№8/3, 2010 - Культурология

Вера Арямнова
Очерки о Кологривской жизни


3. СВОБОДЫ ЧЕРНАЯ РАБОТА

Есть события и События. О событии можно написать сразу - и тут достаточно жанра сугубо информационного. А Событие необходимо осмыслить, отодвинувшись от него во времени в обе стороны: прошлое и будущее. Таковым, на мой взгляд, явилось открытие в Елабуге памятника жертвам политических репрессий 29 ноября 2009 года, участие в котором приняли представители государственной власти Татарстана и России, члены совета Ассамблеи народов РТ и, разумеется, общественных организаций жертв политических репрессий обоих уровней. Сюда были приглашены и литераторы Виталий Шенталинский и Владимир Леонович - два последних "могикана" из Комиссии по творческому наследию репрессированных писателей (коротко - Репком), которой в своё время помогали Булат Окуджава, Анатолий Приставкин, Анатолий Жигулин, Олег Волков, Юрий Карякин и многие другие. "Иных уж нет"...
Последние годы своего существования Репком занимал маленькую комнатку в Ростовском доме Союза писателей. На неё так или иначе велись атаки руководства, желающего то отдать площадь арендаторам типа фирмы "Израильское золото", расположенной рядом, то отнять номер телефона, то уволить сотрудницу, ведущую переписку с выжившими бывшими политзаключенными-литераторами, ещё проживающими на необозримых просторах родины нашей. Ольга Сушкова была поистине "ангелом", поддерживающим их связь с центром. Готовила их публикации, утешала морально. Её-таки уволили - мизерный оклад понадобился на "другие нужды" некогда уважаемого союза, а теперь занятого разборками и дележом наследства Союза писателей СССР, в том числе дач и иных ценностей. Но об этом достаточно написано и прочитано, а речь о другом.

Виталий Шенталинский - инициатор и руководитель Репкома, автор трилогии о репрессированных писателях, начатую "Рабами свободы. В литературных архивах КГБ" (1995) и продолженную "Доносом на Сократа" (2001). Эти книги сначала увидели свет за границей, последняя "Преступление без наказания" издана сразу в России в 2007 году. Поэт и путешественник, действительный член Географического общества, полярный исследователь (зимовал на острове Врангеля, участвовал в экспедициях на Землю Франца Иосифа и Северную Землю), оказался первым литератором, который добровольно переступил в 80-х порог Лубянки в надежде восстановить насильственно оборванные писательские судьбы.
А поэзия Владимира Леоновича принадлежит к поэзии духовного опыта, что сближает её с творчеством репрессированных, многие представители которой, кстати, при жизни не опубликовали ни строчки... Ему тоже не сиделось в Москве, и вся его жизнь, как уже упоминалось, крепко связана сколько с пером, столько и с другими инструментами: топориком, монтажным поясом, мастерком, косой и лопатой. То в Карелии на Пелусозере ("водушка серебряна!") ставил в одиночку часовню взамен разрушенной, расчищал тамошние обидища, то на Соловках после изучения архивных материалов СЛОНа (Соловецкий лагерь особого назначения) крыл купола храмов осиновым лемехом, складывал печи, чистил дорогу на соловецкую Голгофу, ставил обетные кресты с собственноручной чеканкой "Спаси, сохрани, вразуми".
С Шенталинским они составили и издали книгу "ЗА ЧТО? Проза. Поэзия. Документы", куда вошли произведения и воспоминания, документы, спасенные от забвения в годы работы в Лубянских архивах. Издана она была в 1999 году на деньги российского каторжника ? 1 Александра Солженицына. Все произведения, вошедшие в книгу, несут печать таланта, будь автор всенародно известен, как Борис Чичибабин, Варлам Шаламов, Анатолий Жигулин, или неизвестен даже специалисту-гуманитарию, потому что его работы не видели света, оставаясь в архивах НКВД.
* * *
Решетка ржавая, - спасибо,
Спасибо, старая тюрьма!
Такую волю дать могли бы
Мне только посох да сума.
Не напрягая больше слуха,
Чтоб уцелеть в тревоге дня,
Я слышу все томленье духа
С Екклесиаста до меня.
Запоры крепкие, - спасибо!
Спасибо, лезвие штыка!
Такую мудрость дать могли бы
Мне только долгие века.

