Я – без вести пропавший – без войны.
Я – лагерная пыль «отца народов».
Мои следы давно занесены
снегами под упавшим небосводом.
Ударник подневольного труда,
я – атом за кавказским голенищем вождя.
Я – соль земли.
Я – лебеда в баланде,
выделяемой для нищих
строителей бессмысленных мостов
по вектору очередного «изма».
Я – пустота,
как тысячи пустот,
исторгнутых бездушным механизмом
безжалостной страны.
Меня здесь нет.
Я стёрт из памяти былых друзей и близких.
Я – свет звезды погасшей.
Только свет.
Я – десять лет без права переписки
* * *
Пока мы живы –
всё не безнадёжно
и есть ещё надежда на весну.
Пусть облака смыкаются тревожно,
пытаясь истребить голубизну –
пока мы живы –
солнце не погаснет
и время вспять опять не потечёт!
Жизнь – праздник.
Жизнь – не слишком долгий праздник
и дней удачных в ней – наперечёт.
Пока мы живы –
Боже мой – мы живы!
Любовь и смерть – синонимы.
И пусть жизнь коротка,
слова пусты и лживы –
мы выучим друг друга наизусть
А у Шариковых и подшипники
слабо крутятся и скрипят,
но работою над ошибками
отягчать себя не хотят.
А у Шариковых даже ролики
в калиброванных головах
превращаются часто в нолики,
измельчённые в жерновах скудных мыслей.
И не воздастся им
по неправедным по делам.
Им привычно затворов клацанье
со стрельбою по головам
несогласных и неприкаянных,
плохо мыслящих в унисон.
И у Авеля, и у Каина есть свой выбор.
И свой резон
* * *
Запишите меня в рабы –
не умею я жить свободным.
Как красиво стоят кубы –
без зазора, привычно, плотно.
Я хочу быть одним их тех,
кто вождю безоглядно верит,
кто избитый наивный смех
за железные прячет двери.
Возвратите мне времена,
где бездумным рабам вольготно,
где отечественная война
со своим и чужим народом
не кончается никогда.
Закрутите покрепче гайки!
Время цедится, как вода –
и пайкИ переходят в пАйки.
Гарантированный барак
мне важнее свободы слова:
я-то знаю, что каждый – враг.
