День да ночь -
Сутки прочь!
Снег кружит,
Собачий брёх.
На столе стоит
Покупной пирог,
Полстакана чая,
Рюмка коньяка.
Над тобой качают
Крыльями века.
Начинаешь сразу
На вопрос ответ,
А кончаешь фразу
Через тыщу лет.
И доносит эхо
На чужой порог
Только шорох снега
Да собачий брёх.
Что же неизменно
Нас гнетет в тиши?
Овевает стены
Сквознячок души.
И в лиловой рюмке
Расплескав коньяк,
Подбирая юбки,
Мысль уходит в мрак.
Бровь черней, чем уголь,
Подрисован рот.
Ледяную вьюгу
Переходит вброд.
И, дрожа от стужи
Средь вершин и бездн,
Отгоняя ужас,
Прячется в подъезд,
Где, стуча зубами,
Ждет шальных гостей,
Трогая руками
Холод батарей.
* * *
В просторе голубом
Кружится птичья стая.
И чист, и свеж мой дом
В сыром начале мая.
А впрочем, дом — не дом.
Случайный угол только!
Мы их сменили столько...
Но стоит ли о том?
Не стоит! Так о чем
Я говорить собрался?
Вот видишь, растерялся...
Да, вспомнил! За окном,
Распахнутым окном
Проходит май холодный,
И чист, и свеж мой дом,
Как юноша влюбленный.
Над убранным столом
Струится ветер зябкий.
И пол, протертый тряпкой,
Не помнит о былом.
Не помнит о былом?
Да нет, не забывает!
А если забывает,
То как бы и с трудом.
Ему ли, день за днем
Следившему за нами,
Забыть о том, о чем
Мы не забыли сами!
Мы в памяти живем,
Как бы в кругу огромном,
Как бы в лесу сожженном
И все-таки живом!
……………………..
……………………..
После грозы
Пароход уходит. Дым
Лентой вьется за кормою.
Хорошо быть молодым,
А веселым — лучше втрое!
Как шипит морской прибой,
Разбивается о сваи!
Солнце всходит надо мной,
Ничего не узнавая!
Снова ярок мир и чист,
Снова сердце бьется ровно.
Но кружится желтый лист,
Оторвавшийся от кроны.
И следят, следят за ним
Настороженные ветви,
Утро, море, старый Крым,
Черный дым, соленый ветер,
Перевернутый баркас,
Это небо голубое...
Словно что-то вдруг иное
Им привиделось сейчас.
***
Дай мне гнева и любви,
Дай спокойной силы духа,
Чтоб не жить мне меж людьми
Ни вползренья, ни вполслуха,
Чтоб принять мне на себя
Все, что отдал Ты нам, Боже,
Чтоб - ничтожного ничтожней! -
Из грязи поднялся я.
***
В колею струящийся песок —
Радости, разлуки и печали...
Слава богу, путь был так далек,
Что в конце забыли о начале.
И когда опять пришли туда,
В те края, откуда убегали,
Так смотрели, словно никогда
И нигде их раньше не видали.
***
Дом на снос - и мы ломаем.
В зале гулки голоса.
Половицы вынимаем,
Отдираем плинтуса.
Как нежданные подарки,
Валим в кузов косяки,
Этажерку, стулья, балки
В рыжей ржавчине трухи.
И, набив его до края,
Уезжаем, торопясь,
На пути своем роняя
Вещи собранные в грязь.
Из старой путевой книжки
В. Ковде
Странные люди встречались на свете порой мне.
Вот и еще - с сединою, со старым лицом.
Хмуро стоит над кровавой водой на пароме.
Чуб поредевший рукой завивает в кольцо.
И говорит, обратясь на закат воспаленный,
На языки огневые в осенней воде:
“Долго язвил свою душу железом каленым,
Правду искал, но ее не увидел нигде.
Бросил жену и детей, позабыл все, чему научился,
Или, вернее (смешок), постарался забыть.
Сжег документы и в путь по России пустился.
Где-то под Гомелем взяли и стали судить.
Кто? Да зачем? Да откуда? Да что за причина?
Ум повредился? А может, убийца иль вор?
Ладно б - калека, а то ведь здоровый мужчина
Взял в руки посох да прямо по свету попер.
Имя? Фамилия? Должность? - Иван Иванов, отвечаю.
Долго рядили, потом порешили - баптист!
Дали “червонец” за все! (Улыбнулся печально.)
Был молчуном, а теперь вот, как видишь, речист.
Скоро ли, нет... но вернулся на родину снова.
Те же заботы, привычный, наезженный путь.
Дети забыли - и стоит! - есть отчим, и, честное слово,
Если порой их жалел, то сейчас не жалею ничуть.
Вот и кочую чужой перелетною птицей.
Много ли надо? Народ наш жесток, но не скуп:
Хлеба краюху подаст, - а студеной водицей
Каждая речка богата, ручей или сруб…"
Мирт
Дождь прошел. Листва черна.
Пахнет прелью из фонтана.
И пронзительно бледна
Дымка слабая тумана.
Сад невидим. Только мирт,
Из окна залитый светом,
Весь сверкает и дрожит
Под морским холодным ветром.
Словно нынче одному
Лишь ему неутомимо
Все лететь, лететь во тьму
Ледяных предгорий Крыма.
