№9/3, 2010 - 30 сентября 1932 года родился Павел Сиркес, прозаик, кинодраматург и режиссер


Лев Аннинский
Горечь шестидесятых

У меня есть основания неравнодушно относиться к книге Павла Сиркеса «Горечь померанца». Ровесники. Из того же сиротского, с войны, поколения. Его отец погиб под Ливнами, мой – под Великими Луками. Он промыкал эвакуацию в Казахстане, я - на Урале. На один факультет Московского университета подавали в одном году, шли с медалями одного достоинства. Он не прошел из-за «пятого пункта», я прошел («полукровки – те иногда проходили»). И потом одни и те же искусы. Отношение к первому роману Дудинцева, например. Хотя в разных условиях. На меня, например, не орали: «Ах, ты, гад!.. Давить вас надо, мать вашу так!», а Павлу все это орали «на ковре» у редактора в карагандинской газете. Я в тот момент сидел в более «приличной» газете – в «Литературной»: наблюдал погром романа «Не хлебом единым» изнутри, так сказать, аппарата. Я помалкивал, что год назад первая моя статья (восторженная) именно об этом романе напечаталась в университетской многотиражке; в «Литгазете» об этом, кажется, никто не знал, да если бы и знал, - не до меня им было, а я сидел тихо.

- Опять про «шестидесятников», - протянет не без тоски читатель, несколько оглушенный тем, как тогдашние диссиденты, полудиссиденты, сочувствующие и прочие ныне выясняют, кто больше насолил «культу личности».

Да, опять про «шестидесятников». Но с поправкой: исповедальная повесть Сиркеса написана так, что о заслугах вопрос как-то не встает. Даже совсем наоборот. О страхе, преодолеваемом (или не преодолеваемом) ежечасно. О необходимости «крутиться» (и выкручиваться, и лгать во спасение и т.д.). Об искусстве встречной демагогии. Поколение тяжелого рока, может быть, и не поймет той логики. Каждому свое.

Павлу Сиркесу досталось много разнообразного. Тирасполь и Караганда, Кишинев и Москва, армия и угледобыча, газетчики и киношники, грубые сержанты и ласковые вербовщики из органов, кухонная дерзость «отказников» и кабинетная откровенность обладателей высочайших (республиканского уровня) кресел. ...Поскольку во время оно (то есть когда Павел был кишиневским журналистом) я в «Литгазете» как раз занимался молдавской литературой, могу судить о степени его осведомленности в жизни «сфер».

И о степени завязанности. Как ни странно, осведомленность (в сочетании с желанием обо всем честно рассказать) нередко ставит Сиркеса-рассказчика в положение несколько щекотливое. Ибо всего рассказать нельзя – не только страха ради иудейска (об этом ниже), но и по чувству элементарного такта. Павел и говорит далеко не все, некоторые фамилии он опускает, некоторые меняет. Но не все. Возникает ощущение неистинности, на фоне которой откровения рассказанного (рассказанного в порыве именно откровенности), кажутся странными и излишними. Подробности, допустимые в повествовании о героях вымышленных (пусть даже мы вычислим прототипов, но это уже наше дело), становятся неловкими в мемуарах о людях, которые продолжают ходить среди нас. Разрешите мне не размножать здесь эти подробности миллионным тиражом.

Конечно, тут с Павлом Сиркесом сыграл шутку избранный им жанр документальной повести. Жанр весьма современный, но весьма и хитрый. То ли это повесть, то ли мемуар. Если повесть, то имена лучше бы сменить сплошь. Если же мемуар...

А если мемуар, то и в этом случае бывают сюжеты, которым лучше отлежаться, отстояться, отслоиться от текущей реальности до той поры, когда можно сказать все, - обычно такие сюжеты мемуаристы оставляют в столе, со сроком давности. Чтобы по истечении срока была читателям полная картина, без поправок и умолчаний, неизбежных при рассказе о живых людях.

Там, где «срок давности» в повествовании Павла Сиркеса истек сам собой, - там само собой его повествование обретает полноту и органику, тем более что рассказчик он искусный и тонкий. Я имею в виду пласт детства, юности и еще то просветляющее и горестное занятие, которое именуется поисками корней. На историческом пепелище раскапывать и просеивать то, что осталось, вслушиваться в семейные предания, пытаясь соединить тени бабушек и дедушек в нечто связное, именно здесь несколько «ералашное» по композиции повествование Сиркеса приобретает стройность: не сюжетную, а интонационную. «Каждый должен... знать семь поколений», - хорошо это звучит в устах шкетёнка, семижды семь раз отрезанного от всех колен, отбритого от всех порогов: по «пятому» ли «пункту» или по симпатии к Дудинцеву, по злокозненности ли «антисемитов» или по всеобщей нашей беспросветной «невозможности что-нибудь сделать».