Когда б не эта книга, кто бы узнал, что автор стихов песни, положенной Петром Старчиком на музыку, Александр Солодовников (1893-1974), в Гражданскую войну - деникинец, позже многолетний сиделец. У лагерной литературы сила особая. Именно особой зэковской мудростью сильны и умны стихи и проза книги. ГУЛАГ породил "дантовские" шедевры Солженицына и Шаламова, но и многие менее талантливые авторы мудры тою же мудростью. Их слово прорастает из опыта... Подчеркнем - исторического народного опыта, о котором, как подразумевает надпись на стене елабужского мемориала, нельзя забывать, потому что "Это не должно повториться". Потому что забвение - путь к повторению.
- Эту правду мы должны рассказать новому поколению. Не для того, чтобы очернить наше прошлое, а ради того, чтобы сбылись слова, которые написаны здесь: "Это не должно повториться".
А что рассказывать новому поколению, если не будет таких книг и таких мемориалов, и таких писателей, для которых личный успех и душевный покой значит так мало, что они спускаются за этим опытом в подвалы, где хранятся архивы?.. Читать документы, протоколы допросов и не свихнуться от запечатленного там ужаса трудно...
Вот Челябинский централ образца 37-го года в отрывке из повести Михаила Шангина "Тюрьмы." Шангину было семнадцать, когда он стал узником. Арестован в 1937 по доносу. Реабилитирован в 1957-м. Литературное дилетантство, как бы теперь сказали, преодолевается фактурой.
"Круглые сутки шевелится голая масса, копошатся люди, как черви в банке... Некоторые стоя дремлют. Ноги у них синие, опухшие, зато они первыми выходят на прогулки и возвращаются последними. Им достается лишний глоток воздуха. Под койками тоже жилье: там лежат валетом по восемь человек... Подкоечные чаще умирали. Живые день-два спали рядом с мертвецами, чтобы получить за них пайку хлеба да разделить на несколько человек. Трупы в конце концов вытаскивали волоком.... Пытали не всех и взрослых, но КРЕСТ я видел. Крест - это холл при пересечении коридоров. То ли здесь стены скреплены растяжкой - железным прутом в руку толщиной, то ли прут был прилажен специально для пыток. На нем подвешивали узников - кого за руки, кого за ноги, кого за руку и за ногу. Тут же на полу валялись заделанные в смирительные рубахи. Рубаха эта наподобие комбинезона, только широкая. В неё заделывают "клиента", воду туда заливают, кладут на живот и стягивают ноги к голове. В тюрьме около пятнадцати тысяч заключенных. Не успевают всех вывести на прогулку. Стали водить и ночью. Тогда-то я и увидел его, крест... В ужасе проходим мимо. Висят люди, еще живые, глаза выкачены, пена с кровью изо рта. Жертвы 'свежие' орут на весь этаж, остальные, уже доходящие "до кондиции", просто мычат. ...Сидим, 286 узников вместо тридцати, на которых была рассчитана камера'.
О судьбе автора мы бы не узнали, когда бы её не 'вынули' из подвалов НКВД. Так же как и о других судьбах, "заставляющих сжиматься сердце любого человека, если он ещё не потерял его в наши последние слишком пестрые годы", пишет Юрий Курбатов в рецензии на книгу "За что?" Остается добавить: мы, как народ, живы, пока издаются и читаются такие книги. Пока "материал" для них извлекается из гробницы исторической памяти - архивов НКВД, которые, как сказал Владимир Леонович, сегодня снова закрываются.