***
С гор стекает туман голубой,
Неподвижное море белесо.
Кипарисы неровной грядой
Надо мной нависают с откоса.
В ожидании теплого дня
Зацветает миндаль — и по веткам
Словно бледные вспышки огня
Пробегают, гонимые ветром.
Как любовь, этот сумрак сквозной,
Эта ясная сухость аллеи,
Этот — тронутый чуть желтизной —
Зеленеющий воздух над нею,
Этот мартовский тающий дым,
Этот мох на витой капители,
Этот вдаль уплывающий Крым,
Отраженный в соленой купели.
***
Путь не дальний, да грязь глубока,
Почва, тяжкая — рыжий суглинок.
Как старухи, бредут облака.
С полевых бесприютных поминок.
Пьяный ветер забился в поветь,
От дождя потемнели заборы.
Бог не дай никому умереть,
Здесь: в глухую октябрьскую пору!
Это ж сколько мучений родне!
Грузовик не проедет — на пегой
Разве что — и в объезд по стерне,
Да и то не пройдешь за телегой.
Нет, не дай бог, не дай никому —
Даже Каину, даже Иуде —
Без того нынче в каждом дому
Затаились притихшие люди.
Не - поверишь, что в часе езды
Блеск асфальта и грохот трамваев,
Видя жалкие эти сады
Да осевшие крыши сараев.
Нет! Уж лучше не думать! Молчи!
Недалёко уже и до цели —
До ворчания русской печи,
До ее огневой канители.
Хорошо еще торфа привез!
То-то славно мне будет порою,
Как ударит ноябрьский мороз
И земля загремит под ногою.
То-то будет в душе благодать
От нестрашного сердцу испуга,
Как начнет к Рождеству задувать
По полям сумасбродная вьюга!
***
Прощай, мои надежды
На то, чему не сбыться.
Уже не та, что прежде,
По венам кровь струится.
Уже порой не помнишь
Того, что было въяве.
Уже в испуге гонишь
Мечту о громкой славе.
Прощай, друзья былые, —
Под именами теми ж
Мы все давно иные,
И это не изменишь.
Пускай мы не забыли,
Но вспоминать их странно
Те дни, когда мы пили
Из одного стакана.
Прощай, любовь с надрывом,
Поземкой, сквозняками,
Ночным бессонным дымом
И мокрыми щеками.
Смешна попоек смелость,
Беспутное лукавство —
Теперь дороже трезвость,
И труд, и постоянство.
Прощай, былые строки,
И запахи, и краски —
Пришли иные сроки
И ждут иной развязки.
Уже душа стремится,
Как птица, в край далекий.
Уж в ноги путь ложится
Прямой и одинокий.
Осина
- Отчего, сестра, тебя трясет,
Что ты брату надрываешь грудь?
- Память тяжкой ноши не дает
Мне девичьи плечи разогнуть.
***
Уезжаю, приезжаю,
Говорю или молчу —
Все яснее замечаю
То, что видеть ие хочу.
И глаза я закрываю,
Опускаю, отвожу:
Я и этого не знаю
И об этом не скажу.
Говорю тому, другому,
Что не вижу, говорю.
И иду, потупясь, к дому,
И под ноги не смотрю.
И лежу, уткнувшись в стену,
И сжимаю веки зря.
Но повсюду неизменно
Все яснее вижу я,
Все яснее острым глазом
Всюду вижу я опять
То, что мой не может разум
И не слить, и не разъять!
Три сна
Я сплю, и снится мне, что сплю я в чистом поле
И вижу сон: со всех сторон земли
К покатому холму сошлись по доброй воле
Живые существа - и прилегли в пыли.
Кого здесь только нет: лисицы и коровы,
Верблюды, львы и лошади - они
Вздыхают и молчат, и лики их суровы,
Но их глаза горят, как ясные огни.
А на холме пастух. Он без кнута и дудки.
Но что в его руках? - я не могу понять.
И от блаженства их становится мне жутко,
И напрягаюсь я, чтоб этот сон прервать.
И просыпаюсь вдруг - уже в иной постели,
И давит низкий свод, и не подымешь рук,
Чтоб ласково смахнуть пригревшихся на теле
Белесых слизняков и ядовитых мух.
Мне дышится легко, но смрад мое дыханье,
Я счастлив, хоть за ним, за счастьем, видно дно,
Где в тине золотой таится колыханье
Того, что мне во сне постигнуть не дано.
Но радость, что идет оттуда пузырями,
Щекочет мне виски и рвется, словно смех,
И я лечу, лечу, как в вывернутой яме,
Где вверх - и значит вниз, а вниз - и значит вверх!
И я лечу, лечу, и дикий рев обвала
Мне перепонки рвет, свистит, гудит в трубу,
И вскакиваю я, и пальцами устало
По чистой простыне бессмысленно скребу.
Будильник отзвенел. Девятый час. Из окон
Струится зимний свет, и облетевший сад -
Весь черный ввечеру - стоит в снегу глубоком,
И красные лучи в ветвях его горят.
Какой мне снился сон? А впрочем, что за дело!..
Поет по венам кровь: забудь, забудь, забудь! -
Настал прекрасный день на старом свете белом,
Нас ждет вчерашний хмель - пора пускаться в путь!
