...."
Мастер поморщился: "Идите отдыхать, а мы тут с "третьим" ещё поплаваем. Танки к заводу промыли, не хочу балласт брать"
Чиф пожал плечами, махнул рукой и, держась за переборки, ушёл в свою каюту.
Сергеич взялся за металлический косяк двери штурманской, чуток замешкал. Тяжёлая клинкетная дверь сорвалась со стопоров и ... хрясь по пальцам. Сразу по четырём. Кровь замазала пластик переборки.
"Ай, твою мать, с этими танками! Давай, сынок, бегом к доктору!" - капитан сорвал трубку телефона - "Стармеха мне! Срочно принимать балласт! Я всё сказал!"
Он с силой воткнул тяжёлую трубку на стопора.
Через полчаса раненый помощник появился на мостике, принятый балласт притопил судно, оно вышло на свой курс.
Болтало и било по-прежнему, но они теперь шли, куда хотели, на Север, через ждущие впереди льды, в порт Совгавань, на плановый ремонт, где "третий" женится на восемнадцатилетней девчонке, с которой у него всё хорошо до сего дня.


Диверсанты


Моему отцу, офицеру ВМФ, посвящаю

Вечер спокойно и тихо переходил в ночь. Мы с отцом засиделись за столом, есть и пить уже не хотелось, но кофеёк время от времени пропускал вперёд рюмаху водки. Наши домочадцы давно спали, а мы припозднились за ужином. Разговор прыгал с темы на тему, больше говорил я. О почти целом годе вьетнамских приключений – о его жаркой климат-бане, злющих комарах, бомбёжках, минных полях, потопленных баржах, сухой картошке, лягушке в кляре. Да мало ли о чём ещё. Отец слушал. Внимательно и добросовестно. Похоже, ему было интересно, а потом я почему-то спросил, за что у него орден Красной Звезды, ведь получил он его после войны.
Он усмехнулся, чуть понизил голос и сказал: «Да шпионов высаживал».
Я удивлённо поднял брови, а он опять перешёл на прежнюю громкость: «А что, наверное, уже можно рассказать? Времени-то прошло сколько, да и я на пенсии. В пятидесятые годы это было, я тогда торпедным катером командовал. В штабе бригады приказ дали устный, приняли на борт двух мужчин и женщину, да ещё одного, сопровождающего их, и пошли к Швеции. В точку вышли около четырёх утра, согласно приказа. Берег совсем рядом, в их водах мы задрейфовали. Шлюпку резиновую спустили и пошли эти три бедолаги к берегу, а мы дождались команды от их сопровождающего, что с нами остался, и потихоньку ушли в нейтральные воды, а уж потом домой, с ветерком. Катер-то по хорошей воде под пятьдесят узлов бежит. Вот собственно и всё. Ну, подписку дали о неразглашении, бессрочную. Давай, сынок, ещё по одной, за благополучие тех смелых людей! Да и байки пора. Смотрю, волосы тебе снегом малость припорошило за этот год. Опять туда пойдёшь»?
Я пожал плечами: «Куда пошлют».
Он провёл рукой по своей совершенно серябрянной голове: «Ладно, на отдых пора».


Холуйский Петербург


Мне нравится этот город.
Огромная мрачная глыба гранита с геометрически правильными рисунками улиц, дворцов, храмов, мостов и вычурных решёток заборов. Ушедший в себя, отрешённый от суеты мельтешащих в нём людишек, равнодушный к их мелочным страстишкам, спокойно смотрит он в будущее и, погружаясь в свои сны, уходит в промёрзший ил северного болота.
Наверное недоумевает он над глупостью взбалмошного правителя, закинувшего такое великолепие в это гиблое место. Огромная чёрная жемчужина в мрачной яме гниющего смрада, холода, сырости и зыбкой почвы.
Снуют по его бесконечным улицам миллионы людишек, болтают, толкаются, наступают на чужие ноги, руки, головы, трут свои отоптанные уши и носы, злятся, смеются, плачут, подличают и совершают великие поступки. Но не могут понять бесконечного счастья прикосновения к чуду, сотворённому в аду.
"Петербург - Северная Пальмира" - холуйски лопочут людишки, не понимая, как унижают этим чудо-город.
Город слышит этот бред и досадливо морщит асфальт улиц. Он знает, что он такой большой и красивый - единственный в этих северных широтах, а эти ничтожные людишки с ментальностью лакеев примеряют его к западным недомеркам. У этих рабов даже нет желания понять, где они находятся.
" Петербург - Северная Пальмира" - тараторят гиды, профессора, писатели, журналисты, артисты и прочие особи из копошащегося человейника.
" Петербург - Северная Пальмира" - летят слова-плевки в гордую душу города-исполина, города-красавца, города славы.
А мелкие людишки все несут и несут холуйскую чушь: " Петербург - Северная Пальмира"
И хмурится город, что снуют по его улицам люди-холуи, что продолжают оскорблять его побочностью и вторичностью происхождения, сравнивая с чем-то.
Петербург - Северная Пальмира?
Нет!
Петербург - это Петербург!
И любой город мира за счастье должен иметь, если найдёт в себе хоть проблески чёрточек схожести с ним. Великим и могучим!
Петербург - это Петербург!