"Того, что пережили мы, - говорила Анна Ахматова Лидии Чуковской 4 марта 1956 года, - да, да, мы все, потому что застенок грозил каждому! - не запечатлела ни одна литература. О том, что пережили казнённые или лагерники, я говорить не смею. Это неназываемо словом. Теперь арестанты вернутся, и две России глянут друг другу в глаза: та, что сажала, и та, которую посадили'.
- Полвека прошло с тех пор, много воды утекло, сменилась эпоха, а "две России" по-прежнему глядят друг другу в глаза, - говорит Леонович, - Кто у нас, Пушкин или Сталин по рейтингу главный? Сталин набирает больший рейтинг. Народ замороченный... На перестроечной волне очарования свободой и надеждой эти подвалы были приоткрыты. Сейчас архивы работают на десять процентов. Остальные - закрыты. В Питере была попытка отчуждения архивных материалов от людей, которые там работают - арестовать архив... Про трилогию Шенталинского: написана знающим человеком. У него конкретное мышление человека, который разбирается в юриспруденции, метафор немного, много трезвых оценок. Главных вещей не упускает. Жаль, молодежь не читает. У неё отравлен интерес к книге исторической и другой, настоящей литературе - "упала" книга. По признаку серьёзности и вмешательству в жизнь...
Сам Владимир Николаевич не упускает возможности пообщаться с молодежью. В музее Горького до поездки в Елабугу состоялась встреча казанских литераторов - молодых и не очень, с поэтом. А по возвращении из Елабуги мы его не узнали - помолодел лет на двадцать.
- Я не предполагал, что это будет так прекрасно. Никой показухи. Открытие мемориала - со вкусом, без помпы, хотя у нас ничего без помпы не бывает. И гимн Михалковский не звучал - звучал Бетховен, Лунная соната. Открытие мемориала свидетельство того, что здоровая сильная мысль работает: порядок вещей, забота о народе и стране в том, чтобы люди открытыми глазами смотрели на то, что происходило в годы российского средневековья в ХХ веке. Они непростительны, не имеют срока давности... То, что произошло у вас в Татарстане, нельзя переоценить. Это поступок мудрых людей без оглядки на то, что законодательно никто репрессий не осудил. У нас не было Нюрнбергского процесса.
Меня поразил этот чистый город, его обихоженность и Цветаевский мемориал - большая площадь... Никто не посчитал, что земля дорого стоит. Не застроили особняками... И когда мэр спросил о впечатлении, я ему сказал, что приехал удручённый тем, что происходит в городе, где я родился: закрывают, разоряют музеи, потому что они не приносят дохода! И голодовки музейных работников, протесты интеллигенции ничего не решают. Я ему сказал, что до слёз восхищён тем, что происходит в Елабуге.

А на встрече в казанском музее им. Горького Леонович рассказывал литераторам, грубо говоря, о роли личности в истории, только не в её хрестоматийном понятии, не так, как преподают это в школе.
Он говорил о первом поэте Грузии (лауреате Ленинской премии) Галактионе Табидзе, который 17 марта 1959 года на уже третье, весьма "убедительное" предложение подписать осуждение Пастернака ответил прыжком из окна больницы, чем искупил позор всех советских литераторов, его так или иначе подписавших. Он говорил о редакторе "Нового мира" Александре Твардовском, который, будучи в то время кандидатом в президиум ЦК КПСС, не "сдал" Солженицына, хотя ходили слухи, что это так.
И одна девушка его спросила, был ли смысл в этих одиночных протестах, когда для "протестантов" дело заканчивалось так плохо, а, по большому счету, ничего не меняло.
Леонович объяснил, что арифметика 'один против всех' не так проста. И прочёл стихотворение каторжанки-колымчанки Елены Владимировой, опубликованное в книге "За что?"

* * *
Мы шли этапом, и не раз,
колонне крикнув: 'Стой!' -
садиться наземь в снег и в грязь
приказывал конвой.

