№11/3-12/1, 2010 - Поэзия

Александр Ёлтышев

Остановочный пункт «4127-й километр»

Его названьем одарила
Транссиба гулкая верста,
она здесь по лесу бродила
и в поле грелась у костра.

А позже люди приезжали
и под истошный грай ворон
по сторонам от магистрали
покрыли гравием перрон,

вписав в пространство, краской чёрной
заляпав голубую муть,
четыре цифры над платформой,
как номер узнику на грудь.

И, вымыв руки, в завершении
ломоть придавленной земли,
насквозь простреленный движением,
на карту мира занесли.

И будут тут экспрессы мчаться,
чечёткой проносясь в момент
четыре тысячи сто двадцать
в окне размытый километр.


Капельница

В палате гнусно пахло вечностью,
висок пульсировал с утра,
но, нежно вспыхнув белой свечкою,
ко мне явилась медсестра.

Так незаметно и по-доброму,
улыбкой горести прикрыв,
бахчисарайское подобие
перевернула на штатив.

И сердобольно, и играючи
она склонилась надо мной
и слёз фонтан непросыхающий
вонзила в вену мне иглой.

Спасение и наказание
я в одночасье испытал –
чужие беды и страдания
сквозь сердце с кровью пропускал.

Потом лениво на поправку
пошёл, минуя ад и рай…
А капельницу на заправку
отправили в Бахчисарай.


* * *

Упал мужик в осеннее ненастье,
на лбу – шишак, в карманах – ни шиша,
и до пупа распахнутая настежь
загадочная русская душа.

А жизнь вокруг то тлела, то кипела,
шли мимо люди, листьями шурша,
и покидала стынущее тело
в его плену уставшая душа.

Не сокрушив вселенского порядка,
бесшумно, словно в шарике прокол,
нырнула в вечность русская загадка...
Сержант Пасюк составил протокол.


Маралье царство

Где горный лес врастает в скалы,
в неволе царствуют маралы.
Они забором окольцованы,
но поголовно коронованы.
А достояние их царства –
короновидное лекарство.

Июнь – сезонная запарка:
корона созревают к срезу,
срывая голос, циркулярка
жужжит надрывно «Марсельезу».

Всего-то: приподняться с трона
и – процедура коротка –
уныло уронить корону
к ногам лихого мужика.


* * *

С. К.

Радушно потчевал писатель
двух типографских работяг –
бутылку горькую поставил
на остывающий верстак,

где незадолго до радушья
старательно, как птицу влёт,
его растраченную душу
упаковали в переплёт.

Хмельным огурчиком похрумкав
под говор тостов проходных,
тираж по рюкзакам и сумкам
сообразили на троих.

Упал в пакет остаток пира,
под грузом пыжится спина…
Проспект, автобус, лифт, квартира.
Усталость. Дальше – тишина.


ЧУКЧА

Я чукча, я живу в яранге
и вытворяю чудеса –
я сполохи, как бумеранги,
завихриваю в небеса.

Я упорядочил движенье
пяти блуждающих комет,
я увеличил напряженье
того, чего в природе нет.

Я в гости к белому топтыге
полярной ночью прихожу
и вековую мудрость Книги
на зверский рык перевожу.

Я опроверг мудрёным утром
всем надоевший постулат,
Тунгуску ослепил салютом
мой мыслетронный агрегат.

Когда в команде нашей «Челси»
вратарь был списан за газон,
то это я, невольник чести,
держал ворота весь сезон.

Потом по тундре на оленях
пронесся с кубком УЕФА –
как ликовали населенье,
земля и пятая графа!

Чукотский дух могуч, как крепость,
бодрит, ядрёный, как зима,
и наш национальный эпос
едва вмещается в тома.

А в первенстве по анекдотам
мы честно выбились в финал
и соревнуемся с народом,
что прежде лидерство держал.