Теперь о «пятом пункте». Еврейская тема, составляющая в повести основную мелодию, по нынешним временам тоже может показаться надоевшей. Но есть тонкости, которые становятся значимыми именно в ситуации громких криков («за» или «против», неважно). Знаете, иной раз легче вынести возглас «ну, ты, жидовская морда» или угрозу «разогнать» в редакции «синагогу», чем искренний шепот на ушко: «Ты, старичок, не обижайся. Сам знаешь, я не антисемит...» При криках и угрозах все-таки видишь противника и его резоны, но тайные двусмысленности, в которые соскальзываешь невзначай, - просто пытка. Герой повести Сиркеса не похож на еврея ни внешностью, ни выговором, ни, в конце концов, фамилией, он все время волевым усилием возвращает себя в мироощущение еврея, и в этом демонстративном жесте отвага граничит с самопровокацией. Ситуации, возникающие при этом, чудовищны. Когда человек, знающий, что он «не антисемит», из предусмотрительности расшаркиваясь, становится тебе на ту самую мозоль, о которой ты вроде бы забыл, - так лучше бы уж расшаркивался на дистанции.

« - Хороший ты, Паша, парень, хоть и еврей», - добрый алкоголик, говорящий Сиркесу подобный комплимент, может и не сознавать бестактности, зато хороший парень Паша сознает ее вполне. Но когда хороший парень брякает югославу Михайле Михайлову: «Я сразу уловил в вас что-то еврейское... ради Бога, не примите меня за антисемита», - он-то, что же, не понимает, что в идиотское положение ставит югослава, который недаром же только у нас, в России, впервые в жизни почувствовал, что быть евреем – проблема? В самом деле, что прикажете говорить в ответ на такое откровение? Оправдываться? Объясняться евреям в любви? Один зарубежный визитер, недавно попавший в СССР, был поражен тем, как вообще много здесь занимаются еврейским вопросом, с обеих, надо сказать, сторон. Его изумление – реакция нормального человека, который привык взаимодействовать с людьми, то есть с личностями, и не может понять, почему, общаясь с личностями, надо еще и вокруг «национальности» выписывать специальные круги.

Вы скажете: так ведь время-то какое! Все помешались на национальности! Как не учитывать?

Отвечу. Теперь, когда помешались, - именно теперь и надо иметь твердость непоколебимо стоять на почве личности: не сходить с этой точки ни в какое безумие! Ни в то, ни в это!

Сиркес, издерганный еврейским вопросом, как бы дает нам уроки чуткости, давая эти уроки прежде всего самому себе. То есть рассказывая обо всем искренне.

Диалог с Шукшиным. Тот спрашивает:
« - ...Что у тебя за фамилия – Сиркес?.. Латыш?
- Нет, еврей. Ты разочарован?
- Как я могу?! Мой учитель – Михаил Ильич Ромм...»

Так... А почему бы не предположить, что Шукшин спросил о фамилии без всякой задней мысли? Почему к простому ответу «я еврей» надо добавлять: «Ты разочарован»? Зачем заставлять Шукшина оправдываться, когда он и думать не думал ничего на этот счет? А если бы у него не был в учителях Михаил Ильич Ромм, что, потребовались бы другие объяснения?

Вот так мы, любя, сталкиваем друг друга в безумие.

Над многим заставляет задуматься книга Павла Сиркеса. Со многим тут можно поспорить. Но есть одно бесспорное, сердцевинное достоинство в ней: стремление докопаться до истины в самом себе. Этот путь не бывает легким: радость в нем – только через горечь, горечь, горечь.
Горечь померанца.


"Литературная газета", номер 35 (5309) от 29.08.1990 г.


>>> все работы автора здесь!






О НАШИХ БУМАЖНЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие издания наших авторов вы можете заказать в пункте меню Бумажные книги

О НАШИХ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГАХ ЧИТАЙТЕ

Это и другие электронные издания
наших авторов вы можете бесплатно скачать в пункте меню «Эл.книги»

Наши партнеры:



      localRu - Новости израильских городов. Интервью с интересными людьми, политика, образование и культура, туризм. Израильская история человечества. Доска объявлений, досуг, гор. справка, адреса, телефоны. печатные издания, газеты.

     

      ѕоэтический альманах Ђ45-¤ параллельї

      

Hаши баннеры

Hаши друзья
Русские линки Германии Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки. каталог сайтов на русском языке из Сша,Канады,Франции и других стран


  Международное сетевое литературно-культурологическое издание. Выходит с 2008 года    
© 2008-2012 "Зарубежные Задворки"