И, равнодушны и немы,
Как бессловесный скот,
На корточках сидели мы
До окрика: 'Вперёд!'

Но раз случился среди нас,
Пригнувшихся опять,
Один, кто выслушал приказ,
И продолжал стоять.

Минуя нижние ряды,
Конвойный взял прицел.
'Садись! - он крикнул, - Слышишь, ты?!
Садись!' - Но тот не сел.

Так было тихо, что слыхать
Могли мы сердца ход...
И вдруг конвойный крикнул: 'Встать!
Колонна - марш вперед!'

И мы опять месили грязь
Неведомо куда,
Кто с облегчением смеясь,
Кто бледный от стыда.

По лагерям куда кого
Нас растолкали врозь,
И даже имени его
Узнать мне не пришлось.

Но мне запомнился навек
Высокий и прямой
Над нашей согнутой толпой
Стоящий человек.

Давайте помечтаем, исходя из императива что "Этого не должно повториться", о новой дисциплине в школе: уроке свободы. Он будет полезен и девочке, о которой рассказал Виталий Шенталинский: "У неё две бабушки были репрессированы. А она написала в сочинении: Сталин был эффективный менеджер. Она мыслит прагматичными, на грани с цинизмом мерками сегодняшнего дня. В связи с этим можно вспомнить Роберта Конквеста, который в своей книге "Большой террор" возражал тем, кто утверждал, что Сталин модернизировал страну: эту эффективную модернизацию можно сравнить с каннибализмом: тоже метод улучшенного питания. Но остается ли после этого человек человеком?"
Итак, урок свободы. Учитель даёт задание описать, какие чувства испытали согбенные люди, когда увидели, что один человек - не сел? Может быть, один подумал: вот гад, сейчас конвойный даст очередь, и погибнет не только этот герой! Другой: вот молодец, может, поддержать его? И, возможно, уже привстанет. Третий: он взял на себя наш грех покорности террору, как Иисус. Четвёртый: посмотрим, что будет, но я-то лучше спрячусь, отсижусь, так вернее...Что происходит в душе конвоира, обязанного стрелять, и почему он не стреляет? Учитель спросит детей: а как бы вы поступили в такой ситуации?.. Дети будут думать. Будут примеривать ситуацию на себя. В их душах будет совершаться свободы черная работа... А иначе то, что не должно повториться, повториться может. Ведь, как писал управляющий с 1839 года 3-им отделением генерал Дубельт записывал в дневнике: "Наш народ тих, а тих оттого, что несвободен". А когда это так, с народом можно делать все, что угодно.
Мы любим ругать власть. А власть делает лишь то, что народ ей позволяет. И не делает того, чего народ не требует. Если юридической оценки нет, значит, она не нужна народу? Издатель "Преступления без наказания" Шенталинского Станислав Лесневский сказал: 'Конечно, все наши книги - это все слова, слова! Но пусть это будет наш Нюрнберг, суд, посильный нам'. Пусть будет.
Такие книги, как трилогия Шенталинского, книга 'За что?' и подобные им уже есть памятники, которые, быть может, даже больше, чем скульптурные памятники, охраняют нас от утраты памяти того, о чем забывать мы не должны. И впрямь, чем не памятник стихотворение Владимировой об одиноком прямостоящем человеке над согнутым в грязь, прах народе, гонимом в лагеря? Чем не памятник такие вот строки из стихотворения Владимира Леоновича, по которым тоже можно учить свободе, как, впрочем, и по всей его поэзии:

...На родине моей больной
Народ не чувствует позора.
Огонь ползучий, нутряной
Наружу полыхнет не скоро.
Не тронув злых, дурных, заблудших,
Ни тех, кому хоть все сгори! -
Он выбирает самых лучших
И пожирает изнутри.
И от Вьетнама до Чечни
Ни времени, ни расстоянья,
Лишь одинокие огни
Святого противостоянья.






>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"