Врагом пленённый Абрамович
мне крикнул: «Кореш, выручай!»,
и в обречённом этом зове
такой был тягостный отчай,

что вмиг оленем беспантовым
я в части воинской возник,
где на штыке у часового
дымил дурманящий шашлык.

Спасён Роман, кругом подлодки
спят, эхолоты отключив…
И лишь дрожит кадык Чукотки,
когда она всей мощью глотки
лакает Берингов пролив.


Татарка

Из платья - словно из шатра,
и не бывает слаще мига,
когда сдаюсь я до утра
в твое пленительное иго.

И ненасытна, и чиста
грудь, не познавшая креста.

Как выдержать твои глаза?
Молчат столетия об этом...
Знать, до сих пор Темир-мурза
летит на гибель с Пересветом.


Тунгусский феномен

Время собирать метеориты –
острый зуд гуляет по рукам,
у Земли растянута орбита,
как в броске стремительный аркан.

Между двух российских революций
поразив империю в упор,
век назад космическое блюдце
вызвало землян на разговор.

Или, оглушённый перегрузкой
в 200 предстоящих хиросим,
огненным пророком над Тунгуской
бешено пронесся херувим.

Мы в ответ кричим проникновенно,
но язык общенья на нуле –
каменную азбуку Вселенной
взрывом разметало по Земле.

Потому-то для людей закрыты
тайны внеземного языка –

время собирать метеориты,
россыпью пронзившие века.



Родриго

Зловещая пустыня океана,
надменных звёзд застывший хоровод,
над парусом Родриго де Триана
пассатом увлекаемый плывёт.

Уже тоска всё сердце исколола,
качалась мачта – сон одолевал,
но родину грядущей кока-колы
он раньше Христофора увидал.

Исполнил: «Тьерра!» в стиле «а капелла»
и ощутил сквозь радостную боль –
за ним три дерзновенных каравеллы,
Севилья, Изабелла и король.

Над «Пинтой» закружили альбатросы,
вождь инков Виракочу призывал,
а выкрик ошалевшего матроса
Колумбом вписан в судовой журнал.

Но Христофор схитрил одномоментно,
в журнале нужный росчерк произвёл –
от короля пожизненная рента
и мелкий бонус – шёлковый камзол.

Родриго не перечил адмиралу,
и без того в испанских кабаках
лихого парня – первооткрывалу
поили и носили на руках.

Несложно жить, познав секрет ремёсел,
и он корпел во славу мастерству,
до боли сжав в тисках беззубых дёсен
трофейную табачную листву.


Солдат

На какой-то станции, зажатой
посреди напуганной страны,
скорый поезд подобрал солдата,
шедшего с дурацкой той войны...
Помолчали километров восемь,
моментально перешли на "ты",
озадачил он меня вопросом:
сколько стоят водка и цветы?
Я к ответу не совсем готов –
я не шибко в области цветов.
Что до водки – сведенье подам
лет за тридцать четко по годам.
Коль отбросить всякую подробность,
я тебе нисколько не совру:
ей цена – тупая безысходность,
пустота и слёзы поутру...
Ты глядишь, едва ли не смеясь,
для тебя, конечно, это мелко –
вмятый в государственную грязь,
чудом уцелевший в перестрелках...
Выживай и дальше в этой бренной,
выдержи от жёсткой правды шок
и не спейся от переоценок,
что сотрут всю душу в порошок.
Меж святыней истинной и лживой
долго будешь разрываться ты...
И сошел на станции служивый
узнавать про цену на цветы.


Однопутка

Зашел состав на однопутку,
и стало холодно и жутко.
Дорога мчится лишь "туда",
и вдруг становится понятно,
что, как ни бейся, никогда
ты не воротишься обратно.
И все, что выпало оставить,
не переделать, не исправить -
бескомпромиссна, как змея,
единственная колея...

А поезд в гору прет упрямо
прерывисто, как телеграмма,
в тоннельный ствол врезаясь плотно
гремящей лентой пулеметной,
пронзая ночь полоской света
от Абакана до Тайшета.







>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"