Недострелённый


Мы шли по ровному полю, мягкий февральский снег легко прощался с жизнью под нашими сапогами, он лишь шмыгал носом перед кончиной. Лохи шли налево, а настоящие стрелки - направо. Мой удел - направо. У меня хорошая интуиция - я чувствую беду, я знаю. что нельзя поворачивать направо, но..... Стыд или долг, я не знаю... Я иду, куда нельзя.
Стою на своём месте. Оружие в руках. Как я люблю оружие! Его холод! Его силу! Его воронёный блеск! Когда я стреляю, то верю ему, слушаю его совета и вместе мы попадаем в цель.
Какие-то люди в жиденьком лесу, крики и выстрелы. Удар в пах! Я падаю на колени. Я - на коленях! Переворачиваюсь и сажусь. Грязные маты несутся из моей глотки.
Стрельба стихла. Я расстёгиваю одежду, из моего тела тонкой струйкой течёт моя кровь!
Я плохо учил анатомию, но знаю, что там артерия и много ещё чего. Фонтана крови нет, значит не артерия. Как хорошо учиться в школе!
А силы почему-то уходят, тяжелеет голова. Друзья подхватывают меня, несут к трёхмостовому ЗИЛу, на котором мы совсем недавно ехали сюда, смеялись, шутили, сажают в кабину.
ЗИЛок рвёт по полю, крушит мелкий редколесец, выходит на дорогу. В машине, очевидно, тепло, но начинают мёрзнуть руки и ноги, кружится голова.
Господи! Я в тебя никогда не верил! Спаси меня!
До госпиталя всего полсотни километров. Через грязное стекло - деревья вдоль дороги, на них - вороны. Колдобины, женщина стоит у обочины.
Это - конец?
Всё?
Грязь, сырость и конец?
Страха нет. Обречённость? Нет. Непонятка! Почему? Почему меня?
Руки ещё пытаются зажимать рану, они слиплись от крови, немеют и не слушаются меня. Быстрей, браток! Я скоро весь вытеку на пол кабины! Водила слился с рулём, давит до пОлика, мощно ревёт огромный двигатель.....
ЗИЛок въежает в ворота госпиталя. Я смотрю, как меня несут в приёмный покой. Раздевают. Холодно, очень холодно, трясёт всего. Сестричка вытирает мне лоб. Я ещё жив? Холодно! Слышу разговор двух майоров-хирургов, что анестезиолога нет, не будет и общего наркоза. Операционная. Большая и холодная. Перед лицом белая занавеска, дальше - часть меня. догадываюсь - колют обезболивающее и режут меня. Тело как-то странно хрустит, моё тело. Я устал! Как хочется спать! Хирурги говорят о своём, я лежу, они режут. Идиллия нарушается болью, дёргаюсь, колют и продолжают. Боль, укол, боль, укол. Недоумение - не могут найти пулю. Рентген на месте, сверяют ещё мокрый снимок со мной, находят, вынимают, показывают мне. Бормашина сверлит треснувшую кость.
Всё! Швы на месте! Я в палате! Живой!
А утром! Дверь распахнулась и влетает жена! Какие-то нелепые бахилы на её прелестных ножках. Слёзы, плач, поцелуи!

А как приятно быть живым!!


Закат


Вы когда-нибудь видели закат солнца в море?
Нет?
Смотрите!
Тёплый, спокойный океан, таинственно синий и могучий, его ровная поверхность слегка дышит дальними штормами, чуть нарушая абсолютную гладь мерной зыбью. Величественно и неспешно ласкает он борт судна и только шум дизеля внутри железного чрева тревожит покой и одинокое могущество этого исполина.
А прямо по курсу - малиново-красное солнце тихо и неотвратимо опускается к недостижимому горизонту, уже совсем рядом с ним, вот его огненный диск нежно прикоснулся к безбрежной водной глади, провёл по ней своей щекой и, засыпая, начал тонуть в пучине водной. Треть диска, половина, осталось совсем чуть-чуть и пропадает совсем, уступая на небосводе место мириадам звёзд. Пока видны только самые смелые светила и маленькие, но, наглые планеты.
Несколько минут навигационных сумерек, когда звёздами ещё нельзя любоваться, но с ними можно работать штурманам. На тысячах больших и малых судов и кораблей приникли к секстанам судоводители.
Всё!
Время работы закончилось, горизонт растворился в темноте.
Теперь небесные фонарики только для мечтателей и влюблённых.
Они мерцают своим таинственным светом, подмигивают нам и десятками летят вниз, в морскую тьму и холод, оставляя нам только молниеносный свой отблеск и светящуюся на мгновение дорожку.
Океан засыпает под этим вечным шатром и баюкает своими могучими руками нас.
Нас, глупых, слабых, самоуверенных и недолговечных, как полёт брызг...


Валенки


Петровичу пришла посылка!
Валенки!
Дед целый день гладил глазами и руками бесценный подарок, пока не решился их надеть. Тяжело всунул обмороженные ещё на фронте ноги в катанки, расправил худые, сутулые плечи и прошёлся по своей пустой и холодной комнате. Эх! Увидела бы его Семёновна! Жену дед схоронил два года назад.
Посылка пришла от внука. От единственной ниточки, державшей его в этой жизни. Обоих сыновей Петровича сожрала безжалостная машина Империи.
В окна стучала пурга, проникая через старые, сгнившие рамы. Он неуверенно провёл рукой по едва тёплой батарее отопления, сел на диван, включил телевизор, еще раз погладил валенки и закемарил.
Деду снился он сам - молодой и сильный. Он нёс на руках свою жену, рядом бежали его пацаны, а навстречу шёл взрослый внук. Тот поправлял рукой свои пышные русые волосы, и весело смеялись зайчиками счастья его голубые глаза. Ну, точная копия деда! Крупные слёзы потекли из под закрытых век и дед умер.
На экране телевизора шустренький ведущий бойко махал ручонками с дорогим маникюром и уверенно тараторил об очередной победе страны. Но деда это уже не интересовало.
Судьба наконец сжалилась над ним - он так и не узнал, что неделю назад в чужих и холодных горах погиб его внук.
А по его стране мела пурга, покрывая саваном замерзающие города и умирающие посёлки.




>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"